Новый мир для Элиз. Магическая Академия

Глава 9

Глава 9

Утро понедельника началось вовсе не с кофе, как я любила, а с того, что Румо, две ночи до этого спавший на одеяле возле двери, забрался ко мне на кровать. Уставился сверху вниз и засопел, мысленно намекая, что пора вставать, иначе мы опоздаем на занятия.

— Ты так заикой меня оставишь, — пробормотала я. — Дай покоя, рано еще!

Но не тут-то было: ровно через две секунды по общежитию разнеслась бодрая мелодия магического будильника. Он звучал у всех, в каждой комнате и во всех коридорах, но если где-то мелодично пел, то у меня завопил так, что подпрыгнул даже Румо.

Причем прямиком на меня.

— Вдвойне заикой, — пробормотала я, выбравшись из-под его лап.

Откинув одеяло, я поднялась с кровати.

Но тут проснулась еще и Ри.

Драконица сладко потянулась, а затем без предупреждения попыталась воплотиться в этот мир. У нее, конечно же, ничего не вышло — нам было еще слишком рано, — зато у меня позолотело перед глазами и заодно появилось дикое желание почесаться.

Причем изнутри.

— Заикой втройне, — пробормотала я и отправилась в душ. — И нет, — повернувшись, сказала Румо, успевшему полюбить этот вид развлечений, — со мной тебе идти нельзя. Мне все равно, что мы с тобой из разных миров и наши виды не скрещиваются, но все-таки ты — мальчик, а я — девочка. Поэтому мыться я стану одна, а твоя очередь будет вечером. Сейчас у меня нет времени тебя сушить, а магией я пока не могу.

Ри тотчас же вызвалась попробовать, хотя честно предупредила: она не знает, что из этого выйдет.

«Оставим эксперименты на другой раз», — сказала я ей. Затем добавила вслух:

— Сперва я иду в душ, затем нам всем нужно хорошо позавтракать.

За выходные мы с Румо уже несколько раз побывали в столовой. Дрей распорядился, чтобы охотника кормили как обычного студента, и тем самым укрепил Румо в мысли, что его приняли в Академию Магии Энсгарда наравне с остальными.

В какой мысли утвердились повара и работники на раздаче — этого я не знала.

Зато по всем концам академии разнеслись слухи о моей якобы яркой связи с деканом. Шептались о том, что Ледяной Дрей не только поместил меня в общежитие, но и теперь сопровождает повсюду.

Потому что декан сопровождал.

— Хотя он мог бы поселить любовницу у себя в особняке. У Северинов их, вообще-то, три, — по секрету сообщили мне вчера в столовой. — И еще несколько загородных домов.

На это я довольно громко и тоже якобы по секрету заявила:

— Ну да, он — настоящий жмот. Вернее, скупердяй. Скоро я найду себе любовника побогаче, потому что этот так себе. В общем, не советую!

Хотела, чтобы меня наконец-таки оставили в покое, но из этого ничего не вышло. Наоборот, слухи продолжали набирать обороты.

Появление Румо тоже не осталось незамеченным. По долетавшим до меня сплетням, это тоже свидетельствовало о нашей с Дреем связи. Потому что декан разрешил мне взять в общежитие собаку, тогда как для других домашние животные были под запретом.

Но утром в понедельник, когда в академию явились все студенты, живущие в городе, волна слухов превратилась в настоящее цунами.

Повсюду — на всех углах — шептались о Дрее Северине и о наших с ним отношениях. О Румо, которому разрешили не только спать в моей комнате, обедать со всеми в столовой, а заодно и сопровождать меня на занятия. И, конечно, о том, что мы, первокурсники, будем участвовать в магическом турнире, потому что декан нам это позволил.

На что мы вообще надеемся⁈

— Наверное, на то, что Ледяной Дрей станет им помогать — как-никак его любовница в четверке. Ну, может, хотя бы судейская команда будет беспристрастной!

Мне хотелось заявить — очень громко! — что мне все равно, и пусть они думают и говорят обо мне все, что хотят.

Но это было бы неправдой. Подобные разговоры меня порядком нервировали, но оправдываться и твердить, что между нами с Дреем ничего нет, не было никакого смысла. Поэтому приходилось терпеть, а еще расхаживать повсюду с лицом девицы, которая завела себе в академии любовника и собаку одновременно.

Не хватало разве что кота.

Стало немного легче, когда на завтрак явилась моя команда. Правда, ненадолго, потому что Андрес, успевший побывать в деканате и все разнюхать, сообщил:

— Первый тур начнется сразу же после торжественной линейки. Будет письменный экзамен. На него идем мы с Элиз, как и решили, а Лайя с Борином отправятся на занятия.

'Тебе на экзамен нельзя, — сказала я Румо. — Но ты можешь присматривать за Лайей и Борином. Заодно сходишь на Магическое право и Историю, а потом расскажешь мне, о чем говорили на уроке.

И он согласился с самым важным видом.

Вскоре завтрак закончился, и все двенадцать участвующих в турнире четверок отправились во двор, а за нами потянулись и зеваки — не только с Драконьего, но и с Людского факультета.

Там нас всех встретил стоявший на постаменте привычно мрачный Дрей Северин, не подозревавший, что, благодаря слухам, он превратился в любовника-скупердяя.

Сперва Дрей перечислил всех капитанов четверок — среди них я знала только Рейнара Корвина и Альваро Сантоса. Имя Андреса прозвучало последним — и тут же раздались смешки.

Но все быстро затихли, когда Дрей начал представлять судейскую коллегию: в нее вошли шесть преподавателей с разных факультетов, причем по самым разным дисциплинам.

— Судейство будет строгим и беспристрастным, — заявил он. — Первый тур начнется незамедлительно, второй пройдет завтра утром, а третий — послезавтра. Желаю удачи!

После этого повернул голову и, разумеется, посмотрел прямо на меня.

Я улыбнулась ему в ответ, хотя настроение у меня было так себе, средненьким. Все не могла ему простить, что за выходные он так меня и не поцеловал.

А ведь мог же, у него было столько возможностей это сделать!

Вскоре началось первое испытание.

Нас пригласили в аудиторию, очень похожую на ту, где всего пару недель назад мы сдавали письменный экзамен. Разве что народу теперь было поменьше — всего двадцать четыре человека, и некоторые из них вовсе не выглядели умниками.

Например, два близнеца из четверки Рейнара Корвина, которых тот отправил блеснуть знаниями по математике, истории и мирозданию. От четверки Альваро Сантоса явился он сам и еще один чернявый парень — я видела его в Сирье.

Нас встретили шесть судей и сам декан. Попросили всех рассаживаться, и мы с Андресом поспешили на последнюю парту возле окна. Еще через пять минут к представителям каждой четверки подошел один из магистров и выдал по два одинаковых листа с заданиями, а заодно стопку чистой бумаги.

Уже скоро нам объявили, что совещаться можно и на все про все — на то, чтобы дать ответы на двадцать вопросов, — нам отводится полтора часа.

— Начали! — скомандовал Дрей, и по взмаху его руки в воздухе загорелось иллюзорное магическое табло, на котором стартовал обратный отсчет.

Впрочем, никто из соперников не кинулся судорожно хвататься за перья и перечитывать вопросы, как это сделали мы. Похоже, к пятому курсу все слишком расслабились или свято уверовали, что подобные задания по плечу.

Хотя стоило мне только глянуть на примеры, как глаза полезли на лоб.

В Н-ске я училась в хорошей и сильной школе, с углубленным изучением математики и азов матанализа, но даже так…

— Давай ты возьмешь на себя историю и остальное, а я займусь математикой, — быстро произнес Андрес. — Примеры довольно сложные, я тебе скажу! Не ожидал такого… Но отцу бы понравилось.

После чего сразу же взялся за перо.

Я довольно быстро написала несколько ответов по истории, вспомнив, что как раз готовила эти темы к экзамену. Среди заданий были еще вопросы про Темных — ответила и на них, внезапно подумав, что такое задание могло прийти с подачи Дрея Северина.

Заодно решила несколько каверзных задачек на логику, но такими после двух курсов университета меня было не пронять.

Но все равно в заданиях нашлось несколько спорных моментов, в которых я бы не отказалась посоветоваться с однокурсником. В этот момент я заметила, что Андрес растерянно рассматривает свой лист, на котором…

— Дай-ка мне попробовать, — сказала ему. — А ты посмотри на вопросы пять и двенадцать. Я не совсем уверена в датах и формулировках.

— Не думаю, что у тебя выйдет решить, — отозвался Андрес. — Это же…

— Вот и не думай, — заявила ему. — К тому же у тебя вот тут ошибка. И еще здесь.

— Где? — растерялся он. — Покажи!

Но я не показала.

— Сперва вопросы пять и двенадцать, — напомнила ему. — И вообще, дай мне решить этот пример. Хотя бы попытаться…

Со страдальческим лицом Андрес стал перечитывать мои спорные вопросы, перед этим сообщив, что с остальными заданиями по математике он уже справился.

Оставалось лишь это уравнение.

И уже скоро он присоединился ко мне. Я показала ему места, где он ошибся, и мы оба, выдергивая друг у друга лист с решением, принялись бороться с уравнением дальше.

Все больше увлекались, иногда переругивались, иногда хвалили друг дружку, если в голову приходила отличная идея; порой перехватывали инициативу, — пока внезапно я не заметила, что возле нашего стола собрались судьи и следят за нашим решением.

Один, кажется, хотел что-то подсказать, но второй его остановил.

— Пусть делают сами, — сказал ему. — Это все-таки их турнир.

— Но это же… Таким образом они уже скоро решат уравнение Мейнара! Я включил его ради шутки, но и подумать не мог…

Вот и мы не обращали внимание на чужие слова, боролись с уравнением как могли, пробуя и так, и эдак.

И оно поддалось.

Когда раздался голос Дрея Северина, что до конца экзамена осталось всего две минуты, мы поставили финальную точку.

Подписали свои имена и имена нашей четверки на экзаменационном листе, и, как только табло вспыхнуло и погасло, Андрес подскочил на ноги.

— Мне нужно домой, — пробормотал он. — Я должен показать это отцу! — после чего сгреб в охапку черновики. — Элиз, да ты гений, и мы с тобой только что решили уравнение Мейнара!.. Ты ведь закончишь здесь сама?

После чего убежал, а я осталась заканчивать все сама.

Вскоре судейская коллегия собрала наши работы и отправилась проверять, но, судя по их голосам, все хотели увидеть решение некоего уравнения, так что нашу работу рассмотрят первой.

Дрей объявил:

— Все, кто писал экзамен, на сегодня освобождены от занятий. Думаю, вам не помешает поесть, а затем проветрить голову.

И посмотрел на меня так, словно намекал, что мне стоит сходить в столовую, после чего отправиться в сад, где он меня найдет.

Так оно и вышло.

Ри спала, утомленная математическими формулами, слишком сложными для ее «золотого» разума. Румо пытался хоть что-нибудь понять на Магическом праве, сидя в аудитории рядом с партой Лайи и Борина и внимая крайне занудному магистру Раввину.

Знания давались охотнику непросто, поэтому он иногда вздыхал и жаловался, что для него это слишком сложно.

Я отвечала ему пословицами «Тяжело в учении, легко в бою» и еще «Солдат спит, а служба идет». Хотя последнее звучало не совсем в тему.

Именно так — со спящей Ри и жалующимся на сложный предмет Румо — меня и нашел в дальнем конце сада Дрей.

Все в это время учились, никого вокруг не было. Одна лишь я прогуливалась по дорожке, крутя в руках стебелек с листиками. Думала, написали ли мы с Андресом нечто гениальное или всем это только показалось.

Заодно мучилась от неизвестности, пытаясь вспомнить, какой же год я указала для Убрийской битвы: 2912 или 2921.

Надо было 21, но я уже ни в чем не была уверена. Только в том, что была рада увидеть Дрея.

Правда, явился он в привычно мрачном расположении духа. Хотя нет, кажется, даже превзошел самого себя.

— И что же случилось на этот раз? — поинтересовалась я. — Скажу сразу: Темных здесь нет, так что я в полной безопасности. А если они и явятся, то у меня есть волшебная палочка, — и показала ему стебелек.

Подумала: может, это его рассмешит. Но догадывалась, что не подействует.

— Скажите мне, мисс Данн… — начал он.

— Слушаю вас, господин декан, — вежливо отозвалась я.

Раз уж он ко мне с «мисс», значит, будет у меня «господином».

— Поясните мне, мисс Данн, почему по академии ходят слухи, будто бы я — ваш любовник?

— Я вас уже предупреждала, господин декан! — пожала плечами. — Причем еще в субботу днем. Говорила, что так оно и будет.

— Подобное меня не тревожит, но почему говорят, что я — скупой любовник? Скупердяй и жмот? — подозрительно поинтересовался он. — Откуда это пошло, мисс Данн? И что стало причиной подобной… лжи?

Кажется, я все-таки его довела, промелькнуло в голое. Хотя нет — оставалась самая последняя малость.

— Наверное, потому что вы меня так и не поцеловали, господин декан, и с вашей стороны это настоящее скупердяйство. Или я бы даже сказала, что жмотство.

Произнеся это, уставилась на его лицо. Оно было растерянным всего долю секунды, после чего…

Вот теперь-то я его довела, промелькнуло у меня в голове. Потому что властный декан властным жестом притянул меня к себе, и его властные губы накрыли мои.

Но именно об этом я и мечтала — с первой же нашей встречи, с первой минуты, когда увидела его в академии.

Заодно со смешком подумала, что Ри все благополучно проспала. Вот она рассердится, когда узнает!

Это был шикарный поцелуй — выше всяческих похвал. Если бы кто-то оценивал то, что произошло между нами на той дорожке, то мы несомненно получили высшие баллы и вышли в финал состязаний.

Но мы не вышли.

Дрей отстранил меня на самом интересном месте — когда его руки были не только на моей спине, но и спустились значительно ниже. Да и я успела оценить его крепкую и мускулистую фигуру — сплошная сталь мышц…

На этом все закончилось, и мы с треском провалили финал. Потому что Дрей скорбным голосом заявил, что мы должны остановиться и этот поцелуй был большой ошибкой.

Но в произошедшем только его вина — от первого до последнего шага, поэтому…

— Казнить нельзя помиловать, — пробормотала я, на что он моргнул, явно не поняв моей иронии.

Вот и я тоже ничего не понимала.

Мне казалось, что нам хорошо вместе — так хорошо, что лучше и не бывает. Тогда что это еще за драконьи заморочки?

— И в чем же причина подобного решения, господин декан? — поинтересовалась я. — Неужели вы не можете меня целовать, потому что я для вас недостаточно родовита? И вместо нескольких особняков в столице у меня в приданом есть только пиццерия?

Да и то «Баста-Паста» явно не тянула на особняк.

— Элиз, — нахмурился Дрей, — за кого вы меня держите?

Хотела сказать, что за жмота и скупердяя, который отлично целуется, но запер свое сердце на замок, а вокруг выкопал ров и запустил в него крокодилов. Ну, чтобы ненароком никого не подпустить к себе слишком близко.

Но не сказала — хотя надо было.

— За того, кто только что меня оттолкнул, заявив после чудесного поцелуя, что это сам во всем виноват. А теперь хочет сбежать, но еще не решил, как ему это сделать. То ли раскрыть портал, исчезнув магическим путем, или же удирать по дорожке ногами. — Вот что я ему сказала вместо этого.

А затем поинтересовалась:

— Так в чем же причина, господин декам? Надеюсь, прежде чем вы от меня сбежите, вы хотя бы сообщите мне, в чем я для вас недостаточно хороша?

После чего уставилась на него в ожидании ответа. И дожидалась.

— Как раз наоборот — ты слишком для меня хороша, Элиз! — мрачным голосом отозвался он. — Дело в том, что мы с тобой несовместимы.

— Это еще как? — растерялась я. — Я понимаю, если бы Румо воспылал ко мне любовью… — На это он прислал мне мысленный стон, сказав, что магистр Раввин с его Магическим Правом — настоящий изверг, и он, наверное, умрет под кустом от такого обилия знаний. — Да, тогда бы с этим возникли определенные трудности. Но мы с вами?..

С другой стороны, стоило ли доказывать мужчине, что я ему нужна и мы очень даже совместимы, если он уже все для себя решил? Придумал несуществующую причину и собирается меня покинуть?

Похоже, через портал.

Поэтому я не договорила и отвернулась. Украдкой вздохнула, разгоняя подобравшиеся к глазам слезы, затем стала смотреть, как по листу старательно ползет мошка — наверное, по своим важным мошковым делам.

Вот и у меня они тоже были… Важные дела.

Почему я все еще здесь⁈

— Элиз, ты носишь в себе золотую драконицу, и в тебе течет кровь Ходящих Сквозь Миры, — терпеливо произнес Дрей. — Возможно, ты сама этого пока не знаешь или не хочешь открыть мне правду, но ничего уже не изменить.

— Ах вот как? Допустим, в чем-то вы правы, господин декан, и моя Ринесса будет золотого цвета. И что из этого⁈

— То, что наши драконы не смогут быть вместе и образовать пару. Вместо этого ты скоро уже встретишь кого-то, кто принадлежит к твоему миру, а я…

И снова не договорил, но на его мрачное лицо набежала еще более мрачная тень.

— Красивое выступление на тему «как я недостаточно для тебя хорош», — похвалила я. — Обычно такое говорят мужчины, когда хотят разорвать отношения. Но вы пошли еще дальше, господин декан, и нанесли упреждающий удар. Не стоит, — перебила его, потому что Дрей засобирался мне возразить. — Я уже все поняла. До свидания, господин декан! Вы правы, у нас с вами все равно ничего бы не получилось, хотя мне понравилось, как вы целуетесь.

После чего развернулась и ушла.

Кажется, я все-таки оставила последнее слово за собой, хотя он произнес первое: то самое, которое разрушило все прекрасное, что могло бы возникнуть между нами.

И сделал это, поддавшись влиянию собственных тараканов в голове.

Потому что Дрей был неправ — наши драконы отлично поладили, и его Валрес был в полном восторге от моей Ринессы.

Но все это уже в прошлом, твердила себе я. Не хочет продолжать отношения — и не надо! Мы тоже гордые и не станем ему навязываться.

Тут проснулась Ринесса, устроила мне допрос с пристрастием, затем заявила, что все это глупости и Дрей непременно одумается. Он — вернее, Дрей с Валресом — не могут без нас жить, ей это было предельно ясно.

Зато мне не было, и настроение из отличного скатилось в самое что ни на есть ужасное. Но я все-таки дождалась заветного времени, когда наша четверка собралась снова — вернее, уже пятерка, потому что Румо вовсе не умер от обилия знаний, как он мне заявлял.

Пришли и другие однокурсники, после чего мы дружно отправились к деканату, где принялись дожидаться результатов первого тура магического турнира.

Остальные четверки тоже явились, но сейчас, рядом с Румо и всем своим курсом, я больше не чувствовала себя уязвимой.

Хотя мне до сих пор было больно после слов Дрея и очень хотелось верить в заверения Ринессы.

Ну что же, уже скоро огласили результаты, по которым из турнира выбыло целых три четверки, не дотянувших до заветной черты — ее определили судьи. Остальные восемь набрали неплохие баллы — от пятидесяти до шестидесяти двух, — тогда как наша, девятая…

— Сто баллов получает четверка Андреса Севро, — заявил один из судей. — К тому же ваша работа будет напечатана в «Математическом Вестнике», а также мы поставили в известность Королевское Математическое Собрание. Подозреваю, вы получите солидное денежное вознаграждение за решение этого уравнения. Хотя мы бы не отказались, чтобы вы с мисс Данн показали нам его еще раз…

Тут Лаура Виллани во всеуслышание заявила, что наши сто баллов — это из-за того, что я — любовница декана. Но ее слова прозвучали настолько глупо и не к месту, что все посмотрели с осуждением уже на нее, а не на меня.

Поняв, что сморозила глупость, Лаура заткнулась, а затем спряталась за Рейнара Корвина, который уставился на меня с мрачным видом. Потому что его невеста определенно не блистала умом, а наша четверка обогнала их на целых сорок восемь баллов.

Я ответила младшему Корвину ядовито-вежливой улыбкой.

— Если захотите, вы тоже можете присоединиться. Мы с Андресом покажем, как решили это уравнение, — сказала ему. — А то я смотрю, у некоторых из вас желчь в голове. Но математика может это излечить, а то плохо жить без мозгов.

После чего развернулась и пошла прочь. И Румо с собой увела. И свою четверку тоже, и однокурсников заодно.

На следующее утро начался второй тур — магические поединки между четверками.

Уж не знаю, что произошло за эту ночь и как именно договорились восемь оставшихся в турнире команд (помимо нашей), но выглядели они крайне раздраженными и явно намеревались выбить нас из игры.

В буквальном смысле этого слова.

Об этом сообщил мне Альваро. То же самое, но немного другими словами ехидно произнесла Лаура, похоже, высказав общее настроение своей четверки. О том же меня предупредили еще два капитана — заявили, что дальше второго испытания нам все равно не пройти, какими бы ни были результаты жеребьевки.

Остальные команды молчали, но явно прикидывали, что и как.

Мы уже знали, что во втором туре вылетят еще три четверки.

Одна кандидатура, по мнению большинства, была очевидна — это мы, четверка Андреса Севро, потому что в магических поединках нам вряд ли поможет математический склад ума Андреса или моя запутанная связь с деканом.

Зато остальные собирались побороться за выход в следующий тур.

Впрочем, и мы тоже думали. Дружно решили, что слишком рано списывать нас со счетов.

Второе испытание должно было пройти на стадионе, в дальнем конце которого еще рано утром белой краской нарисовали квадрат примерно десять на десять метров, а его контуры обозначили магической стеной.

Это было то самое место, где четверки должны будут сойтись в поединке. И пусть уже начались занятия, но зевак на стадионе собралось порядочно — кажется, никто не собирался сегодня учиться.

Вместо этого пришли поболеть за своих.

Первый курс тоже был, их отпустили с Истории. Наверное, решили, что попадание нашей четверки во второй тур — тоже своего рода историческое событие для академии. Поэтому болельщики у нас имелись, и мы серьезно собирались на их глазах… хотя бы не проиграть с разгромным счетом.

Вчера по этому поводу мы даже собрались в актовом зале, который позволил нам использовать для тренировки Дрей. Он тоже пришел, посмотрел на наше… гм… «боевое взаимодействие». Тяжело вздохнул и ушел — правила не позволяли ему вмешиваться.

Утром, перед началом турнира, мы попробовали еще раз, но уже в дальнем конце сада возле беседки. Мы с Андресом отрабатывали атаку, а Лайя и Борин — защиту.

Но деревья на нас не нападали, а враги из беседки не выскакивали, так что на деле мы лишь кинули пару боевых заклинаний в направлении кустов, после чего отправились на стадион, рассудив: была не была.

И еще: как будет — так будет.

Результаты жеребьевки объявили почти сразу. Мы участвовали в первом же поединке — причем против сильнейшей четверки пятикурсников. Той самой, которой командовал Рейнар Корвин, а меня так сильно ненавидела его невеста Лаура, хотя ничего плохого я ей не делала.

— Она сразу же ударит по мне, — сказала я Андресу и остальным, краем уха слушая, как Дрей заунывным голосом предупреждал, что в случае серьезных травм или увечий в команде противника с его стороны последуют страшные кары и репрессии.

Но, кажется, никто его не слушал. Все готовились к зрелищу «избиение младенцев» с младенцами в нашем лице.

Румо тоже проникся и заявил, что станет участвовать в поединке вместе с нами, но я ему не позволила. Сказала, что это против правил. К тому же у меня есть Ринесса, которая рвалась в бой, — она и была моим тайным оружием.

И вот мы уже стоим на противоположных сторонах квадрата, а Дрей с серым лицом наблюдает за нами со стороны. И я подумала: неужели он так сильно за меня испугался?

«Боится за нас двоих, — авторитетно заявила мне Ринесса. — Но я не дам нас в обиду».

И она не дала.

Едва судья отдал команду начинать, а двое наблюдателей на линии успели взмахнуть флажками, как я почувствовала, что Борин и Лайя призывают свою магию и магические слои медленно разворачиваются за моей спиной.

Тогда-то по мне и ударили.

Я ни в чем не ошиблась — била именно Лаура. Та самая, о которой вчера я сказала, что у нее желчь вместо мозгов. Но на решение уравнения она так и не пришла, так что вылечиться ей не удалось.

Била она сильно, наплевав на предупреждение декана. Я видела, как с ее ладоней сорвалась бордовая молния, но меня тотчас же окутало золотистое облако — магия моей драконицы. Заодно Ринесса выпустила защитную броню, и мои руки покрылись золотой чешуей.

Похоже, не только они — я вся стала бронированной: от кончиков мизинцев до самой шеи.

Правда, удар Лауры так и так не достиг цели — он разлетелся в стороны золотыми всполохами, столкнувшись с защитной магией Ринессы.

— Бей! — закричал мне Андрес, после чего ударил сам, а потом ударила и я.

Не знала, что из этого получился, потому что Ринесса вложилась в мой удар на полную силу.

Но все вышло так, что не подозревавшие с нашей стороны подвоха пятикурсники пропустили два удара подряд, и их разметало в разные стороны.

А потом защитная броня пропала, и мы с Андресом кинулись через весь квадрат в их сторону. Бежали изо всех сил, хотя понятия не имели, что нам делать дальше, когда двое противников лежат на траве, силясь подняться, а еще двое судорожно накидывают на себя и свою команду защиту.

Впрочем, золотая молния тотчас же разорвала их щиты в клочья.

Андрес тоже не отставал: под его руками закрутились Воздушные вихри. Но тут судьи вскинули флаги, присуждая нам полную и безоговорочную победу, и наш капитан так и не испробовал свой удар на людях.

Зрители на нашу победу ответили… растерянным молчанием.

Никто и ничего не понимал. Кроме одного — мы каким-то непостижимым образом одержали верх над сильнейшей четверкой академии.

Тут до противоположного конца квадрата добежал и Борин и тотчас же кинулся к поверженной команде. Принялся предлагать свою помощь, но целители были уже рядом.

Заодно пришел и Дрей Северин, после чего сделал нам замечание о слишком опасной работе со стихиями.

— Первый курс, четверка Севро. Первое замечание. Еще два таких, и вас снимут с турнира, — вот что он нам заявил, но голос у него был довольным, словно декан нас хвалил, а не отчитывал.

Еще через двадцать минут — после трех боев с участием других команд — мы вышли на поединок против четверки Альваро Сантоса.

До этого он уверенно заявил, что Корвин с командой проиграли из-за «девицы в своей четверке», потому что девушки, как всем известно, — это зло — напыщенное и ни на что негодное. Поэтому он быстро избавит нашу команду как от меня, так и от продвижения по турнирной таблице.

Надо ли говорить, что Альваро допустил ту же самую ошибку? Снова ударил по мне, но уже со всей своей ненавистью.

Я покачнулась от силы его удара, а затем ответила ему тем же. И тоже со всей силой своей ненависти.

В их строю сразу же стало на три человека меньше — пусть они учли случившееся с командой Корвина и все-таки держали защиту, но так и не удержали. Их разметало в разные стороны, а потом в бой вступил уже Андрес — «добил» последнего, тогда как Борин снова добродушно кинулся помогать поверженным.

Таким образом мы победили две сильнейшие четверки, затем одержали верх над еще одной и вышли в лидеры турнирного зачета перед последним испытанием.

Альваро и два близнеца так и не вернулись в строй, поэтому их четверка выбыла из турнира, как и две других с третьего курса. Зато команда Рейнара Корвина смогла зацепиться за последнюю строчку и все же осталась в игре.

Надо ли говорить, что я была счастлива?

Правда, недолго. Потому что мимо прошла Лаура, специально задела меня плечом и прошипела, что долго мне не жить.

Вечером я снова отправилась бродить по саду. Но, опять же, в целях безопасности гуляла не одна — Румо ходил за мной следом, пока я прикидывала, все ли мы сделали правильно.

Завтра утром начинался последний этап магического турнира. Он состоял из двух частей: состязания на скорость, на которое мы собирались выставить от своей четверки Борина, и еще — маневрирование в воздухе, где я думала участвовать сама.

Вернее, вместе с Румо.

К этому моменту мы уже успели предпринять кое-какие шаги.

Андрес, всеобщий любимчик в деканате, в деталях разузнал маршрут, который нужно будет преодолеть в соревновании на скорость, а затем вместе с Борином, захватив мою записку для Стейси, отправился в «Баста-Пасту».

Вернулись оба сытые и довольные, а еще с тем, что нужно было принести из пиццерии. Заодно сообщили, что кормят у нас превосходно, а моих друзей — так и вовсе бесплатно.

После этого Борин добавил, что его отец хотел бы со мной поговорить. Он рассказал ему о моем заведении, и его папа… Тому нравятся новые начинания, в которые он может и хочет вложить деньги.

Конечно же, для достижения взаимной выгоды.

— Продавать пиццерию я не собираюсь, — отозвалась я. — Но если он захочет вложиться… Думаю, у меня будет интересное предложение.

— Но не сейчас, — напомнил нам Андрес, и мы дружно согласились, что сейчас не самое правильное время для финансовых вопросов.

Сперва нам нужно выиграть турнир… Ну или хотя бы не провалиться в финале с оглушительным треском.

Затем парни снова отправились в город за второй важной деталью для нашей завтрашней затеи. Сказали, что это еще более сомнительная задумка, чем то, что мы собирались провернуть с Борином.

Но я была непреклонна — мне нужна именно эта вещь, и точка!

Наконец они ушли, а я осталась. Снова принялась бродить по дорожкам, дожидаясь, чем все закончится.

Вот и Румо тоже ждал, а Ринесса даже больше.

Она скучала по Валресу и от нечего делать, когда меня никто не видел, украшала мои руки и лицо золотой чешуей. Выкладывала из нее рисунки — то ромбики, то кружочки, — заставляя меня сообщать, красиво ли вышло или не очень.

Именно такой наш декан меня и застал — всю в ромбиках, размышлявшей о том, задумали ли мы полную ерунду или из этого может получиться что-то стоящее. А еще о перспективах, которые открывала для меня будущая встреча с потенциальным инвестором.

Тут мрачный Дрей Северин вышел из-за кустов, и я охнула от неожиданности.

Причем два раза подряд. Потому что Ринесса издала восторженный вопль, ударивший мне по барабанным перепонкам — но как-то хитро, изнутри.

Затем они принялись разговаривать с Валресом, но перед этим я попросила ее убрать с моего лица и рук ромбики и прочие художества.

— Доброго вам дня, господин декан! — произнесла я как можно более вежливо.

Все еще не могла ему простить, что Дрей меня поцеловал, а потом сразу же бросил. Причем по самой глупой, высосанной из пальца причине.

— Элиз! — страдальчески выдохнул он.

Выглядел он так себе — я бы сказала, что утомленным собственным решением.

— Слушаю вас, господин декан!

— То есть ты решила мучить меня и дальше? — хриплым голосом поинтересовался он.

— Уверена, вы и сами отлично с этим справляетесь, — сообщила ему, на что он, немного помедлив, кивнул.

Подтвердил, что да, у него отлично выходит. Ему казалось, что после гибели невесты он познал все грани мук, но теперь для него открылись новые и довольно неожиданные.

Например, когда мы участвовали в магических поединках, то он не понимал, что ожидать от наших противников и пострадаю ли я. А еще — насколько сильно.

Знала бы я, чего только ему стоило оставаться невозмутимым и наблюдать за всем со стороны!

— То есть вы за меня переживали? — удивилась я.

— А ты как считаешь, Элиз? — спросил он и уставился на меня давящим взглядом.

На это я подумала, что было бы неплохо, если бы он снова меня поцеловал, но ничего такого вслух не произнесла. Решила не подсказывать — пусть сам дойдет до этой мысли.

— Не знаю, — сказала ему. — До сих пор не в состоянии разгадать вашу загадку, которую вы мне подкинули. Все время размышляю, в чем вы недостаточно для меня хороши и почему наши отношения должны были закончиться, так толком и не успев начаться.

— Потому что я боюсь познать еще большие муки! — неожиданно выдохнул он. — Уже скоро ты обретешь золотые крылья и будешь счастлива с другим. Как думаешь, что буду делать я, когда ты найдешь себе свою пару⁈ — и почему-то уставился на мои губы.

На это мне захотелось сказать, что моя пара стоит рядом со мной — только упрямая до невозможности и не видит дальше своего собственного носа.

Что же касается крыльев — это что у нас за дискриминация по цветовому признаку? Или же он опасается того, что дети у нас будут черные в золотой горошек?

Мысль о детях — вернее, о процессе зачатия — мне понравилась до такой степени, что я посмотрела на Дрея с самым жадным видом, поймав себя на мысли, что мне хочется облизнуться.

С другой стороны, если он ко мне пришел, то, быть может, уже и сам дошел… до этой мысли? До детей и что нам все-таки стоит рискнуть?

— На провокационные вопросы я могу дать только провокационные ответы, — сообщила ему. — Лучше скажите: зачем вы меня искали, господин декан?

Он перестал рассматривать мои губы и задумался, словно вспоминал причину.

— Я кое-что выяснил, — наконец произнес Дрей.

И я возликовала, подумав, что, помучавшись сутки, он наконец-таки выяснил, насколько был неправ. Но оказалось, что радовалась я совершенно зря, потому что Дрей выяснил совсем другое.

— Четыре студента из академии побывали в лазарете этим летом. Одна сорвалась в полете из-за нестабильного превращения, второй упал с лошади. Еще была дуэль и неудачное ограбление.

Дрей назвал мне имена — трое парней и одна девушка, — которые ничего мне не говорили.

— Я приставил к ним наблюдение, но картина складывается достаточно неожиданная. Троих из них видели в том крыле как раз рядом с кабинетом ректора Дерна в день его убийства. Там видели многих, но эти трое… Довольно странное совпадение, не так ли?

Я кивнула.

— Где трое, там и четверо, — сказала ему. — Думаю, они получили приказ от Улья, а затем убили ректора, когда тот собирался призвать Ходящих Сквозь Миры. — Затем добавила: — Поэтому вам стоит быть осторожным…

Мне хотелось назвать его по имени, обратиться к Дрею на «ты», а затем прижаться к нему посильнее. Почувствовать его губы на моих губах, стать его и родить ему детей в горошек или в золотые ромбики.

Но, демоны побери этого упрямца, он не собирался подпускать меня к себе!

— Я-то буду осторожным, но я не считаю разумным ваше участие в завтрашнем состязании, — ровным голосом произнес он. — Вы не можете победить по определению…

— Как, например, в сегодняшних магических поединках, в которых мы заняли первое место? — любезным голосом спросила у него.

Он кивнул с мрачным видом.

— Именно так. Поэтому я уверен, что вы что-то задумали!..

— Конечно же, мы задумали, — согласилась я.

— Нашли лазейку, чтобы каким-то образом повернуть все себе на пользу, хотя у вас нет крыльев…

— Мы ее обнаружили, — сообщила ему, — и вам уже от нас не избавиться, господин декан! Мы все равно будем участвовать — у вас нет ни единой причины, чтобы снять нас с состязания.

— Элиз! — страдальчески выдохнул он, а я посмотрела на него и облизнулась.

Может, все-таки поцелует, а потом продолжит страдать?

Но вместо этого он… открыл портал и сбежал — отличное решение сильного, смелого, но не слишком умного мужчины, которого я полюбила на свою беду!

Когда на старт вышел Борин, все принялись хохотать так, что задрожали стены старого замка, который однажды был перестроен для нужд академии Магии Энсгарда.

Ничего не могло удержать зрителей от приступа безудержного веселья — а поглазеть на последние состязания турнира собралась вся академия. Уж больно комичным выглядел полноватый Борин рядом с высоченными и подтянутыми старшекурсниками, давно уже совершившими оборот!

По команде декана они собирались выпустить своих драконов в этот мир. Затем подняться в воздух, долететь до противоположного края стадиона, сделать круг почета вокруг главного здания, отметиться возле входа в вольеры, после чего снова вернуться к финишной черте.

Это и была дистанция первого тура сегодняшнего состязания, в котором Борин казался лишним, неправильным звеном.

Зрители почему-то решили, что наша четверка выставила его для веселья, потому что мы якобы понимали, что все равно проиграли.

Но у нас и в мыслях подобного не было!

Этим утром мы припрятали в ключевых местах куски окороков, которые еще вчера парни притащили из «Баста-Пасты». Оставалось только надеяться, что Борин сумеет направлять своего дракона и не перепутает маршрут.

— Четверка Севро, вы уверены в своем участнике? — раздался мрачный голос декана, а я, посмотрев на Дрея, подумала: интересно, он спал этой ночью или же проворочался до рассвета, как и я?

А потом, когда я все-таки задремала, сон мне приснился самого яркого характера, где мы были с Дреем лишь вдвоем. Предоставленные самим себе, и нам ничего не мешало, включая нашу одежду…

— Еще как, господин декан! — отозвался за всех Андрес, потому что рассерженная Лайя стояла, то и дело сжимая руки в кулаки, когда кто-то отпускал шуточку о ее обожаемом возлюбленном.

Эта парочка вот уже несколько дней была вместе.

— Ну раз так, тогда…

Дрей покосился в мою сторону, на что я ответила ему любезной улыбкой. Похоже, никакой опасности для меня он не заметил, поэтому кивнул, и тотчас же раздался звук гонга.

На месте, где только что стояли старшекурсники, моментально появились их драконы, а потом все дружно рванули в безоблачное небо.

Один лишь Борин задержался буквально на пару секунд, но затем перекинулся и он, и по толпе зрителей пробежал изумленный шепоток — потому что на его месте стоял здоровенный черный дракон.

Только вот взлетать Борин не стал. Вместо этого стремглав кинулся на противоположный конец стадиона.

Да, к заветному, закопанному возле контрольной черты, окороку.

Надо ли говорить, что он побил все рекорды скорости по перемещению драконов по суше? Добежал, сунул голову в пыльную землю, зачавкал и… кинулся к главному зданию, а ведь по воздуху долетели еще не все участники, потому что двое или трое сцепились в небе!

— Что вообще происходит? — раздался чей-то изумленный голос, но мы не стали ничего пояснять, болели за своего.

Еще через несколько минут стали появляться первые финиширующие. И нет, Борин вовсе не занял первое место. Вместо этого он прибежал предпоследним, перекинулся и сыто икнул, а потом обнял кинувшуюся ему на шею Лайю.

После чего поклонился принявшимся аплодировать зрителям.

И мы были вполне довольны его стартом — как и он сам.

— Гм… Результаты будут объявлены после второго тура, — произнес Дрей, когда, повинуясь его жесту, на стадионе повисла тишина. — Четверка Севро, вы собираетесь выставлять на маневрирование того же самого участника?

— Нет, господин декан, — отозвался Андрес. — От нас пойдет Элиз Данн!

Дальше все снова покатились со смеху, потому что к стартовой черте я вышла вместе с Румо, и седло, которое купили для нас парни, болталось на нем, съехав ему на бок.

В толпе радостно заголосили:

— Сейчас в небо взлетят драконы и… одна собака!

Лаура, как раз собиравшаяся участвовать вместе с Рейнаром от их четверки, едва не задохнулась от злорадства.

— Уж не позорилась бы, — заявила мне, когда я проверяла ремни седла. Затем добавила: — Хотя тебе не привыкать!

Но я лишь улыбнулась, а потом повернула голову в сторону приближающегося Дрея.

Улыбка исчезла с моих губ, потому что его лицо было серым.

Он явно не понимал, что мы задумали, но снять меня с турнира уже не мог. Не было таких правил, по которым в маневрировании не могла участвовать девушка верхом на собаке.

Но Дрей все же не выдержал — подошел и отозвал меня в сторону.

— Что ты творишь? — спросил негромко. — Элиз, скажи мне, зачем⁈

Я пожала плечами.

— Затем, что здесь все привыкли видеть мир либо в белых, либо в черных тонах, но ведь есть и другие оттенки! Или же считают, что могут быть только люди и драконы, а напротив них — Темные, враги. Но есть и такие, как мы с Румо, — Срединные существа.

— Элиз…

— Да, — сказала ему. — Я из другого мира, Дрей! Так же как и Румо. И пусть мы отличаемся от вас, но мы тоже умеем любить и хотим быть любимыми и счастливыми. А заодно найти свое место в Андалоре.

После чего демонстративно уселась в седло и принялась пристегивать ноги к подпругам. Подозреваю, это выглядело довольно глупо, потому что толпа захохотала еще громче.

Зато Дрей побледнел еще сильнее, но тут прозвучала команда «На взлет!», и мы это сделали.

Румо, трансформируясь, принялся увеличиваться в размерах, и седло стало ровно ему по размеру — вчера проверяли несколько раз. А затем он раскинул крылья и взлетел — со мной на своей спине.

Где-то далеко гудели и волновались зрители — что-то кричали, размахивали руками, — тогда как мы с Румо поднимались все выше и выше.

Я чувствовала, как нас обтекает воздух, видела далеко внизу стадион, а еще академию и шпили Энсгарда. Понимала, что своим взлетом мы наделали много шума, и за нашим маневрированием наблюдали все, а за остальными участниками турнира — почти никто.

И они нам с Румо этого не простили — потому что внезапно перед нами вырос черный дракон.

«Осторожнее! Думаю, он пытается нас сбить!» — мысленно предупредила я Румо, но вместо этого дракон выпустил струю пламени.

Румо все-таки увернулся, и жар лишь слегка опалил мое лицо.

Именно тогда я с полной отчетливостью поняла, что дракон вовсе не пытался сбросить нас вниз, он хотел нас… убить.

Неужели Лаура? Она ведь обещала!

Тут Румо снова резко ушел в сторону, пытаясь избежать очередного удара. Вторая струя пламени прорезала небо, и дракон снова в нас не попал.

Но с земли в небо сорвался еще один дракон — мне показалось, что это был Дрей, и он спешил нам на помощь. Ринесса тоже очнулась и попыталась защитить меня золотой броней, но тут преследовавший нас дракон выдохнул пламя в третий раз.

Да так, что мне в лицо.

Но в эту же самую секунду ожил бабушкин кулон на моей груди. Разгорелся огнем, и мир внезапно вспыхнул, а потом потемнел. После чего и вовсе исчез, а я даже и охнуть не успела.

…Когда я открыла глаза, то не было ни неба над Энсгардом, ни Румо, ни академии.

Я стояла на четвереньках, шумно вдыхая раскаленный от жары воздух.

Мои руки по локоть уходили в песок, колени были в песке, и кругом тоже был песок. Потому что он был везде — проклятая пустыня, занесенная проклятым песком!

Я знала это место.

Хордвик, заброшенный город, в котором когда-то маг по имени Аль-Бенгази решил перекроить этот мир. Сделать его справедливее, но на свой лад. Вместо этого он навлек страшную катастрофу на своих соотечественников — Грани треснули, и в мир стали проникать Темные и другие существа.

И вот я снова здесь. В том самом Хордвике!

А как же Дрей, промелькнуло у меня в голове. Он ведь будет переживать!