Меч судьбы

Глава 11

Я успела умыться, соорудить амулет из ольхи, позвонить в колокольчик и заказать завтрак на троих, я даже успела выгулять Севера, а Вейра с Ольгой всё не было. Ассия сегодня выглядела намного лучше, чем вчера, и, мило поздоровавшись со мной, продолжила оживленный диспут с духом. По двору летали призрачные клочья шерсти под смачные басистые комментарии, в которых упоминались обычно неупоминаемые вслух в приличном обществе части тела древесной и интимные отношения меж её родных.

Ароматные блюда давно остыли, утро было в самом разгаре, но к завтраку никто не торопился, роняя обувь и предметы туалета. Руки чесались открыть потайную дверь и разбудить любовников, но застать парочку в жарких объятиях мне совсем не улыбалось. Воображение буйно цвело чертополохом и рисовало красочные и отнюдь не целомудренные картинки. Настроение было хуже некуда. Север умял здоровенное блюдо с дичью, и, положив голову на лапы, следил янтарными глазищами за моими метаниями по комнате. Озверев от ожидания и безделья, я подошла к потайной двери и принялась искать рычаг, решившись всё-таки на побудку вампирши с колдуном, позабывших о том, что кто-то вообще-то умирает и надо срочно искать средство спасения. Ощупав руками стены рядом с дверью, я не обнаружила ни скрытых рычагов, ни шероховатостей, ни прочих секретов и окончательно разобиделась на весь мир.

Открылась дверь, та, что вела в коридор, и колдун шагнул в комнату. Свежий, как огурец с грядки. Я торопливо выпрямилась. Подумает ещё, змей колдунский, что так и провела здесь ночь, подслушивая и терзаясь от ревности. Или зависти.

— Где Ольга? — вместо "здрасьте" вырвалось у меня.

Он поднял бровь:

— Ревнуешь?

Я фыркнула и уселась за стол. Проснулся аппетит, в животе забурчало, я схватила ложку и принялась накладывать на тарелку зелень и нежные куски курицы в соусе из белых грибов, судя по сногсшибательному запаху.

Вейр сел рядом и последовал моему примеру. Я уже заканчивала трапезу, когда потайная дверь распахнулась и в комнату влетел Коллозий. Не сказать, что он так уж к нам торопился, но как тут не поторопишься, если тебя припечатал крепким пинком вампир. Вернее, вампирша. Толстяк тяжело дышал и был напуган почти до икоты.

— И зачем он нам? — спросила я, разглядывая дрожащего, как студень, Хранителя ключа.

— Мне он совершенно не нужен. А вот за обыск в моих вещах ответить придется, да, Хранитель? — улыбнулась вампирша одними губами. Сегодня она сменила черную рубаху на алую блузу из неизвестной мне ткани, которая облегала стройную фигуру и высокую грудь, как вторая кожа. Белья она не носила. Вейр скользнул взглядом по подруге и опять уставился в тарелку, даже не задержав взгляда на соблазнительных формах. Насмотрелся за ночь, поди…

— Я не сам! Мне приказали! — взвизгнул Коллозий.

— Не сомневаюсь, — Ольга заботливой мамашей поправила мантию на широкой груди Коллозия и пару раз провела рукой, тщательно разглаживая складки ткани. Толстяк побелел. — Через десять минут мы будем у хранилища, и если хоть на одну секунду случится заминка… Ну, ты знаешь… Кто-то заболел, кто-то ещё спит, а кто-то просто уехал в город… Я ждать не буду. Вопросы есть?

Коллозий попятился, не сводя круглых глазок с безмятежно-прекрасного лица.

Вампирша подошла к столу, более не обращая на пленника внимания, налила вина в кубок и пригубила, жмурясь от удовольствия. Хранитель, словно не веря сам себе, что дешево отделался, помялся на месте и с заячьей прытью рванул прочь из комнаты. Хлопнула дверь. Я прыснула, Ольга улыбнулась. Вейр невозмутимо нарезал тонким серебряным ножом мясо, не обратив на сценку никакого внимания.

Не прошло и пяти минут, как он встал, так и не выпустив ножа из руки, подошел к двери и рывком распахнул створки. Коллозий чуть не грохнулся на пол, но удержался на ногах, и, как ни в чем не бывало, провозгласил:

— Приказано сопроводить вас в хранилище, — бросив на меня ненавидящий взгляд, он уставился на Севера, сверля волка красными от бессонницы и крепкого вина глазками. На Ольгу он избегал смотреть. Видать, и на него у вампиров что-то было. Просто не могло не быть.

***

На этот раз вместо Вейра меня под руку взяла вампирша. Тонкий, едва уловимый запах фиалок защекотал ноздри, слегка вскружив голову. Фиалки — фиалками, но эти цветочки здорово били по мозгам. Вейру оставалось только посочувствовать. Если при виде красавицы голова терялась, а мозги плавились, то волшебный аромат духов явно магического происхождения не оставлял никаких шансов мужской половине избежать кратковременного помрачения ума, после которого обычно старательно избегают смотреть в глаза и обещают непременно продолжить знакомство. После того, как сообразят, что же это такое было — наваждение, чары или приступ непреодолимой похоти. Или всё вместе.

Мы по уже знакомому коридору двинулись в ту самую засекреченную таинственную библиотеку, разрешение на пребывание в которой досталось дорогой ценой. От воспоминания о мальчике сжалось сердце. Что с ним стало? "Он у нас, в нашей лечебнице, но всех спасти мы не можем" — бесстрастно ответила Ольга. Я понимала, что она права, и что всех не спасти, но так наивно мечталось, чтобы в мире не было слез и боли…

Мы прошли врата зала, в котором вчера мило побеседовали с советниками, и начали долгий спуск вниз по широкой лестнице. Чадили факелы, эхо шагов и цокот когтей служили мрачным аккомпанементом нашему походу в бездну. В башне я не могла пользоваться вторым зрением, но буквально всей кожей ощущала тяжесть и толщь земли над головой. Мы спустились на глубину примерно этажей в десять. Несчастные строители на веки вечные остались здесь, чтобы не выдать секретов черной башни, из-за чего до сих пор шла вялотекущая необъявленная война с эльфами и карлами. Бессмертные помнят обиды вечность, искупить причиненное зло можно только кровью. Разгореться войне не позволили огромные откупные, выплаченные Советом колдунов, но отношения, которые и так нельзя назвать теплыми и душевными, были навек испорчены. Поговаривали, что между колдунами и остроухими существовал предварительный сговор, и конфликт нужен был только для отвода глаз подданных, требующих отмщения, но правды никто и никогда не узнает. Тщательно охраняемые секреты были не только у колдунов, древних и бессмертных. Любая власть не пожалеет ни жизней, ни злотых ради сохранения себя же, любимой. Здесь не может быть места морали, совести и человечности, пусть даже это человечность нечеловеческих рас. Цель оправдывает средства, как сказал один знаменитый жрец, и именно эта фраза стала девизом всех правителей. Добрые и мудрые короли существовали только в сказках и легендах, отображая несбыточную надежду и наивную веру простого люда, не облаченного в кровавые одежды власти.

Войдя в огромную комнату, уставленную стеллажами до потолка, я замерла на месте, с восхищением разглядывая книжное изобилие. Толстые и тонкие, в кожаных переплетах или окладах из разноцветных металлов, на известных и совсем незнакомых мне языках, стройные ряды книг ласкали взор. Такого огромного выбора я и представить себе не могла. Даже почти бессмертному вампиру за всю жизнь не прочесть. Упомянутая вампирша безразличным взглядом скользнула по книжным рядам, будто модница по прошлогодней коллекции выдумщиков эльфов, и с грацией змеи двинулась вперед по проходу. Вейр шел со скучающим видом, явно с трудом сдерживая зевоту. Спать по ночам надо, а не заниматься чёрт знает чем. И с кем.

В хранилище было тихо, сухо и безлюдно. Точнее, безколдунно. Коллозий промаршировал сквозь книжные ряды и остановился у стены, сплошь покрытой полками, заставленными толстенными фолиантами. Оглянулся и взглядом послал нас далеко-далеко в лес. Я хмыкнула и отошла на пару шагов назад. Подумаешь, какие страшно жуткие секреты! Я и так молила Всевидящего, чтобы никогда больше не оказаться у гостеприимных колдунов. Впрочем, кормили в башне на убой, в перинах можно утонуть, и никто не докучал просьбами о лечении. Все бы ничего, но живущая в крови ненависть отравляла существование в роскоши и неге. Хоть на болоте с гадюками, но только не здесь, в самом сердце царства убийц моих родителей.

Хранитель повозился у стены, закрывая широкой спиной свои манипуляции, и попятился. Огромная полка медленно развернулась на невидимой оси, открыв небольшой зал, освещенный тусклым голубоватым светом эльфийского мха ясности. Он не только светил, но и выявлял любую невидимую сущность, рискнувшую посягнуть на жизненное пространство хозяев. Где рос мох, там и мечтать о невидимости нечего, и не только призракам.

Коллозий прошел к противоположной стене, не отличавшейся изысками. Обычный изумрудный мрамор с золотыми прожилками. И руны, от одного взгляда на которые меня бросило в дрожь. Таких я ещё не видела, да и не хотела видеть. Даже не зная и не понимая значения, я остро чувствовала грозную опасность, которая дремала в этих знаках. Клубки округлых изящных линий образовывали завораживающе прекрасную паутину смерти. Если задержать взгляд на рисунке надолго, можно навсегда уйти в царство Жрицы. Я поспешно закрыла глаза Северу, волк мотнул головой и опять уставился на охранные знаки. Каждый фосфорецировал своим цветом. Центральный отдавал алым, по бокам — цвета мрака и ядовито-фиолетовым. Активированные руны ожидали жертв. Коллозий порылся в необъятных складках мантии и вытащил ключ, казалось, сотканный из света, но не солнца, а звезды Жрицы, которая раз в столетие светила в ночном небе на протяжении месяца, и этот месяц обычно был месяцем войн, природных бедствий, эпидемий и катастроф. Я невольно поёжилась. Север тихо зарычал, прижав уши, у Ольги загорелись глаза. Она, как зачарованная, уставилась на безделушку. Вейр, заложив руки за спину, раскачивался с каблука на носок, разглядывая стены. По рунам он лишь скользнул взглядом, явно зная, что от них можно ожидать. Я вздохнула. В руках колдунов была сама смерть. Сколько ещё секретов погребено в башне, можно только догадываться, но, чтобы веками противостоять жрецам и древним, для этого надо иметь грозное оружие, такое, что сам факт обладания им гарантировал мир и неприкосновенность владельцам. А обширные знания во всех областях науки и магии только укрепляли силы черных в противостоянии с могущественными и безжалостными врагами, но и у тех тоже есть свое оружие и свои знания, благодаря чему пока и держится наш мир в хрупком равновесии.

Когда я рискнула снова посмотреть на толстяка, то увидела обычный дверной проем. Ольга уже скрылась внутри, а Вейр стоял у входа, не сводя с меня глаз. Я прошагала мимо колдуна, торопясь увидеть, что же так ревностно охраняли советники, и остановилась, несколько разочарованная увиденным. Небольшое помещение освещалось всё тем же самым мхом. Книги не бегали по потолкам, не скалились рунами и не разговаривали, а тихо-мирно стояли на полках из серебра, ожидая, когда смогут поделиться своей мудростью. Чего я ожидала, я не знала и сама, но легенды о магических фолиантах давно будоражили мою кровь. У нас с Лидой небольшое по здешним меркам собрание книг, но это были, в основном, сборники рецептов и заклинаний, которые не имели обыкновения жить собственной жизнью, но наши книги о магии света, а чего ожидать от магии мрака, заточенной в этих томах, я даже представить себе не могла. "Не торопись," — прозвучал Ольгин голос. Ну, сколько можно? Я до сих пор не могла привыкнуть, что она хозяйничает в моей голове, как у себя дома. Хотя скрывать мне было нечего, но сама возможность того, что кто-то читает мои мысли, раздражала и не давала покоя. "Дам амулет, если ты такая недотрога". "Дай!" — рявкнула я. С амулетом ольховицы, со своим оберегом и Ольгиной безделушкой я скоро стану похожа на обрядовое дерево, обвешанное лентами и подношениями, но, ничего не поделаешь, спокойствие дороже.

Ольга уже сняла десяток толстенных томов, сложила на пол и улеглась на живот, прямо на мраморный пол, не щадя дорогущей одежки. Глаза сверкали, белоснежные зубки покусывали пухлые сочные губы. Она явно ушла в себя, причем глубоко и надолго. Вейр сложил стопу у противоположной стены и тоже уселся на пол, поджав длинные ноги в кожаных штанах, сосредоточенно листая первый попавшийся том, взятый сверху кучи. Я посмотрела на изящный столик и стул из кости давно вымершего малимонта, который благородные колдун и вампирша оставили для немощной меня, ухмыльнулась, подошла к ближайшей стене и начала разглядывать корешки книг, раздумывая, с чего же начать.

"Воспоминания благородного Госетия о пребывании в стране исидов" я с вздохом пока отставила в сторону, хотя существование этой земли считалось легендой за отсутствием доказательств. Но, вот они, доказательства. Здесь, передо мной. О возможностях легендарной расы ходило множество слухов и предположений, и даже за малую толику знаний об исидах можно войти в историю и озолотиться не только на всю жизнь, но и всех потомков обеспечить. Что-то из "воспоминаний" могло пригодиться и нам, но время было ограничено, и я решила начать с книг по магии.

"Способ излечения черной чумы, открытый посвященным Солитосом", "Как вырастить демона кровавой сухотки и остаться в живых", "Использование силы веры для сотрясения земли, записанное и произведенное в Третьем стоянии от нашей эры преподобным Фигием Добрейшим"… Я лихорадочно перекладывала тома, не веря глазам, ужасаясь от открывшейся передо мной бездны. Большинство языков я не знала, но картинки и гравюры недвусмысленно открывали страшную правду. Та же чума. Сколько жизней можно было спасти! И будет можно… Теперь ясно-понятно было, почему колдуны никогда не заболевают, даже находясь в самом эпицентре болезни! Как они могли! Как?! Трактат "О применении чумы для захвата земель и уничтожения коренного населения" цинично объяснял, как, зачем и почему. У меня тряслись руки. Я уже не хотела и не могла смотреть на эти жуткие тома, которые пугали не содержащимися в них знаниями, а необъятным, абсолютным злом. Ничто на белом свете не могло оправдать сокрытие знаний об исцелении. Ничто и никто не мог оправдать создателей смерти.

— Если есть средство распространить болезнь, должно быть и средство уберечься от неё, — пояснила Ольга.

— Как ты можешь так спокойно говорить об этом! Значит, ты знала? Мы, веды, жизни кладем на излечение от этих гадостей, которые тут разложены по полочкам, и от которых, оказывается, давно найдено средство! Как можно оправдывать смерть? И её создателей? — рявкнула я.

— Да так и можно, — пожала она плечами. — Ты же знаешь, неуемных ученых и магов не остановит ни мораль, ни ценность жизни. А дальше все вместе дружно расхлебывают последствия своих открытий, получая всё новые и новые проблемы, а так же злотые на дальнейшие изыскания.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — заорала я. — Ты, которая пытается найти средство для ваших женщин, пострадавших от Черного мора, который, скорее всего, тоже создание этих ублюдков?

Я не заметила даже движения, но её глаза с сузившимися до толщины волоса зрачками оказались прямо передо мной. Ольга вцепилась в отвороты моей кожаной безрукавки:

— Не смей. Не смей никогда больше затрагивать эту тему, — от её тона у меня волосы стали дыбом.

— А чего такого страшного я сказала? Это ты оправдываешь этих тварей! И это ты мне спокойно объясняешь, зачем и почему! Вы, которые вездесущи и почти всемогущи, вы же можете прекратить хотя бы часть этих жутких исследований!

Ольга резко отпустила безрукавку, оттолкнув меня:

— И что ты предлагаешь, веда? Убивать? — прошипела она под глухое рычание Севера, который припал к полу, приготовившись к броску.

— Не знаю, — устало бросила я. — Я не знаю. Я знаю только одно — этого быть не должно. Достаточно и природных сил смерти, с которыми надо бороться, а не придумывать новые. И лечить, а не скрывать знания в своих шкурных подлых интересах.

Я подошла к Северу, обогнув белую, как саван, вампиршу, села на корточки и уткнулась лицом в густой мех на его шее. Клокотавшее рычание постепенно затихло, канаты мышц расслабились, мягкий влажный язык лизнул мне лицо.

— Девочки, не ссорьтесь, — чарующий голос Вейра разорвал удушающую тишину склепа.

— Тебя забыли спросить! — хором рявкнули мы с Ольгой и уставились друг на друга.

Я засопела, она подняла бровь. "Мир?" — помолчав, спросила Ольга. "Мир", — ответила я. Продолжать спор бессмысленно. Не Ольга была виновата, и не мне её судить. Мир не переделать, и наша ссора не сделает его лучше…

Я вернулась к полкам, она к своей стопке, и мы продолжили розыски в полной тишине, нарушаемой только шелестом страниц. Прошел час, меня уже мутило от веселых картинок, гравюр и зла, сочившегося с древних страниц, но я ни на шаг не продвинулась в поисках. Судя по сосредоточенным хмурым лицам, у Вейра с Ольгой дела шли не лучше.

"Об изысканиях мудрого Ношиманданга в области применения символов в магии веры" я сначала отложила, быстро пролистав желтые от старости страницы и расчихавшись от пыли, но спустя некоторое время вновь взяла том в руки. Мелькнувшие знаки мне что-то напомнили, но я никак не могла вспомнить, что. "Где круги и крест, рядом тень черна, там и тайна есть". Я вновь лихорадочно перелистала страницы и уставилась на кресты. Потом на следующую главу. "О применении кругов силы в магии жрецов". И… "Зеркальное отражение знаков, используемое в некромантии". Если это не "тень черна", то я не Зоря.

Я посмотрела на полку, откуда взяла том. Ничего не увидав в тенях, встала со стула и прошла к полкам, осторожно ощупывая пальцами стену. И нашла. Еле заметная ровная трещина шла по стене. Пробежав пальцем по линии, я нащупала потайную квадратную кнопку. И, недолго думая, нажала. Со скрипом, стонами и кряхтеньем полка отошла в сторону, открыв проем шириной с локоть. Я сунула голову внутрь, даже не задумываясь о ловушках, которые могли меня подстерегать, и уставилась во все глаза на алтарь. Любопытство кошку сгубило, но упустить единственный шанс увидеть, что же скрывают черные, я не могла.

На подставке из горного хрусталя лежала открытая толстенная книга. Незнакомые острые буквы светились в полумраке мертвенным светом. Я попыталась пролезть внутрь, но что-то крепко держало меня за шкирку. Вейр, чтоб его еж подрал!

— Отпусти! — прошипела я, не прекращая безуспешных попыток.

— Хрен тебе, — ответил он неаристократично, даже не думая меня отпускать. Я вывернулась из безрукавки и влетела в крошечный храм, как ядро из катапульты. Не успев затормозить, вцепилась в фолиант и уронила его на пол, не удержав тяжесть в руках.

— Бежим! — такого голоса я у Вейра ещё ни разу не слышала, даже когда он воевал с учителем-упырем. Не ужас, нет. Отчаяние обреченного в его голосе полоснуло по сердцу.

— Быстро назад! — рявкнул кодун.

Схватив том, я попятилась и проскользнула назад, в хранилище, Вейр нажал кнопку и напряженно смотрел, как неимоверно медленно тяжелая дверь становится на место. Поздно. От страшного толчка стена, за которой скрылся алтарь, вздрогнула, задрожала, но выдержала. Пока выдержала.

— Что это? — прохрипела я.

— Страж, идиотка! — заорал Вейр, сверкнув серебром глаз. — Его невозможно убить! И мы, и все в башне — покойники!

— Здесь же магия бессильна? — всё ещё не веря ему, спросила я.

— Это — не магия! Это древнее механическое создание, которое ты привела в действие, свалив книгу с постамента! Ну, за что меня так Всевидящий наказал, а? — простонал он.

— Быстро, время не ждет, — ледяной голос Ольги мгновенно прекратил наш бессмысленный спор, и мы дружно рванули к выходу из хранилища. И остановились, разглядывая дверь. Вампирша провела рукой по нитевидному стыку между створками, будто не веря сама себе. Двери закрыты, и откроются они только через четыре часа, как вспомнила я запоздало, когда за нами явится Коллозий, о котором я подумала теперь почти с нежностью. Удар. Ещё один.

Трещины росли на глазах, мощные удары следовали один за другим. Мы, не сговариваясь, стали рядом и приготовились лицом к лицу встретить смерть.