Малышка для большого босса. Любовь не продаётся

Глава 16

Всё, я официально записалась в банду ненавистников босса. А если у него такой нет – теперь будет. Я основала.

Успела уже поспать, наплакаться над кашляющим Лаки, испугаться, что он умрёт. И хоть в ветеринарке меня заверили, что это обычный собачий грипп и лечится он примерно неделю, всё равно не могу избавиться от тревоги.

Усугубило ситуацию то, что с наступлением вечера хозяин так и не объявился. И сейчас, забрав Вареньку с садика, я раздеваю её в коридоре квартиры Юсупова, с нетерпением жду момента, когда удостоверюсь, что с псом всё в порядке.

– Солнышко, там собака лежит. Бо-бо ей. Ты с ней не играй, хорошо? – развязываю шапку. Вот это узлов накрутила! Торопилась, блин. А теперь мучаюсь.

– Гав-гав? – уточняет про собачку. – Гадить мона?

Невольно улыбаюсь, чем вызываю её недоумение.

– Гладить можно. Аккуратно.

– Холофо!

Снимаю с дочки ботиночки, аккуратно ставлю на коврик. Всё ещё не уверена в том, что делаю. Надеюсь, хозяин квартиры не сильно будет ругаться, что я сделала из его дома гостиницу. Но сам виноват. Я дочь не могу оставить одну. И не хочу.

Будет босс бузить или выгонит – просто уйду.

Разделавшись с ворохом одежды, забираю пакет с вещами. Пришлось забежать домой, благо, квартира недалеко от сада, и взять необходимые вещи для малышки. В особенности – её горшок. Она без него вообще не может.

Направляюсь знакомить дочку с щенком. Лаки, отоспавшись, небыстро бегает по комнате, виляет хвостиком. Сразу бросается к Варе, а она визжит от страха и топает ножками, просясь ко мне на руки.

Знакомство не задалось…

– Стъяфно! – вопит мне на ухо, прижимаясь всем телом. Ещё чуть-чуть – и удушит меня от страха.

– Он меньше тебя, – тихонько смеюсь, придавая тону спокойствия.

– Укутит! – упёрто выдаёт.

– Не укусит. Он волшебный, не кусается. И зубок у него ещё нет.

Варенька отлипает от меня, смотрит вниз, на бегающего рядом Лаки.

– Тотна?

Мы вместе с ней аккуратно присаживаемся, и она тянется к маленькому зверю, что тычет носиком ей в ладонь.

Дочка начинает громко смеяться и уже сама просится на пол.

– Только гладить, помнишь, Варюш?

– Дя, – подпрыгивает, но уже сидя на попе. Протягивает ладошку к короткой шёрстке на спинке болеющей крохи и проводит по ней пальчиками. – Холосый… Лю.

Вот и всё…

Самое тяжелое позади…

Я жутко волновалась, что они не подружатся, Варя будет плакать. И нам всё же придётся уехать. Или мне разрываться на два фронта – бегать из комнаты в комнату.

Вздохнув, сажусь на диван и снова пытаюсь дозвониться до босса. Включаю телевизор, чтобы не так скучно было сидеть в тишине. Как раз по новостному каналу говорят о плохой погоде, перебоям со связью и задержанных рейсах.

Треш полный… Вот такие декабрь приносит нам подарки…

Чтобы убить время перед сном, готовлю ужин. На всякий случай с лихвой, вдруг босс всё же объявится.

На секунду улавливаю тяжёлые шаги.

Может, показалось?

Наливаю заваренный зелёный чай, боковым зрением цепляю высокую фигуру в дверном проёме. Дёргаюсь, поднимаю глаза, утыкаясь в чёрное и чуть блестящее от влаги пальто, прикрывающее статную фигуру.

Взгляд скользит выше, на безэмоциональное лицо…

Наглеца.

Того самого наглеца. Который помог найти Варю. А потом купил мне обувь, подарил карту.

– А вы… Что здесь делаете?.. – с непониманием шепчу, моргая несколько раз. Муки совести меня настолько сожрали, что я теперь везде вижу человека, которому испортила договор на пять миллионов долларов? И которого потом кинула в магазине, сбежав?

Он чуть наклоняет голову, касаясь дверного косяка. Осматривает меня с ног до головы, изучая так, будто я ему привиделась, а не стою здесь, наяву.

– Хороший вопрос, – говорит строго и быстро, будто выстреливая словами. – Я здесь живу.

Руслан

Несколько часов назад

– Ты чего такой нервный? – Лиля накрывает ладонью моё колено.

– С чего ты взяла? – убираю её, продолжая смотреть в окно и материть снегопад.

– Постоянно смотришь в телефон. Что толку? Он разряжен. Не переживай, если что-то случится в бизнесе, мне позвонят.

– Я не переживаю. Привычка. И просто хочу быстрее добраться домой, принять душ.

Вылет задержали из-за погоды. Поэтому часа четыре мы сидели в аэропорту. Пока летели – неслабо успело это надоесть. Ещё и еда везде такая отвратительная, что я банально хочу нормально поужинать.

Я даже не смог домработницу предупредить. Телефон сел, а у Лили её контакт не сохранён.

Буду голодным и злым.

Нет, я уже злой.

Останавливаемся у дома Лили. Девушка выходит из салона, водитель помогает вытащить ей чемодан. И перед тем, как уйти, она говорит в приоткрытую дверь:

– Если хочешь, давай ко мне. Тебе ещё через всю Москву пилить… А так у меня до утра останешься. Там пробки, а тут и душ, и еду закажу…

– Нет, я домой. До завтра, – отрезаю, не нуждаясь в заботе со стороны Лили.

Нет. Свою квартиру я люблю. И выберу её, чем горячую постель любовницы.

Через два часа добираюсь домой. Проклятые пробки.

И снег этот долбаный задрал уже.

Под свою тихую ругань захожу в квартиру, оставляя небольшой чемодан у двери. Завтра разберу.

В глаза бросаются крохотные розовые ботиночки. И снова ощущение, что я их где-то видел. Как и эти чёрные кроссовки.

Лампочка в башке, как аварийка, начинает мигать. Меня осеняет…

Мир, оказывается, дико тесен. Раз рядом с тонкой курткой на вешалке красуется розовый комбинезон.

Дух на секунду захватывает.

Значит, домработница моя – всё же та бедовая девочка…

Не ошибся. Догадался… У них одна манера общения. И голос приятный мне сразу запомнился.

Но, чёрт, как же это забавно. Настолько, что хочется улыбнуться. Бедовая и принципиальная здесь. Явно по случайности. Или материализация моих мыслей? Несколько раз я подумывал уволить домработницу и всё же «заставить» ту девчонку выплатить долг.

Добрый я, млять.

Но я спалился ещё в магазине, не выдержав и всё рассказав.

Стойте… Уже вечер. Она здесь с ребёнком.

Что-то случилось?

Захожу в просторный гостиный зал. По плазме крутятся мультики, а возле большого дивана и журнального столика спит Лаки и… Татарчонок.

Маленький растрёпанный комочек, напоминающий мне ту самую девочку из известного мультика, что-то про монстров. Хм… Имя у неё такое коротенькое было. Не вспомню сейчас.

Лежат вдвоём на огромной подушке. В обнимку. И в моей груди, между рёбер, где по идее должно биться сердце, что-то вспыхивает. Тысяча светлячков один за другим поднимаются в воздух, загораются и обдают странным теплом.

Адское желание взять плед и укрыть их – появляется неожиданно. Внезапно.

Шокирует и обездвиживает.

Даю себе мысленную оплеуху.

Юсупов, это не ты.

С трудом отрываю глаза от милой картины. Цепляю маску равнодушия и хладнокровия. Направляюсь на кухню, откуда тянется аромат вкусной еды.

Домработница приехала приготовить ужин, зная, что я сегодня вернусь? Но откуда? Лиля предупредила? Вряд ли. Она сама сказала, что номера у неё нет.

Останавливаюсь в дверном проёме и ловлю себя на идиотской мысли. Напугать её?

Сдерживаю свой порыв. Плечом опираюсь о дверной косяк.

И невольно припоминаю её имя.

Веста.

Звучит пафосно, необычно, но красиво. Ассоциируется у меня с весной. Как и её глаза. Светлые, зелёные, чуть блеклые, будто безжизненные. Но не тогда, когда она смотрит на своего ребёнка.

И красивая ведь. Волосы чуть ниже плеча. Собраны в хвостик во время готовки. Обнажают миловидный профиль, тонкую шею.

Девчонка резко оборачивается. Словно ощущает присутствие постороннего.

Но не пугается.

Жалко. Момент испорчен.

Однако обескураженность и сотни вопросов отображаются на её лице моментально.

– А вы… Что здесь делаете?.. – резко выпаливает. Моргает так часто, что хочется улыбнуться.

Но продолжаю держать каменное лицо.

Всё же смешно вышло. Слишком много случайных встреч. Или нет?

Охотница за деньгами?

Осматриваю Весту, прекрасно зная о её положении. Мужа нет. Мать-одиночка, несколько раз брала кредиты. Своего жилья нет, поэтому и денег – соответственно.

И её цель вполне понятна.

Была бы. Если бы я несколько раз не столкнулся с ней и не узнал, какая она на самом деле.

Гордая, принципиальная, и… вредная.

Так и не носит купленные для неё сапоги, раз на входе стоят всё те же нетёплые кроссовки.

Думаю об этом – и злиться начинаю. Стискиваю челюсти и, не медля ни секунды, холодно чеканю:

– Я здесь живу.