Месть моя сладка

Глава 40

Неделя ползла со скоростью слизня, страдающего артритом, и тем не менее пятница, мой судный день, неумолимо приближалась. Джереми звонил каждый вечер. А Айрин постоянно изводила меня жалобами, что во всем нашем чертовом городке нет ни единого экземпляра «Совершенной женщины».

Звонки Джереми поддерживали во мне жизнь. Как я ни боялась пятницы, услышав голос Джереми (он звонил ровно в девять вечера), я вмиг забывала все свои страхи. Эмма, изнуренная нашими часовыми беседами, приобрела себе мобильный телефон. Она была уверена, что из-за моей болтовни ей не может дозвониться Эшли. Однако именно в тот вечер, когда она заявилась домой с новехоньким аппаратом «Нокиа», Джереми поведал мне, что на этот раз не сможет долго разговаривать со мной.

— Я скоро ухожу, — сказал он.

— Да? — удивилась я, ведь он всегда говорил, что в Варшаве по вечерам некуда деться.

— Здесь Кандида.

— Кандида? — тупо переспросила я.

— Да. У нее съемки начинаются.

Итак, Кандида в Варшаве. В суете последних дней я совершенно забыла про ее угрозу прилететь в Польшу. И уж чего я никак не ожидала, так это того, что она сразу позвонит моему нареченному.

— Откуда ты это знаешь? — прохрипела я.

— Лоретта связалась со мной по ее просьбе.

У меня чуть-чуть отлегло от сердца.

— Что ж, передай от меня привет, — попросила я. Потом добавила: — А как ее жених поживает?

— Что? — переспросил Джереми. — А, ты имеешь в виду Вадима. Думаю, что нормально.

Спать я в ту ночь легла не слишком встревоженная.

Пару дней спустя, придя на работу, я увидела Айрин и Джулию, которые, склонясь над свежим выпуском «Сан»[18], охали и ахали так, словно впервые лицезрели свитки, найденные близ Мертвого моря.

— Нет, не может быть! — воскликнула Айрин. — Это не он! Я же с ним с детских лет знакома. И волосы у него темнее.

— Он, Айрин, — возражала Джулия. — Готова пари держать. Это просто свет так падает. Кто бы мог подумать: Джереми Бакстер и — она!

Я остолбенела. В первое мгновение заподозрила даже, что «Сан» каким-то образом перепечатала наши фотографии из «Совершенной женщины». Все, я разоблачена, и в считанные дни меня уволят. Однако поведение Джулии меня смущало. Увидев меня, она улыбнулась и поманила меня рукой.

— Иди сюда, Элисон! — позвала она. — Разреши наш спор. Кто здесь изображен: Прыщавый Джереми Бакстер или нет? — И она ткнула в газету алым ногтем.

Я шумно выдохнула и уставилась на фотографию. Изображенный на ней мужчина, безусловно, походил на Джереми как две капли воды. Те же волосы. Тот же нос. Даже солнечные очки те же. Остальное мешала рассмотреть девушка, которая, стоя спиной к фотографу, трогала похожего на Джереми мужчину за плечо.

«Кто этот таинственный друг Кандиды?» — вопрошал заголовок под фотографией.

— Кандиды? — ошеломление прошептала я. — Это Кандида Бьянка?

— Ну да! — фыркнула Джулия. — Киноактриса. Я просто глазам своим не верю. А ты можешь поверить? Прыщавый Бакстер вместе с Кандидой Бьянкой! Могла ли я вообразить такое, когда он после школы поджидал меня на автобусной остановке?

— Он поджидал тебя на автобусной остановке?

— Угу. Он обожал меня до визга. — Джулия говорила небрежным тоном, которым обычно пользовалась, когда хвасталась. — Я тогда Энди Макинтайру голову кружила. Он ведь на мопеде гонял. А Джереми Бакстеру, кроме прыщей и велосипеда, козырять было нечем. Как считаешь, он с ней спит? — спросила она, указывая на фото.

— Представления не имею, — ответила я, призвав на помощь все свое спокойствие.

— Но ведь она его целует.

— Ну и что? — пожала плечами Айрин. Сама того не ведая, она пришла мне на выручку. — Может, они просто здороваются. Сами знаете, как эти папарацци могут любую историю раздуть.

— Точно, — захихикала Джулия. И мечтательно вздохнула: — Я уже начинаю жалеть, что в свое время не дала Бакстеру. Могла бы сказать тогда, что Кандида Бьянка моими объедками питается.

— Я вполне допускаю, что это все-таки не он, — сказала Айрин.

В следующий миг в коридоре послышался голос босса, и мы дружно кинулись врассыпную.

Оставалось надеяться, что Айрин права.

Мне не пришлось посвящать в случившееся Эмму. Она сама приобрела по дороге злосчастный выпуск «Сан» и решительно вступилась за права Джереми:

— Он ведь предупредил тебя вчера, что встречается с ней. Это доказывает, что он невиновен.

Однако вечером Джереми в обычное время не позвонил. Не позвонил он и позже. Я пыталась связаться с ним по всем телефонам, которые он мне оставил, однако дежурившая в офисе полька никак не могла уразуметь, чего я от нее добиваюсь, а дома никто не отвечал. Ночь я провела как на иголках. Даже грядущий суд перестал меня страшить.

Когда Джереми наконец позвонил, я была настолько взвинчена, что, едва услышав его голос, разрыдалась.

— Что случилось? — испуганно спросил мой возлюбленный.

— В газете твоя фотография, — выдавила я сквозь слезы.

Выслушав мои сбивчивые объяснения, Джереми расхохотался. Несколько принужденно, как мне показалось.

— Ох уж эти папарацци, — произнес он таким тоном, словно всю жизнь отбивался от их преследования. — Мы с Кандидой сходили в оперу, а потом она предложила посидеть в ресторане. Эти чертовы журналюги могут из мухи слона раздуть.

— В оперу? — переспросила я, давясь слезами. — Ты же говорил, что терпеть ее не можешь, — Да, но я, оказывается, совсем не то слушал, — ответил Джереми. — А вот вагнеровский цикл «Кольцо Нибелунга» просто превосходен. Длинноват, правда…

— А Вадим тоже с вами был?

— Нет, он занят с труппой. Но он нисколько не возражал, когда Кандида сказала, что мы пойдем в театр. Не понимаю, почему тебя это так волнует.

— Меня вовсе…

— Ой, в дверь кто-то звонит! — перебил меня Джереми. — Извини, милая. Я тебе в четверг перезвоню.

— В четверг! — взвыла я. Но меня уже никто не слышал. Джереми повесил трубку. До четверга оставалось целых два дня.

Кроме Пушистика, утешить меня было некому. Эмма ушла на свидание с Эшли. Марвин недавно познакомился с очень симпатичным латиноамериканцем, профессиональным танцором по имени Чико, и как раз шел брать у него урок ча-ча-ча, когда я ему дозвонилась. Родителей тоже дома не оказалось, а Джо красила волосы и говорить со мной не могла, опасаясь упустить время мытья.

В итоге, никому не нужная, несчастная и брошенная, я уселась у окна и уставилась в темноту улицы. В голову лезли мысли одна мрачнее другой. Кто звонил в дверь Джереми в такое время? Кандида? Водопроводчик? Я должна была во что бы то ни стало услышать от кого-нибудь, что даже если в гости к Джереми зашла Кандида, то это ровным счетом ничего не значит. Джереми по-прежнему души во мне не чает и непременно прилетит, чтобы поддержать меня во время судебного разбирательства.

Судебное разбирательство. Я сняла трубку телефона, и мои пальцы привычно набрали номер Дэвида. Я ведь так и не удосужилась позвонить ему после возвращения. Может, переговорив со мной, он отзовет иск? Не верила я, что причинила ему такой уж серьезный моральный ущерб, нет. Не говоря уж об увечьях. Да, верно, он был раздосадован, даже взбешен. Но ведь теперь, лежа в объятиях Лайзы Браун, он был счастлив (Эмма видела их вдвоем в универмаге, где они выбирали шторы). Быть может, мне удастся вымолить у него прощение.

Дзинь! Дзинь!

— Алло?

Черт, Лайза!

Я брякнула трубку на рычажки. Она не догадается, кто им звонил.

У меня совсем вылетело из головы, что Дэвид недавно купил телефон с определителем номера.