Новый мир для Элиз. Магическая Академия

Глава 10

Глава 10

Песка было слишком много — настолько, что он постоянно лез в глаза и хрустел на зубах. От него першило в горле и хотелось сделать хотя бы глоток воды, а в носу стоял запах горячей пыли и чего-то прогорклого, будто здесь давно лежали и разлагались трупы.

Впрочем, они действительно лежали и разлагались — я увидела несколько ужасных черных куч, свидетельств того, что Темные, похоже, за неимением другой добычи начали поедать друг дружку.

Зато теперь у них появился отличный шанс на неплохой обед — в моем лице, — и именно поэтому мне нужно было убираться отсюда как можно скорее.

Или, еще лучше, чтобы меня спасли — здесь же и немедленно. Быть может, Дрей каким-то образом догадается, что я улетучилась в Хордвик, и распахнет портал прямиком ко мне?

Но я прекрасно понимала: на чудо надеяться нет смысла, даже в Андалоре.

Как и на то, что в это время как раз надо мной будет пролетать Пустынный Патруль. Или же в заброшенный город явится по своим делам Дайхан Имри — кажется, он сейчас как раз должен быть в Сирье — и снова меня спасет.

Но никто не явился и спасать меня не спешил.

С Румо тоже связаться не удалось, а Ринесса ответила мне растерянным «я так не умею», когда я попросила ее достучаться до Валреса.

Поэтому я принялась судорожно оглядываться.

С прошлого моего посещения Хордвик нисколько не изменился. Стояла все та же удушающая и непереносимая жара, солнце снова висело в зените, а повсюду валялись обломки строений и куски каменных колонн от разрушенных храмов.

Кое-где ветер сдул слой песка, обнажив мозаику центральной площади, и я увидела край начерченной Аль-Бенгази пентаграммы — или что он там чертил, когда взял и нарушил порядок Мироздания?

Но куда больше «художеств» Аль-Бенгази меня тревожили обитатели заброшенного города.

Первым я заметила своего старого «товарища»-паука — двенадцатилапого, с глазами на стебельках. Тот бежал по своим делам, ловко перебираясь с одного обломка колонны на другой, но внезапно замер и уставился на меня.

Недоверчиво пошевелил глазами, после чего все-таки убежал. Но у меня не было никаких сомнений: он отправился докладывать своим сородичам, что увидел деликатес в моем лице. И всем надо поспешить, иначе все вкусненькое съедят другие.

То есть меня.

Потому что были и другие. Те самые черные полотнища, колышущиеся на ветру, про которых я все время думала: интересно, что это такое и чем оно питается?

Кажется, у меня появился отличный шанс выяснить это на себе.

А потом показались и третьи гости — шестилапые гикки с гибкими и ловкими, словно у пантер, телами. Эти тоже были тут как тут — двое вынырнули из-под обломка и двинулись в мою сторону.

И я замерла, понимая: осталось совсем немного подождать, и я выясню, кто из Темных набросится на меня первым.

А я… Я снова была одна-одинешенька! Хорошо хоть не в тонком платье с корпоратива и не на каблуках, а в тренировочной форме академии Энсгарда, в сапогах и с косой за спиной.

Но накатившее на меня отчаяние было тем же самым — один в один как в прошлый раз, когда меня занесло в Хордвик.

— Отлично! — пробормотала я. — Добро пожаловать обратно, Элиз!

Но вопрос на данный момент стоял ребром: как мне выбраться отсюда живой.

Они напали на меня, когда я уже успела убраться с центральной площади и теперь брела в сторону полуразрушенных крепостных стен, надеясь найти выход из Хордвика. Кажется, в прошлый раз с Дайханом мы летели как раз в ту сторону…

Я хотела как можно скорее покинуть город — думала о том, что, быть может, пауки за мной не поползут, полотнища не полетят, а с гикками я разберусь с помощью магии.

Потому что, когда вокруг песок, всяко лучше видно, откуда нападут враги.

К тому же до Сирьи не так уж и далеко…

«Далеко, — твердил скептически настроенный внутренний голос. — Одна, без воды, в раскаленной пустыне — тебе не выжить. Ты не дойдешь».

— Дойду, — возражала ему. — Я по жизни упрямая, так что… если не получится дойти, тогда доползу.

Но уже скоро на меня напали. Темные буквально посыпались со всех сторон, словно соревновались друг с другом, кто ухватит от меня кусок повкуснее: были и пауки, и полотнища, и гикки.

Казалось, все монстры Хордвика явились на званый обед.

Но в мои планы не входило становиться блюдом на их столе, поэтому я вскинула руки, и с моих ладоней полилось магическое пламя. Оно выжигало монстров, нападавших всей толпой, но их становилось только больше и больше.

Новые полчища подлетали, подползали, прыгали на меня со всех сторон, и в какой-то момент я поняла: надолго моей магии не хватит.

«Позволь мне… Доверься!» — неожиданно прозвучал в голове голос Ринессы.

— Что? — выдохнула я, сжигая очередную стаю пауков, которые решили подкрасться ко мне под песком.

Но я разгадала их этот несомненно хитрый маневр.

«Я готова», — уверенно заявила моя драконица, после чего… В следующее мгновение внутри вспыхнул огонь.

Он не обжигал — вместо этого трансформировал меня в то, что долгое время жило внутри, а теперь было готово выйти наружу и явиться на помощь. Спасти нашу с Ринессой жизнь — одну на двоих.

Я почувствовала, как увеличивается в размерах мое тело, как расправляются за спиной мощные крылья, как наливается силой бронированная грудь и как першит горло, готовое извергнуть пламя.

Затем я повернула голову — на длинной шее, — увидела собственный золотой бок и золотые крылья, после чего задохнулась от восторга. Правда, не столько своего, сколько Ринессы, потому что я теперь смотрела на мир ее глазами, вдыхала жаркий пустынный воздух ее ноздрями, а еще изрыгала пламя через ее драконий рот.

И мое огненное дыхание моментально выжгло все, что осмелилось к нам приблизиться.

Пауки вспыхивали, словно сухая трава, полотнища моментально сгорали дотла. Гикки, которые были немного поумнее, попытались убежать, но их тоже настигло огненное возмездие.

Запах горелого мяса бил в ноздри, а песок оплавился под моими мощными лапами.

Наконец Темные поняли, что обед из дракона — это вряд ли хорошая затея, — и кинулись наутек. Одни лишь пауки продолжали упрямо подползать к нашим — моим! — лапам, и это потребовало еще нескольких порций драконьего огня.

Заодно я наслаждалась восторгом Ринессы от ее первого воплощения и собственными золотыми крыльями и при этом размышляла о том, что вот оно, наше спасение!

Уже скоро мы разберемся с пауками, после чего взлетим. Да, поднимемся в небо и отправимся в Энсгард, а если не получится — то хотя бы долетим до Сирьи. Но на ее крыльях мы обязательно уберемся из этого ада.

Только вот ничего у нас не получилось.

«Я устала, — внезапно призналась Ринесса. — У меня больше нет сил».

И уже в следующее мгновение мир покачнулся, после чего стал уменьшаться в размерах — вернее, уменьшалась именно я, а заодно и потеряла крылья. Зато ко мне вернулись мои руки и ноги.

От неожиданности у меня порядком закружилась голова, и я опустилась на песок.

Так и сидела какое-то время — а вокруг дымились кучи из трупов монстров, сожженные моей магией и дыханием Ринессы.

Правда, ей сейчас ни до чего не было дела — я чувствовала, как, полностью истощенная, Ринесса спала у меня внутри.

— Великолепно! — пробормотала я. — Ну что же, от монстров мы отбились, а дальше… Кажется, дальше придется все-таки топать ножками.

И я пошла.

Все быстрее и быстрее, понимая, что разбежавшиеся Темные могут и вернуться, а Ринессу в ближайшее время мне не добудиться.

А потом показались гигантские каменные истуканы, сторожившие главные ворота Хордвика. Но и ворота, и истуканы давно уже пали под ударами времени, ветра и солнца. Развалились на куски и теперь лежали нагромождением огромных обломков.

Кое-как через них перебравшись, я покинула Хордвик и пошла себе дальше — как мне казалось, в том самом направлении, куда несколько месяцев назад увез меня на своем яцелопе Дайхан.

Сейчас Дайхана не было рядом — никого со мной не было! — и я брела, проваливаясь то по щиколотку, то по колено в песок, пытаясь уйти как можно дальше от облюбованного Темными монстрами заброшенного города. Давно уже сняла нижнюю тунику и обмотала ею голову, позволив рукавам спадать на лицо, — пыталась таким образом сберечь кожу от солнечных ожогов.

Шла, прикидывая, на сколько меня хватит, заодно раздумывая, не заблудилась ли я — потому что во все стороны раскинулось бесконечное марево пустыни. Заодно время от времени оглядываясь — уж не преследуют ли меня выжившие Темные.

Внезапно в голове раздался знакомый голос…

Даже не так — я словно почувствовала чужое ищущее, но очень далекое присутствие. Это было настолько неожиданно, что я рухнула на колени, а на глаза навернулись слезы облегчения, хотя мне казалось, что я насквозь пропиталась песком и жарой.

— Румо, ты жив!.. — прохрипела я.

«Элиз, где ты?» — долетел до меня его далекий и слабый голос.

Очень далекий и совсем слабый — потому что расстояние между нами было огромным.

— Где-то в песках между Хордвиком и Сирьей, — отозвалась я.

Но наша связь слабела, словно Румо держал ее из последних сил, а я не могла ничего с этим поделать. Не понимала, как ее усилить! К тому же мне казалось, что Румо не понимал значения слова «Хордвик», не знал такого названия.

«Там, где все началось», — успела сказать ему напоследок, а потом связь наша оборвалась.

Я же еще немного постояла, дожидаясь незнамо чего… Надеялась: а вдруг все получилось и меня вот-вот явятся спасать?

Но чуда не произошло, поэтому я поплелась дальше.

Где-то через полчаса — а может, через час, или уже прошел год моих скитаний по пустыне, потому что я давно потеряла счет времени, — я их увидела: двух яцелопов, медленно плывущих по жаркому воздуху пустыни.

Поморгала — нет, не мираж!

Два ската из другого мира направлялись по своим делам, пролетая в полусотне метров от меня, и я внезапно осознала, что у меня появился шанс.

Возможно, единственный на выживание в этой пустыне.

Я тотчас же вспомнила Белыша, которого мне однажды подарил Дайхан. Мой яцелоп погиб во время нападения на таверну, и я очень по нему скучала. Но отлично помнила наш ментальный контакт и его сознание, казавшееся мне медленным и текучим, похожим на реку.

— Только до Сирьи, обещаю! — пробормотала я, а затем…

Уж и не знаю, как именно приручал Дайхан своих яцелопов, попадавших в этот мир через Разломы в Гранях, но я сделала все по-своему.

Сперва попыталась мысленно почувствовать ленивый разум ближайшего ко мне, после чего нанесла ему ментальный удар.

Заявила, что теперь я его хозяйка и он… будет слушать только меня! Здесь и сейчас, и других вариантов для него нет. Он должен немедленно подлететь ко мне!

На это яцелоп взбрыкнул. Забился, пытаясь освободиться и вырваться из моего ментального плена, но я его не отпускала.

Твердила, что теперь он подчиняется мне, но никакой угрозы для его жизни нет.

— Ближе… — бормотала я. — Еще ближе! А теперь чуть ниже… Вот так, хороший мальчик!

Или девочка, я так и не разобралась и даже имени давать ему не стала. Решила, что отпущу его на свободу сразу же, как только он отвезет меня в Сирью.

Наконец яцелоп приблизился настолько, что я смогла коснуться его мягкого колышущегося бока, а потом… взобраться ему на спину.

Он дернулся — кажется, от полной его свободы до езды в упряжке мы проделали слишком уж быстрый путь, но я не собиралась его отпускать. И падать с него тоже не стала.

— Вперед! — скомандовала ему, затем повторила мысленно: «Лети туда, где вода. Много воды… Отвези меня к реке!»

Яцелоп послушно поднялся еще на метр, а потом поплыл, но немного не в том направлении, куда брела я. А за нами потянулся еще и его недоумевающий товарищ.

Мой же все увеличивал скорость, пока, наконец, где-то через десять минут вдалеке не показались крепостные стены города и еще тонкая, почти пересохшая полоска реки Рены.

Я приближалась к Сирье.

Главные ворота города встретили меня тишиной. Лишь где-то вдалеке, по направлению к Ничейным Землям, пылили по степи несколько повозок.

Очереди на въезд в город не было — вообще-то, никого не было, кроме меня. Но все равно усталые и измученные жарой стражники спросили, кто я такая и по каким делам пожаловала в Сирью. Да еще и пешком — потому что яцелопа я отпустила, как и собиралась.

На это я показала страже знак Гильдии Наемников на своем запястье — «подарочек» Дайхана Имри еще с тех времен, когда я была здесь в первый раз.

— По делам Гильдии, — сказала им, приняв важный вид.

И больше ничего объяснять не стала, помня, что отец Дайхана, как и Ночной Дозор, заправляют в Сирье почти всем.

Стражники переглянулись и пропустили меня без дальнейших вопросов. Уже скоро я шагала по знакомым улицам, и мое сердце замирало от печали, а на глаза то и дело накатывали слезы.

Повсюду стояли дома с заколоченными окнами и опустевшие лавки с пыльными витринами. Прохожих почти не попадалось, зато я увидела, как несколько караванов собиралось на выезд — люди продолжали покидать Сирью. Те же, кто оставался, глядели на меня равнодушно: у каждого были свои заботы, но, кажется, все прекрасно понимали, что город доживает последние дни.

И нет, в Рассветный переулок я не пошла и на нашу старую таверну и дом Тарринов, где погиб ломбардщик, смотреть тоже не рискнула. Подумала, что мое сердце разобьется на кусочки, а у меня…

У меня имелось еще много дел — мне надо было как-то отсюда выбираться!

Поэтому я направилась к цитадели, возвышавшейся над городом, решив, что найду там своих старых знакомых. Может, они помогут?

Ну что же, мессир Густаф был жив и здоров и все так же возглавлял лазарет. Обрадовался, увидев меня, и даже расщедрился на объятия. Напоил меня водой, затем чаем, после чего Маргот, до сих пор работавшая служанкой в цитадели, принесла обед.

Заодно напомнила мне о том, что за мной должок: ведь когда-то я сбежала, прихватив ее платье и сапоги. А теперь вернулась, вся в богатой одежде…

Было бы хорошо, чтобы я заплатила.

— Денег у меня нет, — сказала ей. — А на мне — форма Академии Магии Энсгарда.

Но Маргот не отставала — отдай ей долг, и все тут! А то снова пропаду неизвестно на сколько, и кто тогда заплатит ей за платье и сапоги?

Я закатила глаза, после чего сняла с себя нижнюю тунику, которую давно уже успела вернуть на законное место — еще на подлете к Сирье.

— Забирай, — сказала ей. — Тебе она будет мала, но ты всегда сможешь ее продать. Думаю, она стоит в несколько раз дороже, чем все твои тряпки вместе взятые.

Служанка взяла тунику, после чего отправилась по своим делам, а я внезапно почувствовала еще больший прилив тоски.

Кажется, здесь мне помогут разве что добрым словом. И то не Маргот.

К тому же скоро мессир Густаф мне сообщил, что начальник цитадели сейчас отбыл с Пустынным Патрулем, так что поговорить с ним получится самое быстрое если только завтра. Самому же целителю нужно было возвращаться в лазарет — заботиться о пострадавших в очередной атаке Темных солдатах.

Но я могу остаться в его келье, если мне некуда идти.

Поблагодарив за заботу, я все же покинула цитадель. Решила отыскать Гильдию Наемников, а в ней — Дайхана Имри или его отца. Раз уж в цитадели ничего не вышло, то, может, они смогут мне помочь добраться до Энсгарда, а там бы я с ними расплатилась.

Но если не получится с Гильдией Наемников, то, глядишь, мне удастся найти кого-то из старых знакомых из каравана? Возможно, Вожатого Кормаха или же Саргета с его наемниками.

Но вместо этого…

На пыльной дороге как раз неподалеку от ворот передо мной внезапно распахнулся портал, а из него вывалился декан нашего факультета — лорд Дрей Северин.

И вид у него был полубезумный — с растрепанными волосами и с пепельного цвета лицом.

На миг мне стало страшно.

Я представила, что успел пережить Дрей, пока меня искал, а заодно терялся в догадках, жива я или нет.

Затем в голове раздался радостный вопль проснувшейся Ринессы, которая обнаружила Валреса. Вот и я тоже издала похожий вопль.

А Дрей, кажется, застонал — то ли от радости, то ли от осознания того, что ему теперь никуда от меня не деться. Потому что я прыгнула в его объятия и с радостным визгом повисла у него на шее.

— Если бы ты только знал, Дрей!.. — выдохнула ему в ухо.

— Я все знаю, — глухо отозвался он, сжимая меня так сильно, что мне стало больно.

Даже показалось, будто он хотел вдавить меня в себя, чтобы больше никогда не потерять.

— Я все знаю, Элиз! — повторил он. — И я больше никуда и никогда тебя не отпущу. Мне все равно, к какому роду, племени или миру ты принадлежишь. Потому что ты — только моя…

— Твоя, — согласилась я. — А Ринесса говорит, что она — только Валреса. Так что…

Но я не успела договорить, потому что Дрей меня поцеловал. И целовал так долго и настолько умело, что все остальное потеряло какой-либо смысл и значение.

Даже то, что со стен цитадели на нас смотрели несколько десятков солдат, а заодно подбадривали Дрея, давая ему указания, что со мной делать дальше.

«Уж как-нибудь и сами разберемся», — промелькнула в голове мысль, но потом пропала и она, утонув в ощущении бесконечного счастья.

А потом я узнала, что Дрей шел в Сирью порталами — стал распахивать их один за другим, как только узнал от Румо, что я жива и меня закинуло аж на юг Андалора.

В Сирью — ведь именно тут мы встретились с Румо, и здесь все для него и началось.

— Но как Румо смог тебе об этом рассказать, если мы общаемся с ним только мысленно? Он и я, а у тебя не получалось его услышать.

— Получилось, — усмехнулся Дрей. — В тот момент, когда ты пропала, пожалуй, я бы смог разорвать любую Грань, лишь бы только тебя найти.

Вместо этого Дрей отправился за мной в Сирью. Шел порталами, но возле Ничейных Земель исчерпал весь резерв. Поэтому долго летел на крыльях Валреса, дожидаясь, пока магия хотя бы немного восстановится, после чего снова рванул вперед порталами.

В итоге он очутился в Сирье. Миновал главные ворота…

— Тебя тоже спрашивали, зачем ты пожаловал? — поинтересовалась я.

На это Дрей снова усмехнулся, и я подумала, что стражники явно не рискнули задавать лишние вопросы магу с перекошенным лицом.

Очутившись в Сирье, Дрей столкнулся с очередной проблемой. Он не знал, где меня искать, поэтому решил обратиться за помощью в цитадель.

Подумал, что ему там не откажут. Но если попытаются, то он их заставит.

А потом он вышел из портала неподалеку от железных ворот цитадели, а там — я. Увидела его и сразу же с оглушительным визгом запрыгнула к нему на шею. И в ту же секунду поняла, что он меня больше не отпустит.

— Ты выйдешь за меня замуж! — произнес Дрей. — Как только вернемся в Энсгард, у тебя все будет, обещаю! И кольцо, и нормальное предложение, и свадьба — какую ты только пожелаешь. Но я должен знать… Ты выйдешь за меня замуж!

Кажется, у него совсем не получалось задать мне этот вопрос — выходило лишь утверждение, причем два раза подряд.

Но я не собиралась ему возражать.

Сказала, что конечно же выйду. А если он хочет, то можем пожениться даже в Сирье. Вот, сейчас спустимся в город, разыщем священника в ближайшем храме, и пусть он нас обвенчает.

— Я не настолько в отчаянии, — отозвался Дрей и тут же схватился за голову. — Хотя… настолько, — признался мне. — Когда я подумал, что ты погибла…

На это я снова его поцеловала, чтобы он перестал страдать, после чего сказала, что, похоже, я — неубиваемый терминатор с бабушкиным кулоном, который в момент смертельной опасности переносит меня в Хордвик.

Так что, подозреваю, лишить жизни меня не так-то просто, если такое вообще возможно. Почему так — я не знала, зато могла ему объяснить, кто такой терминатор.

И я объясняла. Очень долго.

Мы как раз принялись спускаться с холма, решив уйти подальше от сальных шуточек солдат на стене, и Дрейк крепко держал меня за руку, хотя я не собиралась от него убегать.

Говорила ему о своей жизни в другом мире, где не было ни магии, ни драконов, ни Темных. Ничего там не было!

Но я туда больше не хочу, потому что я хочу за него замуж. И вообще…

— Я люблю тебя, Элиз! — сказал мне Дрей.

А затем добавил, что принял стоическое решение, и свадьбу мы все же отложим до Энсгарда.

Пока же на эту ночь снимет для нас лучший отель в Сирье, а завтра мы вернемся домой. Он полагал, что к утру как раз получится восстановить резерв.

— Я тоже тебя люблю, — сказала ему. — Но есть одна незадача, которую ты должен обязательно увидеть своими глазами.

Моя «незадача» тотчас явилась во всей своей золотой красе, заняв мое место в проявленном мире. Расправила сияющие крылья, изогнула золотую шею и начала поворачиваться то одним боком, то другим, красуясь перед Валресом.

И мне еще долго пришлось уговаривать ее вернуться обратно.

— Дети в золотой горошек, — честно сказала я Дрею, когда приняла человеческий облик. — Такое тоже не исключено. Судя по тому, что я знаю из генетики межвидовых скрещиваний, один ребенок может пойти в тебя, второй — в меня, а остальные два получатся в полоску или даже в ромбик.

Но он нисколько такого не испугался. Воспринял с энтузиазмом как межвидовое скрещивание, так и четырех детей, часть из которых могли выйти в горошек.

В городе Дрей снял для нас две комнаты в лучшей гостинице, хотя обстановка в ней выглядела довольно уныло. Но меня переполняли самые разнообразные эмоции — и все счастливые, — и для печали среди них не было места.

Затем мы долго разговаривали — в лучшей из остававшихся рестораций Сирьи.

Я все порывалась сходить в «Дохлую Лошадь», но так и не собралась с духом. Решила не портить себе и Дрею праздник. Потому что я была влюблена — хорошо, мы с Ринессой были влюблены, и ее подсказки мне не нужны, — и нас с ней любили в ответ.

Да так сильно, что я слышала, как ночью Дрей несколько раз приходил в мою комнату. Останавливался в дверном проеме и смотрел на то, как я сплю.

Сторожил.

Заодно любовался, словно не мог поверить в свалившееся на его голову счастье в нашем с Ринессой лице. Потому что мы обожали их с Валресом и не представляли себе дальнейшей жизни без них. (Видишь, Ри, я справилась даже без твоей подсказки!).

Утром мы отправились в Энсгард. Сперва шли порталами, но где-то в сердце Ничейных Земель Ринесса поднялась в воздух и полетела. Не слишком далеко и не особо высоко, но вполне уверенно. Но уже скоро Валрес заявил, что для первого раза достаточно, и всячески ее хвалил.

Мы немного отдохнули, перекусив прихваченными из Сирьи припасами, затем снова пошли порталами. Так долго, пока не добрались до столицы Андалора, а потом и до родной академии.

Стоило ли говорить, насколько сильно обрадовались нашему возвращению мои друзья и моя четверка⁈ Румо носился по саду академии, виляя хвостом, как заправская собака, а затем, не выдержав, перекинулся в крылатую ипостась и взмыл в воздух.

Андрес крепко меня обнял, а Борин стукнул по спине так сильно, что если бы Ри не выпустила броню, то ходить мне потом с синяком под лопатками. Зато Лайя рыдала от счастья, а еще вызвалась сбегать в пиццерию и рассказать о моем возвращении моим домашним — те тоже волновались, а я пока что не могла оставить академию.

Но не всем мое появление было в радость.

Дрей рассказал мне о произошедшем после моего исчезновения еще в Сирье, а теперь он закончил начатое. Лауру — а на нас с Румо напала именно она — отстранили от занятий, хотя та всячески пыталась вывернуться, утверждая, что действовала верно.

И даже подключила адвокатов своей семьи.

Заявила, что в тот момент в воздухе ей показалось, будто мы с Румо — Темные монстры, подло напавшие на участников турнира. Поэтому она среагировала именно так, как ее учили четыре года подряд.

Вступила с нами в бой и даже меня «одолела». Возможно, «победила» бы и Румо, но тот не дался, а потом вмешался Дрей и ей не позволил.

О новом законе, по которому Срединные существа больше не считались врагами и уравнивались в правах с обитателями этого мира, Лаура, конечно же, не знала. Или уверенно врала — это больше походило на правду.

Выдвинуть против нее обвинение не удалось, но ее все-таки исключили «за действия, нарушающие кодекс Академии Магии Энсгарда». Рейнар Корвин ушел следом за своей невестой, и они отправились доучиваться куда-то на север.

Зато Альваро Сантос остался в академии, но это нисколько меня не тревожило.

Куда больше меня волновала наша с Дреем предстоящая свадьба. Мы собирались сыграть ее через несколько месяцев, на зимних каникулах, хотя зимы в Энсгарде, как я уже успела уяснить, были теплыми, и все деревья стояли зелеными.

Еще меня немного тревожило то, что наша четверка победила в магическом турнире со всеми вытекающими из этого последствиями — мы заняли первое место по набранным очкам.

Дрею такое не нравилось, но все равно мы приняли участие в заклинании Призыва Ходящих.

Мой жених ожидал провокаций со стороны Темных, поэтому он хорошо подготовился. В его кабинете была не только наша четверка, но еще и несколько сильнейших магов академии.

Мы ждали, пока Дрей готовился к заклинанию, и дождались.

Без стука распахнулась дверь, и в кабинет ворвались четверо студентов. Те самые, чьи имена Дрей мне называл: кто попадали в лазарет этим летом и стали носителями Темных. За ними старательно следили, но никаких изменений в своем поведении они не показывали.

Ровно до сегодняшнего момента, когда с перекошенными лицами они накинулись на Дрея. Попытались до него добраться, швырялись боевыми заклинаниями, но у них не было ни единого шанса.

Наша четверка и оглянуться не успела, как их уже успели скрутить. Я лишь открыла рот, а затем с треском его захлопнула, потому что все четверо лежали на полу, связанные заклинаниями по рукам и ногам.

Трое изрыгали проклятия, тогда как знакомая мне пятикурсница смотрела мне прямо в лицо.

— Передай своим хозяевам, что мы победили, — подойдя, сказала ей. Знала, что Улей меня слышит. Понимала, что Улей видит через ее глаза. — Нас уже не остановить, и очень скоро вам придется убраться из Андалора и этого мира восвояси.

И тем самым Темные освободят ее и остальных, чей разум они поработили и кого Дрей приказал увести, после чего запереть подальше и покрепче, чтобы они ему не мешали.

Впереди у него было куда более важное занятие.

И он это сделал.

…Слова на древнем, изначальном языке Андалора — и пусть я ничего не понимала, но они все равно пронимали меня до дрожи. Сильнейшие магические разряды, один за другим слетавшие с его рук. Вспыхнувшие линии круга призыва, и…

Пространство разорвалось.

Распахнулись портальные врата, только на этот раз они были не привычно синие, а золотые, величественные. Из ослепительного сияния на паркет кабинета шагнул мужчина средних лет, и портал за его спиной захлопнулся.

У мужчины были всклокоченные светлые волосы, зеленые глаза, уверенное лицо, но при этом он выглядел довольно раздраженным. Да и одет он оказался странно — в длинный плащ с множеством карманов, под которым виднелась куртка из материала, похожего на кожу, с мерцающими вставками.

— Ну и что у вас случилось? — с хмурым видом спросил он на языке Андалора. — Что вам понадобилось от Ходящих?

А потом его взгляд остановились на мне, и на его лице появилась крайняя степень изумления.

— Элиз⁈ Но как?.. Скажи мне, как ты здесь очутилась⁈ — воскликнул он на моем родном языке.

Прошло около получаса после того, как золотой портал захлопнулся за спиной Ходящего. И все это время он твердил, что будет говорить только со мной, настаивая, чтобы мы делали это наедине.

Назвал свое имя — его звали Клартон Гирхарт. Ну, если переложить на обычный язык некоторые необычные звуки, которые он издавал при произношении.

Заодно постоянно называл меня Элиз, при этом выказывая высшую степень изумления, что обнаружил меня здесь, в Андалоре, а не там, где видел меня в последний раз.

И постоянно порывался забрать меня с собой в свой родной мир — в какой-то там Сектор 12/78.

Но я даже слушать его не собиралась.

— Мы будем говорить здесь, в Академии Магии Энсгарда, — заявила ему. — Причем вместе с Дреем. Либо мы не будем разговаривать никак.

Клартон Гирхарт нахмурился, после чего вновь принялся твердить о центральных секторах, начиная с первого по пятнадцатый, и о том, что это место не самое правильное для меня, поэтому я должна немедленно отправляться вместе с ним.

Домой. В те самые сектора.

Он то и дело переходил на мой родной язык, на что я упрямо отвечала ему на андалорском, а остальные не спускали с нас изумленных глаз.

Один лишь Дрей следил за происходящим с тревогой и затаенной болью во взгляде, словно подозревал, что в любой момент может меня потерять. Но я бы на его месте на такое не рассчитывала — вряд ли ему удастся избавиться от меня так просто!

— Я вас и знать не знаю, господин Гирхарт! — вновь произнесла я на андалорском, когда Ходящий в очередной раз заявил, что он сейчас же распахнет для нас межмировой портал. — Кто вы такой и что вам от меня нужно? И с чего вы решили, что я куда-то с вами пойду?

— Все очень просто, — отозвался он. — Потому что я — твой отец.

Пока я пыталась прийти в себя от подобной ошеломительной новости, заодно вглядывалась в его черты, стараясь обнаружить хоть малейшее семейное сходство — если честно, получалось так себе, — он вытащил из внутреннего кармана плаща небольшую квадратную рамку.

Что-то нажал, и внутри замелькали кадры видеосъемки.

Я увидела себя: еще маленькую, с разноцветным рюкзаком за спиной и с бантиками в волосах. Вот я бегу в школу, а потом, став на одиннадцать лет старше, получаю аттестат.

Следующий кадр — я, совершенно счастливая, стою возле входа в университет.

— Но это еще ничего не доказывает, — заявила ему. Хотя прекрасно понимала, что доказывает многое. — К тому же являться отцом и быть им — разные вещи. Вам, господин Гирхарт, сперва не помешает это заслужить.

Он кивнул. Задумался ненадолго, а затем нехотя произнес:

— Так и быть, я ненадолго задержусь в этом Секторе и согласен обсудить наши с тобой дела в присутствии твоего… жениха. Но о нем мы тоже еще поговорим!

…И вот мы уже сидим в мягких креслах возле столика для игры в «Башни», секретарь Дрея принес всем угощение, к которому никто не собирался притрагиваться. За дверью толпятся преподаватели — уверена, подслушивают, пытаясь разобрать каждое наше слово.

А еще, кажется, они успели вызвать кого-то из следственного управления. Но те не решались войти, исполняя желание Ходящего — он согласился разговаривать только со мной и с Дреем Северином.

Без свидетелей.

Так как его появление было надеждой для всего Андалора, то Клартона Гирхарта боялись спугнуть. Подозревали, что он может в любую секунду распахнуть Грань и уйти из этого сектора с какой-то там дробью — в другой сектор, с другой дробью.

Иногда мне чудилось, будто за стеной я слышала голос Раэля Валкреста, и я размышляла… Неужели он бросил молодую жену, прервал свадебное путешествие и явился в академию?

Впрочем, мы давно уже стали с ним просто хорошими друзьями. Его присутствие нисколько меня не беспокоило, потому что сейчас меня куда больше тревожил мрачный Дрей.

Я коснулась его руки, показывая, что я с ним и никуда не денусь, на что он в ответ сжал мою ладонь.

Наконец заговорил тот, кто назвал себя моим отцом.

— Все началось еще в Хордвике, в этом мире, — произнес он. — И это было довольно давно.

— То есть моя мама… Вы встретились с ней именно там?

Он покачал головой.

— Давай сперва разберемся с твоими бабушкой и дедушкой. Именно они встретились в Хордвике, не мы. Твой дед был Ходящим, патрулировавшим этот сектор и отвечавшим за спокойствие этого мира, а твоя мать — из местных. Кажется, вы называете их драконами. Они полюбили друг друга, и у них родился ребенок.

— Моя мама?

— Нет, — вновь качнул головой Ходящий. — У них родился я. Они были долго счастливы вместе, пока не начался очередной виток конфликта в центральных Секторах — с первого по пятнадцатый. Видишь ли, война с Темными у нас идет уже давно: и столетия складываются в тысячелетия…

— У вас тоже война! — вырвалось у меня.

— Так и есть, Элиз! Но наши враги не похожи на тех, с кем вы столкнулись в этом мире. Я бы сказал, что у вас лишь мелкие сорняки, занесенные сюда из глубин мироздания, тогда как наша война намного опаснее и кровавее. Но враги все-таки добрались до моего отца. Правда, он ожидал подобного и успел спрятать мою мать в немагическом мире, вдали от конфликта. Знал, что Темные не смогут добраться до того Сектора. Заодно он подарил ей камень переноса. — Ходящий уставился на бабушкин кулон на моей шее. — Как я вижу, она отдала его тебе.

— Выходит, именно так я и очутилась в Андалоре, — прошептала я.

Он кивнул, добавив, что теперь-то ему все ясно.

— Зато мне нисколько, — возразила ему. — Хорошо, с бабушкой мы более-менее разобрались, хотя мне непонятно, почему она все время молчала. И еще — почему я тоже оказалась в немагическом мире, а не в каком-то там… Секторе 12?

— Это произошло, когда я уже закончил академию и успел встретить свою пару. Твою мать, Элиз! Мы соединили наши судьбы, и у нас родилась ты. Но именно тогда наш народ пережил одно из страшнейших нападений в истории Ходящих, поэтому я решил уберечь своего ребенка от подобной судьбы. Твоя мать погибла, Элиз, и я отдал тебя твоей бабушке, наказав, чтобы она хранила молчание. Я хотел, чтобы ты выросла вдали от этого…

— То есть ты отдал меня бабушке, после чего забыл на целых двадцать лет⁈ — не удержалась я гневного восклицания.

И перешла на «ты» — вот какие сильные эмоции меня обуревали!

Он покачал головой, но лицо стало растерянным. Наверное, потому что меня было не остановить — я обвинила его в том, что он меня бросил.

На это отец принялся отпираться, заявляя, что помнил обо мне все эти годы. Просто он был очень занят, а еще боялся… Не навещал меня, потому что опасался привести за собой Темных.

Но куда больше его пугало, что если я узнаю, кто я на самом деле, то захочу повторить его судьбу.

— Я хотел, чтобы мой ребенок вырос счастливым. Вдалеке от всего, — повторял он.

— Всего этого⁈ — я взяла Дрея за руку. — Пожалуй, ты совершил огромную ошибку! Я выросла в неведении, а потом, после смерти бабушки, осталась одна на белом свете.

— Она мертва? — его лицо вытянулось.

— Вижу, у тебя не нашлось времени даже на то, чтобы узнать, как живут твоя мать и твоя дочь. И вообще, ты в курсе, что бабушка сказала, будто бы ты умер? Якобы вы с мамой погибли в страшной катастрофе?

Он знал, это было видно по его глазам. Возможно, сам придумал, что именно рассказывать своей дочери.

— Ты не представляешь, Элиз, насколько страшная сейчас идет война в центральных Секторах, — заюлил он. — Я не хотел тебя в это втягивать.

— Так и не втягивай, — сказала ему. — Это не моя война и я не собираюсь в ней участвовать, потому что моя жизнь принадлежит Андалору. — И Дрею с Валресом — им она тоже принадлежит. — Но как ты мог быть настолько… безответственным?

И таким бессердечным, хотела добавить я. Но все же промолчала.

— Что мне сделать, чтобы заслужить твое прощение? Я серьезно провинился перед тобой, Элиз! — наконец констатировал он.

— Угу, — сказала ему. — Еще как провинился! Но у тебя еще есть шанс заслужить мое прощение. Все просто, я собираюсь остаться в этом мире. — Жить здесь, учиться. Выйти замуж и родить детей в золотой горошек. — Но тут полным-полно Темных сорняков с границ мироздания, как ты их назвал. А заодно слишком много дырявых Граней. Ты можешь это исправить… папа?

Он немного помолчал, а потом кивнул.

Сказал, что такое ему под силу, но после этого он должен будет непременно вернуться в свои центральные Сектора от первого до пятнадцатого. Правда, как только закончится война, он явится меня проведать и посмотреть, не обижает ли меня мой муж.

— Серьезно сомневаюсь, что такое вообще возможно, — сообщила ему. — Дрей меня любит, а я люблю его.

Но в целом, отца это не касалось.

Заодно я попросила его оставить один из Разломов ненадолго открытым. Хотела, чтобы Румо выбрал — вернуться ли ему к своему племени или остаться в Андалоре.

Но я уже знала: он мечтал, чтобы его народ переселился в наш мир — все, кто этого захочет. И я подумала: а почему бы и нет?

Отец подтвердил, что такое тоже возможно.

Сказал, что он задержится здесь на несколько андалорских дней, чтобы навести порядок в нашем мире, после чего отбудет по серьезным делам в свои далекие и непонятные Сектора. Но, кажется, он был рад, что разговор с единственной дочерью прошел не так уж и плохо.

Вот и я тоже была рада.

Тому, что у меня появился отец и мы с ним даже поладили.

И еще тому, что в Андалоре, да и во всем этом мире наконец-таки наступит спокойствие. Разломы будут закрыты, а Грани придут в равновесие — ведь папа мне пообещал!