Любовь по расчёту

Глава 4

— Ты уверен, что поступаешь правильно, Баллард? — спросил Шелтон, когда он, Ламберт и Баллард вышли из экипажа перед домом Шервудов.

Баллард чертыхнулся, но, спохватившись, пробормотал извинения перед преподобным Деннингом и помог пожилому священнику выйти из коляски. Все утро он занимался доставкой своих лошадей к дому мистеpa Грендалла, и у него практически не было времени подготовиться к собственной свадьбе. Чем ближе был час свадьбы, тем больше все затеянное казалось настоящей авантюрой, и Баллард уже искренне жалел о том, что не нашел времени серьезно поговорить со своими родственниками.

— Шелтон, ты спрашиваешь меня об этом постоянно, с того момента как я объявил о своих планах жениться, — ответил он.

— И правильно делает, — пробормотал Ламберт.

— Женитьба — серьезный шаг, — нараспев произнес преподобный Деннинг, отряхивая свой черный сюртук.

— Это ведь навсегда, — проворчал Шелтон.

— На всю жизнь, — добавил Ламберт.

— Полагаю, я достаточно хорошо это понимаю! — выпалил Баллард, поднимая тяжелый медный молоток на входной двери дома Шервудов.

Дверь им открыла Агнес. Поздоровавшись с преподобным Деннингом, она провела всех в гостиную. Молли принесла легкую закуску, и Агнес, извинившись, вышла, чтобы позвать остальных членов семейства Шервудов. Воспользовавшись моментом, братья оттеснили Балларда к окну, выходящему в сад. Он нехотя уступил, хотя ему очень не нравилось, что братья донимают его своими сомнениями, ведь у него самого уже пару раз были приступы малодушия.

— Может, хватит об этом, парни? — пробурчал он.

Шелтон мотнул головой и взъерошил свои густые черные волосы.

— Я знаю, что мы уже надоели тебе до смерти, но ты не оставил нам выбора.

— Совершенно верно, — согласился Ламберт. — Через несколько минут дело будет сделано, и ситуация станет необратимой.

— Разве тебе не нравится эта девушка, Ламберт? — Баллард внимательно смотрел на своего молодого кузена, попивая чай малыми глотками.

— Дело вовсе не в этом. Я ведь совершенно не знаю ее. Правда, в отличие от Сары Марстен она не вызывает у меня раздражения. — Он кивнул, словно подтверждая свои слова, и продолжил: — Эта девушка, похоже, гораздо лучше. Просто все происходит слишком быстро. Чертовски быстро.

— Я объяснил, что проблемы девушки… — начал было Баллард.

— Да, да, — вступил в разговор Шелтон. — И все же ты мог бы немного подождать, не так ли? Ведь ее не сегодня вышвыривают на улицу.

— Какой смысл ждать?

— Но что тебе дает такую уверенность в этой девушке?

У Балларда не было ответа на этот вопрос. Он и сам толком не понимал, почему был так уверен в правильности своего решения. После того как Баллард отошел от легкого шока, вызванного предложением Кловер, он даже не рассматривал возможность отказа. Каждое слово, которое он услышал от нее с того самого момента, и каждый ее взгляд лишь еще больше укрепляли его уверенность. Он обдумал все, что могло пойти не так, но даже самый худший из рассмотренных вариантов не спугнул его. Гораздо проще и приятнее было помнить о ее сладких поцелуях и думать о том, что все сложится хорошо.

— Я-то уверен, — наконец произнес Баллард, — но понимаю, что не могу заставить вас испытывать те же чувства. Вам придется немного подождать, чтобы убедиться в правильности моего выбора. Одна просьба — не допускайте, чтобы Кло заметила ваши сомнения.

— Она их уже заметила, — тихо сказал Шелтон.

— Да, она девушка сообразительная, но как только брачные клятвы будут произнесены, вы должны вести себя так, словно все ваши сомнения развеялись. Мне необходима ваша поддержка. Кловер станет моей женой, и вы должны обращаться с ней соответствующим образом и оказывать ей должное уважение. Если она будет видеть ваши сомнения и замечать ваше ворчание по ее поводу, то последствия могут быть непредсказуемыми.

— Насчет нас можешь не беспокоиться, — заверил его Шелтон. — Мы с радостью сделаем, как ты просишь. Как только вы поженитесь, пути назад не будет. Мы, конечно, тоже хотим, чтобы ты был счастлив и все закончилось благополучно.

— Верно, — согласился Ламберт. — Мы просто пытаемся напомнить тебе о том, что нужно время, чтобы все обдумать.

— Я уже все обдумал, — сухо сказал Баллард. — Так что давайте закончим на этом.

— Да, давайте закончим, потому что она уже идет, — пробормотал Шелтон. Вздохнув, он поднял глаза на Кловер, и в его взгляде вспыхнуло восхищение. — Ты абсолютно уверен в том, что делаешь?

— Да, — коротко ответил Баллард и, поставив чашку, пошел встречать Кловер.

С каждым днем Кловер становилась все милее, словно распускающаяся под ласковым солнцем роза. В его глазах ее изящная, миниатюрная фигурка была совершенством. Он остановился перед девушкой и внимательно посмотрел в ее широко раскрытые глаза. Было заметно, что Кловер немного нервничает и боится. Боже! Как хотелось Балларду защитить ее.

Кловер с удивлением обнаружила, что забыла, каким большим был Баллард Макгрегор. Его поцелуи показали ей, что между ними вспыхнула настоящая страсть, но то, что ей предстояло испытать сегодня, в первую брачную ночь, пугало Кловер. Трудно было поверить, что столь хрупкая женщина сможет принять мужчину таких внушительных размеров. Она вспомнила слова матери, но лишь отчасти успокоилась, поскольку осознала, что ее отец был не очень крупным мужчиной. Кловер вздрогнула, когда Баллард неожиданно сжал ее тонкие дрожащие пальцы своей крупной жесткой рукой.

— Уж не подумываешь ли ты о том, чтобы сбежать, малышка Кло? — спросил он мягко.

— Если честно, такая мысль приходила мне в голову, — вздохнув, призналась она.

— Тогда гони ее от себя, пока эта спица в сутане не закончила свое дело.

Кловер кивнула, расправила плечи и решительно посмотрела в глаза Балларду.

— Я так и сделаю, мистер Макгрегор.

— Это хорошо. Ну что ж, пойдемте превращать вас, юная леди, в миссис Макгрегор.

Свершилось. Их обвенчали…

Кловер выпила немного сладкого красного вина и постаралась побороть еще один приступ паники. Она проклинала себя за то, что не может перестать думать о предстоящей брачной ночи. А плотоядный огонь, время от времени загоравшийся в глазах Балларда, лишь усиливал ее страхи. Очевидно, новоиспеченный супруг только и думал о брачном ложе.

«Ну конечно, он же мужчина», — размышляла она про себя, внутренне морщась. Баллард достаточно ясно дал понять, зачем ему нужна жена. Она не имеет права выказывать недовольство. По правде говоря, она подозревала, что очень многие мужчины женятся для того, чтобы иметь возможность делить с женой постель. Любовные связи вне брака могут быть опасными — они способны стать причиной скандала или того хуже. И наверное, далеко не все мужчины готовы пользоваться услугами шлюх, хотя Новый Свет изобилует женщинами подобного типа.

Неожиданная суматоха в холле отвлекла Кловер от ее размышлений. Кто-то с грохотом отворил входную дверь и, громко топая, приближался к двери гостиной. Дверь распахнулась, и Кловер ахнула: в комнату ворвался Томас. Меньше всего она ожидала увидеть его на своей свадьбе.

— Что, черт побери, здесь происходит, Кловер? — требовательно спросил он, подходя к кушетке, на которой она сидела рядом с Баллардом.

В полном недоумении Кловер смотрела на разъяренного мужчину.

— О чем ты?

— В городе только и говорят об этом, но я не мог поверить. Кловер Шервуд никогда не выйдет замуж за какого-то бандита из глуши, говорил я, но теперь вижу, юная леди, что ошибался, полагаясь на ваш здравый смысл. Зачем ты это сделала?

— Мне нужен муж, — ответила она спокойно, удивляясь, отчего так разозлился ее бывший жених.

— И ты ухватилась за первого встречного, который проходил мимо? Я знаю, что сейчас дела у вас плохи, но нельзя же, подобно портовой девке, бросаться на шею какому-то головорезу. — Он покачал головой. — Продать себя, как обыкновенная шлюха…

Громкий вскрик, перешедший в визг, прервал оскорбительную речь Томаса. Кловер снова ахнула. Ее новоиспеченный супруг неожиданно вскочил и, схватив Томаса за накрахмаленный до хруста воротник, поднял его.

— Думаю, ты сказал более чем достаточно, парень, — процедил Баллард сквозь стиснутые зубы.

— Убери руки, хам! Ты хоть понимаешь, с кем имеешь дело?!

Оправившись от шока, Кловер вскочила и бросилась к Балларду. Ее встревожила неподдельная злоба, исказившая красивые черты Томаса, и искренняя ярость, горящая в глазах Балларда. Она быстро взяла себя в руки, поскольку было необходимо срочно погасить разгорающийся конфликт. Прильнув к Балларду, она смотрела на него умоляющим взглядом. Ее семья достаточно настрадалась от скандалов. И ей совсем не хотелось, чтобы день ее свадьбы омрачился примитивной дракой в парадной гостиной дома Шервудов.

Баллард прочитал мольбу в широко раскрытых глазах Кловер и постарался усмирить свой гнев. У него было сильное желание отколотить этого светловолосого наглеца, которого он продолжал удерживать на вытянутых руках. Сила его собственного гнева удивила его. Пробормотав слова сожаления, он поставил чуть не задохнувшегося Томаса на ноги, готовый в любой момент плюнуть на все приличия и выбросить его в окно. После всех этих оскорблений ему противно было даже смотреть на этого человека, не то, что разговаривать с ним.

— Я должен поговорить с Кловер наедине, — надменно произнес Томас, приводя в порядок свою одежду. — Надеюсь, вы позволите?

Баллард напрягся.

— Одна минута, не больше, — прошептала Кловер.

По тому, как побледнело лицо Балларда, она поняла, что все это ему совсем не нравится, но когда Кловер направилась в холл, он не попытался ее остановить. Бросив на Балларда злобный взгляд, Томас последовал за девушкой. Несмотря на чрезвычайно оскорбительную эскападу, Кловер хотелось услышать, что именно хотел сказать ей Томас и почему его так разъярило то, что она выходит замуж за Балларда. Стоявшего подле нее Томаса все еще колотило. Она слышала его тяжелое дыхание. Но ведь этот человек сам бросил ее, переключив свое внимание на Сару Марстен, поэтому его гнев и возмущение были совершенно необъяснимы.

Справившись со своим дыханием, Томас повернулся и посмотрел девушке в глаза. На мгновение у Кловер возникло ощущение, что она видит совершенно чужого человека. Этот мужчина с искаженным злобой лицом не был тем Томасом, которого она знала раньше. Этот человек внушал панический страх, и Кловер пришлось постараться, чтобы унять внутреннюю дрожь.

«Господи! Неужели Томас передумал и снова собирается жениться на мне?» — подумала Кловер, хотя знала, что в любом случае останется с Баллардом.

— Что ты здесь делаешь, Томас? — решительно спросила Кловер.

— Я пытаюсь уберечь тебя от совершения самой большой ошибки в жизни.

— Я вышла замуж, Томас. Почти все женщины рано или поздно выходят замуж. Вряд ли это можно назвать «самой большой ошибкой».

— Ты только что вышла замуж за человека, которого совсем не знаешь.

— Ему нужна жена, а мне — муж. Неожиданно выяснилось, что в нашем городке слишком мало порядочных молодых людей.

Ее не удивило то, что Томаса вовсе не смутил намек на его предательство.

— Ты знаешь, почему мне пришлось разорвать нашу помолвку, Кловер, но это не причина, чтобы бросаться в объятия первого встречного, которого, между прочим, только что отвергла Сара Марстен! — Он мягко взял ее за плечи. — Я не собирался окончательно отказываться от тебя. Ты должна была это знать.

Столь резкий переход от оскорблений к обхаживанию удивил и даже немного напугал Кловер, тем более что при этом глаза Томаса оставались холодными как лед.

— Ты бросил меня, Томас. Я не могу понять, что еще это может означать.

— Мне пришлось сделать это, Кловер. — Томас поморщился и быстро потер виски. — Я должен был подумать о своем будущем. Однако это не означало, что ты мне стала безразлична. Мне искренне жаль, если мои действия привели к тому, что ты в это поверила.

У Кловер возникло неприятное чувство, что сейчас Томас скажет нечто такое, что не только оскорбит, но и унизит ее.

— Ты считаешь, что я неверно восприняла твой поступок? — спросила она.

— Да, любимая, неверно. Я понимаю, тебе необходимо было какое-то время на то, чтобы понять, почему мне пришлось разорвать нашу помолвку, но я не сидел без дела все это время. Я предпринимал меры, которые позволили бы нам быть вместе. Как только вас выселят из этого дома, вы сможете переехать в маленький домик, который я нашел за городом. Конечно, было бы лучше, если бы ты переехала туда одна, но я могу понять твою преданность семье.

— Как мило!.. — произнесла она с нескрываемым сарказмом, но ее упрек не достиг цели.

Томас кивнул и коротко улыбнулся ей.

— Сначала твое жилище, возможно, будет весьма скромным, и я сожалею об этом. Но когда я женюсь на Саре и мой кошелек станет толще, я смогу обеспечить тебя всем, что ты пожелаешь. Поэтому будет лучше, Кловер, если ты незамедлительно положишь конец этой нелепой комедии. Ты появилась на этот свет не для того, что-бы прозябать в компании какого-то неотесанного мужлана. Потерпи немного, и я смогу сделать твою жизнь шикарной. Ты понимаешь?

— Очень хорошо понимаю, Томас.

Она сама удивилась, как спокойно звучит ее голос, хотя ее трясло от возмущения.

Он легко коснулся губами ее щеки.

— Значит, мы договорились. Теперь, я думаю, тебе стоит поговорить с этим разбойником. Брак можно аннулировать. Хочешь, я пойду с тобой?

— О нет, Томас. То, что нужно сказать, я скажу и без твоей любезной помощи. По правде говоря, Балларда вообще не стоит беспокоить. — Она сделала глубокий вздох, чтобы сохранить внешнее спокойствие. — Никогда еще мне не наносили такого тяжкого оскорбления. Разрыв помолвки по сравнению с этим становится невинной шалостью.

— О чем ты говоришь?

— Разве я не ясно выразилась, или, может, я говорила не по-английски? — Кловер осознавала, что от гнева она говорит неподобающе резким тоном, но ей было все равно. — Ты назвал меня шлюхой только потому, что я несколько поспешно вышла замуж за Балларда, и вот теперь, без тени сомнения, ты предлагаешь мне стать таковой. Я могла бы понять, если бы это нечестивое предложение ты сделал потому, что в моем поступке увидел откровенное бесстыдство, но теперь мне совершенно ясно, что, переметнувшись к Саре Марстен, ты сразу же задумал подобную гнусность.

— Я всего лишь пытался найти способ помочь тебе в трудную минуту.

— О, только не притворяйся, что тобой двигали благородные чувства. Ты так искусно играл роль заботливого жениха, что я до получения твоего письма находилась в блаженном неведении относительно твоей презренной натуры. Я начинаю понимать, почему папа был так непоколебим, не позволяя нам оставаться наедине. Он, должно быть, подозревал, какой ты на самом деле мерзавец, но, будучи порядочным человеком, он не осмеливался выступать против тебя, не имея доказательств. Я рада, что отец не дожил до этого момента и не увидел твоего истинного лица.

— Что-о?! — взревел Томас, выхватывая из-за голенища щегольского сапога хлыст для верховой езды. — Ты забыла, с кем говоришь, Кловер Шервуд!

— Нет, не забыла. Более того, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты наконец избавил меня от блаженного неведения и раскрыл всю свою невероятно подлую сущность.

Лицо Томаса перекосилось от злобной гримасы, он схватил девушку за руку и взмахнул хлыстом, словно собираясь ее ударить. Кловер вскрикнула.

— Ты очень глупая девчонка! — прошипел Томас. — Ты предпочтешь этого невежественного мужлана мне?

— Я предпочту законный брак, потому что не собираюсь быть твоей шлюхой.

— Маленькая сучка!

Тонкий хлыст разрезал воздух и ожег плечо девушки. Кловер задохнулась от боли, но, к счастью, пышный рукав свадебного платья смягчил удар, и хлыст не повредил кожу. Томас дернул ее к себе и уже собирался вновь ударить, но в этот момент распахнулась дверь и в холл влетел Баллард. Молниеносным движением он вырвал хлыст из руки Томаса.

Кловер, обессилев, привалилась к стене, ошеломленная жестокостью Томаса.

— Ты в порядке, милая? — спросил ее Баллард.

Прежде чем Кловер успела ответить, Томас бросился на Балларда.

Не желая в день своей свадьбы в собственном доме наблюдать отвратительную драку, Кловер решительно выпрямилась и вскинула руку.

— Прекратите немедленно! — воскликнула она.

Отбросив Томаса в сторону, Баллард приготовился к очередному нападению противника.

— Я бы с радостью сделал тебе одолжение, малышка, но, похоже, твой бывший жених настроен иначе, — сказал он, торопливо стягивая сюртук. — Иди в гостиную, милая, и закрой дверь.

Не решившись протестовать, Кловер нырнула в гостиную и закрыла за собой дверь. Прижав сюртук Балларда к груди, она несколько секунд стояла у дверей и невидящим взглядом смотрела на присутствующих, которые, в свою очередь, в изумлении взирали на девушку. Кловер вздохнула и нетвердой походкой подошла к кушетке.

— Моя дорогая, что происходит? — спросила Агнес.

Широко раскрыв глаза и теребя в руках белый кружевной платочек, она с тревогой смотрела на дочь.

— Они дерутся, — коротко ответила Кловер.

— Боже правый, но почему?

— Я не хочу об этом говорить, мама.

Кловер закрыла глаза и попыталась хоть немного успокоиться. Неясный шум донесся из холла, затем наступила короткая пауза, потом раздался громкий стук входной двери. Несколько секунд стояла тревожная тишина. Баллард не появлялся. Кловер решительно направилась к двери. Она не верила, что Томас мог одержать верх в этой стычке, но чем черт не шутит… Томас, глаза которого пылали безумием, был совсем не тем человеком, которого она знала. Кловер не успела дойти до двери, как Шелтон и Ламберт бросились в холл, но через мгновение вернулись, и вид у них был довольно озадаченный.

— Там никого нет, — объявил Шелтон.

— Может быть, они решили продолжить драку на улице? — предположила Кловер.

— Нет, там мы тоже посмотрели.

Мгновение спустя в гостиную вошел Баллард. Он выглядел довольным и был лишь слегка растрепан. Обняв Кловер, он усадил ее на кушетку и, надев сюртук, сел рядом. Шелтон подал ему большую кружку эля, и Баллард принялся неторопливо утолять жажду. Кловер молчала, сгорая от нетерпения.

— Ну? — наконец спросила она, уверенная, что Баллард смакует каждый глоток лишь для того, чтобы досадить ей. — Что случилось и где Томас?

— Я отнес его в дом Сары Марстен. Думаю, она сможет оказать ему медицинскую помощь, — ответил Баллард.

— О, так Томас нуждается в помощи врача?

— Думаю, она ему не помешает. А теперь, милая… — Он поднял брови и пристально посмотрел на нее. — Тебе не кажется, что ты должна рассказать своему мужу, что произошло?

— Думаю, он расстроился из-за того, что я вышла замуж, — ответила она неуверенно, не желая повторять то, что сказал ей Томас.

Баллард продолжал внимательно смотреть на нее.

— Я что, похож на дурака? Я слышал, как вы о чем-то спорили.

— О, я уверена, что тебе это неинтересно, — пробормотала она и, чтобы скрыть смущение, пригубила вина.

— Нет, мне это очень интересно. Ты просила его жениться на тебе? Он изменил свое мнение и решил, что деньги на самом деле не главное?

Теперь, когда Томаса не было, Баллард чувствовал себя относительно свободно. На самом деле он немного испугался, когда Томас ворвался в комнату и открыто дал понять, что возражает против этого брака. Правда, ревность Томаса несколько озадачила Балларда, но он понимал, что не может просто игнорировать соперника. Томас представлял определенную угрозу, и Балларду страстно хотелось вычеркнуть этого типа из жизни Кловер — быстро и навсегда. Потребовалась большая сила воли, чтобы сделать так, как просила Кло, и позволить ей самой поговорить с этим человеком. Баллард понимал, что рискует, ведь Кловер вполне могла оставить его ради Томаса. Теперь, кажется, все было позади. Он продолжал молча смотреть на Кловер, а та, сделав глубокий вздох, с явной неохотой заговорила:

— Деньги по-прежнему значат для Томаса очень много, и он не просил меня выйти за него замуж.

Баллард понимал, что ей не хочется рассказывать правду, но он столь же решительно был настроен докопаться до истины, как она — скрыть ее.

— Этого явно недостаточно, чтобы он потерял голову. Он вряд ли пришел бы сюда, чтобы сказать тебе то, что ты и так уже знаешь. Почему он ворвался в дом и попытался воспрепятствовать нашему браку?

Кловер вздохнула.

— У него были определенные планы в отношении меня. Для воплощения этих планов он даже нашел небольшой домик за городом.

Баллард тихо выругался и тут же пробормотал извинение. Увидев, как потемнели лица Шелтона и Ламберта, он догадался, что они тоже поняли, о чем говорит Кловер. Агнес непонимающе смотрела на свою дочь, и Балларда просто удивляла наивность этой женщины.

— Ты хочешь сказать, что Томас на самом деле собирался помочь нам? — спросила Агнес.

— По-своему, мама, — ответила Кловер.

— Только цена была чертовски высока, не так ли?! — выпалил Баллард, крепко сжав кулаки.

Его переполняло желание отправиться в соседний дом и еще раз поколотить Томаса.

— Боюсь, что я не понимаю, — сказала Агнес.

— Старина Томас не хотел жениться на Кловер, но и отпускать ее тоже не хотел, если вы понимаете, что я имею в виду, мэм, — ответил Баллард. От душившего гнева его голос звучал грубо. — Он собирался превратить Кловер в свою содержанку.

Агнес нахмурилась, осмысливая услышанное. Сначала она сильно побледнела, но уже через несколько секунд стала совершенно пунцовой.

— О, моя дорогая!.. Томас такое задумал? Ты уверена?

Кловер кивнула:

— Он открыто заявил об этом. А когда я отказалась стать его любовницей, он почти обезумел.

Она коснулась разорванного рукава платья. По лицу Агнес было хорошо видно, как она реагирует на происходящее. Ее явно потрясло поведение Томаса. Она не могла вымолвить ни слова и не знала, чем можно было бы оправдать подобное оскорбление. Томас окончательно и бесповоротно пал в глазах Агнес. Это грязное предложение стало гораздо более страшным преступлением, чем разрыв помолвки. Кловер было немного жаль свою мать, ведь ей довольно часто приходилось разочаровываться в людях.

Все молчали, сказать было нечего, и Кловер предложила перейти в столовую, чтобы спокойно насладиться прекрасным обедом, который приготовила Молли. Но как только Кловер заняла свое место рядом с Баллардом, напряжение вернулось.

Она ела копченую ветчину, горячие, намазанные маслом овощи и пышные булочки; пила вино, причем гораздо больше, чем когда-либо в своей жизни. Она понимала, что это не очень разумно, но ей было необходимо снять напряжение. Мысль о первой брачной ночи заставляла ее чрезвычайно волноваться, во рту от этого становилось сухо, и все время хотелось пить. К тому времени, когда они вернулись в гостиную, она почувствовала, что у нее кружится голова. Кловер не знала, догадалась ли ее матушка о состоянии дочери, но Агнес довольно решительно выпроводила ее из комнаты и отправила в спальню, Кловер не удалось даже присесть в гостиной.

— Мама? — спросила она, как ей казалось, шепотом. — Еще не рано?

— Я начинаю опасаться, что уже слишком поздно, — пробормотала Агнес, когда вела дочь в комнату, которую ей на ближайшие часы придется разделить с Баллардом.

Когда мать начала расшнуровывать ее платье, Кловер со свойственным нетрезвым людям упрямством пробормотала:

— Нет, не слишком поздно. Не бойся, мамочка, я не впаду в пьяный ступор.

— Ты уверена? — Агнес повесила платье Кловер в большой дубовый гардероб. — Как жаль, что твое прекрасное свадебное платье ушло на оплату счета лавочника.

— И это платье выглядело вполне симпатично, мама. Ты не беспокойся, я не настолько пьяна, чтобы заснуть раньше обычного. Я просто пыталась успокоить разыгравшиеся нервы.

— Обязательно ополосни лицо холодной водой. Этот мужчина рассчитывает на брачную ночь, и ты ему ее обещала. А вот это я тебе приготовила как раз для первой брачной ночи. — Агнес достала из шкафа великолепно вышитую тончайшую ночную рубашку.

Кловер провела ладонью по белой шелковой, отделанной кружевом ткани.

— Она прелестная, мама. Такая роскошная и изысканная. Откуда она у тебя?

— Я купила ее тебе на свадьбу еще до того, как удача отвернулась от нас. Жених у тебя другой, но сегодня день твоей свадьбы. — Агнес помогла Кловер надеть рубашку. — Я думаю, очень важно, чтобы в эту ночь ты выглядела привлекательной и желанной… — Агнес покраснела. — Возможно, даже немного порочной.

Вино, выпитое Кловер, уменьшило ее страхи, и она снова хихикнула.

— Думаю, что мистер Баллард Макгрегор относится к тем мужчинам, которые не станут возражать, если жена в супружеской постели будет вести себя раскованно.

Агнес рассмеялась:

— Да, полагаю, что так!

Став серьезной, она мягко тронула Кловер за плечо.

— Нет никакого греха в том, что женщине нравится интимная сторона брака. И для мужчины это тоже важно. Я имею в виду страсть. Даже муж, который любит свою жену, может сбиться с пути истинного, если супружеская постель холодна или супружеский долг выполняется только по обязанности. Не стыдись, моя милая, получать удовольствие от близости, потому что именно близкие отношения делают брак прочным и счастливым. Ты готова?

— Да, мама. Пришли ко мне Балларда.

Напускная храбрость Кловер куда-то улетучилась, как только ее мать вышла из комнаты. Она собиралась заняться чем-то очень интимным с мужчиной, которого едва знала. Эта мысль ее пугала, и никакое количество вина не могло полностью вытеснить этот страх. Она вновь начала нервничать и надеялась, что Баллард поймет ее состояние.

— Мне кажется, твоя невеста слегка навеселе, Баллард, — пробормотал Шелтон усмехаясь.

— Да, слегка. — По голосу Балларда было заметно, что его это забавляет.

— Ну что, не терпится, кузен? — поддразнивал Ламберт, заметив, что Баллард сидит на самом краешке стула.

— Ладно, парни, мне жаль, что лишаю вас возможности вдоволь поиздеваться надо мной, но давайте не будем отпускать грубые шуточки в присутствии детей.

Баллард бросил многозначительный взгляд на близнецов, которые, широко раскрыв глаза, сидели неподалеку, внимательно наблюдая за ним, Ламбертом и Шелтоном.

— Теперь вы наш брат, сэр? — тихо и застенчиво спросил Клейтон Балларда.

— Да! — ответил Баллард. — Женившись, я стал вашим родственником, так что можете называть меня Баллард.

— Баллард? — спросил Деймьен. — А ты будешь спать в постели с Кловер, как мама спала с папой?

Прямота вопроса застала Балларда врасплох.

— Ну да. Так и должно быть, когда люди женятся.

— Значит, теперь мы больше не сможем подкладывать разные вещи в постель Кловер, — сказал Клейтон.

— А вы что-то подкладывали ей в постель? Что именно?

— Деймьен однажды положил ей лягушку в постель. И ящерицу. А мне нравится класть змей. Конечно, не ядовитых, а обычных ужиков.

— Ага!.. И, увидев змею, Кловер громко визжит, не так ли?

— Ну, она действительно сначала визжит, а потом ругается и гоняется за нами. А мама начинает бегать за Кловер и говорить ей, что она не должна ругаться, — закончил свои откровения Клейтон как раз перед тем, как его мать вошла в гостиную.

— Клейтон, Деймьен, думаю, вам пора в постель, молодые люди, — строго произнесла Агнес, глядя на сыновей.

— Но, мама, Шелтон и Ламберт сказали, что они поиграют с нами в шашки.

— Да, мы им обещали, мэм, — подтвердил Шелтон, стараясь сдержать смех.

— Ох!.. — вздохнула Агнес. — Ну ладно, Клейтон, вы с Деймьеном можете поиграть немного, но больше никаких сказок.

Они кивнули с явной неохотой, и Агнес посмотрела на Балларда.

— Ваша комната готова, — сказала она и зарделась.

Баллард мягко улыбнулся и вышел из комнаты, пытаясь не слишком откровенно выказывать свою готовность. Он уже собирался подняться по лестнице, когда кто-то легонько тронул его за руку. Баллард опустил глаза и увидел явно нервничающую Агнес. Ему пришло в голову, что женщина, вероятно, собирается попросить его не спешить с предъявлением супружеских прав. Но это было абсолютно исключено, и Баллард поспешно начал выискивать самый мягкий и вежливый способ отказа.

— Сэр, я просто хотела напомнить вам, что моя дочь невинна, — сказала Агнес.

— Я это заметил, мэм. Мне было нетрудно это понять.

Агнес закусила губу и продолжила:

— Вы уверены, что сумеете дать ей возможность привыкнуть к вам?

— О да, совершенно уверен, но это не от того, что я испытываю настоятельную потребность в женщине. Думаю, лучше с этим не затягивать. Ожидание может обернуться лишними проблемами. И потом, кто может решить, когда моя жена будет готова? Да, есть еще одно «но» — когда я буду занят своими делами, а она будет хлопотать по дому, то ночь станет, наверное, единственным временем суток, которое мы будем проводить наедине.

— Я понимаю. Если у вас будет мало времени на личное общение, то вы не сможете по-настоящему узнать друг друга. Я действительно это понимаю. Просто, пожалуйста, помните, что она даже не целовалась по-настоящему. По крайней мере, до вашего приезда.

— Не беспокойтесь, мэм. Сегодня ночью я просто обязан быть очень осторожным, потому что от этого зависит, какими будут последующие ночи моей супружеской жизни.

Агнес кивнула, потом прошептала:

— В таком случае увидимся утром. Спокойной ночи, Баллард.

— Спокойной ночи, мэм.

Кловер услышала уверенную поступь Балларда и быстро забралась в большую кровать с пологом на четырех столбиках (именно так!). Она изо всех сила старалась не подавать виду, насколько она возбуждена и испугана. К сожалению, единственной мыслью, стучавшей у нее в голове, была мысль об ужасном мужчине, который вот-вот заберется в ее постель.

Когда Баллард вошел в комнату, она не смогла изобразить даже подобие улыбки.

Баллард задул все свечи в комнате, за исключением одной, стоящей на столе у кровати. Кловер старалась расслабиться и успокоиться, но все было тщетно. Он начал раздеваться, аккуратно складывая свою праздничную одежду. Каждый предмет туалета, который он снимал, заставлял ее сердце колотиться все сильнее. Он мгновение поколебался, прежде чем снять панталоны, но потом, пожав плечами, сделал это. В какой-то миг у нее возникло желание вскочить с постели и бежать, но было уже поздно — Баллард лег рядом с ней.

Она никогда не видела обнаженного мужчину. Баллард был высоким, худощавым, с хорошо развитой мускулатурой. Все его тело было смуглым от загара. На широкой груди темнели аккуратные завитки черных волос, полоса которых, сужаясь, уходила вниз. Темный пушок покрывал и его длинные, правильной формы ноги. Когда Баллард повернулся к ней и, приподнявшись, оперся на локоть, Кловер прикусила губу, чтобы не отшатнуться от нависшего над ней мужчины.

Он нежно погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. Почувствовав, что она дрожит, спросил мягко:

— Ты боишься меня, малышка Кло? Ты сейчас немного похожа на кролика.

— Нет, — ответила она, но когда он коснулся ее лица нежным поцелуем, прошептала: — Да.

— Не бойся, малышка, я не сделаю тебе ничего плохого.

Он медленно провел рукой по ее плечу, вниз до бедра, и она почувствовала, как ее страх начинает отступать.

— Я не боюсь… того… — призналась она с хмельной откровенностью.

— Тогда чего же ты боишься?

— Того, что буду заниматься тем, чем никогда не занималась. Я боюсь, что на меня будут смотреть, как никогда раньше не смотрел ни один мужчина, что ко мне будут прикасаться, как не прикасались никогда раньше. И хотя я знаю, что будет больно только в первый раз, я все же немного боюсь боли, это ведь никому не нравится. Боже, ты такой большой, и это тоже немного пугает меня, я чувствую себя очень маленькой и незащищенной… не особенно приятное чувство. И… — Ее нервная и сбивчивая речь прекратилась, как только она почувствовала, что он снимает с нее рубашку.

— И что же еще, малышка?

Он бережно снял с нее рубашку и отбросил в сторону.

— И я боюсь, что мне это не понравится, — прошептала она с дрожью в голосе. — Или не понравится тебе.

— Ты просто дай мне хоть немного того тепла, которое я ощущал при наших поцелуях, и мне это очень даже понравится.

Он привлек ее к себе и ощутил, как дрожит ее невинное тело, передавая эту сладкую дрожь ему, хотя он догадывался, что ее трепет и смущение вызваны смесью самых разнообразных эмоций.

— Признаюсь тебе, девочка, я и сам немного боюсь.

Кловер не могла разговаривать, поскольку пучина самых разнообразных чувств поглотила ее. Он прижимал ее к себе, и девушка все больше и больше ощущала его близость. Приятно удивило и прикосновение его горячей кожи к ее телу. Нагота — необходимое условие брачных отношений, — так беспокоившая ее поначалу, теперь не только не пугала, но казалась даже привлекательной.

— Чего же ты можешь бояться? — наконец сумела спросить она.

— Того, что тебе может не понравиться. Мне никогда раньше не приходилось иметь дело с девственницей. Тщательно опекаемые дочки состоятельных родителей были для меня недоступны.

— Думаю, когда дело касается занятий любовью, опекаемые дочки богачей ничем не отличаются от других девушек.

— Совершенно верно, милая, но очень важно, чтобы я сейчас все сделал хорошо. Оттого, как у девушки это происходит в первый раз, зависит, как она будет относиться ко всему потом. Я не хочу причинить тебе боли, но почему-то Господь решил, что путь к настоящему супружеству должен лежать через боль. Боюсь, что не смогу сделать эту боль незаметной, ведь я чувствую, какая ты хрупкая, а я довольно крупный мужчина. Но клянусь, я никогда не стану применять насилие и не причиню тебе вреда, Кловер.

Произнося эти слова, он осторожно поглаживал ее изящное тело. Кловер почувствовала, что расслабляется, а ее мысли расплываются, словно капля летнего дождя по оконному стеклу. Он покрывал ее лицо нежными, как перышко, поцелуями, щекотал уши своим теплым дыханием и ласкал ее шею губами и языком. Она ощущала растущее внутри ее незнакомое возбуждение и страстное желание отбросить всякую деликатность и осмотрительность. Когда Баллард вновь коснулся своими губами ее губ, она обвила руками его шею и прижала его к себе. С тихим стоном Баллард воспользовался ее молчаливым приглашением.

Кловер быстро опьянили его поцелуи. Едва ли она осознавала, что его ласки становятся все смелее. Вдруг он неожиданно для нее захватил ее грудь своей большой, слегка загрубевшей рукой. И когда по ее телу побежал жар, усилившийся до силы огненного смерча, он начал ласкать ее возбужденный сосок. Кловер вздрогнула и слабо вскрикнула. Она никогда еще не испытывала таких приятных ощущений, а он в этот момент пробежал языком по ее напряженному соску, вызвав новую волну невероятных ощущений.

Она прильнула к нему, неуверенно поглаживая его широкую сильную спину. Своими ладонями она ощущала, как по телу Балларда пробегает приятная дрожь. Она поняла, что он подавляет свою собственную страсть, пытаясь возбудить ее настолько, чтобы она перестала сдерживаться. Он действовал уверенно и хорошо понимал ее состояние. Все это усиливало ее желание, и постепенно ласки Кловер становились более смелыми.

Когда Баллард скользнул рукой вверх по внутренней стороне ее бедра, она испытала шок и буквально оцепенела. Она и подумать не могла, что он посмеет коснуться ее самого интимного места. Но неожиданно для себя Кловер поняла, что нисколько не хочет противиться этому. Более того, она инстинктивно начала выгибаться навстречу его прикосновениям, ожидая все новых ощущений, которые уже непрерывным потоком наполняли ее тело. Где-то в дальних уголках сознания иногда тревожно вспыхивала мысль: правильно ли она делает, столь сладострастно принимая его ласки?.. Потом, сквозь собственные вздохи и непроизвольные стоны, она услышала, как Баллард тихо застонал. Он поцеловал ее с каким-то яростным голодом, и Кловер поняла, что все делает именно так, как ему хочется.

Неожиданно Баллард, так стойко контролировавший себя все это время, перестал сдерживаться. Его поцелуи и ласки стали поспешными, почти лихорадочными. Он ласкал ее так страстно, что пожар желания распространился по всему ее телу. Ослабевший рассудок Кловер напомнил о себе, когда она почувствовала, что Баллард пытается войти в нее. Что-то внутри ее напряглось, но не от страха. Кловер поняла, что это напряжение предвкушения. Затем, словно выплыв из густого тумана, она осознала, что Баллард колеблется. Жадно схватив его за плечи, она заглянула в его пылающие нестерпимым жаром глаза.

— Баллард, — прошептала она.

— Да, милая, я хочу сделать это правильно. Я не хочу причинить тебе боль.

— Сделай это побыстрее, — прошептала она, закрывая глаза.

Он кивнул и вошел в нее одним мощным толчком. Кловер охнула и непроизвольно дернулась, когда вспышка боли рванулась сквозь согревавшее ее желание. Она крепко вцепилась в Балларда, и он замер. Через мгновение боль начала стихать, и предвкушение — острое и требовательное — вернулось, обретя новую силу. Но Кловер не могла с уверенностью сказать, чего ей хочется. Она сосредоточилась на своих ощущениях близости с этим большим, сильным человеком, и страсть вновь охватила ее. Возвращению желания способствовали его нежные ласки и поцелуи. Она чувствовала, как он дрожит, и каким-то шестым чувством понимала, что он прилагает усилия, чтобы сдерживать свою страсть, пока не уйдет боль. Неожиданно интуиция подсказала ей, как дать понять своему первому мужчине, что она готова к продолжению.

Она издала тихий вздох и, обняв его, выгнулась навстречу его сильной плоти. Он хрипло вскрикнул и начал двигаться активнее. Кловер приняла его, наслаждаясь едва сдерживаемой необузданностью Балларда. С огромным желанием она ждала кульминации своей страсти. И когда ослепляющий водоворот завершения увлек их, Кловер услышала, как он вскрикнул, потом напрягся, и его семя горячим потоком ворвалось в ее лоно. Последней более-менее ясной мыслью Кловер было: интересно, что же будет, если Баллард не станет контролировать себя?..

Не в силах пошевелиться, полусонная Кловер даже не повернулась к Балларду, когда он, сняв со своих плеч ее ослабевшие руки, встал и, найдя широкий лоскут прохладной влажной ткани, осторожно вытер ее и себя. Когда он вернулся в постель и принял Кловер в свои объятия, она, свернувшись в клубочек, с готовностью прижалась к его большому, сильному и все еще разгоряченному телу. Его чувства, его животворящее тепло и даже его запах вновь пробудили в ней желание. Она слабо улыбнулась, удивляясь, как скоро перешла от робости к ненасытности.

Улыбаясь, Баллард крепко, как только мог, прижимал к себе изящное тело Кловер, стараясь при этом все же оставаться нежным. Интуиция его не подвела. Несмотря на то, что у Кловер это было в первый раз, он смог доставить ей удовольствие. Он разбудил в ней страсть. С самого начала он догадывался, как они будут реагировать друг на друга. Наверное, поэтому у него почти не было сомнений относительно их поспешной женитьбы. Теперь, когда они преодолели этот болезненный рубеж, он знал, что занятия любовью отныне будут приносить только радость.

Он смотрел на Кловер, ласково поглаживал ее густые золотистые волосы и гадал, осознает ли эта девушка — тьфу, черт, его жена! — значение той страсти, которую они только что открыли вместе. Он прежде слышал, что хорошо воспитанные леди считают занятия любовью чем-то таким, о чем не следует упоминать или от чего не следует получать удовольствие. Несмотря на то, что Агнес давала дочери весьма разумные советы, он не знал, усвоила Кловер эти уроки или она не решится признать то, что они испытали. Их брак имеет шанс на успех только в том случае, если разум и сердце Кловер будут в согласии с ее телом. И если она признает, примет объединяющую их страсть и сможет в полной мере наслаждаться ею.

— Как это неправильно, что Господь решил отметить переход женщины в новое качество таким способом, — пробормотал он.

— Это было не так уж страшно, а теперь все уже позади.

— Верно, но все же было бы лучше, если бы, к примеру, после этого менялся цвет волос или появлялась небольшая мушка где-нибудь на бедре… или еще что-нибудь в этом роде. Я никогда не мог понять, почему это должно причинять боль.

— Думаю, Господь таким образом дает нам возможность вовремя одуматься, — сказала Кловер, лениво играя черными завитками волос на груди Балларда. — А все то, о чем ты говорил, можно либо замаскировать, либо просто спрятать. Но мне кажется, что Господь все-таки проявил справедливость, установив некоторое равновесие и позволив нам испытывать наслаждение.

Он крепче обнял ее.

— А ты испытала наслаждение?

Кловер почувствовала, как краска заливает ее лицо, но все же ответила:

— Да, мне это понравилось. А тебе?

Она улыбнулась, когда он рассмеялся в ответ.

— О да, моя красавица жена, можно сказать и так. А скажи, тебе это понравилось настолько, что хотелось бы попробовать еще разок?

Со смелостью, которая удивила ее саму, Кловер в неторопливой ласке скользнула рукой по его бедру и ответила:

— Вероятно, но я еще слишком неопытна в этих вопросах, чтобы найти способ дать тебе это понять.

Она осознавала, что действительно хочет продолжения, несмотря на то, что все еще испытывает внутри легкое жжение.

— Ну, милая, ты прямо на глазах становишься довольно шаловливой девочкой.

— Шаловливой?

— Да, конечно. Впрочем, если ты слишком стеснительна для того, чтобы сделать это, ты можешь просто попросить.

Некоторое напряжение, которое Кловер почувствовала в тоне Балларда, подсказало ей, что не только она хотела еще раз испытать вкус страсти. Он определенно тоже разделял ее желание. Теперь они смогут насладиться близостью без робости и страха, которые, возможно, мешали в полной мере раскрыться их ощущениям. Кловер понимала, что на сей раз Баллард ничего не будет делать, пока она сама откровенно не заявит о своих желаниях.

Сделав глубокий вздох, чтобы подавить остатки робости, она коснулась своими губами его губ, открыто встретила его спокойный, согретый страстью взгляд и прошептала:

— Еще.