Магический УПС, или Как обучить молодую Ягу

Глава 6

Ульяна

– Мила, – я ворвалась в общую комнату, попутно отбрасывая налипшие волосы, – надо поговорить. Ты там еще адекватность сохраняешь?

– Чего? – возмутилась русалка, беспечно листавшая до этого какой-то журнал. – Ты меня обвиняешь в чем-то?

– Ну, сама понимаешь, – провела рукой от ее ног до головы, указывая на ее фигуру.

По мне все было очевидно. Утром шевелюры друг другу драли, а вечером чай, что ли, пить будем?

– Ты из меня городскую сумасшедшую не делай? – скривилась Моревна. – Вообще-то, у меня причин тебя ненавидеть масса.

С соседней кровати фыркнула прислушивающаяся к беседе Злата.

– Ага, бесноваться, что внучка Бабы-Яги с твоим отцом загуляла и обвинять в преступлении, это нормально. – Не скрывала подруга сарказма. – У тебя либо психическое заболевание, либо ты донельзя избалованная дура.

Я укоризненно поглядела на Волкову. Учитывая, что ссориться с царевной я не желала, то оборотница поступала ровно наоборот.

Но Мила удивила. Она не просто не отреагировала на выпад, а даже извинилась, хоть и скрипя зубами.

– Я была не права, ясно? – сначала повернулась к Злате, а потом ко мне, сжимая кулаки. – Мне стыдно, я не всегда такая злая и привередливая. Но вы не понимаете, какого это, встретиться с родственницей ведьмы, из-за которой когда-то проливала слезы матушка.

Наверное, да. Мы не понимали, но сделанный к примирению шаг со стороны русалки я оценила.

– Значит, мир? – подошла к ней поближе и протянула руку.

– Мир, мир, – она несколько секунд раздумывала, прежде чем принять ладонь. – Прости еще раз за потасовку.

– Что уж там, – я отмахнулась, замечая на ней оставленные отметины, – меня тоже извини.

Чудесному мгновению единения помешала реакция рыжеволосой бестии.

– Отлично, вы помирились. – Волкова подбоченилась. – Стервой теперь я буду выступать?

– Могла бы присоединиться, – очень сильно прозрачно намекнула я. – Мы так-то тоже не подарки. Друзьями станем… косички начнем плести…

– Пф, – усмехнулась Злата, но тоже подошла, медленно вытягивая пальцы. – Была, конечно, надежда, найти подруг получше…

– Ты это брось, – развернулась к ней. – У нас с тобой связь давняя, на мизинчиках скрепленная. От меня не отвертишься.

И если у меня было миллион вопросов к миру Тридевятого царства, то у Моревны тоже начал проступать интерес к Москве и ее порядкам.

– А что это за магия? – она подалась вперед. – Вы ритуал какой-то сделали? Он на крови?

– Нет, – усмехнулась оборотница, подавляя хохот. – Больше на палках и гов…, тьфу ты, на соплях и слюне.

Мысленно я поблагодарила подругу за смену фразеологизма. Вполне возможно, что воспитанная, пусть и в морском, но дворце, Мила наш детдомовский лексикон не поймет. Но для точности и закрепления материала пихнула Злату вбок.

– Ты хотела что-то узнать? – напомнила как ни в чем не бывало белокурая девушка. Открыла шкаф, вытащила аквариум поменьше и подцепила ногтями крохотную рыбешку, кидая ее на съедение домашней щуке.

Завороженная ее действиями, не сразу поняла вопрос, но когда ее питомец клацнул челюстью, отвернулась.

– Да, точно, но вам придется клятвенно пообещать, что информация никуда не уйдет, – заозиралась вокруг, упершись взглядом в спящего полудохлого кота.

Он, выдавая себя, подвигал ухом.

– Я твой фамильяр, вообще-то, – не открывая глаз, произнес Борис. – Даже если захочу, никто ничего не узнает.

Потом разберусь, что за слово тот произнес. Что Волкова сохранит тайну, я не сомневалась, а вот Моревна еще вызывала подозрения.

– Хочешь, на вашем этом мизинчике поклянусь? – предложила она.

Определенно мы еще обменяемся впечатлениями о мирах, но я жутко хотела все прояснить сейчас, а время подходило к полуночи. Утром нас ждала очередная боевка, знакомство с предметом судебного красноречия и занятие с упырем-куратором.

– Нет, слова достаточно будет, – кивнула ей.

– Обещаю, – Мила тряхнула головой и застыла в ожидании.

Так что я поведала о беседе с ректором и деканом. О дневнике отчего-то предпочла умолчать, хотя и сама не могла привести объективные причины, склонявшие к этому.

– Ты говорила, что Любава вела себя странно, – вспомнила ее фразу, брошенную за завтраком.

Русалка уселась на кровать и подогнула ноги к подбородку.

– Верно. Мы всегда были близки. Она и учиться-то здесь не хотела, мечтала поступить к благородным девицам. – Лицо Моревны омрачилось, и она предалась воспоминаниям. – Мы обе приехали в Университет больше месяца назад. Естественно, что у нас не возникло проблем с прохождением. Она так боялась со мной расстаться…

– А в чем странность? – не выдержала Злата, выдергивая Милу к реальности.

Русалка на нас и не посмотрела. Обводила взглядом комнату, цеплялась за вещи…

– Она стала пропадать и скрываться от меня. Сначала я подумала, что ей здесь не нравится, но она не хочет признаваться, но потом…

– Что?

– Что?

Хором воскликнули и я, и Волкова, не отличавшиеся терпением.

– Она сияла, радовалась и горячо благодарила. Сказала, что влюблена, но имени избранника мне не называла. Считала, что я не пойму.

– Вы же лучшие подруги? – не поверила ей сразу.

– Вот именно, – грустно отметила Моревна. – Меня это насторожило, но Любава стояла на своем. Я и требовать перестала, надеялась, что она сама придет, но видишь…

Девушка развела руками, а с ее щеки скатилась соленая слезинка.

Мне было жаль царевну. Случись что-то со Златой, я бы рыла землю зубами, но нашла бы ее обидчика. Даже думать не хочу, если она окажется в опасности. То, что сейчас ощущает Мила страшно. И я горячо ей сочувствовала.

– Может, попробуем выяснить, что именно с ней произошло?

Слова вырвались, прежде чем я успела основательно над ними поразмышлять.

– Расследование хочешь провести? – изогнула бровь русалка. – Настоящее? Тебе не рановато?

– Брось, – я все больше укреплялась в правильности своей идеи. – Тебя даже не расспросили за прошедший день, а ведь вы близки. Никто про странность в поведении Любы ничего не знает. Сами все найдем, у нас и козырь имеется…

– Это какой? – напряглась Волкова. – Я везде и за тебя, но хотелось бы аргументы в твою пользу услышать, не в шаражку учиться поступили.

– Ты, вообще, врач, – возмутилась я, потому что ни доказательств, ни вразумительных аргументов у меня не было.

Зато были усы, лапы, хвост, мне не принадлежащие, чуйка и злополучный дневник мамы. Эх, была не была, признаться-то все равно кому-то надо.

Обернувшись, посмотрев по сторонам, поинтересовалась у более опытной Моревны.

– Что нужно сделать, чтобы никто клятву не мог нарушить? И чтобы нас не подслушали?

Девушка едко усмехнулась и прервала обед своего хищного питомца.

– Ефросинья, – щелкнула она пальцами. – Организуешь?

– Как скажете, Мила Валерьевна, – выскочила наполовину из воды огромная щука. – Но это желание!

– Желание, желание, – закивала блондинка и ответила на наш немой вопрос. – Заклинание есть, но как оно с ведьмами срабатывает, понятия не имею. Вдруг у тебя ноги в куриные превратятся, и нос крючком пойдет? Я на отработку из-за глупости не пойду.

– О, как мило, – приложила ладошки к сердцу. – Ты уже и заботиться обо мне начала.

– Издеваешься? – сразу помрачнела надменная русалка.

– Теперь даже и не знаю, – пожала я плечами.

А что? Спасибо на том, что Мила сразу колдовством не воспользовалась.

Мы все застыли в ожидании, наблюдая за магией, исходившей из рыбы. Даже Борис перестал делать вид, что спит. Приподнялся на лапах, спрыгнул и следил за мелком, летающим за нашими спинами и вырисовывающим круг. Лениво пытался его поймать, ведомый инстинктами, но со мной не забалуешь.

– Ух ты, – восхитилась Злата. – Прямо как в сериале. Мы точно никакого демона не вызовем?

– Не отвлекайте, – клацнула зубами Ефросинья. – Одно неверное движение, и вместо полога тишина и клятвы верности, в центре Банник вылезет.

– Банник, это кто? – вполголоса спросила Милу.

Девушка также тихо зашептала.

– Лучше с ним не встречаться. Замоет до смерти и березовыми вениками изобьет.

Понятно, звучит страшнее, чем на самом деле, но на спа-процедуры я в этом мире ни ногой.

– Все готово, – нырнула обратно щука и залегла на дне.

Мы же уселись на пол, и первой заговорила русалка. Она пообещала, что не нарушит клятву, и что пока я не позволю, никто ни о чем не узнает. После ее фразы, между мной и Моревной образовалась алая лента, постепенно превращающаяся в прозрачную. Потом царевна поглядела на оборотницу, намекая, чтобы та все повторила за ней. Хмыкнув, Злата заученно произнесла краткую речь, и лента снова возникла и пропала, но уже между мной и Волковой.

– Говори, можно, – подтвердила мои догадки Мила.

Ну, я и рассказала о полученном дневнике от Майи Вольфовны, о том, что успела прочитать, о свитке и о руне, нарисованной в кабинете ректора, об их задумчивости и просьбе помалкивать, которую я только что нарушила. Мне можно, я там никакие клятвы не давала.

– Покажи, – первая в себя пришла блондинка. Ее глаза загорелись от нетерпения, и она поднялась со своего места. – Так и знала, что все из-за ведьм.

– Если будешь рассуждать в подобном ключе, – обиделась я, – то не участвуй. Я хочу помочь, а не вечно оправдываться.

– Ладно, – забурчала Моревна. – Извини, не думала, что ежки такие чувствительные.

– На себя посмотри, – бросилась на защиту Злата, а я, не прислушиваясь к их перепалке, вытащила из-под подушки изрядно потрепанную книжку.

Обе девушки сначала уставились на нее с изумлением, будто это не строчки, написанные моей родительницей, а какой-то древний труд, но шок прошел быстро. Правда, они ничего так и не увидели.

– Бессмыслица какая-то, – листала странички Мила. – Я ничего не понимаю.

– И я тоже, – вторила ей Волкова, хоть и не старалась, больше бросала злобные взгляды на морскую царевну.

– Ульян, – отчего-то интонация у Моревны понизилась, а презрительность, к которой я привыкла за недолгое знакомство, пропала. – Твоя мама действительно была великим артефактором. Тебе надо быстрее все изучить. А если она не только свиток смогла воссоздать, но и другие артефакты? Представляешь, чем это грозит?

Молча, я соглашалась с доводами русалки. Видимо, Устинья была очень талантливой и могущественной Бабой-Ягой. Так что ей стоило и камень боли сделать, и мертвую воду нахимичить?

– А студентка зачем кому-то понадобилась? – не укладывалось в голове у Златы. – Люба, конечно, выросла в Тридевятом царстве, но кому успела дорогу перейти?

– О, я предлагаю выяснить, – развернулась к девочкам. – В комнату к ней вломимся, все рассмотрим, может, найдем что-то интересное.

– А вот это вряд ли, – обломала меня Мила. – Их спальню опечатали, а соседок отселили. Туда никто через дверь не зайдет.

– Через дверь нет, – зачем-то высказался кот, поигрывая когтями. – А через окно запросто. Я и замки вскрывать умею. – Блеснул на свету самым длинным белоснежным острием.

Огого, а про Луку-то я и забыла, а про медвежатнические замашки Бориса и понятия не имела.

– Борис, миленький, – подхватила ни разу не пушистого доходягу. – А ты мое дерево уговоришь?

– Если и меня с собой возьмете, – замурчал котик, прильнув к груди. – Я же ученый, пропадешь без меня.

– Ой, кстати, – блондинка прижала ладонь ко рту. – Получается, что ты, Ульяна, уже столько правил нарушила , куратору своему соврала…

Пришла моя очередь хмуриться.

– Неа, – мотнула головой. – Я признание перенесла, формально это не ложь.

– Ага, потом известному дознавателю так и скажешь, – съехидничала Мила.

«На дело» мы договорились пойти завтра, хотелось быть хоть чуть-чуть посвежевшей, а мое сегодняшнее состояние к этому не располагало.

Дневник я перечитывать не стала, мне достаточно было дневных кошмаров, связанных с прошлым моей матери, но теперь я не относилась к нему беспечно, решила запрятать в каком-нибудь укромном уголке. Его услужливо подсказал Борис, укладываясь рядышком со мной.

– Передай его фарготу, бедовая. У него в дупле и тело спрятать можно.

– Целиком? – недоверчиво оглянулась на шуршащие листочки Луки, выглядывающие из окна. – Что-то с виду так и не скажешь.

– Он талантливый, – махнул хвостом котик, царапая тем самым меня по боку. – Но лучше внутрь не заглядывай, он тот еще бардачник.

– От старых тел не избавился? – продолжала расспрашивать питомца. – Можно самой там пропасть?

– Ульян, меньше знаешь, крепче спишь, – Борис не пожелал быть откровенным и притворно зевнул. – Впрочем, не мне тебя останавливать.

– Ты же мой… – щелкала пальцами в попытке вспомнить незнакомое слово.

– Фамильяр?

– Фамильяр, да, – накрылась одеялом. – Должен мне помогать, подсказывать, обучать.

– Вот я тебе и помогаю, подсказываю и обучаю. Не надо в его внутренний мир со своим уставом лезть, он не обрадуется.

Если мне и хотелось еще что-то возразить, то я бы ничего не смогла сделать. Со стороны Златы мне в лицо прилетела подушка, явно приказывающая заткнуться.

Этот день мне запомниться надолго, но на душе было спокойнее. Во-первых, шок от увиденного преступления немного отошел, а во-вторых, я радовалась, что наладила мало-мальское общение с вредной Милой.

К сожалению, в объятиях Морфея я пробыла недолго. Противный, визгливый будильник разбудил несчастную Бабу-Ягу в самый неподходящий момент. Во сне я увидела красивую грустную женщину, чем-то похожую на меня, она тянула ко мне руки и называла мое имя. Я надеялась, что так выглядит Устинья, но понятия не имела, у кого можно попросить ее изображение.

Собравшись, поспешила на выход. Знала уже, что под густой кроной меня поджидает скучающий преподаватель. Его я побаивалась, учитывая, что задолжаю ему как минимум две отработки. Как максимум буду задолжать больше после нового урока от куратора. Вчерашнее замечание от Моревны изрядно мучило мою совесть. Наверное, стоит признаться, но прежде чем я открыла рот, он повел себя настолько надменно и мерзко, что я быстро передумала.

– Вовремя, – посмотрел на часы Вячеслав Алексеевич. – Исправляешься, Бабкина.

Мне даже показалось, что он расстроился. Еще бы, наказания избежала, а он только пытку изощренную придумал.

– Не педагогично со студентами в подобном тоне разговаривать, – обиделась я.

Жутко раздражалась, что Бойцов называет меня по одной фамилии, ему прекрасно известно имя, да и на других учеников он рычал меньше.

– Контузову об этом сообщи, – Вячеслав Алексеевич отвернулся и твердо пошел вперед, не следя, успеваю я за ним или нет.

Подавив в себе гнев и повторяя себе под нос, что ничего человеческое ему не нужно, попробовала успокоиться. Слишком подозрительно хрустели ветки у близко находившихся деревьев, и они одушевленными не были. Если не обуздаю силы, то в Университете окажется еще один труп, только преступник отыщется сразу около места преступления.

Профессор чересчур резко остановился, а я не успела среагировать и врезалась в его каменную спину, теряя равновесие. В жизни не была такой неловкой, сказывалась его неприязнь и мое отчаянное желание выяснить, за что он так со мной. И когда прикрыла глаза, выставляя руки, чтобы сделать падение менее болезненным, поняла, что меня подхватили.

Не знаю, что там за тараканы в голове у Вячеслава Алексеевича, но студентку он пожалел и спас от возможного позора и отбитой филейной части. Бойцов держал меня за талию, а я медленно выбиралась из его ладоней. Ох, этот неловкий момент, когда кто-то явно псих.

– Сегодня попробуешь вызвать магию последовательно, и чтобы она тебя слушалась. – Он поставил меня на ноги и, как ни в чем не бывало, постелил на траве коврик, оглядываясь. – Пока она у тебя хаотичная и возникает из-за порывов, тебе нужно с ней совладать.

– Знать бы, как это сделать, – буркнула, недовольная его и своим поведением.

Хотела поблагодарить, но слова застревали в горле. А еще я с трудом воспринимаю информацию, если преподаватель ведет себя предвзято. Вечно переживаю, что ничего не достигну, излишне копаюсь, а из-за этого выходят плачевные результаты.

– Ульян, – неожиданно вежливо начал профессор, будто прочитав мои мысли. – Это не сложно. Тебе надо настроиться, сосредоточиться и просто пожелать… – он задумался, – пожелай, чтобы этот росток, – кивнул на стебелек, пробивающийся через щебень, – подрос на несколько сантиметров.

– Ладно, – уселась и пытала взглядом растение, но ничего не происходило.

По крайней мере мне так казалось. Но земля ведь дрожала, да и волшебство в себе я чувствовала.

– Силы есть, ума не надо, – прикрыл глаза Вячеслав Алексеевич, потирая свой угловатый подбородок с короткой бородой.

На меня он не смотрел, больше выглядывал за мою спину.

Я повернулась и застыла от удивления. За мной образовалась клумба, размером с коврик, на котором я в полулотосе восседала, слушая все указания.

– Это я сделала?

– Ну не я же, – насмешливо произнес преподаватель. – Кажется, я выяснил в чем твоя проблема.

Он не спешил объяснять, лишь молча насмехался надо мной, пока я обозревала свершившееся. Надо же, своими силами клумбу взрастила. Если постараться, то и целый сад высажу.

– Так, в чем проблема? – я напряглась, ожидая услышать какую-нибудь непреложную мысль и мудрость.

Про порядок в голове, про медитации или еще что-то подобное. Но Бойцов все-таки больше был практиком.

– Не нравлюсь я тебе, Ульяна, да? – В глазах виднелись смешные искорки, но признаваться я не спешила.

У меня не жизнь, а сплошное получение полезного опыта. Дураку понятно, что мои откровения Вячеслава Алексеевича только разозлят. А я не идиотка, чтобы надуманные обзывательства в массу нести. Так-то рано или поздно прозвище до него дойдет, и кто тогда наплачется?

– Это к делу не относится, – я насупилась. – Вы чудесный преподаватель.

В чем-то я и не лгала. Информацию он выдавал порционно и интересно. Одно-единственное занятие на лекции меня увлекло. А то, что он не человек, а упырь, так и я следовала непреложной истине: когда вам все сходит с рук, их можно и не умывать.

– Бабкина, успокойся, – выдохнул профессор. – За это я не накажу. Понял уже, что если тебе приказывать, все наоборот получится.

– А так только с вами работает? – не заржавело у меня. – Или, в целом, со всей магией?

Вопрос был важный. Вполне возможно, что наперекор я следовала из-за непреодолимого желания победить врага.

– Не знаю, – он пожал плечами. – Знаешь, завтра у тебя со мной занятия не будет. – И завидев мою довольную ухмылку, он добавил. – Не расслабляйся, я своего коллегу попрошу с тобой позаниматься. Она дама милая, культурная. Может, ты из общения еще и что-то полезное вынесешь.

Не мог он напоследок меня не подколоть.

– И еще, – напомнил мне на всякий случай. Занятие явно подходило к концу, и на улицу начинали стекаться студенты. – У тебя три отработки. Буду вечером тебя ждать в своем кабинете.

Припомнив причины, по которым я их получала, воскликнула:

– Две, – не согласилась я. – Третья несправедливая.

– Будешь спорить, я тебе десять поставлю, – закончил свою мысль Вячеслав Алексеевич и ретировался под удивленные очи студентов.

Вот же вампир хладнокровный, ни о чем не забыл. Он как-то очень быстро пропал из поля зрения, а я лишь молча следила за тем, как он удаляется.

– Вау, – обернулась Мила, одетая в спортивную форму. Странно было, что шла она за ручку со Златой. – Это декан криминалистики?

– Нет, – угрюмо провожала его взглядом. – Это вторая по ядовитости тварь в Тридевятом царстве.

– А первая какая? – улыбнулась русалка, встречая новый день в великолепном одеянии.

Ох, мое милое дитя лета…

– Ты, конечно. – Возможно, на мой тон влияло ее наигранное настроение, а еще скорость удаления от нас Вячеслава Алексеевича.

Моревна, кстати, не особенно обиделась.

– Меня в свои проблемы не привлекай. Я барышня милая и симпатичная, – она помахала ручкой парням, переминавшимся с ноги на ногу. – На сегодня все в силе?

– Да, – я посмотрела на свою ближайшую подругу, которая и сама не понимала, как попала под обаяние морской царевны. – Ничего не изменилось.

– Вот и отлично, Ульяна, – она хлопнула меня по плечу. – У нас еще одна сдвоенная пара на судебном красноречии.

Все первокурсники утром соревновались в быстроте, ловкости и физической силе, а вот после завтрака разбредались по своим предметам. Временно, у меня и у русалки они совпадали, а вот Злата с удовольствием бежала на занятия, связанные с распотрошением не всегда животных тел.

Я училась на дознавателя, а Моревна мечтала стать чиновником, довлевшим надо мной. На следующем курсе предметы уже различались, но так или иначе, нам предстояло отыскать общий язык.

К счастью, Контузов сегодня был очень чем-то занят. Видимо, и его привлекли к расследованию. Он рассеянно за всеми следил и отпустил нас задолго до окончания лекции.

– Потом Птушкин, – улыбнулась Мила, явно знающая больше о преподавателе.

Завтрак не запомнился ничем примечательным. Злата и Мила язвили, парни, сглаживающие впечатления от их замечаний, не появились, а я все больше погружалась во внезапно возникшую депрессию.

Следующая пара ознаменовалась появлением уже знакомого профессора. Я помнила его со дня своего злополучного поступления. Уж очень он напоминал родственника-декабриста, любившего ссылки и дуэли.

В кабинет со студентами вбежал мужчина. Он был худым, стройным и в костюме, напоминавшем девятнадцатый век. Его лицо обрамляли темные кудрявые бакенбарды, а прическа больше напоминала афро-кудряшки, да и сам он был достаточно смугл, чтобы вызывать несколько насущных воспросов. На тонкие ладони тот натянул белоснежные перчатки.

– Хеллу, нигга, – поприветствовал он нас.

На мое немое замечание Моревна, устроившись рядом, пояснила:

– В иностранном государстве образование получал. Молчи. Обвинит нас еще в чем-нибудь.

Александр Сергеевич Птушкин первым делом обозначил свое отношение к преподавательству.

– Я молодой, неглупый, сужу по людям.

Если вы бравые и праздные, то нам не по пути,

Люблю умных и вдумчивых, кивая властям,

Но я не идиот, как вы не посуди.

– А он всегда будет в рифму объясняться? – шепнула русалке.

Она пихнула меня вбок, но отвечать не стала. Из-за ее реакции я заподозрила самое страшное. Что Птушкин таланта родственника не унаследовал, но своей поэмой нас замучит.

– Основные функции коммуникации, – написал он на доске. – Информативная, интерактивная, перцептивная и экспрессивная. Хоть кто-то знает отличия?

Учитывая, что я была первокурсницей, но сильно задолго готовилась к поступлению, была счастлива, что подобный предмет мало связан с магией. Хоть где-то я могла блеснуть знаниями.

– Информативная – это передача сведений, истинных или ложных, интерактивная – это организация взаимодействия, перцептивная —восприятие и понимание друг друга, и экспрессивная – передача характера.

– Верно, – Птушкин ткнул в меня мелом. – Пойдем дальше.

Эх, трындеть, не мешки ворочать.

К счастью, Александр Сергеевич был ужасным стихоплетом, но отличным рассказчиком. Его конек – это проза, ну, или не самая скучная обучающая лекция. Он быстро перешел с одной темы на другую и поведал о классификации вопросов.

– Мы еще с вами целый суд разыграем и дебаты устроим, – воодушевлял всех профессор, а я втайне радовалась.

Магия все же была точной наукой со своими сложными и непонятными правилами. А я гуманитарий. Жалко, что все дела словами не делаются. В этом случае я бы развернулась.

– Бабкина, отлично тебе, – в конце занятия расщедрился преподаватель.

А мне даже его стихи похвалить не пришлось.

– Молодец, – сообщила Мила, решившая сегодня побыть очаровательной. – Первая оценка и уже отлично.

– А отработки в аттестат идут? – вспомнила о предупреждении Бойцова и поежилась.

С упыря станется документ мне испортить.

– Если пропустишь, – пожала плечами русалка. – А так, это своеобразный способ искупить вину.

Ох, придется все-таки тащиться к Вячеславу Алексеевичу вечером, а у меня, между прочим, планы, связанные с расследованием и взламыванием опечатанной комнаты.

Перед следующим занятием Моревна прихорашивалась. У нас почти все расписание совпадало, и я нехотя обзавелась заклятой подругой. Странно, но после драки, пространственных обещаний, скрепленных магией щуки, и обсуждения мизинчиков мы сблизились. Я ей почти доверяла и не чувствовала отторжения.

– Что это с тобой? – пихнула ее вбок, чтобы она, наконец-то, закрыла маленькое зеркальце.

– Ульяна, ты как маленькая, – выпрямилась соседка по парте, выставив свою необъятную грудь. – У нас же теория и практика проведения допросов.

– Это я и без тебя знаю, – оглянулась по сторонам.

Удивительно, но все однокурсницы морской царевны повторяли ее действия. Красили губы алой помадой, причмокивали, опускали молнию на блузках до грани приличия, выставляли голые ноги, едва прикрытые короткой юбкой. Те, кто предпочитал более древнее одеяние, пришли в тонких муслиновых платьях, явно намочив их перед этим.

– А кто профессор? – Мила выпучила глаза.

Ей-то казалось, что она объясняет очевидное.

Точно. Его же Иванов ведет, а Дмитрий Игоревич был тем еще красавчиком. Статный широкоплечий блондин с длинной шевелюрой. Еще и добрый к тому же. Как в такого влюбиться?

– Мила, ты с головой дружишь? Он же не юнец-старшекурсник, а ректор, – пыталась образумить девушку.

Мне повезло, что он был не в моем вкусе. Я еще не успела приглядеться, но тот, кто мне нравился внешне, следуя моему вкусу, был злобным, мрачным и вечно раздраженным упырем. Хотя… Марк, вот, на меня с последнего ряда смотрит. Его бы только в рубашку клетчатую переодеть и топор выдать.

– Ох, Ульяна, – она рассмеялась. – Слышала поговорку? Тот, кто дружит с головой, он в постели никакой. Не заставляй меня в тебе разочаровываться.

Поверить не могу, что учусь на курсе влюбленных сумасбродок. И кто оказался в их числе? Надменная и властная Мила.

Преподаватель появился через секунду, когда прозвенело оповещение. И в аудитории раздался томный протяжный вздох, потому что именно сегодня он предпочел не закалывать свои великолепные волосы. Парни переглянулись между собой, абсолютно не понимая эмоций большинства девчонок. Впрочем, мужчин я горячо поддерживала. Интересно, а как Злата относится к главе Университета?

Дмитрий Игоревич словно не замечал пристального внимания к своей персоне. Он спокойно вел лекцию, заставляя нас записывать виды допросов, зависящие от допрашиваемого лица. Моревна вовсю пыталась завоевать его расположение, но он и глазом не моргнул, игнорировал русалку, да и остальных студенток тоже.

Вскоре занятие закончилось, а я в успокаивающем жесте похлопывала Милу по плечу.

– Ничего, – Сжала кулаки русалка. Кому-кому, а ректору еще следовало поучиться у царевны настолько призывно трясти шевелюрой. – И этот Измаил будет взят.

Пока я была недостаточно долго с ней знакома, но ее решительность меня откровенно пугала. С другой стороны, я сама не святая, этим и живу.

– Идем, горе заедим, – предложила дойти до столовой.

Там у меня была назначена встреча с Волковой, да и обсудить не мешало наши дальнейшие действия. Когда мы все получили свои подносы, я обозначила девочкам, что задержусь. Боялась пропускать отработки Бойцова, учитывая, что он уже прямым текстом высказался насчет моего отсутствия в предыдущие дни.

– Плохо, – расстроилась Злата, – у меня утром лекция у куратора.

– Не говори, – хотела ободрить. – Я тоже не высплюсь.

Вспомнила, что Вячеслав Алексеевич упоминал про еще одного куратора, который поможет мне с обузданием магии. Сбыл с рук, так сказать.

Русалка тоже не радовалась перспективам, но не спорила. У нее была странная философия, что если и идти на дело колдовское, то всегда ночью.

От дальнейших рассуждений, нас оторвали однокурсники.

– Ой, барышни, привет, – как бы невзначай рядом устроился Макс в своей вечной футболке. – Здесь не занято?

– Нет, – не могла вести себя с ними недружелюбно, да и ребята мне нравились.

Максим и его друг недавно мне помогли, объяснили что к чему, а еще и про группу свою рассказали.

– Отлично, хотел вам передать, – парень вытащил лист бумаги с изображением их сообщества музыкантов. – Нам разрешили концерт устроить в городе. Придете?

Я усиленно закивала, а вот мои две товарки незаметно скривились. У Златы, вообще, странные отношения с музыкой, а вот Мила наверняка знала больше.

– Придем, конечно, – ответила за всех, злорадно потирая под столом ладошки.

Ну и пусть им что-то не нравится. Хотя бы отношения с однокурсниками наладим, а уж выбраться из Университета я мечтала. Мир-то необычайно интересный. В Светлогорье, столице Тридевятого царства, проживало огромное количество рас и магов. Я хотела прогулять по улочкам, посмотреть, как живут люди и нелюди, а еще разузнать побольше о ведущейся в данное время войне. Не то чтобы я готовилась принять чью-то сторону, да и битвы у них были больше потешные судя по рассказам богатырей, но когда еще доведется увидеть соперничество двух разведенных супругов?

Василиса Предмудрая против Кощея Бессмертного. Да в моем мире круче блокбастера не снимали.

– Эт-тоу буд-дет в баоу-р-ре, – с акцентом проговорил Марк, выдергивая меня из собственных мыслей. – Наз-зыв-вауетца Гно-ум-мий д-дом.

– А это не там, где лешии собираются и домовые? – уточнила русалка, теребя соломинку в стакане.

– Именно, – расплылся в улыбке Марк, явно довольный вниманием морской царевны. – А еще там самые классные рок-концерты.

Удивительно, но морская дева любила подобный жанр.

– Ладно, ребята, – все-таки согласилась Моревна, – можете рассчитывать на меня. Я и своих знакомых позову.

– Да? – оба юноши не могли поверить своему счастью. – Поможешь?

Оказалось, что Мила очень даже популярная на территории учебного заведения. Она была благородных кровей, с хорошим образованием, дочерью царя, да и, честно признаться, невероятно красивой барышней.

Правда, со схожей славой было несколько девушек. Они состязались между собой в поклонниках и в количестве свиты. Неприятно осознавать, но, кажется, я в это движение входила.

Когда парни ушли раздавать приглашения другим учащимся, я перво-наперво спросила Моревну:

– И когда ты стала такой доброй? Улыбаешься, волосы накручиваешь, в комплиментах рассыпаешься? – вспомнила о неожиданных словах, сказанных в мой адрес.

На меня она и не оглянулась. Следила, словно кошка за своей добычей, как Дмитрий Игоревич болтает с какой-то молодой преподавательницей.

– Я всегда была такой, Ульян. – Цедила она сквозь зубы. —Поверь, здесь я самая безобидная и милая, не в пример зловредным акулам.

Мне подумалось, что она намекает на профессоршу, заботливо поправлявшую платок на груди у ректора.

Меня ее заявление позабавило. Точнее, не так, я ржала, аж гречкой подавилась.

– Помни, Ульяша, – вступила в беседу Волкова. – Мы же девочки. Мы можем лгать и лгать, абсолютно не испытывая чувства вины.

– Мне-то ты не врешь? – рассмеялась я, смирившись, что обед закончен, и новый кусок мне в горло не полезет.

Она поджала губы и демонстративно скрестила пальцы над столом.

– Никогда.

– Ой, идите вы к… банникам, – притворно обиделась я и засобиралась. – Мне на отработку пора, пока у Бойцова фантазия не разыгралась. Зверюга мне их в количестве трех штук назначил.

– Сильно накосячила? – поинтересовалась русалка, убирая руку от подбородка.

Пришлось задуматься.

– Ульян, ты прямо как маленькая, – продолжила она свою мысль. – Вячеслав Алексеевич молодой мужчина, сильный, умный, с потребностями.

– И? – я выгнула бровь.

Я-то как раз заметила, что он молодой, но весь его прекрасный лик портил ужасный, вредный и невыносимый характер. Извечная истина гласила, что когда-нибудь несправедливость восторжествует. Видимо, восторжествовала она исключительно для меня, подарив красавчика-куратора-упыря.

– Где твое женское начало? – Мила ухмыльнулась. – Макияж, духи, блузку поэффектнее, вырез поглубже.

– Насколько глубже? – не хотела, но в ее бездонное декольте заглянула.

Мне, к сожалению, хвастаться было почти нечем.

– А что конкретно натворила? – задумчиво накрутила завиток Моревна.

Я залилась краской, упоминая все неловкие ситуации, где я пыталась колдовать.

– Завалила щебнем, залила чернилами и оскорбила. – Честно отрапортовала ей.

Хочешь не хочешь, а опыта в подобных делах у царевны было явно больше.

– Шустрая ты, – некстати влезла Злата, офигевшая от подробностей.

Поведать подруге о своих злоключениях я не успела. А она за парочку дней, нигде не провинилась. Все преподаватели пели ей хвалебные песни и обещали скорый оборот в волчицу.

Зато русалка поделилась житейской мудростью.

– Это безнадежно. Переодевайся в прозрачное, Ульян.

Ясно-понятно, что этих идиоток я больше слушать не буду. В прозрачное, скажет тоже. Да Бойцов на меня и не взглянет, вручит ведро со шваброй и отвернется как ни в чем не бывало, а я страдай от его равнодушной реакции.

В итоге я поволочила свое несчастное тело к факультету криминологии. Старшекурсники еще занимались, когда я достигла ненавистного мне кабинета.

– Ульян, привет, – поздоровался Андрей, а вместе с ним Иван и Финист. – Ты чего здесь забыла?

– Свою самооценку, – пробурчала я, вызывая хохот у студентов.

Они не понаслышке знали, какие отработки назначает декан. Чего-то важного он первокурсникам не доверял, а вот уборку, глажку и всякие домашние дела с удовольствием.

В отличие от нашего начального курса, у парней на обучении девочек вообще не было. Оттого все юноши откровенно пялились на меня и шептались со своими приятелями.

– В аудиторию быстро, кыш! – Разогнал всех властный голос.

Поток молниеносно его послушался и расселся на предоставленные стулья. А я, дурочка, застыла посреди коридора.

– Бабкина, – как-то устало заметил профессор. – Вы методичку читали? Отработка в вечернее время, чего вы так рано пришли?

Вот же хомяк небритый. Я, между прочим, свободным временем пожертвовала, лишь бы явиться. А он… Эх.

– Ладно, – скрестил руки на груди Вячеслав Алексеевич. – Идите в соседний кабинет. Все необходимое за дверью, а к моему приходу, чтобы все сияло.