Маленькая скандальная история

24

Верная своему решению, на следующий день после работы я еду к маме. Она обрадовалась моему звонку, даже пообещала приготовить мои любимые сырники из тофу и рисовой муки — высшее проявление любви. Помимо меня в семье их никто терпеть не может, и даже не слишком избирательная кошка отчима брезгливо воротит нос.

Сообщение от Антона уже полдня висит в неотвеченных.

«Привет! Сегодня заеду?»

Выйдя из такси рядом с домом мамы, я все же решаю ему ответить, чтобы не выглядеть обиженным ребенком.

«Привет. Нет. Я сегодня у мамы».

Звонок от него раздается через секунду после отправки. Я смотрю на экран с танцующими буквами его имени и неожиданно для себя наполняюсь еще более детским желанием не отвечать. Просто так, без причины. Вернее, причина все-таки есть. Кажется, я хочу ему отомстить за то, что он с такой легкостью ведет двойную игру.

Мелодия звонка стихает секунд через десять, и тут же возобновляется в новым рвением. Внутри меня зреет торжество, смешанное с самодовольством. Этот вызов я тоже пропускаю, а сдаюсь лишь на третьем.

— Алло, — говорю отстраненно.

— Привет, — голос Антона звучит немного напряженно. — Все в порядке? Ты долго не отвечала.

— Да, все в порядке, — еще более небрежно отвечаю я, подпитываемая его явным беспокойством. — У тебя что-то срочное?

— Нет… — теперь он кажется растерянным. — Ты у мамы сегодня, правильно я понимаю?

— Да. Она давно меня к себе звала.

— Нужно было сказать. Я бы тебя отвез.

Я чувствую укол вины. Пока я ищу способ ему отомстить

Антон искренне предлагает помощь. Забота всегда меня обезоруживает.

— Да все в порядке. Здесь недалеко, — бормочу я.

— Долго там будешь? Я могу тебя забрать.

— Думаю, уже поздно будет. — И не удержавшись, добавляю: — Тебя жена дома ждет.

— Зачем ты так?

— А что я такого сказала? — усмехаюсь я, снова включая холодную стерву. — У тебя ведь действительно есть жена.

— Ладно, я понял, ты сегодня не в духе. — За спокойной выдержанностью его тона я считываю легкое раздражение. — Созвонимся позже.

Я вешаю трубку первой. Просто чтобы не оставлять последнее слово за ним.

Воздух маминой квартиры пахнет мятой и поджаренным тофу. Скинув сумку на пол, я вручаю ей высококалорийный десерт с кучей сливок и сахара в качестве компенсации и заключаю в объятия.

— Замечательно выглядишь, дочь, — мама внимательно оглядывает мое лицо. — К косметологу, что ли, сходила?

— Маска из сметаны на ночь, — шучу я. — Какие в мои годы косметологи?

— Тебе уже тридцать, как-никак, — напоминает она. — Чай наливаю?

— Не тридцать, а двадцать девять, — зачем-то возражаю я, идя за ней на кухню. — Чай буду. А дядя Максим где?

— Поехал в строительный магазин, — небрежно отмахивается мама. — Опять все выходные в саду будет копошится.

Сев за стол, я расслабленно вытягиваю ноги. В гостях у мамы я всегда становлюсь дико лениво, позволяя ухаживать за собой, как за маленьким ребенком. Наверное, это ощущение время от времени необходимо любому взрослому, — отдохнуть от необходимости решать свои взрослые проблемы.

— Посмотри, не пережарила? — спрашивает мама, опуская передо мной тарелку загорелых блинчиков.

— Вкусно, — сообщаю я, надкусывая один. — Лучше, чем в любом веганском кафе.

Телефон в заднем кармане брюк пикает и мне приходится потянуться за салфеткой, чтобы протереть пальцы.

На экране меня ждет входящее сообщение от Антона.

Ксюш, я наверное не слишком внимательно себя вел с тобой в последнее время. Извини, просто много рабочих проблем навалилось. Просто помни, что ты мне очень дорога, и я тебя люблю.

Закусив губу, я перечитываю эти строчки снова и снова. Как тут не заулыбаться? Так много — знать, что тебя кто-то любит. С этим знанием невозможно чувствовать себя потерянной и одинокой, как было со мной после разрыва с Арсеном. У каждого в этом мире должен быть человек, для которого ты — самое главное.

Все в порядке, — печатаю я, окончательно сменив гнев на милость. — Я буду уезжать примерно часа через два. Если есть время — заезжай.

— С кем переписываешься? — любопытничает мама, когда я, так и не распрощавшись с улыбкой, кладу телефон на стол.

— С одним парнем, — скромно отвечаю я.

— М-м-м! А поподробнее?

У мамы ощутимо поднимается настроение. Мой разрыв с Арсеном она переживала как свой. Это в глазах современного общества тридцатник перестал быть приговором. Для моей мамы, тридцать лет — верное клеймо старой девы.

— Он очень хороший, но у наших отношений нет будущего, — честно говорю я, чтобы сразу пресечь фантазии мамы по поводу внуков и свадьбы.

— Почему?

— Потому что он женат. — С этими словами я воинственно вскидываю подбородок, на случай, если маме вдруг придет в голову упрекать меня в аморальности.

Но маме такого в голову не приходит: к сожалению или к счастью. Вместо этого она с поистине девичьим задором сообщает:

— Ну и ладно. Развлекайся. Секс- то хороший?

Я киваю. Был бы плохим — нашим отношениям с Антоном не на чем было бы держатся. Но что-то не в осуждении мамы меня коробит. Возможно, мне хотелось, чтобы она возмутилась, сказав, что я еще обязательно встречу свою любовь и вторым номером ее дочь быть недостойна. Хотя номером два с Антоном я себя и не чувствую. Несмотря на то, что каждый вечер он возвращается к жене, я ощущаю себя его главной женщиной.

— Может быть, еще уйдет.

— У него семья, мам? — неожиданно для себя возмущаюсь я. — Ты что, не слышишь?

— Я услышала. Но одной тоже быть плохо, тем более когда тебе уже не восемнадцать. Семью нужно создавать до тридцати. На меня посмотри: черти с кем живу. — Она кивает в сторону, где предположительно должен находиться отчим.

— Если тебе с ним так плохо — не живи.

— Поживешь с мое и по-другому заговоришь. Одной, Ксюша, тоже очень плохо. А тут мужик рядом — какой-никакой.

Эта ее фраза «поживешь с мое» всегда повод закончить разговор или по-крайней мере сменить тему. Антон заберет меня не скоро, поэтому приходится выбрать второй вариант и начать расспрашивать маму про здоровье, сад и ее бедовую подругу тетю Надю, вечно влипающую в приключения. Помнится, в последний раз она опоздала на поезд и потом полдня догоняла его на попутках.

«Я приехал», — приходит на телефон спустя два часа.

Я с облегчением выключаю телевизор и поднимаюсь с дивана. Дядя Максим успел вернуться из строительного магазина и вот уже минут двадцать они с мамой вдохновенно ругаются.

— Мам, я поехала, — выкрикиваю я по пути в прихожую. — За мной приехали.

— Он тебя заберет, да? — Мамина голова выныривает из комнаты. — И не поленился сюда притащиться. Молодец какой.

Я снова чувствую неясный прилив раздражения. Был бы Антон молодец — не изменял бы со мной жене. И вообще, разве это подвиг: потратить пятнадцать минут, чтобы скататься в соседний район? Или для почти тридцатилетней меня это манна небесная?

И сама дивлюсь таким мыслям: я в последнее время само противоречие.