Любовь с сюрпризом

Глава пятая

Не успела она отойти и двух шагов от комнаты Джоша, как он, словно почувствовав ее присутствие, обернулся через плечо и произнес, обращаясь к малышке:

— Думаю, нам пора к мамочке.

Он взял Поузи на руки и зашагал с ней к лестнице. При этом ему все время приходилось спасать бороду, за которую малышка так и норовила дернуть.

— Не нужно этого делать, мисс.

Словно обидевшись, Поузи забавно прикусила нижнюю губку, и он, не выдержав, рассмеялся:

— А ты будешь упрямой!

Внезапно он ощутил едва уловимый цветочный аромат, который напомнил о Грейс. Этот запах как будто преследовал Джоша всюду, с тех пор как они были близки. Он услышал его сразу, едва только, вернувшись из Сиднея, вошел в свою квартиру. Не мог же Джош себе это вообразить! Значит, Грейс была здесь и готовила комнаты к его приезду. А еще, несомненно, несколько минут назад она стояла за дверью и видела, как он играет с Поузи. Которая, кстати, немедленно воспользовалась тем, что он отвлекся на размышления, и схватила отца за ухо.

Когда он вошел в кухню, Грейс повернулась к нему от плиты, где жарила ветчину. На ней был фартук.

— Проголодался? — спросила Грейс, не зная о том, что он догадался о ее присутствии в своей квартире несколько минут назад.

— Ты что, подглядывала? — не ответив на ее вопрос, лукаво прищурился он.

Кажется, она слегка смутилась от его слов, но тут же быстро вскинула на него свои зеленые ясные глаза:

— А что, стоило вас потревожить? — Она встала к нему вполоборота. — Вам обоим было так хорошо вместе, что я решила не мешать. — Потом, помолчав, опять спросила: — А как ты догадался?

— По аромату твоих духов.

Она нахмурилась, пряча улыбку:

— Я не пользуюсь духами.

Пока они разговаривали, Поузи, утомившись от игр, уснула на плече Джоша, и он осторожно положил ее в кроватку. На какое-то мгновение малышка сонно открыла глазки, потом снова смежила веки, и легкое дыхание стало глубоким и ровным. В груди Джоша потеплело. Спящий младенец казался таким беззащитным и уязвимым. Он обязан уберечь дочь от всех опасностей мира. На взгляд Джоша, девочка была чудом совершенства. Темные кудряшки, длинные пушистые ресницы, безупречная кожа… Джош осторожно погладил крохотную ручонку. Его сердце сладко заныло. Поузи — его дочь… Как же хочется открыто объявить об этом миру!

Но Поузи нужен настоящий отец, такой, как Майкл, а не просто биологический донор. Подумав об этом, Джош нахмурился. Он совсем не был похож на брата. В отличие от серьезного, рассудительного Майкла, Джош привык к свободе и жаждал покорения новых просторов. Нужен некто вроде стабильного, надежного Тоби Мейкписа…

Джош заметил, что Грейс наблюдает за ним, стоя у кроватки Поузи. Она не улыбалась, но взгляд ее был мягким.

— Значит, ты не пользуешься духами?

Он выпрямился.

— Никогда. Это шампунь.

Она направилась к корзине с яйцами, собираясь взять оттуда несколько штук.

— Не верю. — Он подошел к ней и приблизил лицо к ее волосами. — Ты пользуешься каким-то особым травяным шампунем…

— Им пользуется полмира.

— Это розмарин? — Он по-прежнему тянулся к ней, словно под действием магнита.

В ответ она попыталась отстраниться. Но Джона взял ее за плечи, наклонился и коснулся щекой нежной шеи. Его близость по-прежнему сводила ее с ума, как и много лет назад…

— Лимон и мирт, — очнувшись от сладких чар, резким голосом произнесла она. — Этот шампунь продают в супермаркете в центре города.

— А что такое мирт?

— Кустарник с мелкими белыми цветами. Кстати, он растет рядом с домом в саду. И если тебе интересно, можешь сходить полюбопытствовать.

Она отвернулась, взяла приготовленный для жарки кусок рыбы, собираясь заняться им, и перевела разговор:

— Если ты хочешь принять душ, то я немного подожду с завтраком.

Да уж, пожалуй, сейчас холодный душ не помешал бы. Мысли о Грейс преследовали его всегда и повсюду. Одно ее присутствие выводило его из равновесия.

— Все-таки я сначала поем.

Он присел на стул, наблюдая за ней. Грейс несколько преувеличенно суетилась вокруг стола, избегая его взгляда. Потом спросил, как ни в чем не бывало:

— Ну, так куда мы пойдем прогуляться с Поузи после завтрака?

От неожиданности Грейс чуть не выронила рыбу из рук.

— Я с Поузи пойду прогуляться, а ты можешь воспользоваться моим фургоном, — язвительно ответила она, сделав ударение на словах «я» и «ты».

Джош молчал, и Грейс состроила гримасу.

— Хотя нет. Магнату не пристало кататься на фургоне, поэтому возьми из гаража автомобиль Фебы. Сколько тебе поджарить яиц?

— Одно. Я пойду на прогулку вместе с вами, Грейс. Последние три дня я провел в самолетах, поэтому мне нужно размять ноги.

Рука Грейс дрогнула, разбивая яйцо на горячую сковородку, и капля раскаленного масла попала ей на запястье. Она ойкнула.

— Обожглась? — Не дожидаясь ответа, Джош взял Грейс за руку, подвел к мойке, подставил ее запястье под струю холодной воды.

— Я испачкала плиту…

— Не беспокойся, я все сделаю сам.

Он убрал сковородку с плиты и осторожно вытер подгоревшую яичную массу с конфорки. Грейс выключила кран с холодной водой.

— Грейс…

— Со мной все в порядке. — Она провела рукой по волосам. — Мне нужно приготовить постель для твоей матери. Она приедет сегодня утром? Кто-то же должен быть в доме, чтобы встретить ее. Может, даже лучше будет остаться здесь, потому что она захочет увидеть Поузи.

Внезапно у Грейс промелькнула мысль, что и она, и Джош имеют меньше всего прав на ребенка.

— Понятия не имею, что взбредет в голову моей матери по поводу ребенка. Но ждать от нее проявления теплых чувств к внучке вряд ли стоит. Она все всегда делает только ради собственной выгоды.

Грейс уставилась на него во все глаза:

— Неужели ты настолько ненавидишь свою мать?

— Совсем нет, — возразил он, вытирая плиту насухо. — Если бы я ненавидел ее, то не переживал бы так сильно из-за ее отъезда.

Ему с раннего возраста пришлось свыкаться с тем, что люди чаще всего потакают собственным желаниям. Его отец оставил семью ради молоденькой любовницы. Джош, бессознательно подражая отцу, бросил Грейс, а потом женился на женщине, с которой его связывала только плотская страсть.

— Я тоже пыталась возненавидеть свою мать, — произнесла Грейс. — Мне казалось, что так легче ее забыть. Но память хранит только хорошие воспоминания.

— Что же ты помнишь? — Джош принялся готовить яичницу.

— Мать научила меня тому, чем я сейчас зарабатываю на жизнь. Она искусно плела украшения, а потом продавала их на рынке. Однажды она продала бисерное колье, которое я сделала для себя.

— Это тоже хорошее воспоминание? — удивленно спросил он.

— Конечно, ведь я впервые создала что-то стоящее, за что мне заплатили приличные деньги. — Грейс посмотрела на него. — Я почувствовала себя значимой. Уверена, что ты тоже испытывал незабываемые ощущения, подписывая свой первый контракт, Джош. Тем более что, вернувшись домой, я сделала себе точно такое же.

— И все равно твоя мать не должна была продавать его, раз ты сделала это украшение для себя. — Он недоверчиво хмыкнул. — Если это и есть твои хорошие воспоминания, боюсь даже представить, какими были дурные.

Грейс вспомнила о том, как они с матерью голодали, сидели в холодном доме. Дурные воспоминания были связаны не с матерью, а с другими людьми…

— Самое плохое заключалось в том, что были такие, кто мог наорать на нас с матерью и выгнать на улицу посреди ночи. — Она рассеянным взглядом следила за тем, как жарится ветчина на дорогой сковородке. Сейчас такая посуда стала для Грейс обычной кухонной утварью. — Я никогда не знала наверняка, где мне придется ночевать, и где я проснусь утром. В школе мне доставались самые обидные насмешки. Особенно после того, как однажды полиция увела мою мать. Причем только за то, что она задала трепку какому-то мальчишке, разбившему ветровое стекло ее фургона, который служил нам домом. Мне приходилось прятаться в лесу, чтобы меня не схватили полицейские и не отправили в приют…

Она умолкла, вспоминая, как все-таки попала туда, после чего Майкл и Феба приехали за ней. Джош некоторое время молчал, шокированный ее рассказом.

— Почему ты не говорила мне об этом раньше? — Он налил сок в два стакана и один протянул ей. — Я знал только, что твою мать обвиняли в склонности к бродяжничеству, И что Феба забрала тебя из приюта, взяв с матери обещание отказаться от тебя. Но остальное слышу впервые. Я думал, что ты доверяла мне, как другу, Грейс.

— А ты сам разве был со мной откровенен тогда? — с вызовом спросила она. — Сомневаюсь.

— Я рассказывал все, что считал нужным. Думаешь, я перед кем-то, кроме тебя, раскрывал душу?

Грейс вспомнила, как через несколько недель после того, как отец Джоша оставил семью, его мать укатила с любовником в Японию, откуда прислала письмо. Джош, едва взглянув на конверт, тут же разорвал письмо, не читая. Грейс удивленно ахнула, а он равнодушно произнес:

— Это от моей матери. Извини, ты, наверное, хотела взять себе марки с конверта.

Хотя Джош притворялся равнодушным, но дрожь в голосе и закипевшие в глазах слезы выдавали его. В порыве жалости Грейс обняла друга своими топкими руками и прижала к себе, а он беззвучно расплакался горькими слезами.

— Так почему ты молчала об остальном? — Голос Джоша вывел ее из задумчивости, и она перевела на него взгляд.

— Я боялась, — глядя ему в глаза, прямо ответила Грейс.

— Чего?

Грейс опасалась того, что, узнав о ее прошлом, Джош отвернется от нее, но даже сейчас не хотела в этом признаваться.

— Я боялась, что соседи вынудят нас с Фебой уехать в другой город.

— Но это нелепо!

— Теперь я это понимаю. Майкл слишком любил Фебу, чтобы обращать внимание на неодобрение и давление соседей.

Родители Майкла тоже не одобряли выбор сына. За все время оба ни разу так и не приехали к молодоженам. В отличие от матери Фебы и Грейс, которая изредка, но все же навещала дочерей.

— Я не осознавала прежде, насколько особенным был твой брат.

— Мы многих оцениваем по достоинству только после того, когда теряем их. — Он перевел взгляд на спавшую в своей кроватке Поузи. — Теперь все зависит только от нас.

— От нас? — Сделав глоток сока, она поставила стакан на стол и взяла тарелку, собираясь помыть ее.

— У Поузи должны остаться только самые лучшие воспоминания о детстве.

— И как ты предлагаешь это сделать, Джош? Будешь звонить ей и рассказывать о своих приключениях и описывать увиденные красоты? Или станешь присылать открытки с видами? У нее явно появится шанс собрать отличную коллекцию марок…

Грейс умолкла, стараясь унять поднимавшуюся в груди волну гнева. Упоминание про марки вырвалось у нее непроизвольно, по Джош обиделся.

— Извини, я… — Она хотела было сгладить резкий тон.

— Возможно, мне следует взять ее с собой в Австралию, — перебил он. — Эта страна отлично подходит для детей.

— Ребенку лучше всего там, где его окружают заботящиеся о нем люди, для которых его потребности стоят на первом месте. — Она повернулась к нему спиной. — Кто будет присматривать за ней в Австралии, пока ты покоряешь новые горизонты?

— Ты.

Она повернулась и посмотрела в его лицо:

— Это значит, что ты предлагаешь мне работу в качестве няни собственной дочери?

Не успел Джош ответить, как в дверь позвонили.

— Твой завтрак подгорел, — процедила Грейс и пошла открывать входную дверь.

На пороге передней стояла стройная моложавая женщина, одетая в яркую одежду из шелка и обвешанная драгоценностями. Она напоминала экзотическую птицу.

— Мама.

Гостья поставила чемодан на пол и обняла Грейс, окутав ее шлейфом пряного аромата. Впервые за столько лет Грейс не поторопилась высвободиться из ее объятий, чувствуя, что как никогда нуждается сейчас в участии близкого человека.

Наконец мать отстранилась от дочери и перевела взгляд на стоящего позади Грейс мужчину с ребенком на руках.

— Здравствуй, Доун, — поздоровался он.

— Джош… — Она кивнула в знак приветствия, но тут же ее взгляд упал на младенца, которого тот с видом торжествующего собственника держал на руках.

При виде этого выражения лица Джоша у Грейс кровь застыла в жилах. Но Доун ничего не заметила и протянула руки к малышке:

— Привет, моя милая, ну-ка, иди скорее к бабушке!

На какое-то мгновение Грейс показалось, что Джош не отдаст девочку. Однако Поузи, привлеченная яркими цветами одежды Доун, доверчиво заулыбалась беззубой улыбкой, с интересом разглядывая незнакомку, потом потянулась к ней. Джошу ничего не осталось, как, помедлив, передать малышку бабушке.

— Я приму душ, — сказал он, обращаясь к Грейс. — Может, вы с Поузи пойдете на прогулку в половине девятого? У меня есть немного время перед деловой встречей, и я мог бы проводить вас. А раз Доун останется в доме, поэтому встретит мою мать, пока нас не будет.

— Ты не заскучаешь, немного побыв одна, мама? Мне еще потом нужно закончить свадебную диадему, которую заберут в конце недели. — Она повернулась к Джошу. — Мы с Поузи будем готовы к половине девятого.

Когда Джош ушел, Доун заметила:

— Этот человек очень упрям и совсем не похож на своего брата.

— Не похож, но они были действительно близки.

— Разве? — Она посмотрела на девочку, которую держала на руках. Поузи тоже рассматривала бабушку, сосредоточенно нахмурившись. — Если Джош сумеет стать опекуном Поузи, то он заберет ее в Австралию.

— Ничего не получится.

— Почему ты так в этом уверена? Она красивый ребенок, и, кажется, Джош остепенился.

— Что?! Да он не способен высидеть на одном месте и недели, а детям нужна стабильность и порядок. Он это понимает.

— Стабильность и порядок важны, — кивнула Доун, — но важнее всего любовь. — Она ласково посмотрела на внучку. — Феба, наверное, была очень счастлива. Все-таки Бог дал ей возможность пообщаться с Поузи хотя бы несколько недель.

— Да… — выдавила Грейс, не в силах произнести больше ни слова, потому что язык словно прилип к небу.

— А как дела у тебя, Грейс?

Дочь покачала головой, не желая сейчас разговаривать об этом.

— Пойдем в кухню, я накормлю тебя завтраком, — решила она сменить тему.

— Я не голодна, а только устала. Извини, что приехала так поздно и не успела помочь с похоронами.

Грейс тряхнула головой:

— Майкл и Феба оставили завещание. Похороны были тихими. Когда отдохнешь, мы сходим на их могилу. Джош тоже там еще не был. Он прилетел только вчера.

Мать кивнула и сказала:

— Мне надо позвонить и сообщить кое-кому о своем приезде. Возможно, потом я приму душ и вздремну.

— Я приготовила тебе комнату наверху, которая раньше была моей, все равно теперь мне необходимо перебраться вниз, поближе к Поузи. Так что тебе никто не будет мешать. — Грейс взяла чемодан матери и направилась к лестнице.

— Отличная идея, но не так-то легко бегать туда-сюда по лестнице… — Она состроила страдальческую гримасу. — Годы, проведенные в сырости и холоде, дают о себе знать.

Грейс остановилась и взглянула на мать:

— Ты хорошо себя чувствуешь? Есть свободная комната на нижнем этаже, но там нет душа.

— Не беспокойся, я ведь скоро опять уеду. Мне нужно только позвонить, чтобы сообщить о том, что я благополучно долетела.

— У тебя появился друг?

— А ты считаешь меня слишком пожилой для подобных отношений? — лукаво прищурилась Доун.

— Нет, мама, я просто немного ревную. Позвонить можно из кабинета Майкла. А я сначала отнесу твои вещи в ту спальню, которая ближе к лестнице, а потом пойду собирать Поузи на прогулку.

— Так ты заберешь ее с собой?.. — разочарованно протянула Доун. — Я могла бы присмотреть за ней…

— Спасибо, но тебе нужно отдохнуть. Кроме того, нам с Поузи не помешает подышать свежим воздухом. Мы пойдем прогуляться в парк, где покормим уток.

— Ты не представляешь, как Феба любила это делать. — Мать печально улыбнулась.

— Да-да, кажется, я припоминаю ту историю, как однажды она скормила уткам весь имевшийся в доме хлеб.

— Нет. Она отдала хлеб тебе, и уток кормила ты.

— Разве?

— Конечно. Феба осталась присматривать за тобой, пока я готовила товар для продажи на рынке.

Грейс живо представила себе мать, сидевшую темными вечерами за столом и нанизывающую на нитку бисер.

— После того как Феба оставила нас троих без ужина, я поняла, что няня она никудышная.

— Нет! Феба всегда была такой заботливой…

— Дело не в ней, Грейс. К сожалению, как ни горько об этом говорить, я никогда не была вам хорошей матерью. Об этом она и заявила, когда я, отсидев за решеткой двадцать восемь суток за вандализм и нарушение общественного порядка, пришла забирать тебя из приюта.

— Разве ты приходила за мной? Я ничего не знала.

Феба никогда не рассказывала Грейс об этом. Похоже, что сестра хранила от нее немало секретов.

— Мы договорились, что ты будешь жить у нее. Я любила тебя больше жизни и готова была пожертвовать всем, но понимала, что так будет лучше для тебя. — Доун поцеловала Поузи в темечко и передала малышку Грейс. — Феба стала бы отличной матерью, какой будешь и ты, Грейс.

Доун посмотрела на Грейс с такой тоской, что дочь в порыве жалости обняла ее.

— Ты отправила меня к Фебе потому, что любила. Это самый благородный и трудный поступок, какой может совершить мать.

Доун охнула, на ее глаза навернулись слезы. Она поспешила отстраниться от Грейс.

— Иди и готовься к прогулке, а мне нужно позвонить.