Милая, у нас не будет развода

Глава 22. Я согласна на тирана

— Пап, мы сожалеем, — тянет Паша, а Саша втаскивает в гостиную пылесос.

Насупленный, злой и дергает пылесос за трубу.

— А ну, хорош психовать, — мрачно отзывается Егор. — Сожалеют они. Не будет уборки дома, то можете попрощаться с приставкой.

— Да блин…

— Не то слово, — отвечает Егор.

— Лучше бы в школе остались, — Саша сует вилку от пылесоса в розетку.

— Вот, — Егор кивает. — Мозги, кажется, начали работать.

— Да мы все поняли, — Саша смотрит на него исподлобья, — прогуливать плохо.

— Вы зря тянете время.

Я возвращаюсь на кухню. Надо трем упрямым мужикам приготовить сытный обед, а то они совсем слетят с катушек, если после отцовско-сыновьего противоборства хорошенько не пожрут.

Вот были бы у меня девочки…

Отгоняю от себя эти мысли.

У меня замечательные сыновья. Немного с гонором, но и отец у них совсем не мямля, поэтому выдыхаем.

Признания в родительском страхе и усталости должны быть дозированными.

— Никогда бы не подумал, что можно так агрессивно пылесосить, — на кухню входит Егор и закатывает рукав рубашки.

— А ты не жестишь? — оглядываюсь и отрываю несколько бумажных полотенец.

— Не переломятся.

— Я бы их в школу сейчас отправила, чтобы… — замолкаю.

— Чтобы что?

— Чтобы, — промакиваю плоские куски мяса полотенцами, — чтобы было меньше проблем.

Понимаю, что мне легче и привычнее пойти по пути наименьшего сопротивления. Чуток пожурили сыновей, вытянули из них “мы поняли” и дальше живем до новых сюрпризов. С ворчанием и тихим раздражением.

Сейчас же от нас потребуется больше контроля, стойкости и родительской непробиваемости.

— Просто, — Егор обнимает меня сзади и шепчет на ухо, — позволь мне побыть домашним тираном.

Замираю с салфеткой над кусками мяса, когда Егор ведет бедрами, имитируя медленную и глубокую фрикцию.

— Что ты делаешь? — шепчу я, а мою шею щекочет его жесткая борода и жаркий выдох. — Не сейчас…

— А что я такого делаю? Обнимаю жену.

— Но как ты ее обнимаешь?

Егор замолкает и медленно выдыхает, и я чувствую его раздражение. Оно отстраняется.

Это наша борьба. Не только его.

Разворачиваюсь к Егору, хватаю его за запястья и тихо говорю:

— Подожди…

Поднимаю взгляд и шепчу:

— Мне сложно.

— Я вижу, Инга, — щурится.

— Со мной… — сглатываю, — часто так?

Сколько раз я не замечала ласку мужа, отмахивалась от него и находила множество причин, чтобы ускользнуть из его рук?

— Часто.

Ну, я сама знала ответ на свой вопрос, но все равно, блин, обидно. Нарастает желание психануть, спрятаться и ничего не решать.

Вся эта взрослая жизнь слишком сложная. И за нее надо постоянно бороться, и смотреть на свои неприглядные стороны.

— Я могу…

— Что?

— Сделать то, чего я бы хотела.

— Да, — Егор хмурится.

У меня от волнения дрожат руки, в горле пересыхает, и я медленно выдыхаю.

Казалось бы, столько лет в браке. Столько друг о друге знаем, а открываться куда сложнее, чем в начале отношений. Близость может отдалять двух человек. Это так нелогично.

Касаюсь жесткой бороды Егора, целую его в шею, вдыхаю запах его парфюма и острого пота и прижимаюсь к нему всем телом, уткнувшись лицом в его грудь. На выдохе обнимаю и расслабляюсь, прислушиваясь к его сердцебиению.

Когда Егор обнимает меня, я закрываю глаза.

Он тут.

Он рядом.

Муж и отец.

Наши вдохи и выдохи сплетаются в одно дыхание, и под волной нежности я тянусь к Егору.

Обвиваю его шею руками и целую. Неторопливо и глубоко. Его борода касается моей кожи, и сейчас она не кажется мне колючей и жесткой.

Отстраняюсь, вглядываясь в потемневшие глаза Егора и кладу ладонь на его щеку. А он стал другим.

Годы его изменили. И ведь изменят еще. Я хочу увидеть в его волосах и бороде седину, а вокруг глаз и на лбу глубокие морщины.

— Па, — раздается голос Саши, — пылесос заглох.

Сына своего не пошлешь в пешее эротическое, но я вижу, как ноздри Егора вздрагивают в гневе.

— Какова вероятность, что они специально что-то сделали, чтобы пылесос сломался? — спрашивает меня Егор, переводит на мрачного Сашу взгляд и щурится. — Раз заглох, то давайте щеткой, а после ковер понесете выбивать от пыли.

Саша молча, но с вызовом шмыгает, а затем через несколько секунд из гостиной раздается звук работающего пылесоса.

— Работает! — кричит Паша. — Он просто носок засосал! Я все починил!

Саша пятится по пристальным взглядом Егора.

— Не юлим, Санек, — Егор качает головой. — И будьте порасторопнее, парни. Время тикает.

— Ну и ладно, — разворачивается, скрывается за дверью и зло бубнит под нос. — Стоят обжимаются, а мы пашем.

— Я согласна, чтобы ты побыл домашним тираном, — шепчу с коротким смешком. — Им этого, похоже, очень не хватает.