Маскарад

ГЛАВА 21

На поручнях балкона библиотеки, расположенной на третьем этаже, стоял юноша. В теплую погоду этот балкон называли «Клуб Дачезне», поскольку ученики традиционно перекусывали там, загорали, закатывая джинсы так, что те превращались в шорты, девушки расстегивали блузки, насколько хватало храбрости, а парни вообще снимали рубашки.

Но в это время, в середине января, окна, выходящие на балкон, обычно были закрыты. Обычно, но не сегодня. Кто-то открыл створку, впустив в библиотеку ледяной воздух, и кто-то теперь находился снаружи, балансируя на тонких, в четыре дюйма шириной, чугунных поручнях.

Джек возвращался из здания, где проходили занятия по музыке; он пробрался через оживленную толпу, собравшуюся во внутреннем дворе за главным зданием школы, и в этот момент заметил Шайлер, выскользнувшую из бокового входа; она с обеспокоенным лицом сказала что-то Оливеру, ее другу-человеку.

Джек с трудом оторвал взгляд от девушки — ах, если бы это к нему она обращалась за утешением! — посмотрел наверх, туда, куда указывали несколько человек, и заметил этого юношу. Это был новичок, из Красной крови, и он стоял на перилах с изумленным и озадаченным видом.

— Прыгай! — взвизгнула Суз Кембл и глупо захихикала.

— Слушайте, он вообще соображает, что делает? — спросила другая девушка, охваченная одновременно и испугом, и приятным возбуждением.

Джек заметил, что собравшуюся толпу забавляет сложившаяся ситуация. Половина присутствующих жаждали, хотя и подсознательно, чтобы юноша упал. Тогда на сегодня уроки точно отменят.

— Ну, давай! Не задерживай! А то у меня сегодня контрольная, а я вряд ли ее напишу! — выкрикнул кто-то.

Сверхчувствительный слух Джека уловил в углу, за живой изгородью вокруг скамьи, смех: это веселились тот новенький, Кингсли Мартин, и Мими.

— Пускай он сделает пируэт, — потребовала Мими.

Кингсли взмахнул рукой, и юноша на перилах исполнил балетное па. Толпа ахнула. Но юноша приземлился после прыжка на ноги. Он явно был потрясен произошедшим, как если бы не контролировал...

Не контролировал...

Джек пристально взглянул на Кингсли. И мгновенно понял, что здесь происходит. Кингсли захватил контроль над сознанием юноши — так кукловод дергает марионетку за веревочки.

На собраниях Комитета их предупреждали, что за использование особых сил против краснокровных без провокации с их стороны полагается суровое наказание. Джек почувствовал, как в нем закипает гнев. Заносчивый придурок! Кингсли подвергал их всех опасности.

— Отпусти его! — потребовал Джек от Кингсли, вскинув руку.

Его глаза метали молнии.

Толпа тут же обернулась посмотреть, кто поднял шум.

— Слушай, приятель, мы просто немного позабавились, — примиряюще сказал Кингсли.

Он коротко взмахнул рукой, и юноша на балконе перестал вертеться. В этот момент он осознал, где находится, вскрикнул и покачнулся, левая его нога соскользнула с края...

— Мартин! Спусти его вниз! Немедленно!

— Ну, если ты так настаиваешь... — со скучающим видом откликнулся Кингсли.

Юноша на балконе восстановил равновесие и сошел с поручней.

— Modo caecus, — прошептал Джек, накладывая на всех присутствующих людей заклинание, рассеивающее внимание, чтобы они позабыли обо всем виденном.

— Это было глупо и опасно — не говоря уже о том, что жестоко и мелочно, — бросил Джек, встав лицом к лицу с Кингсли.

Он в жизни не испытывал такой ярости. А при виде Мими, стоящей рядом с этим негодяем, разозлился еще сильнее. Он что, действительно ревнует? Или просто рассержен и разочарован, обнаружив, что его сестра участвует в такой отвратительной выходке?

— Слушай, Форс, не порти другим удовольствие, — сказал Кингсли. — Никто же не пострадал.

— И правда, Джек, перестань, — подхватила Мими. — Это всего лишь первокурсник. Ничего бы не произошло.

— Суть не в том, Мими, — отрезал Джек. — Стражи об этом узнают.

— Ах, стражи! — рассмеялся Кингсли. — Слушай, может, ты лучше последишь за собой? — с ядовитой насмешкой продолжил он. — Или ты сделался таким любителем Красной крови, что позабыл, что сам принадлежишь к Голубой?

Джек покраснел до корней своих белокурых волос.

— Вы, Форсы, или как вы там себя называете нынче, были бы пустым местом без моей семьи и той жертвы, которую мы принесли, — угрюмо произнес Кингсли. Он развернулся на месте и двинулся прочь, бросив на прощание: — Когда тебе захочется расплатиться за свои слова, Форс, ты знаешь, где меня найти.

— Джек, это же просто шутка! — воскликнула Мими, пытаясь успокоить брата.

— Отстань! — бросил Джек и стряхнул руку сестры со своего плеча.

Он быстро зашагал прочь, а Мими кинулась следом с раздраженным видом.

— Джек, погоди! Ну брось ты!

Но Джек не обернулся. У него горели уши от смятения, от того, что его так унизили на публике. Было ли это разумно? Ведь он же должен был остановить Кингсли? Или у него просто нет чувства юмора, как сказала его сестра? Но в любом случае — о чем это говорил Кингсли? Что за жертву принесло семейство Мартин?

Нужно расспросить об этом отца.