Манящая опасность

Глава вторая

Тереза отвернулась от «брата». Она не вынесет пребывания рядом с Айзеком. Она почувствовала себя маленькой испуганной девочкой, готовой броситься вслед за родителями. Вцепившись в перила веранды, Тереза с трудом различала крыши домов у подножия холма и раскинувшееся вдали море. Она глубоко вздохнула, стараясь привести мысли в порядок. Неужели ее худшие опасения оправдались? Ничто не могло ранить ее больнее, чем равнодушное приветствие Айзека.

Терезу передернуло. Чего ради она набросилась на него, словно оголтелая фанатка — на рок-кумира? Он-то, наверное, и думать о ней забыл.

— Этот вид прекрасен, как всегда.

Она взглянула на Айзека. Он стоял в отдалении и смотрел ей в лицо. Казалось, внимательно изучает каждую его черточку. Тереза решила, что высказывание Айзека относится и к ее внешнему виду. Уверенным жестом она убрала прядь волос со лба, но взгляд мужчины последовал за ее рукой с изумрудом на пальце, — Айзек помрачнел.

Тереза чуть не сдернула кольцо, что было бы весьма глупо. Тем не менее она спрятала руку в карман, стараясь, чтобы ее жест выглядел естественно.

— Ты, наверное, побывал во многих местах с тех пор… после отъезда, пролепетала она со слабой улыбкой. — Можно ли сравнить этот вид с другими?

В уголках его рта появилось нечто вроде ухмылки, на мгновение сверкнули белизной зубы. Взгляд с глубоко запрятанной веселой искоркой снова обратился к ней, задержавшись уже надолго.

— Он весьма своеобразен, — прозвучал негромкий ответ.

Тереза почувствовала на щеках предательский румянец, горло перехватило, кожа покрылась мурашками. Его пламенный взор вызвал в ней лавину воспоминаний. Это было невыносимо! Думай о Поле, приказала она себе, сосредоточься на подготовке к свадьбе.

— Мне еще не приходилось путешествовать, — сообщила она, чуть отодвинувшись.

Айзек кивнул и улыбнулся, глядя на море. Снова наступило неловкое молчание, Тереза с отчаянием подыскивала тему для разговора.

— Наверное, мне давно надо было посмотреть мир. Большинство из моих друзей были и в Азии, и в Европе, и в Штатах.

— Конечно, странствуя, можно узнать многое. — Айзек вдруг стал очень серьезным. — Но путешествие — это не всегда перемещение в пространстве и любование пейзажами, — произнес он неожиданно громко, прислонившись к перилам рядом с ней. Тереза от неожиданности ахнула. Когда он заговорил снова, его голос был не громче шепота. — Дальние путешествия можно совершать, даже стоя на месте, — погружаясь в свое сознание.

Казалось, Айзек видит насквозь. Но Тереза знала — ему не под силу проследить направление ее мыслей за последние девять лет — все они, от начала и до конца, были связаны с ее любовью к нему.

Я пойду за тобой куда угодно! — хотела крикнуть Тереза.

Это желание ошеломило ее. Она отвела глаза, чтобы скрыть замешательство, и сделала отчаянную попытку быть поразговорчивее.

— Видимо, беседа с папой настроила тебя на философский лад?

Айзек неестественно рассмеялся.

— Возможно. — Он глубоко вздохнул и потянулся, расправив плечи, отчего его короткая рубашка задралась, открыв полоску загорелой кожи. Тереза снова подняла на него глаза, о чем тут же пожалела.

Айзек смотрел на нее так, будто она оправдала его худшие опасения.

— Разумеется, мне не следовало забывать, что с Королевой Холма нельзя быть глубокомысленным. Необходимо быть спокойно-приземленным, не так ли?

Тереза увидела горькую усмешку на его потемневшем лице, точь-в-точь как в то ужасное утро перед его отъездом. Внезапная враждебность Айзека затронула ее так же сильно, как и тогда, в то хмурое ноябрьское утро, когда он обвинил ее в бездушии и мещанстве. «Разумеется, немыслимо для такой утонченной барышни связаться с типом, который только что из грязи вылез», бушевал он.

Ее передернуло, когда она вспомнила его упреки. Ведь помимо всего прочего, Айзек приписал ей снобизм. Тогда он в последний раз назвал ее Королевой Холма. Теперь это впервые прозвучало, как настоящее оскорбление.

Тереза закрыла глаза, чтобы сдержать навернувшиеся слезы. Сейчас, конечно, не время давать волю своему негодованию.

— Не знаю насчет приземленности, но разве плохо стремиться к тому, чтобы в жизни было меньше огорчений? — за напускной беззаботностью скрывалась тревога.

— Совершенно верно. — Айзек еле заметно пожал плечами.

— Знаешь, как говорят? Не беспокойся, будь счастлив.

— Значит, ты все время радостна и счастлива?

— Можно подумать, тебя это волнует! — огрызнулась она, сверкнув глазами. — После того, как ты испарился на столько лет!

На лице Айзека снова появилась невеселая улыбка; он, прищурившись, покачал головой.

Опасаясь, что ее храбрость может исчезнуть, Тереза тут же задала самый главный для нее вопрос:

— Зачем ты вернулся?

Но ответа не получила. Их беседу прервал громкий, злобный лай собаки. Он раздавался откуда-то с дороги.

— Похоже, это Дьявол. — Айзек бросился на другой конец веранды. Движимая любопытством, Тереза последовала за ним. Перегнувшись через перила, они могли видеть часть дорожки к дому.

Пес натягивал привязь, рычал и лаял, как бешеный, отчаянно пытаясь выскочить из машины. Казалось, он хочет на кого-то напасть.

— Дьявол, прекрати! Уймись!

Дьявол, значит. Подходящая кличка для собаки этого негодяя, подумалось Терезе. Потом она увидела человека, которого Дьявол облаивал.

— Боже, это же Пол! Твоя собака нападает на моего жениха! воскликнула она.

Пол Хэммонд стоял на дорожке, пытаясь игнорировать рычащего пса. Окрик Айзека заставил Дьявола прекратить лаять, но он все еще рычал и скалил зубы.

— Не подходи к Дьяволу, он не любит чужих! — в голосе Айзека послышалось что-то похожее на рычание овчарки.

— Я и не собирался подходить, — отозвался Пол. — Я с ним просто пытался заговорить. Издалека.

— Он приучен сторожить, — пробормотал Айзек, исподлобья глядя на Пола.

Тереза почувствовала, что должна что-то сказать в его защиту.

— Проходи, Пол, — позвала она и повернулась к Айзеку, — надеюсь, твой пес не будет так встречать всех наших друзей. Бедный Пол, хорошо же его поприветствовали.

— Бедному Полу следовало бы знать, что не стоит приближаться к чужим собакам, — негромко пробурчал Айзек.

Послышались шаги по ступенькам, ведущим на веранду.

— Я очень надеюсь, что ты покажешь себя с лучшей стороны, — быстро произнесла Тереза. — Ты, конечно, помнишь Хэммонда. Он живет в доме на углу и учился в школе на несколько классов впереди нас.

— Да, конечно, я его помню, — на лице Айзека появилась тоскливая улыбка. — Он еще играл на трубе в школьном оркестре, так ведь? Он и теперь играет на трубе?

— Нет, конечно! — воскликнула Тереза, в то время как ее жених, уже поднявшись по ступенькам, помахал им рукой.

— Дорогой! — Тереза подбежала к нему. — Извини за столь неподобающий прием. Хорошо еще, что этот злюка был на привязи.

— Ничего страшного. — Пол беспечно улыбнулся и нежно поцеловал Терезу в щеку. — Почему-то барбос сразу меня невзлюбил. Он начал на меня рычать, когда я был еще далеко.

Тереза отогнала мелькнувшую мысль о том, что животные прекрасно разбираются в людях.

— Он, конечно, совершенно дикий. — С этими словами Тереза взяла Пола под руку.

Тот довольно улыбнулся и погладил ее руку.

— Ну, не знаю… — начал он вежливо, но Тереза перебила:

— Позволь познакомить тебя с Айзеком. Ты, должно быть, помнишь моего сводного брата.

— Айзек Мастерс?! Боже праведный! Вот, оказывается, кто у вас в гостях! Я-то и не узнал его без очков.

— Прошло много времени. — Айзек коротко кивнул и улыбнулся, протягивая ему руку.

— Он вернулся неожиданно, — вмешалась Тереза, снова подумав, что слишком много совпадений, чтобы считать это возвращение случайным.

По сравнению со смуглой ручищей Айзека пальцы Пола казались очень бледными и тонкими, а его ответная улыбка была скорее похожа на гримасу. Но больше всего Терезу раздражало то, что Айзек, казалось, чувствует себя совершенно свободно, в то время как у нее внутри все кипело.

Ее бесило, что Айзек мог оставаться таким вот спокойным и беззаботным даже тогда, когда девушка, которую он когда-то обещал любить всю жизнь, вот-вот выйдет замуж за другого.

— Как поживаешь? — вежливо осведомился Айзек.

— Отлично. — Пол обнял Терезу за плечи и прижал к себе. — Слышал новость? Тереза скоро сделает меня самым счастливым человеком в Северном Квинсленде.

У Айзека еле заметно дернулась щека. Он, как загипнотизированный, наблюдал, как Пол обнимает Терезу.

— Я бы сказал, Пол, что ты можешь считать себя самым счастливым на всем Восточном побережье Австралии, если не больше. Я уже поздравлял Терезу и обратил внимание на ее великолепное кольцо. Внушительный камень. Я желаю вам обоим всего самого лучшего и предвкушаю участие в свадебной церемонии.

— Так ты будешь присутствовать на свадьбе?

— Разумеется, — спокойно ответил Айзек. — Не могу же я пропустить такой торжественный день. Черт возьми, я ведь как-никак член семьи. Или ты не хочешь?

Конечно, не хочу.

— Прекрасно, — дружелюбно сказал Пол. — Чем больше народу, тем веселее. У нас будут все лучшие люди Таунсвилла. Я уверен, что Розалин уже включила тебя в список приглашенных. — Стоило Полу это произнести, как его будущая теща появилась на веранде.

— А вот и Пол. Замечательно, — улыбнулась она. Ее взгляд чуть посуровел, когда она обратилась к Айзеку.

— Я не ослышалась? Ты хочешь прийти на свадьбу?

— Не ослышалась, — вмешался Пол, не дав Айзеку ответить, — это будет великолепно, правда, Роз?

Краем глаза Тереза увидела, что Айзек приподнял брови от удивления. Она и сама удивилась, так как никогда раньше не слышала, чтобы Пол или кто-то другой так обращался к ее матери. Возможно, так он хотел скрыть свое настороженное отношение к Айзеку? Тереза не могла взять в толк, чем Мастерс напугал Пола.

— Айзек может прийти, если хочет, — сдержанно ответила Розалин.

— Благодарю. Для меня это большая честь — присутствовать на свадьбе года в Таунсвилле.

— Свадьба года, — засмеялась Розалин. — Не знаю, не знаю. Но мы стараемся изо всех сил. Правда, все оставшееся время Терезу придется поддерживать с обеих сторон.

— У нее что, голова кружится от радости? — Айзек мрачно посмотрел на Терезу.

От этого взгляда у девушки заколотилось сердце и голова действительно пошла кругом.

— Пол, тебе следует особенно заботиться о моей дочери в эти несколько дней, — потребовала Розалин. — Сегодня она чуть было не упала в обморок.

— О, господи! — всполошился Пол. — Как ты себя чувствуешь сейчас, дорогая? — поинтересовался он.

— Я в полном порядке. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Папа держит меня под профессиональным присмотром.

Между тем Айзек не отрывал от нее какого-то странного взгляда, и Тереза поскорее отвернулась. Несмотря на свежий ветерок с моря, ей вдруг стало невыносимо душно.

— Мама, я помогу тебе с готовкой. Пол, ведь ты пообедаешь у нас? Прежде чем тот успел ответить, Тереза заторопилась к выходу. — Попривыкайте друг к другу. Где находится бар, вы знаете. С минуты на минуту к вам присоединится отец.

Тереза понимала, что она струсила, и сбежала, не желая, чтобы все увидели ее замешательство.

Оказавшись в кухне, Тереза тяжело оперлась на стол.

— Я этого не выдержу! — крикнула девушка во весь голос. — Я с ума сойду! — Тереза стукнула кулаком по столу так, что руке стало больно, но не обратила на это внимания.

Тереза медленно и глубоко вздохнула раз, другой. Есть только один способ справиться с ситуацией: нужно все время быть занятой — пусть даже мелочами. В конце концов, каждый день состоит из множества разных дел. Надо как-нибудь прожить следующие четыре дня. Если она полностью сосредоточится на делах, то не заметит, как наступит суббота, и все мучения закончатся.

Она будет замужем.

Почувствовав себя немного лучше, Тереза занялась обедом, они с матерью собирались приготовить тушеного цыпленка, и Тереза начала доставать из холодильника все необходимое: куриное филе, красный перец, морковь, фасоль, бутылку кетчупа, свежий кориандр…

Она включила радиоприемник, и в кухне зазвучала музыка. Передавали записи Эллы Фицджералд. Мягкие гармоничные звуки понемногу успокоили девушку. Тереза сбросила туфли и, шлепая по полу босыми ногами, начала искать разделочную доску и подходящий нож. Затем приступила к резке моркови.

— Помощь нужна?

Тереза обернулась так резко, что морковь покатилась со стола. Сзади стоял Айзек.

— Хоп! — нагнувшись, он ловко поймал морковку у самого пола.

— Ты что здесь делаешь? — вскрикнула она, чувствуя, как снова заколотилось сердце.

— Ловлю падающую морковь, — усмехнулся он. — И совсем не слышу радости в твоем голосе.

— Не понял, что к чему?

— Я здесь лишний?

— Совершенно верно. Я хочу побыть одна.

— Но у тебя же столько работы! — Айзек посмотрел на груду овощей. Одной придется крошить их до завтра. Тебе нужно помочь.

— Скоро придет мама.

— Не думаю. Она сейчас говорит по телефону с каким-то родственником Пола и вся ушла в обсуждение подготовки к приему гостей. Беседа у них весьма оживленная. — Айзек прошелся по кухне и нашел себе разделочную доску и острый нож. — Давай помогу.

Тереза взглянула на него.

— Раз ты настаиваешь, то режь лук, он в кладовке. — Хорошо бы, у него слезы потекли, подумала она. Неужели нельзя оставить ее в покое? Отвернувшись, Тереза продолжила неторопливо и усердно крошить морковь, стараясь делать ломтики потоньше.

Радио замолчало — песня закончилась. В тот самый миг, когда раздались вступительные аккорды следующей — «Я настроен на любовь», рука Терезы автоматически щелкнула выключателем. В наступившей гулкой тишине она услышала, как нож Айзека ритмично стучит по разделочной доске. Тереза обернулась. Айзек резал лук со скоростью и сноровкой шеф-повара.

— Господи, Айзек, где ты научился так резать лук?

Он одарил ее невинным взглядом.

— А что?

— Я думала, ты учился на горного инженера, а не на повара.

Айзек сбросил мелко порезанный лук в миску и взял стручок перца. Подбросив его на ладони, он внимательно посмотрел на гладкую ярко-красную поверхность плода.

— За последние девять лет во мне обнаружилась уйма скрытых талантов.

Волна жгучей ревности нахлынула на Терезу, и она непроизвольно закрыла глаза, — ревности за те годы, которые Айзек прожил без нее. Что он делал все это время?

А какое ей, собственно, дело?

— Я бы сказал, что и ты многому научилась, — добавил Айзек, с усмешкой глядя на маленькую кучку нарезанной моркови, — но не в области кулинарии.

— Нахал! — заорала Тереза. — Появляешься там, где тебя не ждут, да еще критикуешь мои кулинарные способности! Ты, видно, всему успел научиться, кроме деликатности!

Айзек ловко увернулся от запущенной в него морковки. В этот момент в кухню вошла Розалин.

— Скажите на милость, что здесь происходит?

— Я, как всегда, всем мешаю, — усмехнулся Айзек. — Ладно, оставляю вас в покое. — Он достал из раковины злополучную морковь, положил на стол и, не спеша, вышел из кухни, подмигнув Терезе.

Естественно, заснуть ей не удалось.

Весь вечер в голову лезли бесконечные вопросы и воспоминания, а когда она легла спать, сопротивляться им стало совершенно невозможно. Что могло заставить Айзека вернуться именно сейчас? Он ведь приехал явно не по делам фирмы. Слышал ли он, что намечается свадьба? Да-а, права была мама. Слишком уж много совпадений для того, чтобы поверить, что именно дела привели его сюда.

Айзек стал более сдержанным и уверенным в себе, чем раньше. Наверное, это следствие успеха. Похоже, успех сопутствовал ему и в делах, и в любви.

Тереза попыталась избавиться от тревожных мыслей. Нужно просто глубоко подышать и расслабиться. Но воспоминания снова накатывали на нее. Интересно, что сейчас делает Айзек? Десятый сон видит? Что он чувствовал, приближаясь к дому? Он ведь прожил здесь семь лет.

Она представила, как Айзек, подъехав к дому, какое-то время сидит в машине и смотрит на него, прежде чем подняться по лестнице, перила которой увиты бугенвиллеей. Но вот он уже шагает через две ступеньки и, возможно, вспоминает смешливую белокурую девчонку… Поднимается на веранду, смотрит на залив с бирюзовой водой, на мачты у берега, вспоминает, конечно, и про «Антарес»? Тереза почувствовала, как зарумянились ее щеки. Какими пылкими любовниками они были тогда! Ей девятнадцать, он на год старше. Оставшись одни на семейной яхте, они предавались любовным утехам с нетерпением и страстью, присущими только совсем молодым людям.

Что это было за время!

Тереза до сих пор помнила запах Айзека, вкус его губ и силу рук, крепко обнимавших ее. Но больше всего ей запомнился его взгляд, исполненный желания.

Но перед глазами вдруг возникло серьезное лицо Пола, и Тереза поняла, что должна отбросить мысли об Айзеке. Мысли, не дающие ей спать. Интересно, есть ли у матери травяной чай?

Поднявшись, Тереза прошлепала по темному тихому коридору в кухню. К счастью, кладовая у Розалин освещалась постоянно, и найти здесь пакетики с травяным чаем было легко. Тереза оставила дверь кладовой открытой и при этом слабом свете включила чайник, отыскала кружку.

Девушка бросила в кружку два пакетика чая, залила их кипятком и пошла с кружкой на веранду, залитую лунным светом. Снаружи было прохладно. Тереза уселась в шезлонг, надеясь, что вид серебрящегося под луной залива и далеких огней на острове успокоит ее.

— Дай и мне попробовать.

— О боже!

Почти невидимый в темноте, в нескольких футах от нее сидел Айзек. Он усмехнулся.

— Подожди секунду, я только сбегаю за чашкой.

Терезе показалось, что сердце у нее сейчас выпрыгнет из груди.

Но это же абсурд! Неужели в родном доме она не может побыть одна?!

Айзек вернулся быстро. На нем были шорты и обтягивающая футболка, подчеркивающие его великолепное телосложение. Мускулы на руках и на груди так и играли. Жизнь на открытом воздухе сделала его и без того смуглую кожу еще темнее. Тереза с трудом заставила себя отвести глаза от Айзека.

— Ты будешь пить травяной чай?

— Травяной? — Айзек повел бровью и усмехнулся. — Что ж, нужно хоть раз попробовать.

Тереза пыталась не отвлекаться, разливая чай по чашкам.

— Это помогает мне заснуть, — сказала она. — Я пью разные чаи по очереди. Сейчас я на травяных.

— Наверняка есть лучшие способы заставить тебя заснуть — пробормотал Айзек, подвинул стул и сел рядом.

Чувствуя, как по щекам разливается румянец, Тереза сменила тему.

— Тебе не холодно? Сейчас ведь все-таки середина зимы.

Айзек хмыкнул.

— Люди, живущие в тропиках, не представляют себе, что такое настоящая зима. — Он с любопытством посмотрел на ее фланелевую пижаму до пят, с длинными рукавами, застегнутую до самой шеи. — Только не говори мне, что ты будешь надевать это во время медового месяца.

Она сердито взглянула на Айзека. В его темных глазах светилась насмешка.

— Нет, конечно, — тут же ответила Тереза. В голову пришла безумная мысль продемонстрировать Айзеку элегантный наряд из шелка и кружев, который она купила специально к свадьбе. От этого щеки снова покрылись румянцем. Сердце колотилось с бешеной скоростью.

— А привычка у тебя сохранилась. — Голос Айзека прервал ее опасные мысли.

— Какая привычка?

Он дотронулся до ее руки, крутившей прядь волос, и тихо произнес:

— Ты все еще теребишь волосы, когда нервничаешь.

Она отдернула руку. Близость Айзека и то, как он посмотрел на эту прядь волос, кружили Терезе голову. Айзек пропустил ее локон между пальцами.

— Чистое золото, — прошептал он. — Помнишь, как я грозился отрезать тебе волосы, если ты будешь продолжать их теребить?

— Ты так и сделал. — Тереза тоже перешла на шепот. — Тогда мне было шестнадцать. Они отрастали потом целую вечность.

— Да, я так и сделал. — Между ними оставалось всего несколько дюймов. Он снова посмотрел на ее волосы, потом вдруг нахмурился и резко убрал руку.

— Пожалуй, пойду спать, — сказала она. Господи, теперь никакой чай не поможет расслабиться.

— Я был очень удивлен, когда увидел, что моя комната осталась в прежнем виде. Был уверен, что Розалин переменит всю обстановку.

В ответ Тереза только пожала плечами, размышляя, мог ли Айзек догадаться, что именно она попросила мать ничего не трогать в его комнате. Тереза понимала — это глупо, но в ней жила надежда, что, сохранив в неприкосновенности комнату, ей неким образом удастся сохранить и любовь Айзека.

Итак, комната осталась в прежнем виде. Дубовый стол стоял у окна, а на подоконнике были разложены окаменелости древних морских животных. Сохранились даже коллекции морских звезд и морских ежей.

— Я не думаю, — сказала Тереза, вертя в руках кружку, — что все эти создания имеют для тебя сейчас хоть какое-то значение.

— И в самом деле. — Он глотнул чая и скривился. — Образно выражаясь, я отвернулся от моря и обратился к земле — можно сказать, к самым ее глубинам.

— Тебе понравилось в Западной Австралии?

Айзек слегка вздохнул.

— Я добился там успеха, — уклончиво ответил он и добавил: — Если высокий заработок можно считать успехом. Некоторые места там великолепны, например Кимберли, один из лучших в мире уголков нетронутой природы. Западная Австралия совсем не похожа на здешнее побережье. Может, поэтому, живя там, оказалось легче все забыть.

Тереза вздрогнула, и чашка чуть не выпала у нее из рук.

— Забыть? — в горле застрял комок. — Ты хотел забыть все, что было здесь?

— Разве не разумно отделаться от неприятных воспоминаний?

Неприятные воспоминания! Как он мог сказать такое? Она мучилась, не спала ночами, страдала от головной боли ради того, кто считал своим правом выбросить из головы все, что с ней связано!

Тереза выпрямилась и гордо подняла голову, хотя в глазах стояли слезы.

— Это действительно весьма разумно, — выговорила она. — Я тоже освободилась от своего прошлого.

— Прекрасно. — Его лицо передернулось. — У тебя это неплохо получилось. Ты сделала карьеру, будущий муж ждет не дождется свадьбы, в честь которой тебе уже надарили кучу подарков.

Как ему удавалось заставлять простые слова звучать так оскорбительно? Тереза поняла, что если просидит здесь еще минуту, то наверняка не сможет сдержать предательских слез. Она вскочила.

— Когда соберешься уезжать в следующий раз, не забудь прихватить старую лампу, которую ты сделал из ракушки, — сказала Тереза как можно громче и устремилась в дом, чтобы не дать ему ответить.