Любовь, пироги и другие яды

ГЛАВА 12. Первый поцелуй и то, что ему сопутствует

Я планировала подшутить на Минаем за его чересчур пафосные манеры, но неожиданно для себя самой тоже увлеклась волшебным зрелищем.

Мы устроились под небольшим пригорком. Сверху нависали густые ветки боярышника, образуя зелёный козырёк, так что рассмотреть нас можно было только с другого берега пруда. А там тётушка уже который год выращивала особо колючие сорта крыжовника, и гулять никто не решался.

— У меня в детстве была такая «тайная крепость». Удирал туда, когда уже совсем доставали, — задумчиво сказал Минай, устроившись на заросшей мхом кочке рядом со мной. — Только там были ёлки. В Долине вообще в основном они и растут. У вас разнообразия побольше. Зато ты бы видела наши скалы. И горные водопады… Зимой они застывают и похожи на замки из каких-то иных миров — сверкающие и стремительные.

— Наверное, тоже красиво, — согласилась я.

— Ещё как! Тебе бы точно понравилось, — с жаром подтвердил он и принялся рассказывать о родине.

Никогда особо не привечала зиму, но тут даже я увлеклась. Чувствовалось, что Минай безумно любит родные края. И в то же время сквозила в его голосе какая-то едва ощутимая горечь.

— Давно там бывал? — спросила я, поймав странную догадку.

— Давно, — кивнул парень и надолго умолк.

Я не рискнула уточнять, почему. И так всё было понятно. Не ждали дома наследника и старшего брата, если не сказать больше. Что-то мне подсказывало, что такой, как Валиен, одними словесными подначками не ограничивался. А ведь там ещё где-то мачеха была, да и другие родственники, наверное. Представив, как бы чувствовала себя без поддержки моего многочисленного семейства, я невольно поёжилась. Наверняка и сама бы видела феечек раз в год по завету, а то и реже.

— С тобой хорошо… — сказал вдруг Минай.

Я обернулась, удивлённо вскинув брови:

— В каком смысле?

— Да так… Мысли вслух, — парень заметно смутился. — Не обращай внимания.

— Ну вот… — деланно надулась я. — В кои-то веки услышала от жениха комплимент, и тот какой-то непонятный, да к тому же не стоящий внимания.

— Можно подумать, тебе в жизни комплиментов мало.

— А разве их бывает много? — фыркнула я. — Тем более от загадочного и мрачного заущельца. Вы же по определению должны обладать эмоциональностью мраморной статуи, а слово комплимент считать ругательством.

— Ну, спасибо! Со всех сторон обласкала, — рассмеялся Минай.

— Я же любя, — отозвалась я, толкнув его в бок плечом.

— И брыкаешься тоже любя? — парень приобнял меня за плечи, лишив возможности толкаться. Меня это почему-то совсем не возмутило.

— А как же ещё? Ты же мой жених, значит, я всё должна делать любя.

— Хорошее правило, мне нравится. И драться тоже любя?

— А как же! Это самое интересное!

Я заворочалась, пытаясь превратить слова в действие, но добилась только того, что оказалась сидящей у парня на коленях. Мало того, отметила это безобразие только краем сознания. Зато вполне ясно подумала, что так гораздо удобнее и теплее. И сыростью от земли не тянет. И руки у заущельного мага тёплые и сильные. А губы так близко и пахнут пряными травами. И на вкус…

На несколько минут я потерялась во времени и пространстве. Это было слишком приятно, чтобы прервать, и слишком странно, чтобы продолжить. Это я-то… Та, которая охотно насмехалась над вечно влюблённой кузиной, а на факультете вообще заработала сомнительное прозвище Ледышка. Вопрос «что происходит?» вертелся в голове, но мне было слишком хорошо не только для того, чтобы искать на него ответ, но даже просто для того, чтобы его заметить…

И вдруг меня грубо вытолкнули из этой дивной неги: Минай напрягся как натянутая струна и едва слышно прошептал:

— Тихо!

Надо признать, послушалась я исключительно благодаря возмущению: потрясающий способ обломить на самом интересном месте. Но все возможные кары на голову толстокожего заущельца обрушиться не успели. Я тоже услышала то, что насторожило его минутой ранее. С тропинки над нами доносились невнятные голоса и хруст гравия.

«Кто-то ещё сбежал с матушкиного «торжественного ужина»? — навострила уши я. — Или это ужин уже закончился?»

— Даже не думай, — приглушённый голос с нотками раздражения я опознать не сумела, но всё же он показался мне смутно знакомым. — Слишком многое стоит на кону. Всё стоит на кону, — незнакомец неприятно хохотнул. — Как удачно сложились обстоятельства… Мать мне всегда говорила, что я счастливчик.

— Сомнительное везение — бодаться с этим упрямцем посреди Империи, под носом у имперских дознавателей. Наше дело любит тишину, Валиен.

У меня на запястье сжались пальцы Миная, и я поняла, что не ослышалась, прозвучало именно имя его братца.

— Ты меня ещё поучи, — хмыкнул Вал. — Нет никакого «нашего» дела. Есть «моё» дело, которое когда-то было «вашим». Правда, тогда оно по масштабам походило на мышиную возню. По доходам, кстати, тоже. Так что не тебе давать мне советы.

— А я уже не слишком уверен, что дело от этого выиграло. А вот лишнее внимание привлекло точно, — огрызнулся невидимый собеседник Валиена. Лица его я, разумеется, не видела, да и голос не узнавала, но не сомневалась, что это именно тот мрачный дядька, который явился к нам в дом с ним.

— Ну какое лишнее внимание? О чём ты?

— Попытка убийства на глазах у имперских дознавателе…

— Да где ты тут видишь дознавателей? — нетерпеливо перебил Вал своего осторожного подельника. — Да пока они доберутся до этого захолустья, от нас уже и следа не останется. Это если они вообще догадаются сюда заглянуть. Всё будет отлично, Дэй.

— На убийство я не подписывался, — упрямо отозвался дядька.

— Ну тогда можешь сразу собираться на каторгу. То-то наши инквизиторы порадуются, когда тебя увидят. Бедная твоя сестрёнка, она так надеется на помощь брата…

— Сестру не тронь!

— И в мыслях не было. Это твоя обуза. Кто тебе мешал просто отправить её в корпус, как это сделал в подобном случае мой отец. Ничего там такого страшного нет. Минай, вон, так и не сдох, скотина.

— Твой брат…

— …Камень преткновения. Убери его, и всё придёт в норму.

— Не так-то просто будет убрать. Девчонка, похоже, и правда умудрилась в него влюбиться. Ты бы видел, как она его на берегу защищала. Чисто дикая кошка.

Рука Миная дрогнула на моих плечах, и я осознала, что речь, вообще-то, идёт обо мне. Щёки мгновенно залила краска, но смутиться всерьёз я не успела — мерзавцы, оказывается, ещё не закончили.

— Глупость какая. Скажешь тоже: любоф-ф-ф… Да откуда ей взяться. Девка пожалела убогого, только и всего. Но в чём-то ты прав. Как бы эта жалость не переросла в нечто большее. Как там у тебя дела с той дылдой?

— Валиен, ты забываешься.

— Что, и тут любоф-ф-ф, — глумливо усмехнулся Вал. — Прямо какое-то проклятое поместье. Пироги у мамаши Беланы ядовитые, что ли? Не злись. Твоя Биль меня не интересует. Но она может нам пригодиться.

— Не впутывай её…

— И не планировал. Ты просто расскажи ей, что из себя представляет мой братец. А она уже наверняка сама позаботится, чтобы её милая наивная сестрёнка не сделала главную ошибку в своей короткой жизни. Жизнь, она ошибок не прощает, прямо на глазах от них укорачивается. Всё! — легкомысленный тон мерзавца сменился ледяным. — Будет так, как я сказал. Всего лишь одна жизнь, и всё снова вернётся на круги своя. Тем более что это вообще случайная жизнь. Хлоп, и никаких любопытных дознавателей, лишних наследников и убытков. Одной стрелой — трёх гарпий. Нет, я действительно везунчик.

Валиен снова хохотнул, и над нами вновь заскрипел гравий. Мрачный Дэй спорить не стал. Минай зашевелился, и я только сейчас почувствовала, как заледенели его пальцы.

— Так вот что он задумал… — едва слышно прошептал парень.

— Догадался? — вполголоса переспросила я.

— Угу, — невнимательно буркнул Минай. — Мог бы и раньше сообразить. Все отчёты именно на него и указывали, а я ушами хлопал…

— Здорово. Дознавателям будет интересно.

— Ага, обязательно, — отмахнулся парень. — Вал — скотина, но в чём-то он прав. Откуда тут взяться имперским дознавателям, даже если бы я сошёл с ума достаточно, чтобы к ним обратиться?

— Приедут, — с деланным равнодушием пожала плечами я.

— А то я не знаю, как это делается. Приедут… Через годик-другой, когда прошение дойдёт до столицы и погуляет по разным ящикам и отделам?

— Ну… Вообще-то через три дня.

— Что?!

— Через три дня приедут. Точнее, приедет. Дознаватель, — послушно пояснила я, из-под ресниц поглядывая на парня. В неверном свете порхающих среди травы феечек его лицо казалось неестественно бледным. А может, и не только казалось.

— Ты всё-таки имеешь отношение к имперской страже… — уронил Минай с плохо скрытым разочарованием. — Этого следовало ожидать.

Я слегка разозлилась и пересела на соседнюю мшистую кочку:

— Не следовало, но да, имею.

— А говорила, что не шпионка.

— А к дознавателям имеют отношение только шпионы?!

— Ну, сама ты в дознаватели по возрасту явно не годишься. Значит…

— Мой отец — имперский дознаватель, — холодно сообщила я, поднимаясь на ноги. — Старший имперский дознаватель. И сейчас он как раз едет из столицы, чтобы поздравить свою дочь, то есть меня, с успешным завершением очередного учебного года. Он всегда отпуск на середину лета берёт.

Не глядя на парня, я раздвинула свисающие плети кустарника и выбралась на садовую дорожку. В груди ширилась непонятная обида. Я даже сама не могла до конца объяснить, что именно меня так задело: беспочвенные подозрения Миная или то, что он даже не подумал, что возможны и другие варианты.

Он догнал меня через несколько шагов:

— Дира, я…

— Ты — параноик! — огрызнулась я, высвободив руку из его хватки. — Ледышка! Дикарь! И… и… — пока я подбирала достаточно обидное слово, меня озарило. — И дознаватель! Ты — не студент! Ты сам — дознаватель!

Парень опустил голову, не возразив ни словом, ни взглядом.

Я ахнула:

— Так и есть! И ты ещё имел наглость обзывать шпионкой меня!

— Дира, я не мог тебе сказать, это… — он протянул ко мне руку, но я снова увернулась.

— Не трогай меня! Зачем это всё вообще было?! Рассказы, поцелуй… Зачем? Задание? Это задание упоминал Вал?!

— Нет, что ты… — неподдельно испугался парень.

— Не это?

— Не совсем, там всё очень запутано.

— Значит, всё-таки это… — у меня внутри словно лопнула какая-то пружина. — Не ходи за мной. Не надо, ладно?

Я развернулась и зашагала по тропинке, ничего не видя от застилавших глаза слёз. Я чувствовала себя опустошённой. Не хотелось ни ругаться, ни выяснять какие-то подробности, хотя где-то в глубине души теплилась надежда, что Минай догонит, скажет что-то в своё оправдание, как-то объяснится. Но парень за мной не пошёл. В старинном парке царила тишина, нарушаемая только редкими вскриками ночных птиц.

В свой флигель я вернулась через несколько часов. Минай спал в гостиной в кресле, хотя, судя по неудобной позе, спать не планировал. Видимо, магическое истощение всё ещё давало себя знать. Не желая продолжать бесперспективный разговор, я прокралась мимо него к лестнице и, птицей взлетев наверх, заперла за собой дверь спальни. Перестлать постельное бельё было делом двух минут. Я свернулась в клубок под лёгким летним одеялом и закусила губу. Сон не шёл. Вместо этого я злилась и ругала попеременно то Миная, то его мерзкого братца. Но больше всего — саму себя. Ну как?! Как я умудрилась так привязаться к парню, которого знала чуть меньше недели? Да ещё и подарить ему свой первый поцелуй? Вот где моя «ледышечность», когда она нужна?!