Милая пленница

Глава 5

— Выходит, они и не хотели слушать, что им говорил ваш отец? — сердито спросил Пенни, когда он и Александра уже сидели за обеденным столом как добрые приятели. — Он же спас целую губернию, вот что он сделал! И остановил кровопролитие! Они что, не поняли этого?

— Мне кажется, они просто искали, на кого бы свалить вину, — тихо ответила Александра. — И мой отец показался им наилучшей кандидатурой. Видишь ли… Он нажил себе немало врагов за те годы, что служил в Индии, потому что отказывался закрывать глаза на определенные… — Она чуть улыбнулась, ее голос зазвучал тише. Тыкая вилкой в кусок пережаренной баранины, лежавший на ее тарелке, Александра продолжала: — Ну, определенные нарушения, беспорядки, допускавшиеся его предшественниками. Так что, я думаю, они были рады избавиться от моего отца.

Пенни внимательно всмотрелся в бледное лицо девушки и сочувственно покачал головой:

— Да, значит, ему не повезло. Ну и что он потом сделал?

— Он пытался, конечно, опротестовать решение, но его рапорты возвращались назад нераспечатанными. И у него оставался только один выход, достойный джентльмена и солдата. Он мог ответить только своей жизнью.

Мальчик непонимающе уставился на Александру.

— Он застрелился.

— То есть, вы хотите сказать, он спас свою честь, а вас оставил расхлебывать всю эту кашу? — Мальчишка фыркнул. — Ну если бы меня спросили, я бы сказал, что глупее ничего не придумаешь.

— Может быть, ты и прав, — медленно произнесла Александра. — Но у него были свои, очень строгие понятия о чести. И в конце концов они оказались для него важнее жизни.

Громкий стук прервал их разговор, и мгновением позже дверь открылась, пропустив краснолицего, улыбающегося владельца «Десяти колокольчиков». Мистер Самуэльсон обращался с новыми гостями наилучшим образом, несмотря на невзрачный наряд Александры. Самуэльсон умел распознать породу и ошибался чрезвычайно редко. И даже если у него возникли сомнения относительно спутника леди, он оставил их при себе.

— Простите, что побеспокоил вас, мисс, но ваш багаж прибыл. Следует ли мне отправить все в вашу комнату?

— Да, пожалуйста, все, кроме маленькой плетеной корзинки. Ее пусть принесут прямо сюда.

Владелец гостиницы просиял улыбкой, и Александра ответила ему тем же. Несколькими мгновениями позже мистер Самуэльсон вернулся, держа в руках корзинку с крышкой.

— Вот она, мисс.

Неожиданно корзинка дернулась у него в руках, и, изумленный, хозяин чуть не выронил ее.

— Все в порядке. Это всего лишь моя кошка, — поспешила успокоить его Александра.

Снова расплывшись в улыбке, Самуэльсон водрузил корзинку на стол.

— Если вам что-нибудь понадобится, мисс, дайте мне знать. И, сочувственно посмотрев на трость, прислоненную к стулу девушки, Самуэльсон попятился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Когда он исчез, Александра, бросив на Пенни заговорщический взгляд, подняла крышку корзины. Изнутри тут же послышалось тонкое то ли щебетание, то ли чириканье.

— Ну-ну, Раджа, не сердись! — ласково произнесла девушка, опуская руки в корзину и доставая оттуда гибкое коричневое существо, немедленно вспрыгнувшее ей на плечо. — Пенни, познакомься с Раджой, это мой мангуст и самый верный друг.

Восторженно вскрикнув, мальчик придвинулся ближе и протянул руку, чтобы погладить бархатистый мех зверька.

— Ну и ну, вот здорово!

Мангуст с любопытством обнюхал руку мальчика, а потом с достоинством позволил приласкать себя.

— Он такой же гордый, как его тезки, могу тебя уверить. Думаю, ты ему понравился. Хочешь его подержать?

Пенни восторженно таращил глаза, когда Александра осторожно посадила мангуста на раскрытые ладони мальчика. Бросив на девушку вопросительный взгляд, мангуст, изящно выгнув длинный хвост, принялся оглядываться по сторонам, изучая новую обстановку.

Владелец «Десяти колокольчиков» в этот вечер имел все основания чувствовать себя счастливым. В это же самое время другой путешественник, также, несомненно, высокородный, пьянствовал в отдельном кабинете. Впрочем, хотя джентльмен и заказал уже третью бутылку, он не выказывал никаких признаков опьянения… ну, разве что его лениво полуприкрытые серебристые глаза заблестели поярче.

Лишь близкие друзья этого джентльмена (а их у него было очень немного) могли бы объяснить Самуэльсону, что этот блеск означает: герцог задумал что-то, и количество поглощенного спиртного тут ни при чем.

С негромким смешком герцог Хоуксворт откинулся на спинку удобного, хотя и слегка потрепанного кресла, стоящего перед камином. Еще до наступления ночи Изабель будет в его руках, думал он, довольный собственными успехами.

И он, уверенным взглядом уставившись в огонь, поднял бокал в молчаливом тосте.

Часом позже Александра поднималась по лестнице наверх, в свою комнату, чувствуя себя гораздо лучше. Вместе с Пенни они сочинили ей рекомендацию от генерал-губернатора Мадраса. Конечно, мальчик прав: ни в одном агентстве по найму не станут слишком пристально изучать рекомендацию, написанную в Индии. И еще беспризорник дал ей весьма мудрый совет: искать место где-нибудь в деревне — там у нее будет меньше риска снова столкнуться со своим преследователем.

Александра вздрогнула, вспомнив, как жестоко впивались пальцы незнакомца в ее кожу. Конечно же, он безумен — иначе просто невозможно объяснить его действия.

Горько улыбнувшись, Александра подумала, что при взгляде на нее любому должно сразу стать ясно, что она не из тех, кого называют соблазнительницами: сейчас она всего лишь жительница колоний, без гроша за душой, да еще и хромая.

Незнакомца Александра старалась выбросить из головы, потому что ей и без него хватало поводов для размышлений. Как только она подыщет себе место, ей следует начать добиваться пересмотра дела ее отца, а также решения о лишении прав владения. После восстания туземцев клеветники возбудили против ее отца дело, обвинив его в коррупции. За этим последовало долгое, утомительное расследование всей его деятельности за время службы в качестве генерал-губернатора.

Разумеется, расследование ничего не обнаружило, поскольку все обвинения были нагромождением лжи. Но мелкие люди всегда ищут и находят свою выгоду в падении сильного человека, в особенности если этот человек имел много врагов, но не сдался. Пять долгих лет ее отец ждал, что Контрольный совет Ост-Индской компании реабилитирует его. Пять тяжелых лет, в течение которых Александра наблюдала, как муки уязвленной гордости терзают ее отца.

А когда совет вынес обвинительное решение, надежды последнего лорда Мэйтланда разлетелись в пух и прах. Эта бумага лишила его всего, в том числе и пенсии за долгую службу Британской короне.

Александра знала, что не деньги важны для отца; больнее всего было для него бесчестье. К тому же на этом его мучения не закончились.

Аквамариновые глаза Александры сузились, когда она вспомнила то официальное письмо из Лондона, в котором сообщалось о решении совета. Высокомерное и бесцеремонное послание гласило, что лорд Мэйтланд должен немедля явиться в Лондон, чтобы ответить на обвинения во взяточничестве, коррупции и безответственности.

В ту же ночь ее отец пустил пулю себе в висок.

Ступени на мгновение закачались под ногами Александры. «Неужели твоя честь была так дорога тебе, отец?»

Александра и теперь словно воочию видела три небрежные подписи людей, поставивших свои имена под отзывом. Они словно горели в ее памяти. Гнев нахлынул на Александру, ослепив ее, и она чуть не упала, споткнувшись о ступеньку.

Три подписи — три имени, которых она никогда не забудет. Да, Александра намеревалась заставить их дорого заплатить за то, что они сделали. Она пообещала это своему отцу. И лишь эта клятва помогла ей продержаться в те страшные месяцы, что последовали за самоубийством лорда Мэйтланда. После его смерти все дела пришли в полный упадок, и, что было хуже всего, человек, бывший доверенным лицом лорда, исчез, оставив Александру практически без средств к существованию.

Подобные события привели бы другую женщину в полное отчаяние, но Александра была покрепче. Она никогда не сожалела о том, что ей пришлось вырасти в Индии, хотя их жизнь с отцом была неприкаянной и неустроенной. Но зато это были богатые событиями, интересные годы, и Александра научилась полагаться только на саму себя…

Впервые это умение пригодилось ей после того, как случилось несчастье во время верховой прогулки. Она упала с лошади и покалечила себе ногу. «Плохи дела, — сказал тогда их полковой врач, состроив кислую физиономию. — Лодыжка никогда не станет уже по-настоящему здоровой. И чем больше девушка будет ходить, тем хуже будет себя чувствовать».

Но Александре и в голову не пришло признать себя инвалидом. Втайне от отца она попросила свою айю привести местного лекаря, чтобы узнать его мнение. «О да, — сказал тогда морщинистый темнокожий человек, — лодыжка уже не станет прежней, но есть много способов сделать ее крепче. Да, много, много способов».

Так начался долгий период непрестанных упражнений и массажа, в результате которых лодыжка Александры заметно окрепла. Девушка уже могла спокойно ходить, и хромота становилась заметной только при сильном переутомлении. К семнадцати годам Александра превратилась в прекрасную и своенравную женщину, уверенную в собственных силах. Она не боялась ничего.

Ничего, кроме дьявольского огня, подумала Александра, ощущая, как по спине пробежал легкий холодок. Кроме тех яростных сполохов огня, что проносились по горячим равнинам перед наступлением прохладного сезона дождей.

— Дьявольский огонь! — говорила айя при виде штормовых вспышек, пугавших ее юную подопечную. И тогда Александре было достаточно почувствовать объятия теплых рук старой няни, чтобы успокоиться. Но так было лишь до Веллуру.

До того, как пришел Ужас.

Удушающая жара. Тошнотворный запах крови…

Рассердившись на себя, Александра встряхнула головой, отгоняя страшные картины — те, что оставались в ее памяти, когда она с криком просыпалась от мучивших ее по ночам кошмаров. Но ей никогда не удавалось выиграть эту битву, потому что она не встречалась лицом к лицу со своим врагом; по утрам она могла вспомнить лишь обрывки снов…

Александра на мгновение прикрыла глаза рукой. «Соберись с мыслями, возьми себя в руки, — резко приказала она себе. — В Англии не дуют муссоны. Здесь не разразится ужасная буря… Здесь безопасно».

Добравшись почти до конца лестницы, Александра подняла свечу повыше, потому что проход здесь сильно сужался и ступени стали круче. Последние шаги дались девушке с трудом. «Лучше тебе заранее привыкнуть карабкаться по лестнице, девочка, — мрачно сказала себе Александра, — потому что в твоем новом положении тебе придется делать это постоянно».

Комната, которую хозяин предоставил Александре, была небольшой, но уютной. В ней стояли узкая кровать, два стула с прямыми спинками и слегка обшарпанный комод. Рядом с окном, за которым клубился густой туман, располагался небольшой чулан.

После четырех месяцев, проведенных в море, все это показалось Александре необыкновенной роскошью. Ведь на корабле ей приходилось делить крошечную каюту с тремя другими женщинами, как И она, добиравшимися из Калькутты в Англию.

Вздохнув, Александра поставила подсвечник на туалетный столик, бросила трость на пол и опустилась на кровать. Она устало наклонилась, чтобы снять полуботинки и растереть ноющую лодыжку.

Будь все проклято! Ей бы следовало хорошенько умыться и снять запылившееся серое кашемировое платье, но она слишком устала, чтобы думать о чем-либо, кроме сна.

Свеча на туалетном столе начала оплывать. Александра вздрогнула, охваченная внезапным холодом. Словно окаменев, девушка уставилась на дверь чулана, внезапно приоткрывшуюся…

И тут же все проблемы вылетели из ее головы. Она забыла и об отце, и о своих финансовых трудностях, и о больной лодыжке.

— Ну же, Изабель, — пробормотал ее преследователь, вышедший из чулана, — неужели ты и вправду думала, что так легко ускользнешь от меня?

Он выглядел безупречно в своем черном вечернем костюме и белоснежной рубашке. В мягком свете свечи Александра рассмотрела, что у него густые волосы цвета старого красного дерева, пролежавшего много дней под резкими лучами тропического солнца. Его серебристо-серые глаза светились ледяным холодом, когда он шел через комнату к кровати, на которой сидела Александра. Он возвышался над ней, он заполнял всю комнату своими широкими плечами, подавляя своей огромной фигурой…

— Нет… этого не может быть! — прошептала Александра. — Как вы нашли меня?

— Это было не слишком трудно, ведь в этом городе любой беспризорник знает наизусть все трущобы… и любой готов проводить тебя. К тому же вы шли не слишком быстро из-за твоей хромоты. — Глаза незнакомца уставились на подол платья Александры, из-под которого высовывалась разутая нога. — Должно быть, тебе мучительно сознавать, что твоя красота теперь небезупречна! Или это просто очередной из твоих фокусов? Нет, я вижу — шрамы настоящие. Что, несчастный случай на охоте? — Он говорил резко и насмешливо. — Странно… ты всегда была великолепной наездницей.

Александру охватил страх. За ней охотился безумец! Как ей убедить его, заставить спуститься на землю?

— Вы намерены упорствовать в своих преступных проделках? Но я позову хозяина гостиницы, заставлю его послать за людьми из магистратуры! Сейчас не средние века, сэр. Подобная выходка не может оставаться безнаказанной!

Александра изо всех сил вцепилась пальцами в покрывало кровати.

— Нет, дорогая, сегодня вечером никто не потрудится заметить ничего из того, что я собираюсь сделать. — И холодная победоносная улыбка скользнула по губам мужчины.

Александра невольно вздрогнула:

— Не смейте подходить ко мне, мерзавец! Вы что, вообще не имеете понятия о чести и приличиях?!

Мужчина несколько секунд бесстрастно рассматривал девушку.

— Не по отношению к тебе, — сказал он наконец. — Ты сама постаралась избавить меня от этих понятий.

— Я закричу! — задохнувшись, выговорила Александра. — Я буду кричать, пока все не переполошатся!

— Не трать понапрасну силы, Изабель. Самуэльсон получил достаточно, чтобы не заметить ничего и ничего не услышать этой ночью.

— Я вам не верю! — Александру душил неодолимый страх. Такого просто не могло быть. Наверное, ей снится кошмар! Это же Англия, в конце концов, а не первобытная Индия!

— Ну так начинай, кричи! — насмешливо предложил незнакомец. — Очень скоро ты убедишься, что я сказал правду.

Уверенность, светившаяся в его глазах, подействовала на Александру как удар. Она поняла, что ей никто не поможет. И преследователь тоже отлично это знал.

— Поганая дворняжка! Нет, вы скорее гончая самого сатаны! Оставьте меня, говорят вам! Никуда я с вами не пойду — ни сейчас, ни когда-нибудь еще!

Мужчина стоял, глядя на нее сверху вниз, и его полуприкрытые глаза, казалось, были лишены какого-либо выражения… впрочем, так могло казаться лишь в обманчивом свете свечи.

— Весьма впечатляет. Ты почти заставила меня задуматься, Изабель, — медленно произнес он. И тут же его голос стал жестче. — Почти… но не совсем. — Он сунул руку в карман жилета и достал оттуда маленькую коричневую бутылочку. — А теперь окажи мне любезность, выпей эту невкусную настойку. Уверяю тебя, благодаря ей все пойдет гораздо легче.

Александра во все глаза уставилась на флакон и скрестила руки на груди.

— Пейте это сами или пойдите к черту! Ее преследователь криво улыбнулся:

— Ну, я и так живу с чертом в душе с того самого дня, как мы с тобой встретились, так что этот напиток предназначен для тебя. Но предупреждаю, если мне придется заставить тебя выпить его — я тебя заставлю, но эта процедура покажется тебе весьма неприятной.

— Вы не посмеете… — Александра, увидев безжалостную решимость в его глазах, была готова расплакаться, и ее голос замер.

— Я вижу, вы начинаете понимать меня, мадам. Это хорошо. Ну, пей! — приказал он, неумолимо придвигая к ее губам коричневый флакон.

— Да скорее вы сдохнете!

— Что ж, дорогая, может и эго случиться. Но тебе все равно придется сделать то, что я велю.

Александра взмахнула рукой, чтобы выбить бутылочку из пальцев преследователя, но мужчина оказался проворнее. Он схватил Александру за запястье и сильно дернул, выворачивая руку девушки и прижимая Александру к своей груди.

— Пей, черт тебя побери! Хватит фокусов! — В его глазах пылало такое бешенство, что Александра почувствовала во рту кислый вкус страха. — Или ты хочешь, чтобы я отправил твоего юного приятеля-беспризорника в магистратуру? Ты ведь прекрасно знаешь, его повесят за то, что он украл у меня кошелек! — насмешливо сказал незнакомец. — Хотя мне сдается — наплевать тебе на его дела! Иначе это было бы не в твоем стиле, Изабель!

Его пальцы внезапно сжались, и Александра застонала от боли. Она увидела, как жестоко изогнулись губы мужчины, и поняла, что загнана в ловушку. И все же невольно подумала о том, что этот ужасный человек может сделать с мальчиком…

Ее губ коснулось холодное стекло.

— Нет! — гневно закричала она, но незнакомец тут же воспользовался шансом и, просунув горлышко флакона между ее зубами, заставил Александру глотнуть горькой жидкости. Спирт обжег горло девушки, она отчаянно закашлялась. Он отодвинул бутылочку от ее рта.

— Ну же, глотай, любимая, — ледяным тоном произнес мужчина. — Будь хорошей девочкой.

— Я вам этого никогда не прощу.

Глаза незнакомца не отрывались от глаз Александры. — На том и порешим, милая супруга.

— Вы… вы заплатите за это, обещаю!

— Я уже заплатил, Изабель! Куда больше, чем тебе может прийти в голову.

— Ну это мы еще посмотрим! — хрипло воскликнула Александра, пытаясь вырваться из его рук, но все ее усилия лишь приближали девушку к твердой мускулистой груди незнакомца.

Скривив губы в некоем подобии улыбки, он вдруг поставил одно колено на кровать и резким движением передвинул Александру так, что она оказалась зажатой между его ногами.

— Наконец-то я овладею тобой, Изабель, — и не один, а много раз! Я заставлю тебя испытать, что значит умолять о ласке, забыв о гордости и рассудке. Я укрощу тебя, видит Бог… а когда я буду сыт, ты станешь просить меня взять тебя еще раз!

Сквозь нарастающий ужас Александра вслушивалась в дикие, чудовищные угрозы, но голос безумца звучал теперь как-то глухо, словно издалека…

Бросив взгляд на окно, Александра увидела лица, плывущие в тумане. Сначала это была улыбающаяся старая айя, потом ее серьезный, мрачный отец… И последним показалось бледное лицо ее матери, умершей пятнадцать лет назад.

Неожиданно Александра вспомнила о мангусте, сидящем в корзине.

— Раджа! — позвала она в отчаянии. — Помоги! Раджа…

Но слова застряли в ее горле, а комната завертелась вокруг, и черно-серые тени замельтешили, спутываясь в клубок…

Она едва могла рассмотреть, как к ней приблизилось худощавое лицо, почти не ощутила сильных рук, сжимающих ее талию. Целую вечность смотрела она в мерцающие серебристые глаза, и их взгляд замораживал душу…

А потом она провалилась во тьму.

Бешено ругаясь, герцог Хоуксворт нахлестывал уставших, взмыленных лошадей, решив во что бы то ни стало добраться до Сифорда к рассвету. Перед ним высились Каулсдонские холмы, бледные и тихие в свете полной луны. С дикой, безрассудной силой Хоуксворт гнал упряжку через березовую рощу к дороге, не видя мерцающих серебром стволов.

«Раджа!» — выкрикнула она, прежде чем провалилась в забытье. Раджа. Хоук снова выругался. Когда-то это было их шуткой, она дразнила его, говоря, что он выглядит таким же диким и безжалостным, как индийские князья. Ну, это просто еще одно доказательство того, что вся ее история — ложь.

Как будто он нуждался в этом доказательстве…

Но, похоже, во всем, что касается этой женщины, он навсегда останется уязвимым. От этой мысли Хоуксворта пробрало холодом, и он снова стегнул лошадей.

Кучер, сидевший позади герцога, поморщился. Его светлость поймал сегодня редкостную птицу, и не Джефферсу было осуждать его… Она была порождением самого ада, эта женщина, и могла любого мужчину довести до безумия.

Но все равно это было слишком непохоже на герцога: вымещать злобу на бессловесных тварях. Да и на слугах тоже, если уж на то пошло, и именно за это Джефферс так уважал хозяина, хотя тот и был чересчур требовательным.

Дорога резко повернула на восток, и Джефферс задохнулся, когда экипаж угрожающе накренился. Но он промолчал. Он отлично знал, что лучше не высовываться в минуты, когда герцогом овладевает черная ярость.

Вздохнув, Джефферс покрепче ухватился за ремень на дверце и молча вознес к небесам молитву о том, чтобы ему довелось увидеть наступающий день.