Маленькая скандальная история

53

Весь недолгий путь до двери в мою квартиру меня потрясывает от волнения. Продуманного плана у меня нет. Предложу Антону чай, а дальше куда кривая воображения выведет.

— Замок заедает, — досадливо морщусь я, когда не в с первого раза попадаю ключом в личинку.

Антон молчит. В молчании заходит за мной в прихожую, в которой раньше бывал почти каждый день, в молчании следует за мной в гостиную и на мое предложение располагаться на диване не реагирует, оставаясь стоять.

— Картина, которую ты повесил, — для чего-то говорю я, взмахом руки указывая на стену. С каждой секундой я нервничаю все сильнее, а потому несу полную чушь.

Антон кивает. Достойный ответ на идиотское предложение поглазеть на то, что уже видел.

Тоска снова дает о себе знать, мелкими шажочками крадясь прямиком к сердцу. Мне не нравится то, что он молчит, как и то, что не пытается сократить расстояние между нами. Возможно, он ни в чем не уверен, или напротив уверен, что приглашение на чай — всего лишь приглашение на чай. Тогда он полный идиот.

— Чай или кофе? — спрашиваю я с напускной веселостью.

— Чай, — отзывается Антон, выглядя потерянным и напряженным.

Чтобы пройти на кухню, мне нужно обогнуть его. Но я не огибаю, а, обвив руками его шею, прижимаюсь всем телом. Плечи Антона становятся каменными, дыхание, пахнущее мятной жвачкой, обрывается.

— Хочу тебя трахнуть, — шепотом говорю я ему в губы.

Его язык проникает мне в рот, затвердевший член вдавливается в бедра. Я уже знаю, что возьму от этой встречи все, что смогу унести и, издав задушенный стон, нащупываю молнию на его джинсах.

— Соскучился? — не затыкаюсь я, пока мы пятимся в спальню.

— Очень.

Мы падаем на кровать. Не разрывая поцелуя, я стряхиваю белье с лодыжки и нетерпеливо раздвигаю ноги. Антон с первых секунд задает бешеный темп и трахает меня как заведенный, вытаскивая наружу вскрики, всхлипы, стоны.

Но мне и этого мало. Мне нужно полное обладание. Его телом, его мыслями, его всем. Я проталкиваю ему в рот пальцы, трогаю ими его язык, царапаю его плечи и говорю-говорю.

— Представлял меня, когда дрочил?

Он конечно представлял.

— Вспоминал, как трахал меня языком?

Да, он вспоминал. И да, я по-прежнему самое яркое событие в его жизни.

Ткнув лицом в подушку, он имеет меня сзади. До брызнувших слез из глаз, до спазмов и жжения в промежности. Потом не меняя позы, лижет меня там, доводя до продолжительного и громкого оргазма.

После мы лежим рядом. Моя голова прижата к его плечу, пока я изо всех сил себя убеждаю, что гештальт закрыт и я могу спокойно продолжать жить дальше. Без него.

— Мне ехать нужно, — тихо говорит Антон, глядя в потолок.

— Конечно, — отвечаю я, делая вид, что от этих слов внутри все не сжалось. С этим я как-нибудь разберусь после его ухода.

Коснувшись губами моего виска, он встает. Подобрав колени, я смотрю как Антон натягивает джинсы, и чувствую, как зажившая рана внутри меня стремительно расходится по краям, брызгая гноем. Становится даже больнее, чем было. Почему, я пока не понимаю. Возможно, потому что он выглядит закрытым и отстраненным, не источая былых нежности и трепета.

Натянув домашнюю футболку, я иду его провожать. В дверях даже сладко потягиваюсь: мол, как же отлично было наконец-то размять кости. О том, что внутри разваливаюсь на части, знать конечно не даю, предпочитая играть роль расчетливой и беспринципной телки. Захотела трахнуть понравившегося мужика — взяла и трахнула. Потому что себе разрешила.

— Я пойду. — Вымученно улыбнувшись, Антон берется за ручку двери. — Пока.

— Пока, — бодро отвечаю я, с одержимостью обсасывая тот факт, что за прощанием не последовало слов «созвонимся» или «увидимся».

Моей выдержки хватает ровно до того момента, как я дохожу до кровати. Упав головой в подушку, громко реву, так и не понимая, что именно так сильно меня подкосило. Моя психика знавала времена и похуже. Или не знала. Ведь только сейчас меня посетило стойкое ощущение, что Антон больше не появится и не позвонит.

К ночи мое состояние напоминает глубокую депрессию. Не хочется ровным счетом ничего: ни смотреть телевизор, ни заглядывать в соцсети, ни разговаривать с Олесей, чей звонок так и висит в неотвеченных. Кажется, на самое дно я опустилась только сейчас, когда предположительно обязана была вынырнуть.

Это не на шутку меня пугает, вынуждая признать очевидный факт: я впала в зависимость от мужчины и самостоятельно побороть ее не в силах. Необходимо вмешательство извне. Например, помощь психотерапевта.

Следующим утром по дороге на работу я записываюсь на консультацию к Рыбкиной Марине Львовне — именно так было написано на визитке, которую я откопала в ящике комода. Час беседы с ней стоит столько, сколько я с трудом могу себе позволить, но другого выбора нет. Лучше сдохнуть от голода, чем в свои юные тридцать снова почувствовать себя так, словно жизнь кончилась.

Прорвемся, — говорю я себе, подтверждая время встречи: шесть вечера, следующая пятница. Положив трубку, даже нахожу в себе силы улыбнуться. Прорвемся обязательно.

На этой позитивной ноте моя улыбка меркнет, замещаясь бешеным стуком сердца. Телефон вдруг ожил забытой мелодией, а на экране издевательски пляшет номер Антона.