Любовь слепа

Глава 9

Кларисса жевала свой тост и избегала смотреть на Лидию. Без очков она все равно не могла видеть выражение ее лица, но она чувствовала злой взгляд мачехи каждый раз, когда та поворачивалась к ней.

Мачеха была в ярости, и это продолжалось с ночи пожара. Тогда она не сказала ничего, даже после того, как потушили пламя и им позволили вернуться в постели. К счастью, пожар начался в коридоре около комнаты Клариссы и, не позволяя никому из дома пробраться к ней, чтобы предупредить, он уничтожил только этот конец коридора и ее спальню, почти не затронув остальной дом, кроме двух комнат слуг и гостиной под ней, которая немного пострадала от воды. Да, весь остальной дом был в абсолютном порядке, если не считать легкого запаха гари.

Кларисса теперь жила в комнате для гостей. К тому же у нее было катастрофически мало платьев и пока еще не сшили новые, на время пришлось два-три платья позаимствовать.

Сразу же после той ночи Эйдриан предложил Клариссе и ее мачехе пожить в доме его матери, пока их дом будет ремонтироваться, но Лидия отказалась с ледяным презрением, которое ясно дало понять, что в этом вопросе ее не удастся переубедить. С тех пор она обращалась с Эйдрианом чрезвычайно холодно. Он терпел это, и они с Клариссой изо всех сил старались не обращать внимания на ее молчание и злобные взгляды, когда он приходил с визитом. Ничего другого все равно было сделать нельзя.

Хуже всего было то, что с той ночи Лидия никогда не оставляла их наедине. Кларисса не могла понять почему. Оглашение их имен в церкви уже состоялось, свадьба была назначена через две недели после пожара, и все было в порядке. Она должна была бы быть счастлива. В конце концов, ее падчерица выходит замуж за графа! Но было очевидно, что oнa несчастна.

Кларисса вздохнула и откусила еще кусочек тоста, ее мысли снова и снова возвращались к тем тревогам и страхам, которые наполняли ее мозг с ночи пожара. Часть ее была счастлива от перспективы брака с Эйдрианом. Несомненно, он был предпочтительнее Прадомма, и он ей нравился. К тому же брачная постель не станет тяжелым испытанием, если судить по тому, что он делат с ней в ее спальне.

Вообще-то Кларисса думала, что могла бы быть очень счастлива замужем за Эйдрианом... если бы их отношения развивались обычным порядком и он сделал бы ей предложение по собственному желанию, а не вынужденный обстоятельствами, чтобы спасти ее репутацию. Она боялась, что позже он может об этом пожалеть. Кларисса не хотела счастья для себя за его счет. Она предпочла бы снова стать жертвой скандала, чем вынуждать его жениться на себе. В конце концов, она уже пережила это однажды, смогла бы и еще раз. Честно говоря, именно этого Кларисса и ожидала, когда увидела всех тех бегущих к ним людей и поняла, что их поймали. То, что Эйдриан попросил ее руки, потрясло ее так же сильно, как, похоже, разъярило Лидию.

Дверь столовой распахнулась, и Кларисса посмотрела в ту сторону, прищуриваясь, чтобы лучше видеть. Она увидела высокую фигуру с серебристыми волосами, которые не были париком.

– Папа? – неуверенно произнесла она.

– Здравствуй, Клари, – отозвался лорд Крамбри. Ее тут же окутал запах седельного масла и табака из его трубки, когда он крепко обнял ее.

– Что вы делаете здесь? – удивленно спросила Кларисса.

Он выпрямился.

– Ты думаешь, я не приехал бы посмотреть, как моя дочь выходит замуж? – укоризненно спросил он. – Как только я получил письмо Лидии, я сразу же направился в Лондон.

Взгляд Клариссы метнулся в направлении Лидии. Мачеха ничего не говорила о письме отцу.

– Я привез тебе из дома кое-какую одежду, – добавил Джон Крамбри. – В записке твоей мачехи говорилось, что твоя сгорела раньше, чем потушили пожар.

Кларисса кивнула:

– Да, папочка. Спасибо.

– Нам надо будет сшить тебе новые наряды для балов и всего прочего; большинство из тех, что ты оставила дома, вышли из моды. – Он помолчал и, прищурившись, посмотрел на Клариссу. – Где твои очки, Клари?

– Кларисса разбила их, – не моргнув глазом солгала Лидия. – Я отправила домой записку, чтобы прислали запасные, чтобы она могла увидеть, за кого выходит замуж, но я отправила ее позже, чем первое письмо, так что ее, наверное, не успели доставить до вашего отъезда.

Кларисса вздрогнула от такого известия. Мачеха не упоминала и об этом тоже; но, судя по тону ее голоса, Лидия послала за новыми очками, руководствуясь недобрыми намерениями, а желанием позлорадствовать.

– Что ж, несчастные случаи происходят со всеми, – сказал отец, снова привлекая внимание Клариссы к себе. Потом он объявил: – Я очень счастлив за тебя, дочка. Мне всегда нравился Моубри. Он хороший человек.

Кларисса заметила, как напряглась Лидия, но ее больше волновало свое собственное удивление.

– Вы знаете Эйдриана?

– Да, конечно, знаю. Мы с его отцом были хорошими друзьями, правда, после смерти твоей матери больше по переписке. Отец Эйдриана был прекрасным бизнесменом. Он мог выжать прибыль даже из голых камней. Мы всегда в письмах обсуждали наши владения. Когда он отошел отдел и Эйдриан занял его место, я стал переписываться с сыном.

– Я этого не знала, – пробормотала Кларисса.

– Да, в общем, для этого и не было причин. Я не обсуждал с тобой нашу переписку. И сомневаюсь, что упоминал о тебе в разговорах с ним, – небрежно заметил Джон Крамбри.

– О... – Пока отец садился за стол, Кларисса украдкой взглянула на Лидию. Лицо мачехи было мрачно, и когда слуга прибежал с чашкой чая для ее отца, тот кивнул в знак благодарности.

Только сейчас Кларисса поняла, что отец не проявил никаких чувств к ее мачехе, и при том, что он приветствовал Клариссу, крепко обняв ее, с Лидией он вообще никак не поздоровался. Тут она осознала, что ее отец никогда этого не делал, и ей стало интересно, что же за отношения между ними. Возможно, причина горечи и даже злости ее мачехи была именно в этом, а не в самой Клариссе.

– Почему бы тебе не показать ей галерею?

Эйдриан моргнул, услышав предложение Джона Крамбри, и криво улыбнулся, поняв, что тот заметил, как он неотрывно смотрит на Клариссу все время разговора с ее отцом.

– Иди-иди, – посоветовал Крамбри. – Вы двое напоминаете мне ее мать и меня самого, когда мы были в вашем возрасте. Вы оба постоянно ищете друг друга глазами, всегда знаете, где находится другой. – Он улыбнулся своим воспоминаниям и вздохнул. – Я все еще скучаю по ней.

Эйдриан удивленно поднял бровь.

– А как же?..

– Лидия? – Лорд Крамбри устало вздохнул. – Она была ошибкой. Я подумал, что Клариссе нужна мать, чтобы помочь ей стать женщиной, особенно после скандала. К тому же я не хотел взваливать на ее плечи ведение домашнего хозяйства, когда она была еще так молода. Мне нужен был брак по расчету. Я знал, что никогда не полюблю другую женщину так, как я любил мою Маргарет. – Он покачал головой. – Я думал, Лидия понимает это. Она говорила, что понимает. Но, как выяснилось, она не понимала ничего. Лидия думала, что я просто все еще скорблю, что в конце концов это пройдет и я полюблю ее так, как она считала, я должен ее любить. Когда она поняла, что этого не случится... – Он пожал плечами, его взгляд искал дочь. – Кларисса – дитя своей матери. Она похожа на нее – живое воплощение Мэгги... которое, по мнению Лидии, соперничает с ней за мою привязанность.

– Понимаю, – тихо сказал Эйдриан. Это объясняло многое в поведении Лидии.

– Я рад видеть, что вы с Клариссой нашли друг друга. Думаю, вы будете так же счастливы вместе, как были мы с ее матерью. Ну а теперь иди, покажи ей галерею, – повторил лорд Крамбри и добавил: – Я бы предложил прогуляться в саду, где можно уединиться, но идет дождь, так что галерея лучшее, что я могу предложить.

– Благодарю вас. – Эйдриан кивнул и направился через комнату к своей будущей жене. Она сидела с его матерью, кузиной Мэри и Лидией, и, казалось, впервые с тех пор, каком познакомился с ней, Клариссе нравилось на балу. Честно говоря, она выглядела счастливой. Она беззаботно болтала с его матерью и Мэри. На этот раз несчастной выглядела Лидия. Она сидела молча, угрюмая и печальная. Если бы не ее постоянные старания сделать несчастной Клариссу, Эйдриан мог бы даже пожалеть ее.

Это был первый бал, на котором они с Клариссой присутствовали после пожара. Лидия не позволяла Клариссе выезжать без нее, и сама отказывалась выезжать, заявляя, что не вынесет скандала. Теперь, с приездом Джона, все изменилось. Он настоял, чтобы они сегодня отправились на бал, и попросил Эйдриана сопровождать их. Джон настойчиво старался ввести его в семью Крамбри.

– Эйдриан?

Он улыбнулся уверенности в голосе Клариссы, когда она подняла на него глаза. Несмотря на свое слабое зрение, Кларисса, похоже, всегда узнавала его.

– Да, – ответил он и потом добавил: – Ваш отец предложил, чтобы я показал вам галерею.

Лидия явно хотела возразить, но, вздохнув, закрыла рот. Вряд ли она могла перечить своему мужу, однако выглядела так, будто ей этого очень хочется.

Просияв, Кларисса взяла Эйдриана за руку, встала и пошла с ним прочь из бального зала.

– Я не знала, что вы с моим отцом добрые друзья, – пробормотала она, когда они направились по коридору к галерее.

– Ну, мы с ним не то чтобы лучшие друзья, но мы действительно переписываемся несколько раз в году. Он очень приятный человек.

– Мне он нравится, – весело согласилась Кларисса и улыбнулась такой улыбкой, которая доказывала, что ее чувства к отцу гораздо сильнее простой привязанности.

Эйдриан улыбнулся и признал:

– Вообще-то я не отдавал себе отчета, что он ваш отец. Я хочу сказать, что не связывал вас с Джоном Крамбри, с которым состоял в переписке. – Он рассмеялся. – За последние пару лет он несколько раз приглашал меня к вам домой. Если бы я знал, что вы его дочь, я бы принял приглашение.

Кларисса улыбалась его словам, когда они вошли в галерею, и, глядя на нее, Эйдриан был настолько очарован, что не заметил на своем пути женщину, пока не налетел на нее.

– Лорд Моубри.

Эйдриан резко взглянул вниз, его губы плотно сжались, когда он увидел, на кого наткнулся: леди Бланш Джонсон.

Его взгляд настороженно скользнул по ее неестественно светлым волосам и пышному телу. Эйдриан не видел ее десять лет и был бы счастлив обойтись без такой привилегии еще лет пятьдесят. Эта женщина причинила ему больше боли, чем все косые взгляды, гримасы отвращения и случайно услышанные оскорбления, от которых он страдал во время своего последнего появления в свете десять лет назад, вместе взятые. Она была гадиной. Только эта женщина одна не отвернулась от его обезображенного лица. Она единственная улыбалась, ворковала, и флиртовала, и радостно принимала его прикосновения... Только когда она завлекла его к себе домой и соблазнила его, он узнал, почему она это делала. Когда они лежали, все еще потные и тяжело дышащие, дама весело рассмеялась и объявила, что всегда считала уродов возбуждающими и что с ними у нее был самый лучший секс.

Эйдриан лежал, окаменев, на полу ее будуара, там, где застигла их страсть, у него засосало под ложечкой, когда она рассказала ему о некоторых своих любовниках. Видимо, карлик и горбун были фаворитами до него, но он превзошел их в постели.

– Понимаешь, уроды всегда так горят желанием доставить наслаждение, – сказала она ему.

Эйдриан покинул Лондон два часа спустя. Он не видел причин оставаться. Почти всем в свете было отвратительно смотреть на него, а ему больше ни для кого не хотелось быть причудливой игрушкой.

– Ну надо же, вы все такой же милашка, как всегда, – заявила Бланш, фамильярно пробегая пальцами по его груди.

Эйдриан поймал ее руку и сжал так, чтобы ей было больно, но в глазах Бланш вспыхнуло только возбуждение. Ему следовало бы догадаться, что ей понравится боль. Он мрачно отбросил ее руку.

– Леди Джонсон, могу я представить вам мою невесту, леди Клариссу Крамбри? – холодно произнес он, в глазах его было предупреждение.

– Здравствуйте. – Бланш даже не потрудилась взглянуть в сторону Клариссы; ее холодные тусклые серые глаза были слишком заняты, пожирая его заживо. – Как вам повезло заарканить себе такого жеребца!

Эйдриан видел, как брови Клариссы взметнулись вверх, а губы дрогнули, и почувствовал, как в нем закипает гнев. Леди Джонсон играла в опасные игры.

– После того как вы отведете свою маленькую подружку домой, вам надо зайти ко мне, чтобы... по-дружески выпить, милорд. Я буду очень счастлива принять вас, – проворковала Бланш. Ее рука вернулась на его грудь, а потом спустилась опасно близко к паху.

Эйдриан отшвырнул ее руку, на этот раз едва контролируя себя. Ее поведение было оскорбительным для Клариссы, и он не позволит этого.

– Одной «дружеской выпивки» с вами было более чем достаточно, Бланш, – сухо сказал он, намеренно не называя ее титула. И, повернувшись к ней спиной, что было еще одним намеренным оскорблением, он взял Клариссу под руку и пошел с ней мимо блондинки, оставив ее стоять на пороге.

– Она кажется... интересной, – тихо сказала Кларисса, когда он привел ее в картинную галерею.

– Вообще-то она совсем не интересная, – заверил он ее.

– О!

Она молчала так долго, что Эйдриан посмотрел на нее и увидел, что она кусает губы. Он подозревал, что ей хочется что-то сказать, но она сдерживалась, пока они проходили мимо другой пары. Когда они снова оказались наедине, она наконец заговорила:

– Эйдриан, я не хочу... я хотела сказать, если вы на самом деле не хотите жениться на мне, вам не обязательно это делать.

Эйдриан остановился и встревоженно повернулся к ней.

– Что? – спросил он и быстро продолжил: – Кларисса, Бланш ничего не значит для меня. Я не видел ее десять лет!

– О, тут все в порядке, милорд. Я говорю это не из-за нее. Просто... Я знаю, что вы сделали предложение только потому, что нас застали той ночью. Я не хочу, чтобы вы женились на мне, только чтобы предотвратить скандал.

– Вы не хотите выходить за меня? – спросил Эйдриан, его голос прозвучал грубее, чем хотел.

– О нет, хочу, – ответила Кларисса слишком быстро, и он почувствовал облегчение, когда она добавила: – Но я не хочу получать свое счастье ценой вашего. Я бы предпочла пережить скандал, чем...

Ее слова оборвались удивленным вздохом, когда Эйдриан схватил ее за руку и потащил прочь из многолюдной галереи. Он подвел ее к ближайшей двери, открыл ее, увидел, что в комнате есть люди, и, резко захлопнув, огляделся по сторонам. Ему казалось, что он должен доказать ей, что Бланш не значит для него ничего и что он действительно хочет жениться на Клариссе, и не только для того, чтобы предотвратить скандал. Разумеется, после событий той ночи все стало развиваться гораздо быстрее, чем он ожидал, но Эйдриан был уверен, что в конце концов в любом случае попросил бы ее руки. Ему нужно было, чтобы она поняла это, и он знал только один способ это доказать. Однако для этого требовалось уединение.

Эйдриан окинул взглядом холл, потащил ее к следующей двери, открыл ее, увидел, что эта комната тоже занята, и двинулся дальше. Когда и третья комната оказалась полна народу, он в отчаянии огляделся и заметил большой шкаф. В холле было пусто, но это не могло продлиться долго, поэтому он потащил ее к шкафу.

– Что мы делаем? – в замешательстве спросила Кларисса, когда он открыл обе дверцы и раздвинул висящую одежду, чтобы освободить небольшое пространство.

Вместо ответа Эйдриан еще раз огляделся, чтобы убедиться, что холл пуст, залез в шкаф, потянул ее вслед за собой и закрыл дверцы.

– Эйдриан? – неуверенно произнесла Кларисса, но это было все, что она успела сказать прежде, чем его губы накрыли ее рот. Он целовал ее со всей страстью, которую она пробуждала в нем, со всей страстью, которую сдерживал много дней, глядя, как она смеется, разговаривает, ходит и улыбается.

Очевидно смущенная и испуганная, Кларисса сначала была напряжена в его объятиях, но потом она легко вздохнула и прильнула к нему, ее руки обвились вокруг его шеи.

Эйдриан застонал, когда она от наслаждения начала издавать тихие мяукающие звуки и потянулась, как кошка. Эти звуки и движения сводили его с ума оба прошлых раза, когда они целовались. В первый раз он с ужасом сознавал, что за стеклянными дверьми стоит его мать, и это дало ему силы прервать их поцелуй и отправить ее назад.

Второй раз был в ее комнате, и за дверью никто не стоял, ничто не вынуждало его сохранять самоконтроль. Тогда, вопреки всем своим заверениям, Эйдриан с радостью стал необузданным и начал делать все то, что так хотел делать с ней... и он бы зашел весьма далеко, если бы не случился пожар. Теперь они вдвоем были в шкафу, и он был вынужден контролировать себя, иначе рисковал заняться с ней любовью прямо здесь, упираясь во внутреннюю стенку. Что совершенно точно было не лучшим вариантом для девственницы.

Как ни печально, но его телу, похоже, было все равно. Кларисса продолжала вздыхать и стонать, потягиваться и тереться об него как кошка, и его плоть отвечала, твердея и восставая. В конце концов он обнаружил, что сам трется об нее в ответ. Эйдриан знал, что все, что они могут себе позволить, – это целоваться и обниматься, но его руки не слушались. Одна ладонь опустилась вниз на ее ягодицы, прижимая девушку вплотную к нему, в то время как другая его рука принялась ласкать ее грудь.

– О, Эйдриан! – выдохнула Кларисса, и он оборвал их поцелуй, чтобы исследовать губами ее шею, одновременно скользнув коленом между ее ног, так, что она оказалась верхом на его бедре. Это вызвало еще один стон, от которого его напряжение стало невыносимым.

Эйдриан вдруг взмолился, чтобы они уже были женаты. Если бы так, он бы сейчас же увез ее домой и... Из его разума вдруг исчезли все мысли, когда Кларисса нашла его естество и стала ощупывать.

– Что это такое в ваших бриджах, милорд? Это все время тычется в меня, – задыхаясь, пробормотала она.

Все, что Эйдриан мог, – это издать тихий стон. Ему хотелось, чтобы она трогала его смелее. Но другая его часть понимала, что все это необходимо прекратить прежде, чем он потеряет контроль над собой.

– Сколько еще до свадьбы? – спросил он.

Кларисса остановилась, тяжело дыша, и попыталась сосчитать. Минуту спустя она сказала:

– Неделя, милорд.

– О Господи! Так долго, – пробормотал Эйдриан.

– Не так уж и долго, просто так кажется.

Эйдриан замер.

Эти слова произнес кто-то третий.

Мгновение он думал, что кто-то с ними в шкафу, но потом понял, что голос донесся снаружи. В шкафу было темно, и он не мог видеть Клариссу, но он не сомневался, что лицо ее исказилось от ужаса. Она окаменела, прижавшись к нему.

Эйдриан помедлил, потом прошептал:

– Разве это не голос вашего отца?

Но прежде чем она успела ответить, человек, стоявший в коридоре, усмехнулся:

– Да.

Выругавшись, Эйдриан освободился от Клариссы, расправил плечи и открыл дверцу шкафа. Шагая наружу, он почти ожидал встретить перчатку, брошенную ему в лицо, и предложение выбрать шпагу или пистолет для встречи на рассвете; однако лорд Крамбри стоял, прислонившись к стене напротив, с веселым выражением лица.

Эйдриан выдавил огорченную улыбку.

– Простите, – пробормотал он. – Кларисса думала, что я женюсь на ней, только чтобы спасти ее от скандала, и я пытался доказать ей, что хочу ее ради нее самой и скандал тут ни при чем.

– Так вот что вы делали? – удивленно спросила Кларисса.

Она вслед за ним вышла из шкафа.

Эйдриан открыл рот, чтобы ответить, но увидел, в каком она состоянии, и быстро принялся приводить в порядок ее одежду. Лорд Крамбри тут же бросился ему на помощь, занявшись прядями волос, которые Эйдриан нечаянно выдернул из ее прически.

– Да, именно это я и делал, – ответил он, не отрываясь от работы. – Зачем еще, по-вашему, я затащил вас в этот шкаф?

– Чтобы поцеловать меня, – просто ответила Кларисса.

Эйдриан заморгал, посмотрел на ироничное лицо Крамбри и вздохнул.

– Да, Кларисса, – сказал он. – Но я поцеловал вас, чтобы доказать, что хочу вас. Чтобы убедить вас, что это не просто рыцарский поступок с моей стороны.

– О! – Кларисса потрясенно выдохнула, а потом спросила: – Тогда почему вам просто не сказать это, милорд?

– Устами младенца, – весело произнес лорд Крамбри. Потом он объяснил: – Потому что мужчины думают не так, как женщины, Клари. Женщины говорят, а мужчины делают. Отсюда пошло выражение «человек действия».

– О, понимаю, – сказала Кларисса. Но, судя по голосу, это было не так.

Эйдриан вздохнул про себя и отступил на шаг, чтобы посмотреть на нее. Ее платье было в порядке, но у ее отца явно возникли трудности с ее прической. До того как они забрались в шкаф, она выглядела совсем иначе.

Лорд Крамбри нахмурился и взглянул на Эйдриана:

– Ты не знаешь, как исправить это?

– Нет. – Эйдриан поморщился, но просиял, когда его осенило: – Моя матушка знает. Подождите здесь, а я пойду и приведу ее сюда.

Джон кивнул и, когда Эйдриан поспешно ушел, повернулся, чтобы поговорить с Клариссой. Эйдриан нашел свою мать все еще сидящей с Лидией и Мэри и шепотом объяснил ей возникшую проблему. Она сразу же встала и направилась к выходу из бального зала, но когда Эйдриан хотел пойти следом за ней, Лидия пробормотала:

– У нее скоро снова будут очки.

Эйдриан замер и обернулся:

– Простите?

– Я отправила записку в Крамбри, чтобы нам сюда, в Лондон, прислали ее запасную пару. Скоро они будут здесь. – Она улыбнулась. – Тогда она сможет нормально видеть и узнает, за кого выходит замуж. Сейчас Кларисса кажется счастливой. Интересно, насколько она будет счастлива, когда к ней вернется зрение.

– Она будет все так же счастлива, – твердо сказала Мэри. Встав на ноги, она взяла Эйдриана за руку. – Идем, найдем Клариссу и твою матушку.

Эйдриан позволил кузине вывести себя из бального зала, но его мысли были в смятении. Скоро у Клариссы будут очки, и она сможет увидеть его? Он побледнел от ужаса. Она увидит его.

– С тобой все в порядке? – спросила Мэри. – Ты побледнел как полотно, когда Лидия сказала, что у Клариссы снова будут очки.

Эйдриан не ответил. Он не знал, что сказать. Нет, с ним определенно было не все в порядке. На самом деле ему было очень плохо. Но он не мог признаться в этом Мэри.

Похоже, ему и не обязательно было делать это. Кузина сжала его руку и сказала тихо:

– Кларисса будет любить тебя таким, какой ты есть, Эйдриан.

Ему хотелось верить ей – правда хотелось, – но боль и страх уже терзали его душу, и поэтому он спросил:

– Где Реджиналд?

– По-моему, он пошел играть в карты, – ответила Мэри. – А что?

– Я должен поговорить с ним, – сказал Эйдриан и похлопал ее по руке. – Спасибо тебе, Мэри. Ну, вот и мама с Клариссой. Я найду вас, как только поговорю с Реджем.

Мэри рассеянно кивнула.

– Но что случилось с прической Клариссы?

– Она немного растрепалась, и мама помогает поправить ее, – объяснил Эйдриан. Он нахмурился, когда увидел, что волосы Клариссы теперь выглядят еще хуже, чем были до этого.

– Ты думал, что твоя мать может помочь? – в ужасе спросила Мэри.

Эйдриан нахмурился:

– Да. Она же женщина, она знает больше о таких вещах, чем... Почему ты качаешь головой?

– Ты не должен был и близко подпускать свою мать к волосам Клариссы. В этих вещах она безнадежна. – Мэри вздохнула и направилась назад, в бальный зал. – Пойду спрошу леди Гернси, не сможет ли помочь ее горничная.

Эйдриан проводил ее взглядом, потом повернулся к Клариссе и остальным и мрачно посмотрел на волосы своей невесты, которые теперь торчали пучком на ее макушке, наклонившись, как Пизанская башня. Когда он ее оставлял, нужно было поправить всего пару выбившихся локонов. Джону каким-то образом удалось лишь слегка ухудшить положение, а теперь его мать определенно все испортила. Нужно будет принять совет Мэри и в будущем не просить помощи матери в таких вещах.

Покачав головой, Эйдриан развернулся и направился в комнату, где, как он знал, мужчины и несколько женщин играли в карты. Реджиналдаон заметил сразу. Когда он подошел, кузен шумно радовался, явно только что выиграв партию.

– Реджиналд, мне нужно с тобой поговорить, – сказал Эйдриан, вставая позади него.

– Валяй, – сказал Реджиналд, продолжая собирать свой выигрыш.

– Наедине, – извиняющимся тоном пробормотал Эйдриан.

– Это не может подождать, пока я закончу игру? – спросил Редж.

Эйдриан помедлил, взвешивая.

– Нет, – наконец сказал он.

Реджиналд глубоко вздохнул и поднялся на ноги.

– Не сдавайте на меня в этой партии. Я скоро вернусь.

– Спасибо, – сказал Эйдриан, когда они отошли, чтобы поговорить.

– Не за что, кузен. Ну, и что такого важного?

– Лидия послала домой за запасными очками Клариссы, – мрачно сказал Эйдриан.

Реджиналд непонимающе уставился на него:

– И?..

Эйдриан нахмурился и с нажимом сказал:

– Она сможет увидеть меня.

Реджиналд удивленно поднял брови и повторил:

– И?..

– Ну, я не могу позволить, чтобы это случилось, – сказал Эйдриан. – Если она увидит меня, она...

– Эйдриан, подумай, – прервал его Реджиналд. – В конце концов она все равно увидит тебя. Ты же не собирался продолжить дело Лидии и держать ее слепой бесконечно, так?

– Нет, конечно, нет, но...

– Но что? – спросил Реджиналд.

– Мне нужно больше времени.

– Для чего?

Эйдриан замялся, потом сказал:

– Может быть, если она полюбит меня до того, как увидит мое лицо...

Заметив жалость в глазах кузена, Эйдриан отвернулся. Он с трудом сглотнул, пытаясь убрать комок, вдруг застрявший в горле. Он был взрослым мужчиной, но чувствовал себя как шестилетний мальчишка, которому грозит потерять лучшего друга.

– Эйдриан. – Реджиналд положил руку ему на плечо и серьезно посмотрел ему в глаза, когда тот обернулся. – Во-первых, твое лицо не так плохо, как ты думаешь. Во-вторых, я не думаю, что Клариссу это сильно огорчило бы, даже если бы было так. И, в-третьих, если ее это волнует, если это влияет на ее чувства к тебе, тогда лучше узнать об этом сейчас, не правда ли?

Эйдриан расстроенно опустил плечи.

– Может быть.

– Все будет хорошо. – Реджиналд похлопал его по плечу и отвернулся. – Иди, наслаждайся ее обществом. Ты наконец-то можешь видеться с ней без хитроумных планов и уловок, а ты теперь беспокоишься из-за каких-то глупостей. Иди, целуй ее до безумия!

Эйдриан смотрел, как Реджиналд вернулся к игре, потом вздохнул и вышел в холл. Его брови поползли вверх, когда он увидел, что там никого нет. Кларисса, ее отец и его мать – все исчезли. Сначала он решил, что они привели в порядок ее волосы и вернулись к гостям. Эйдриан решил пойти искать Клариссу, но тут услышал голос своей матери, а потом и голос Клариссы. Остановившись, он выглянул в холл. Дверь комнаты рядом со шкафом была открыта. Пройдя через холл, он заглянул внутрь. Его глаза расширились от удивления.

– Что, ради всего святого, вы с ней сделали? – задыхаясь, спросил он, входя в комнату. Схватив Клариссу за руку, он оттащил ее от двоих уничтожавших остатки ее прически.

– Все настолько плохо, как кажется? – печально спросила Кларисса, щупая волосы.

– Нет, конечно, нет, – быстро сказала леди Моубри; но она кусала губу и, кажется, не могла без содрогания смотреть на Клариссу. Эйдриан был совсем не удивлен. Ее очаровательные локоны, где собранные, где свернутые, где подоткнутые, превратились в спутанную массу. Это не было даже отдаленно похоже на прическу, а больше походило на то, что кто-то надел ей на голову птичье гнездо.

Он покачал головой:

– Мама...

– Перестань, Эйдриан. Не я первая испортила тут все. Затащить бедную девочку в шкаф – в шкаф. Боже мой! – и испортить ей прическу!

Эйдриан скрипнул зубами, но сказал только:

– Где Мэри? Она собиралась спросить леди Гернси, не сможет ли ее горничная помочь нам.

– Да? Ну разве она не умница? – обрадовалась леди Моубри, но потом нахмурилась. – Но она так и не пришла с горничной. Кроме того, – сказала она, обреченно вздыхая, – я сомневаюсь, что даже горничная сможет как-то исправить то, что мы натворили. Боюсь, волосы Клариссы надо как следует расчесать и заново уложить.

– Гм-м... – Джон Крамбри поджал губы. – Ну что ж, все равно уже становится поздно. Может быть, тебе лучше отвезти Клариссу домой в карете, сынок? Потом мой кучер пусть отвезет тебя домой; после этого пошли его за мной и Лидией.

– Да, конечно. – Эйдриан взглянул на Клариссу и почувствовал облегчение, что она ничем не показала, что расстроена таким поворотом событий.

Мать Эйдриана и отец Клариссы проводили их до кареты. Потом лорд Крамбри поговорил с кучером, вернулся к леди Моубри и повел ее назад в дом.