Месть моя сладка

Глава 21

Таким образом, вопрос о том, кто будет сопровождать меня в райский уголок земного шара, наконец отпал, да и злополучные фотографии были сделаны. Но я до сих пор не знала, каким образом отпроситься с работы на целых две недели, не лишившись своего места, и как обо всем рассказать маме. С первой задачей мне удалось справиться довольно быстро. Прижав к губам носовой платок, я позвонила Джулии.

— Мне совсем плохо, — простонала я. — Боюсь, заражение крови начинается. Днем иду к врачу.

— Ни о чем не беспокойся, Эли, — заботливо сказала Джулия. (Я прекрасно понимала, что, едва закончив разговаривать со мной, она тут же раззвонит о моих бедах всем своим подружкам.) — Оставайся дома, пока не придешь в себя.

Я рассыпалась в благодарностях.

— И непременно позвони мне, как только вернешься от врача, — сказала Джулия, когда я уже мысленно поздравляла себя с успехом. — Мне хочется узнать, какой диагноз тебе поставят.

Я понимала, что от мамы так легко не отделаюсь. Она ведь до сих пор даже не подозревала о моей победе в конкурсе, ибо после расставания с Дэвидом мне совершенно не улыбалось по сто раз на дню выслушивать восклицания вроде «говорила же я тебе!». Однако теперь выбора не оставалось. Надо же было как-то объяснить ей, почему четырнадцатого февраля меня не будет в Англии.

Четырнадцатого февраля? В День святого Валентина? Ну и что из того? — спросите вы. А дело в том, что четырнадцатого февраля день рождения нашей бабушки, и до сих пор ни одному члену нашего семейства не удавалось отвертеться от наказания праздничным чаепитием по этому поводу. По крайней мере на моей памяти таких случаев не было. Более того, в последние два года присутствие на этом торжестве стало строго обязательным. Стоило бабусе чихнуть, нюхнув перца, как она тут же возвещала, что это начало ее конца, а коли так, то тем из наследников, кто рассчитывал получить свою часть огромной коллекции античных статуэток, надлежало быть к ней еще внимательнее, чем прежде. (Только Саддам Хусейн, похоже, требовал от своих близких более строгого подчинения.)

— Достаточно только одной из вас пренебречь этим мероприятием, и нас всех вычеркнут из завещания, — строго сказала мама в прошлом году, обращаясь к Джо, когда моя непутевая сестрица пыталась уклониться от празднества под смехотворным предлогом участия в школьном спектакле. (Между прочим, там ей отводилась главная роль.)

Школьные спектакли ставятся каждый год, так заявила мама. Но ведь и бабушкины дни рождения отмечаются с такой же периодичностью, возразили мы. Более того, я была свято уверена, что мы будем собираться по этому поводу, даже когда Джо собственными детишками обзаведется.

Когда я один-единственный раз попыталась отвертеться от участия в этом празднике (Дэвид пригласил меня провести с ним романтический вечер), я встретила отпор, по жесткости сравнимый разве что с американскими бомбардировками Ирака, санкционированными ООН.

Одним словом, я пришла к маме и принялась помогать ей убирать на кухне, надеясь на то, что если меня и вычеркнут из завещания, то хотя бы не сразу. В конце зимы у мамы всякий раз появлялся уборочный зуд. В этом году он осложнился тем, что, насмотревшись телепередач про фэн-шуй, она твердо вознамерилась расставить все жестянки и банки этикеткой к востоку. Видели бы вы, сколько пылищи скопилось на маминых полках! На одной из них набралась целая коллекция пакетиков с бланманже[8]. Представляете? По-моему, никто в возрасте до двадцати трех лет вообще не представляет, что это такое и с чем его едят.

— Что это ты сегодня помогаешь мне так усердно? — осведомилась мама, уставившись на меня с подозрением.

— Так просто, — ответила я небрежным тоном. Я решила придерживаться этой линии поведения, пока твердо не решу исповедаться.

— Врешь, Элисон Харрис! — заявила мама, прищурившись. — Меня не проведешь. Я за милю чую: ты что-то задумала. Ну-ка выкладывай, что у тебя на уме!

— По правде говоря, мама… — начала я, но замялась в нерешительности.

— Говори, — потребовала мама. — Надеюсь, ты не беременна? — Не дождавшись моего ответа, она драматически всплеснула руками. — Господи, что только соседи скажут? Я в сорок три года уже бабушка!

И так далее. Она, похоже, забыла, что совсем недавно отпраздновала тридцатилетие свадьбы. Неужели всерьез надеялась убедить меня, что выскочила замуж в тринадцать?

— Нет, мамочка, — сказала я. — По счастью, я не беременна.

— И на том спасибо, — обрадовалась она. — Тогда, значит, тебе деньги нужны?

— Нет.

— Папину машину поцарапала?

— Нет.

— В кришнаиты податься собралась?

— Нет.

— Тогда в чем дело? Я, кажется, все перебрала.

С каких пор мама заинтересовалась кришнаитами? Может, это очередное увлечение моей хиппующей сестрицы Джейн?

Собравшись с духом, я выпалила:

— Мама, я не смогу прийти на день рождения бабушки.

— Что? — В голосе мамы зазвенела сталь.

— Я не смогу прийти на день рождения бабушки, — повторила я.

— И что же тебе помешает, хотела бы я знать? — грозно спросила мама.

— Антигуа.

Мама отбросила в сторону тряпку, которой протирала посуду, и подбоченилась:

— Какой еще «Антигуа»? Новый ночной клуб, что ли? И у тебя хватает наглости заявить мне, что в день рождения любимой бабушки ты будешь пьянствовать там в компании каких-то вертихвосток? Между прочим, до следующего дня рождения бедная бабуля может и не дотянуть.

— Мамочка, — со вздохом ответила я, — ты не хуже меня знаешь, что наша «бедная бабуля» переживет королеву-мать, которая, в свою очередь, переживет всех остальных обитателей нашей планеты. А ради того, чтобы попасть на остров Антигуа, который находится в Карибском море, я один раз в жизни ее день рождения пропущу. Это приз, который я выиграла, победив в конкурсе. Завтра я улетаю.

— Завтра? — переспросила потрясенная мама. — Но ведь нельзя же так сразу, с бухты-барахты! — Ее глаза подозрительно сузились. — А когда, кстати, ты победила в этом конкурсе?

— Недели две назад.

— Что? И ты ничего мне не сказала!

— Тогда я еще не решила, лететь туда или нет. И я не предполагала, что пропущу наш праздник.

— А разве ты не можешь отложить поездку?

— Нет, уже поздно что-либо менять.

— И кого ты берешь с собой на эту увеселительную прогулку?

— Никого, — бойко соврала я. — Одна лечу.

— Чушь! — возмутилась мама. — Знаю я такие конкурсы, там всегда приз на двоих дают.

— Это не такой конкурс. И место там курортное. Я еду зализывать раны после своего annus horribilis[9].

Мама недовольно поджала губы.

— Нечего при мне выражаться, ученость свою демонстрировать. Держу пари, что с тобой летит эта потаскушка Эмма. Вообще если хочешь знать мое мнение, то она тебя портит! Родителей никогда не навещает.

— Эмма со мной не летит.

— Тогда пригласи туда бабушку.

— Что?!

— Коль скоро ты покидаешь Англию в день рождения бабули, то что, черт побери, мешает тебе взять ее с собой на этот, как его… Антиква?

— Антигуа, — машинально поправила я.

— Пусть так. По крайней мере хоть на это время она воздержится от распродажи фамильного серебра. А то в четверг загнала за бесценок драгоценную статуэтку продавщицы фиалок и купила себе… Знаешь что?

— Что? — спросила я.

— Телеприставку «Сега-Мега-драйв» и кучу идиотских игр.

— Вот молодчина! — заявила Джо, заглянувшая в кухню, чтобы стянуть бисквитное пирожное.

— Между прочим, у нее даже телевизора нет, — напомнила мама. — А раз так… — Она испустила многозначительный вздох. — Словом, Элисон, если ты не хочешь, чтобы бабушка пустила нас по миру, захвати ее с собой на свой Анти… как бишь его?

— Антигуа!

— Если она продаст коллекцию спаниелей короля Карла из стаффордширского фарфора, я лично ее удавлю, — пригрозила мама. — Решено, Элисон, она летит с тобой!

— Мама! — возмутилась я.

— А что делать, Элисон? Между прочим, это ее последний шанс мир посмотреть. Она уже сто лет никуда не выбиралась.

— В ноябре она в Скарборо моталась, — напомнила Джо.

— Ну, Скарборо не в счет, — отмахнулась мама. — Итак, Элисон, ты согласна?

— Нет, мамочка, об этом и речи быть не может! — в отчаянии воскликнула я. — Дело в том, что… — Я потупилась. — Словом, я лечу туда не одна!

— А с кем? — ехидно осведомилась Джо. — Кроме Эммы, подружек у тебя нет, а Дэвид теперь спит с Лайзой Браун.

— Могла бы не напоминать! — огрызнулась я. Потом, набравшись смелости, решилась: — Мама, со мной летит Джереми Бакстер.

Воцарилась гробовая тишина. Даже Джо перестала жевать очередной «Вэгон уил» и уставилась на меня, не скрывая удивления.

— Что ты сказала? — спросила наконец мама, по-собачьи встряхнув головой.

— Я сказала, что со мной на Антигуа летит Джереми Бакстер, — отважно повторила я.

На этот раз молчание затянулось почти на минуту.

— Но ведь вы с ним едва знакомы, — нашлась наконец мама.

— Ничего подобного, мы знакомы с детства, — возразила я.

— Сказала бы еще — с пеленок! — фыркнула Джо.

— Замолчи! — напустилась на нее мама. — Ты разве домашнее задание сделала?

— На сегодня с меня хватит, — заявила Джо. — Завтра у нас только предварительный экзамен по математике, а мне его все равно не сдать.

— Джо-ан-на! — прогремела мама, решительно указывая ей на дверь.

Джо пожала плечами:

— Как скажешь. Но я просто думала, что Элисон понадобится свидетель на тот случай, если ты решишь удавить и ее тоже.

Мама вперила в Джо испепеляющий взгляд, и моя младшая сестренка сочла за благо исчезнуть. Я же поспешно облачилась в пальто, готовая в случае необходимости спастись бегством.

— Знаешь, как принято называть женщин, уезжающих на курорт с едва знакомыми мужчинами? — спросила мама, грозно сверкнув глазами.

— Ты имеешь в виду современных молодых женщин, стоящих на пороге двадцать первого века? — уточнила я.

— Не дерзи мне, Элисон! — заявила мама. — А своему хаха… А Джереми скажи, что ваша поездка отменяется. У тебя есть обязательства перед семьей!

— Поздно, мама, — ответила я. — У нас уже именные билеты на руках. Да и в любом случае я должна поехать туда с мужчиной.

— Тогда возьми с собой отца, — посоветовала мама. — Я с удовольствием отдохну от него пару недель. Бабушка прекрасно обойдется без его общества. Она даже спасибо тебе скажет.

— Мамочка, это невозможно, — терпеливо сказала я. — Мой спутник непременно должен быть молодым. — Я решила, что пора выложить на стол последний козырь. — Более того, это должен быть мой жених.

— Как, ты уже обручена?! — взвизгнула мама. — Ты посмела обручиться и снова ничего нам не сказала? Мало тебе урока, который преподал тебе Дэвид Уитворт? Не рассчитывай, что тебе удастся еще раз расколоть своих тетушек на подарки. Между прочим, тетя Айлин уже попросила вернуть набор сковородок, подаренный вам с Дэвидом.

— Не волнуйся, мама, мы вовсе не обручены, — со вздохом сказала я. — Это просто игра. Джереми играет роль Дэвида.

— С какой стати?

— Таково условие конкурса. Я должна была поехать на пару с Дэвидом, но теперь это, сама понимаешь, невозможно. — Затем, не давая маме и рта раскрыть, я продолжила: — Как бы то ни было, мама, вопрос этот обсуждению не подлежит. Я приняла решение лететь с Джереми Бакстером, и никто меня не остановит. Я слишком долго терпела и позволяла всем топтать меня ногами, но отныне сама буду решать, как жить дальше!

— Дело твое, доченька, — промолвила мама с таким тяжелым вздохом, словно сердце ее разрывалось. — Поступай как знаешь. Но только помяни мои слова: ложь до добра не доведет.

— Поживем — увидим, — откликнулась я.

Ну вот, докатилась. Впервые в жизни я готова поймать птицу удачи за хвост, а мама даже не удостоила меня благословения. Джереми уехал навестить каких-то родственников, и я решила заняться покупками. Сначала заглянула в единственный во всем Бриндлшеме торговый дом, чтобы подобрать подходящее бикини. Я давно мечтала о двух крохотных кусочках золотой парчи. Сжимая в кулаке кредитную карточку, я была готова выложить любые деньги за то, чтобы стать Брижит Бардо. Конечно, той Брижит Бардо, которая была королевой шестидесятых, когда желание нравиться мужчинам еще брало у нее верх над любовью к животным. Но к сожалению, февральский ассортимент купальных костюмов был явно рассчитан на женщин старше пятидесяти, и мне пришлось довольствоваться слитным купальником бутылочного цвета, закрывавшим меня едва ли не до колен.

Теперь — туалетные принадлежности. Больше всего меня интересовал крем от загара. Дома у меня хранилась бутылочка восьмилетней давности, оставшаяся от поездки на Мальорку, но даже если крем и не испортился, вытрясти из бутылочки не удавалось ни капли.

— Как, неужели в отпуск намылилась? — поинтересовалась кассирша, пробивая мне чек.

Я знала, что зовут ее Лорна. Пару раз мы встречались в «Ротонде», куда девушку приводил брат лучшего друга Дэвида.

— Да вот, представь себе, — ответила я с плохо скрытой гордостью.

— Далеко?

— На Антигуа. Это остров в Карибском море.

— Вот это да! — Глаза Лорны завистливо заблестели. — Всю жизнь мечтала на Карибы попасть. А мы вот с Фредом так туда и не собрались. Кстати, а ты с кем летишь? Вы ведь с Дэвидом Уитвортом расстались, не так ли? — В ее голосе прозвучало притворное сочувствие. — Мне очень жаль, Элисон. Тем более что Лайзу я на дух не выношу.

— Ничего страшного, — ответила я, прекрасно понимая, что Лорна кривит душой. Все знали, что они с Лайзой подружки водой не разольешь. — У меня теперь новый любовник, не чета прежнему.

Говоря это, я втайне надеялась, что новость эта достигнет ушей Дэвида.

— Вот как? — недоверчиво воскликнула Лорна. — И кто же он?

— Его зовут Джереми Бакстер, — ответила я. — Он возглавляет крупнейший восточноевропейский филиал фирмы по продаже компьютеров.

— Ого! — с уважением промолвила Лорна. — Это круто. Что ж, тогда понятно: у таких парней, конечно, денег куры не клюют. Вы там и День святого Валентина встретите. Должно быть, у него романтическая натура, да?

— Если на то пошло, — сказала я, пряча покупки в пакет, — я везу его туда, а не наоборот.

У Лорны отвисла челюсть.

— По возвращении заскочу к тебе, чтобы загаром похвастаться, — пообещала я.

Я поспешила домой, чтобы напоследок позвонить в «Хаддерстон хеви инжиниринг».

— Ну что, тебе уже лучше? — деловито осведомилась Джулия. — А то бумаг у тебя полон стол.

На всякий случай закашлявшись, я прогнусавила в трубку:

— Если ты без меня никак не обойдешься, то я постараюсь приползти. Но шрам у меня здорово воспалился, и врач прописал строгий постельный режим. Говорит, существует значительная угроза сепсиса. А он, как ты знаешь, чреват летальным исходом, — добавила я для пущей убедительности.

— Сепсис? — испуганно переспросила Джулия. — А он не заразен?

— Еще как заразен! — не без злорадства ответила я. — Но ты не бойся, Джулия. Врач сказал, что если я недельки две полежу, то никаких осложнений не будет.

На том мы и порешили.

— Ну, как это звучало? — спросила я Эмму, которая внимательно прислушивалась к нашему разговору.

— Потрясающе, — восхищенно сказала она. — Я даже пересела подальше, испугавшись подхватить от тебя эту заразу!