Миг удачи

12

Из рассказа Холли Нику стало ясно, как все эти пересуды ранили ее. Холли не в силах была скрыть свое негодование.

Николас сидел напротив за кухонным столом, слушая Холли и попивая кофе. Он не проронил ни слова, пока она не закончила. Потом пожал плечами:

— Это просто маленький город, Холли. — Он выглядел серьезным. — Всегда так было и, я думаю, всегда так будет. — Неожиданно его глаза повеселели, улыбка тронула губы. — Даже Ба предупреждала меня об этом, можешь себе представить?

Холли не смогла ничего ответить. Потом выговорила:

— Но мне… мне сложно это понять. Обсуждается моя репутация, даже моя работа — но только моя, а не твоя. Как будто в этом замешана только я, только я в их глазах во всем виновата. В то время как ты остаешься незапятнанным!

Ник поморщился.

— Разве тебе станет легче, если это будет касаться меня и вредить еще и мне?

— Нет. Мне станет легче, если наши отношения будут касаться только нас, — прошептала она взволнованно и горько.

Он посмотрел ей в глаза.

— Мы можем положить конец сплетням, Холли.

Она вздохнула.

— Я знаю. Все, что от тебя требуется, — не оставаться больше у меня на ночь. Если твоя машина не будет припаркована у моего дома, им не о чем будет говорить. Может быть, тогда они переключат свое внимание на кого-нибудь еще.

— Я не это имею в виду, — пробормотал Ник. — Я имел в виду то, что мы можем пожениться.

— Покончить со слухами таким образом! — почти закричала Холли. — Я слышала, что выходят замуж по разным причинам. Но чтобы только с целью укоротить длинные и злые языки?! Не слишком-то надежный фундамент для семейной жизни…

— Я не это имею в виду… — В его голосе послышалось раздражение. — Знаешь, до тебя слишком долго все доходит. Ты влетела в город на своем дурацком мотоцикле. Это сразу привлекло к тебе всеобщий интерес. Неужели ты думала, что это останется без внимания? Ты же не такая наивная.

— Мне нравится ездить на мотоцикле, Ник! Я гоняю на нем с юности. — Она не терпеливо мотнула головой. — Для меня это не большая опасность, чем для тебя выходить на ринг. Да, я могу попасть в аварию, сбить кого-нибудь — но ведь и тебе могут мозги вышибить. Однако ты же продолжаешь заниматься боксом! — Она наклонилась через стол. — Какая разница? Но ты почему-то — местный герой, а я — городская сумасшедшая!

Он потер лоб и тяжело вздохнул.

— Знаешь, а мне очень нравятся сумасшедшие.

Холли допила кофе, поставила чашку на блюдце и отодвинула ее от себя.

— Николас, я не хочу об этом больше говорить.

— Я тоже. — Он резко встал. — Предложение принимается.

Ник взял ее за руку.

— Я хочу поговорить с тобой о Фредди Лоуренсе, — сказала вдруг Холли.

Со вздохом он снова сел.

— Я думал, мы уже делали это.

— Но мне очень хочется, чтобы ты встретился с ним. Я верю, что это поможет ему.

— Хорошо, — согласился он.

— Мальчик уже выходит из депрессии. Он начинает… — неожиданно она замолчала. — Так ты согласен?

Ник недоуменно пожал плечами.

— Да. Я доверяю твоему решению. Если ты считаешь, что я смогу помочь, я попробую. — Он снова взял ее руки. — Я буду помогать тебе во всем, Холли. И твоим пациентам. Я люблю тебя, понимаешь?

На секунду их глаза встретились, но Холли тут же отвела взгляд.

— Любишь? — тихо прошептала она, закрыв глаза. — Неужели это любовь? — повторила она еще тише.

Он кашлянул и внимательно посмотрел на нее, как будто пытаясь понять, чувствует ли она всю серьезность момента. Несколько поколебавшись, он наконец отважился спросить:

— Может, тебе кажется, что мы с тобой зашли слишком далеко? Мое прошлое в порядке, и я свободен. Но ты еще страдаешь, я вижу это. Может быть, это и объяснимо — ведь прошло совсем немного времени. Подожди чуть-чуть. Скоро мы с тобой расстанемся и, может быть, за время нашей разлуки твои воспоминания улягутся, сердце успокоится. А если этого не случится, то ты уже никогда не сможешь полюбить по-настоящему — ни меня, ни кого-то другого. И это было бы очень печально, Холли, потому что в тебя так легко влюбиться!

Она заглянула в мир его глаз. Это было удивительное, потрясающее ощущение. Очарование, исходящее от Ника, опять сбивало ее с толку. С самого начала Холли пыталась приучить себя к мысли, что их отношения — лишь игра, не более чем порыв страсти, который стихнет так же внезапно, как и возник. Но в такие моменты она начинала в этом сомневаться.

— Я заеду за тобой в субботу рано утром, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

Спустя несколько минут Холли уже ехала на машине по направлению к городу. Она даже не поцеловала его на прощание. На лице ее застыло мрачное выражение.

— Ты прекрасно выглядишь, — Николас с улыбкой взглянул на Холли. Было солнечное субботнее утро. Их машина только-только выехала из города.

Холли действительно очень шел ее наряд — белые джинсы и ярко-красная рубашка в полоску. На носу у нее были темные очки, а на голове — нарочито небрежно надетая красная шляпа.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Холли.

— Далеко, — усмехнувшись, ответил Николас. Пристально глядя на нее, он вдруг спросил:

— Ты скучала по мне?

— Нет, — ответила она деланно безразличным тоном. — А что, ты очень на это рассчитывал? Я бы с удовольствием осталась дома. Не знаю уж, для чего ты меня вытащил? — Холли явно кокетничала.

Ник улыбнулся.

— Ну, только лишь для того, чтобы спасти твою драгоценную репутацию.

Спустя два часа они припарковали машину у причала в Дестине, штат Флорида. Холли вышла, и в лицо ей сразу же пахнуло отчетливым запахом пристани.

Николас вынул сумки из багажника, и они молча пошли по деревянному причалу, залитому ярким солнечным светом. Глядя на большие рыболовецкие суда, проплывавшие мимо, Холли спросила:

— И на каком из них поплывем мы?

— Наш корабль стоит на якоре ниже по течению, — смеясь ответил Ник. В одной руке он держал вместительную дорожную сумку из водонепроницаемой ткани, в другой — пакет с банками кока-колы и пива.

Вода у пристани была темно-зеленого цвета, но на расстоянии нескольких сотен футов от берега цвет ее переходил в яркий, просто ослепительно-голубой, на несколько оттенков темнее цвета неба, а песчаный берег был почти такого же цвета, как кудрявые облака.

— Как красиво! — воскликнула Холли.

Николас засмеялся:

— Пожалуй, ты первая, кто назвал эту пристань красивой.

— Не пристань, глупый, а все вокруг.

Он весело пропел своим мягким мелодичным баритоном:

— Где-то за пристанью, где-то…

Она строго одернула его:

— Николас, веди себя прилично! На нас смотрят!

Они остановились возле причала, где была пришвартована великолепная белоснежная пятидесятифутовая яхта. Холли посмотрела на название, и от неожиданности у нее закружилась голова. На борту большими черными буквами было выведено: «Цунами».

— Так это твоя яхта! — восхищенно воскликнула она.

— Ах да, — Николас повернулся к ней и безмятежно посмотрел в глаза. — Неужели я не говорил тебе?

— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Боюсь, у тебя еще много тайн от меня.

Вдруг на ее лице появилось тревожное выражение.

— А ты хоть немножко умеешь управляться с яхтой? — испуганно спросила она. Холли совсем не светило отчалить от берега на яхте таких габаритов в сопровождении яхтсмена-новичка, даже если им был сам Ник Браун Цунами.

Он пожал плечами:

— Ничуть. Зато я здорово управляюсь с рыболовной снастью.

Холли уж было собралась решительно воспротивиться любым попыткам заманить ее на борт яхты, но тут дверь в рубку распахнулась и на палубу вышел высокий, стройный и очень привлекательный мужчина.

— Ну наконец-то! — приветствовал он их. — Добро пожаловать на борт!

Облегченно вздохнув, Холли позволила Нику помочь ей подняться по трапу на борт яхты. Когда она ступила на палубу, на носу яхты показался еще один человек — молодой блондин, приветственно махавший им рукой. У Холли вырвался очередной вздох облегчения.

Ник поспешил представить их друг другу:

— Джек, Нил, это Холли Гамильтон, рыболов-любитель и наш пассажир на ближайший уик-энд. Холли, а это Джек Сэймор, капитан, и Нил Линдон, первый помощник капитана и единственный член экипажа.

Холли смущенно улыбнулась. На мгновение ее взгляд остановился на помощнике капитана, который стоял поодаль, лукаво посматривая на нее.

— Ник, это лучший пассажир из всех, с кем нам когда-либо доводилось плавать, — сказал Нил Линдон.

— Согласен, — добродушно ответил Ник.

Спустя десять минут яхта уже отчалила от пирса и медленно выходила из залива. Мощный двигатель издавал тихое урчание. Холли стояла на палубе, и морской соленый ветер приятно холодил ей лицо. Взгляд Холли был устремлен на удаляющийся от них шумный причал, пока он наконец не исчез из виду.

Когда они отошли от берега миль на двадцать, яхта встала на якорь, и началась рыбная ловля. Снасти надежно закрепили на корме, и Холли принялась наблюдать за своей частью сети под руководством Ника, который сидел рядом с ней на планшире[8]. Холли никогда в жизни не ловила рыбу сетью. Она даже не была уверена, что ей так уж хочется что-нибудь поймать. Но она тем не менее так же тупо глядела в воду, как и ее напарники. И вдруг ей явственно представилось, как в сеть запутывается акула, и она, Холли, не удержав стропы, плюхается в воду…

Ник, закрепляя снасти, взглянул на нее и улыбнулся:

— Ну как, нравится?

— Неплохо для начала.

Он наклонился к ней.

— Когда я отойду от дел, мы сможем заниматься этим все время.

Она уклончиво кивнула, а затем спросила:

— А что ты делаешь с яхтой, когда она тебе не нужна?

— Сдаю в частное пользование. Для рыбалок, например. Совмещаю приятное с полезным. Так что эта яхта сама себя окупает. — Он потянулся к стропам. — А теперь давай займемся рыбой — это серьезное дело.

К часу дня Холли дошла до полного изнеможения. Они наловили немного макрели[9], но ничего особенного, типа кита или акулы, в их сети так и не попалось.

Холли обратилась к своим напарникам:

— Если вы не возражаете, можно я спущусь вниз и немного отдохну?

— Конечно, — с легкостью согласился Ник. — Если хочешь, можешь заглянуть на камбуз и слегка перекусить.

— Неплохая идея! — ответила она с улыбкой, отпуская стропы.

Внимание Ника тут же снова переключилось на рыбалку. Когда Холли уходила с палубы, он не сказал ей ни слова; казалось, он даже не обратил на это внимания. Холли была в ярости. Пора бы уж ей понять, что когда речь заходит о рыбалке, Ник становится безумным. Но это все равно выводило ее из себя. Наверное, если ему когда-нибудь придется выбирать между ней и какой-нибудь селедкой, он, несомненно, выберет последнюю.

Холли вошла в камбуз, засунула хот-дог в микроволновую печь и достала из холодильника банку пива. От долгого сидения на одном месте у нее затекли плечи, и она сделала несколько круговых движений, пытаясь их размять.

Дверь в камбуз распахнулась. Холли ожидала увидеть на пороге Джека или Нила, но каково же было ее удивление, когда вместо них в дверях появился Ник. Он тихо вошел и, не говоря ни слова, обнял ее сзади за талию и поцеловал в шею.

— Ты не находишь, что рыбалка похожа на кое-что другое? — пробормотал он, зарывшись лицом в ее волосы. — Чем больше этим занимаешься, тем больше хочется.

Он легко сжал ее в своих мощных объятиях, и она вдруг подумала: «Я так привыкла к его сильным рукам, что теперь, наверное, никогда не смогу заниматься любовью с любым другим мужчиной».

Холли повернула голову и через плечо посмотрела ему в лицо. На мгновение ей показалось, что сознание опять покидает ее. Чувствуя близость Ника, она словно таяла. Его прикосновения пробуждали в ней новые, незнакомые ощущения. Но вместо того чтобы полностью отдаться во власть этих эмоций, Холли безразлично обронила:

— Дорогой, мне кажется, ты немного опоздал. Сейчас я хочу есть и готовлю себе хот-дог. — Она посмотрела на таймер. — А ты не хочешь хот-дог?

Он улыбнулся.

— Нет, спасибо, не хочу. А ты уверена, что я опоздал?

— Уверена, — ответила она без тени колебания. — И потом, не можем же мы заниматься любовью здесь, на яхте, под носом у этих людей? Ради Бога, что они подумают? — Она покачала головой. — Нет, не надо, не говори мне, я сама знаю. Они подумают, что ты герой, а я — бесстыдная потаскушка.

Он засмеялся и вздохнул:

— Похоже, мне придется подняться на палубу и выбросить их за борт.

— Я бы на твоем месте не стала так горячиться. Представляю, как трудно подобрать хороший экипаж.

— Холли, — сказал он, и его слова прозвучали очень серьезно. — Посмотри на меня. Я хочу тебе кое-что сказать, но не знаю, как ты к этому отнесешься.

Пораженная серьезностью его интонации, она быстро обернулась и внимательно посмотрела на него.

Он набрал в легкие побольше воздуха и весело выпалил: — Твой хот-дог только что сгорел! — при этом хитро взглянул на нее; в глазах его заплясали чертики.

Криво улыбнувшись, она вяло проговорила:

— А я никогда и не думала, что из меня выйдет корабельный кок.

— Да уж, дорогая, с едой тебе не везет с первого же дня нашей встречи. Помнишь тот гамбургер? Ты уникальная женщина!

— Да?

С улыбкой он кивнул и, приблизив губы к ее губам, прошептал:

— Да.

— Хочешь заключить со мной контракт? — нежно спросила она и прикоснулась губами к его губам.

Он что-то невнятно пробормотал.

— «Победитель получает все»[10]? — наконец прошептал он.

Она слегка отстранилась и с лукавой улыбкой сказала:

— Я свяжу тебя с моим адвокатом.

Он наклонился к ней и шепнул на ухо:

— Почему бы нам не обойтись без посредников? Думаешь, мы сами не справимся?

Она уже была в его объятиях, и близость его тела пробуждала в ней то знакомое и в то же время необычное желание, которое росло с каждым ударом ее сердца.

Ник нежно обнимал ее за талию и целовал. Вдруг одним сильным движением он прижал ее еще ближе. Холли резко отстранилась и дрожащим голосом сказала:

— Я думаю, нам лучше продолжить рыбалку.

Он улыбнулся, взял ее за руку и они вышли из камбуза на палубу. Когда они проходили мимо каюты Ника, он остановился, привлек Холли к себе и властно поцеловал. Она снова высвободилась из его объятий и слабо проговорила:

— Я слышу, как нас зовет огромная белая акула, — она кивком указала в сторону трапа, — вон оттуда.

— О нет, Холли. Если ты и слышишь призыв, то не оттуда, а отсюда. — Он потянулся к дверной ручке и распахнул перед нею дверь в каюту.

— Николас, — в ужасе прошептала она, — неужели ты собираешься заниматься этим здесь, когда твой экипаж наверху знает наверняка, что мы тут делаем?

— Моя дорогая, — мягко сказал он, — мы бы стали заниматься здесь этим, даже если бы эта каюта была главной улицей Нью-Йорка и весь мир собрался бы поглазеть на нас.

Они вошли в каюту, и Ник запер дверь.

Они долго стояли посреди просторной каюты, обшитой темными деревянными панелями. Холли обратила внимание на огромную двуспальную кровать и пораженно посмотрела на Ника. В ее каюте на другом конце палубы была обычная корабельная койка. Он перехватил ее взгляд и объяснил:

— Я не умещаюсь на обычной койке.

— Как же это я сразу не догадалась!

Ник снял с нее шляпу и положил на туалетный столик. Потом внимательно посмотрел на Холли, и по его губам скользнула легкая улыбка. Он подошел к окну и задернул шторы на круглых иллюминаторах. Теперь только слабые лучи солнечного света проникали сквозь плотные темно-коричневые драпри. В комнате воцарился мягкий таинственный полумрак.

— Мне жарко, Холли, — горячо прошептал он ей на ухо. — Ты не хочешь принять ледяной душ вместе со мной?

Она искоса посмотрела на него, затем кивнула.

— С удовольствием! — Ее глаза засияли.

Она стянула с него рубашку. Через минуту Ник уже стоял перед нею обнаженный — на нем не было ничего, кроме тяжелых ботинок. Ник демонстрировал свое подтянутое мускулистое тело без малейшей тени стыда. А вот Холли никак не удавалось так же быстро расстаться со своей одеждой. Когда она попыталась расстегнуть первую пуговицу на рубашке, руки ее задрожали.

Наклонившись, чтобы снять ботинки, он бросил на нее быстрый взгляд и усмехнулся:

— Ты просто скромничаешь, правда?

Он снял ботинки и подошел к ней.

— А ты просто нет, правда? — шепнула она с улыбкой.

— Дорогая, — нежно засмеялся он, — большинство любителей спорта уже имели удовольствие созерцать меня в почти таком вот виде.

Обнаженный и босой, он не испытывал ни малейшей неловкости. Его руки опередили ее дрожащие пальцы и сами расстегнули две оставшиеся пуговицы. Слегка наклонившись вперед, он снял с нее рубашку. Холли почувствовала, как он нежно прикоснулся губами к ее плечу; его руки скользнули ей за спину и расстегнули бюстгальтер, бретельки которого медленно сползли с плеч. Ник поцеловал ее в шею и прошептал:

— Знаешь, чего больше всего боятся неопытные мальчики? Что им никогда не овладеть искусством ловко расстегнуть бюстгальтер.

Она обвила руками его шею и с насмешкой ответила:

— Должно быть, ты долго тренировался. Ты очень успешно справился с этой трудной задачей.

Холли чувствовала, как его руки скользят вниз, к застежке на ее джинсах.

— И знаешь, что удивительнее всего? — пробормотал он, целуя ее в плечо. — У меня на это ушло всего-навсего 34 года.

Она, смеясь, прошептала:

— Может быть, тебе стоит бросить бокс и заняться спортом под названием «любовь»?

Стягивая с нее джинсы, он поднял голову:

— Я бы не возражал. Честно говоря, я бы предпочел тебя всему остальному.

Он медленно выпрямился: его губы пробежали по ее животу, груди и устремились к губам. Она ждала жадного, властного поцелуя, но вместо этого он выпустил ее из своих объятий и, взяв за руку, жестом пригласил войти в ванную. Включив душ, он первым шагнул под струю воды.

Ледяной поток заставил Холли вскрикнуть. Вода была такой холодной, что все тело мгновенно покрылось мурашками. Ник привлек Холли к себе, и ей сразу же стало жарко. Она смотрела на него снизу вверх.

— Ты, должно быть, не ошибся, когда сказал «ледяной душ». Ты ведь именно это имел в виду, да?

Он счастливо улыбнулся.

— Это чтобы мы не задерживались слишком долго. Под теплой водой мы простояли бы здесь дольше, чем нужно, — он гладил ее спину.

Дрожа то ли от холода, то ли от возбуждения, она сказала:

— Да уж, у меня отчетливое ощущение, что здесь мы долго не протянем. Ты забываешь, что я родилась не на Аляске.

Ник обнял ее за плечи и с искренней нежностью смотрел, как по лицу Холли ручьями стекает вода. Холли закрыла глаза. Ее стройное тело тесно прижалось к нему и застыло в тревожном ожидании.

Это было новое и совершенно потрясающее ощущение. Он целовал ее, как никогда до этого, — страстно, неистово, исступленно, покрывая поцелуями лицо, волосы, губы, щеки. И с каждым мгновением его поцелуи становились все настойчивее.

— Ох, черт, — хрипло проговорил он, выключая воду.

Ник настежь распахнул дверь и, схватив огромное махровое полотенце, набросил его на плечи Холли. Затем сам быстро вытерся и бросил полотенце на пол. Он поднял Холли на руки и отнес на кровать.

Жадно приникая к ее губам, Ник хрипло прошептал:

— Кто бы ни говорил, что холодная вода усмиряет страсть, он… ошибался.

Ее пальцы судорожно сжали его широкие плечи. Холли гладила еще влажную спину Ника, ощупывая каждый могучий мускул, и все сильнее и сильнее прижималась к его груди. Их поцелуи становились все более страстными; ей казалось, что они обжигают ей губы. Ник осторожно исследовал ее тело. Нежные прикосновения его рук заставили сердце Холли затрепетать и громко забиться. Она тихо застонала. Руки ее ослабели и бессильно опустились — они больше не могли сопротивляться желанию, охватившему их обоих. Дыхание участилось. Казалось, громкий стук их сердец разносится по всей каюте.

Яхта тихо покачивалась на волнах. Мягкий солнечный свет незаметно проникал сквозь плотные шторы, освещая два обнаженных тела в редких блестящих капельках воды. Голова Холли была откинута назад, и Ник осыпал шею Холли неистовыми поцелуями. Они оба словно излучали потоки страсти, расходящиеся от них во все стороны подобно переливающейся радужной паутине.

Внезапно их тела переплелись. Один сильный рывок — и вокруг не стало ни моря, ни земли, ни солнца. Исчезли яхта, побережье… Казалось, солнечный диск упал с безоблачного синего неба и глубоко погрузился в прохладную и бездонную морскую пучину. Все слилось воедино на один короткий миг неистового экстаза. Николас так крепко держал Холли, что у нее вырвался лишь один приглушенный стон. А через мгновение фантастическая реальность рассыпалась на мириады мельчайших радужных осколков…

Потом безудержная страсть уступила место безграничной нежности. Им не нужны были слова, когда они, замерев, лежали в объятиях друг друга. У них и так было все, что им нужно.