Милые развлечения

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Перис ничего не сказала Тобиасу, но в тот день, когда погиб Вормвуд, ей очень захотелось побыть дома одной.

Его записка оставила ее в недоумении. Например, он ничего не сказал о том, что вынудило его предать ее. А она не могла заставить себя поверить, что ему так уж легко было это сделать.

В кои-то веки Альдонза позволила взять себя на руки. Обернувшись вокруг шеи Перис как теплый мягкий воротник, она путешествовала из комнаты в комнату, пока Перис не вернулась к дивану с помятой картонной коробкой в руках.

Из коробки Перис достала мебель, которую она придумала для кукольного домика; Вормвуд сам сделал ее и раскрасил. Это был его подарок на Рождество, в тот год, когда он только поселился в ее квартире.

«Когда-нибудь у тебя будет маленькая дочка, – сказал он тогда. – А пока ты сама в некоторых отношениях маленькая девочка. Понимаешь? Тарелка убежала вместе со скрипкой и все такое». Перис улыбнулась сквозь слезы. «Ложка», – поправила она его. «Не с этого стола», – сказал он и, улыбаясь, показал ей свои новые игрушки.

– Глупый, – сказала она тихо. – Почему ты не пришел ко мне? Почему не разрешил помочь тебе?

Она взглянула на часы. Одиннадцать, совсем скоро она позвонит Тобиасу. Может быть, он придет и наконец-то будет с ней.

Когда она вошла в квартиру, воздух был затхлым. А сейчас в открытое окно доносился густой вечерний запах от цветов в горшках, стоявших на площадке пожарной лестницы.

Что за день. Просто трудно поверить.

Тобиас увидел то, о чем она давно догадывалась. Попс бы очень оценил и даже восхитился ее отказом вступать в соревнование с кем-то иным помимо нее самой. Те же самые черты в характере его сына носили название слабости – до сего дня, по крайней мере. Сегодня в замке она стала свидетелем чуда – старик впервые признал сильные стороны характера своего сына.

Перис любила отца. Его скрытое, но непоколебимое чувство чести, которое никогда не менялось. В Айдахо он нашел свою маленькую удачу – в простой жизни, в простом окружении. Перис понимала его потребности, но сама предпочитала легкую жизнь в городе. И она собиралась выйти замуж за человека, которому она нужна такая, какая есть.

Замужество.

Майкл превратился в мимолетное воспоминание о прошлом, не более того. Тобиас был ее настоящим, ее будущим.

Она гордилась им. Только человек большой, благородной души мог задеть чувство собственного достоинства Попса, не выискивать, какие еще секреты тот таит.

Она почувствовала холодок в груди и закрыла глаза. Дурные предчувствия никогда не мучали ее, но сейчас она боялась поверить, что ее мечта может стать правдой, что Тобиас не передумает или просто не скажет ей, что она услышала больше, чем он сказал.

Но он любил ее и сказал ей об этом.

Постукивание по стеклу испугало ее так, что у нее шея заболела. Она забилась в угол дивана и посмотрела в окно.

Рама поднялась до самого верха, и в комнату просунулась голова.

Перис подняла руку к горлу и истерически рассмеялась.

– К черту, Сэм. Ты напугал меня до безумия.

– А я тут цветочки поливаю, – сказал он, держа банку с водой. Затем обернулся и поставил ее между цветочных горшков. – Я поднялся с улицы. Не знал, что ты дома. Было очень жарко, не мог же я позволить твоим маргариткам увять.

– Ты такой добрый.

– …Но тебе захочется посмотреть на цветы – понюхать их. Все, что хочет Перис, она получает. Вот так, – он легко поклонился, изогнув шею в воротнике пиджака. – Перис – беззаботная фея цветов.

– Сэм…

– Пожалуйста, дорогая, зови меня Самантой. Я иду с одного спектакля на другой.

Задрав складчатую юбку из черного шифона, он забрался в комнату.

– Там темно, – сказала Перис. – Ты можешь сломать шею на этой лестнице.

Сэм в новом черном парике плюхнулся в ее кресло-качалку и вытянул ноги в чулках.

– Мое альпинистское снаряжение при мне, – ответил он, поднимая ногу в совершенно неподходящей к его туалету черной туфле для бега. – Перис, подружка, я, наверное, старею.

Перис положила обратно в коробку миниатюрный столик, сделанный Вормвудом.

– Устал?

– Устал и разочаровался в жизни.

Перис сняла Альдонзу с плеча.

– Непохоже на тебя, – он и не выглядел усталым. Перис наклонилась к нему:

– Ты вышел без грима?

– Смыл макияж, – Сэм резко раскачал кресло и сказал, повысив голос: – Тебе не приходило в голову, что это может мне не нравиться? Макияж? Насмешки?

– Нет, – она и вправду об этом не задумывалась. – Я думала…

– Ты думала. Многие люди думают, что они думают. Нет. Не думают. И ты не думаешь. Ты знаешь, кто я – под этими дурацкими тряпками?! Я мужчина. Но тебе нравятся другие. Меня ты не видишь.

– Сэм! – Она кинулась к нему и встала на колени у кресла. – Конечно, я вижу тебя, как мужчину. Ты удивительный, сильный, невероятно привлекательный мужчина. Аи, я даже не знаю, как тебе все объяснить. У тебя так хорошо получается то, что ты делаешь. Ты смешишь людей. Одежда у тебя очень яркая, а юмор тонкий. Ты действительно устал. Вот в чем дело.

Так же резко, как раньше начал раскачиваться, Сэм остановился. Он смотрел на нее, не мигая, своими голубыми глазами. Перис почувствовала, как где-то в животе появился страх.

– Может, позвать Джинну?

У Сэма задергался нерв возле рта. Его губы приоткрылись, а большая ладонь накрыла обе ее ладошки, лежащие на поручне кресла.

– Мне не нужна Джинна, – сказал он, поглаживая ее руки большим пальцем. – Ты все понимаешь. Ты как два человека. Чистая и простая на людях. И совсем другая дома. Ты поможешь мне, Перис?

Срыв? Неужели у Сэма может быть нервный срыв или что-либо подобное?

– Скажи, что я должна сделать. – Может быть, ему и не нужна Джинна, но она очень нужна Перис. У Джинны был особый дар, когда требовалось утешить и успокоить.

– Мне надо уехать на время, – Сэм смотрел по-прежнему пристально. Перис стало неуютно. – Ты поможешь мне сделать это?

– Джинна…

– Никакой Джинны!

Перис подпрыгнула. Его пальцы впились в ее руку. Сэм отвернулся.

– Ну, пожалуйста. Я не могу сейчас думать о Джинне. На меня это плохо действует. У тебя есть, что выпить? Скоч, что ли?

– Я… нет… Ты же знаешь меня. Все, что есть, – плохое вино в холодильнике.

– Здорово. Мне пойдет. Прости, дружок. Мне очень жаль, что я испортил тебе настроение. Просто… Вормвуд… – Он прикрыл глаза рукой. – Мы иногда ругались. Я не могу поверить, что он умер.

Перис сглотнула комок в горле. Она выплакала очень много слез за последние два дня.

– Я знаю, – она встала и погладила его по голове. – Я принесу нам немного вина. Может быть, мы выпьем за него? Простимся с ним? Простим его? Он не был плохим человеком, совсем нет.

Сэм снял ее руку со своего затылка.

– Такая хорошая, – но его улыбка не понравилась Перис. – Хорошая маленькая девочка.

– Я принесу вина.

На дрожащих ногах она быстро пошла в кухню. Ей вовсе не вино было нужно. Прежде чем открыть холодильник, она поставила чайник на огонь. Открытая бутылка белого вина стояла где-то в холодильнике. Так как все дружно объявили его непригодным для питья, Перис добавляла его, когда что-нибудь готовила.

Она широко открыла дверцу и наклонилась, осматривая полки.

– Белое вино, где ты? Выходи, где ты?

Позади нее – скрип-скрип – послышались тихие шаги. Волоски на шее Перис поднялись дыбом, но она не обернулась. Глупая. Это же Сэм.

– Если я не ошибаюсь, – сказала она, – кто-то стянул наше бесценное вино.

– Люди бывают так невоспитанны.

– Ах, вот и оно. В самом углу, – она взяла бутылку за горлышко и начала выпрямляться.

От удара в шею у нее подогнулись колени.

– Сэм!

– Не о чем беспокоиться, курочка, – его пальцы, вцепившиеся ей в волосы, царапали кожу на голове. Она не могла обернуться. – Попроси Сэмми присмотреть за тобой.

– Сэм! Что…

Какое-то шуршание рядом с ней. Полиэтиленовый пакет. Он опустился на ее лицо.

Она выбросила вперед руки, хватая воздух. Вино из упавшей бутылки растеклось по полу кляксой, окруженной рамкой битого стекла.

Удушье.

Дверь холодильника распахнулась.

– Перестань! – Слова застревали у нее в горле. – Перестань…

Она царапала полиэтилен.

Рука, которая держала ее, поймала руки и прижала локти к бокам.

В глазах у нее потемнело.

Жар рвался изнутри головы; она пищала:

– Сэм, Сэм!

С краев наплывала чернота, вытесняя красный жар.

– Не могу, не могу дышать.

Вечера с сюрпризами не входили в число любимых способов времяпрепровождения Тобиаса. Но этот – совсем другое дело. На этом ему не надо будет изображать веселье.

Он надеялся, что Перис не будет расстроена, когда увидит, что ее спокойный вечер дома потревожен вечеринкой, затеянной с целью повеселить ее. Хотя эта квартира больше не будет ее домом. Перис теперь его девушка, и после этого вечера он вознамерился приложить все усилия, чтобы она осталась с ним.

Здание напротив их дома, сказал ему по телефону Сэм. Припаркуйся за пару кварталов, чтобы Перис не увидела твой джип и не догадалась о том, что что-то готовится.

Войдешь через парадный вход, дверь будет незаперта, и поднимайся в квартиру на пятом этаже. Мэри, которая проявила настойчивость в желании поучаствовать в этом событии, поднимется к Перис и под благовидным предлогом вызовет ее в дом через улицу.

Следуя указаниям Сэма, Тобиас вошел в дверь дома напротив дома Перис. Он поморщился при звуках оглушительного хэви-метала, громыхавшего из квартиры на первом этаже.

На стеклянных панелях дверей второго этажа золотые буквы извещали: Шмидт, Шмидт и Уэйверли, адвокаты.

Свет за стеклами не горел.

Следующий пролет Тобиас преодолел, шагая через две ступени, и попал на следующий этаж, тоже полный темных офисов.

На пятом этаже он постоял, внезапно пожалев, что у него нет для Перис подарка. Кольцо. До сей минуты он об этом и не думал. Она почти не носила украшений. Тобиас улыбнулся, думая о ее умелых, ничем не украшенных руках. Женщина делает чудесные украшения, но очень редко думает о том, чтобы надеть что-нибудь самой.

Ему очень нравилось, как она выглядит. Они бы вместе выбрали кольцо, и он надел бы ей его наедине. Чтобы были только они вдвоем.

Как и было обещано, дверь квартиры на пятом этаже была открыта, и Тобиас вошел без звонка.

– Эй! – сказал он тихо. – Ребята, я забыл пароль.

– Сюда, – раздался приглушенный голос Сэма. – Все в спальне.

– Надеюсь, у нее с сердцем плохо не станет при виде нас, – сказал Тобиас. Сэма ему было не видно. – Может, будем толочься при свете, ей и так понравится.

– Нет. Так можно все испортить.

Тобиас пожал плечами и пересек темную комнату. Никаких силуэтов мебели не было видно.

– Чья это квартира?

– Одного друга, – коротко ответил Сэм. – Я попросил его на время. Быстрее можешь?

– Пахнет как в могиле.

Сэм закашлялся и пробормотал что-то неразборчивое.

– Ты уверен, что Мэри удастся ее сюда вытащить? – Тобиасу уже меньше нравилась вся затея.

– Совершенно уверен, – сказал Сэм – Входи же. Ты последний. Я буду стоять и смотреть, когда они пойдут.

Это все-таки друзья Перис. Так что ему надо спрятать свою неприязнь и слушаться.

– Быстрее, – сказал Сэм. – Кажется, я слышу шаги.

Тобиас вошел в комнату, про которую вроде бы говорил Сэм, и попытался разглядеть хоть что-нибудь в темноте еще большей, чем та, которую он только что покинул. Запах плесени усилился.

– Привет, – прошептал он, осторожно пробираясь вперед. – Не хочу наступить никому на ноги.

Нет ответа.

– Это Тобиас.

Послышался скрип, похожий на визг, издаваемый дверными петлями.

Поток яркого света от голой лампочки под потолком ослепил его.

– Господи, – пробормотал он. – Кто это сделал?

– Кто-то получше тебя, – сказал Сэм за его спиной. – Шагай. И не поворачивайся.

Ему в спину уперся острый предмет, толкая его дальше в комнату. Тобиас осознал, что это пистолет, а через мгновенье увидел кровать и женщину на ней.

Он рванулся к ней, но холодное железо затвора пистолета щелкнуло возле его уха.

– Достаточно, – сказал Сэм. – Отсюда все хорошо видно. Ближе будет уже жадностью.

Ее руки и ноги были разведены в стороны, запястья и лодыжки привязаны к круглым железным стойкам кровати. Ее молчание обеспечивалось намокшим от слюны кляпом из какой-то зеленой материи.

Тобиас хотел обернуться.

– Прямо, ты, вонючая задница, – возле его виска еще раз шевельнулся пистолет.

Перис застонала.

– Сукин ты сын, – сказал Тобиас, дрожа от гнева. – Что ты с ней сделал?

Голос Сэма стал медовым.

– Я заставил ее платить. Заставил показать свое истинное «я», – тыча пистолетом в лицо Тобиасу, он толкал его через комнату мимо кровати, мимо окна в дальний угол. – Вот какая она на самом деле – сука. Приставучая сука.

Тобиасу приходилось сдерживаться и думать очень напряженно. Кляп был оторван от блузки или юбки Перис – обе части костюма валялись на полу.

Шнур, стягивающий ее, был тонким.

Ободранное, воспаленное тело было пурпурным и блестящим.

Ее волосы, свернутые жгутом над головой и обвязанные вокруг одной из спиц спинки кровати, только добавляли мучений.

На ней был низко вырезанный голубой кружевной бюстгальтер и трусики. И сандалии на ногах.

– Я следил за вами из своей квартиры, – сказал Сэм. – Ты отвел ее домой, а я ждал. Потом я вышел, чтобы Мэри думала, что я возвращаюсь в клуб. Все было очень удачно. Как я и планировал. За угол. Вверх по пожарной лестнице. Я воспользовался пластиковым пакетом. Как только она потеряла сознание, я вытащил ее по пожарной лестнице.

Она с трудом повела глазами и нашла взглядом Тобиаса. Тобиас постарался придать своему лицу мужества и спокойствия.

– Труднее всего было переместить ее через улицу. Я перекинул ее руку вокруг своей шеи и потащил ее. Я пел и шумел – как будто мы оба пьяны, а она даже вырубилась, – он засмеялся и икнул. – Я надел черный парик на случай, если любопытная Мэри высунет нос на улицу. Я никогда не ношу черный парик, и это сработало. Сработало!

– Вот это да! – Тобиас покачал головой, выражая таким образом, как он надеялся, почтительное восхищение. Лесть была единственным способом борьбы, который пришел ему на ум. – Блестяще. Ну ты и хитрый!

Пистолет произвел еще один тычок.

– Заткнись, льстивый ублюдок. Ты меня не проведешь. Я слишком долго ждал. Этой части не было в соглашении, но Синтия больше не будет командовать. Она обещала мне столько денег, сколько у меня никогда не было. Ей придется заплатить, иначе я заложу ее.

Тобиас пристально смотрел в широко раскрытые глаза Перис. Он боялся что-нибудь сказать.

– Она и Перис ненавидит, – продолжал Сэм. – Как и я. Всеобщая любимица. Безупречна, в то время, как Синтия всегда попадает в неловкое положение только потому, что у нее есть сердце.

Желудок Тобиаса был зажат где-то в горле.

– Это Синтия сказала, что она заплатит тебе, если ты сделаешь это с Перис?

– Ты все верно понял. Я собираюсь убить ее, сечешь?

К горлу подступила тошнота.

– Для Синтии? – Тобиас так и не смог осознать всего.

– Для себя самого. Я похитил ее для Синтии. Напугал ее. Синтии всего лишь надо было убедить свою дорогую сестричку выехать, чтобы можно было продать квартиру. Целое состояние стоит эта квартирка. Синтии нужна ее доля. И еще ей надо было, чтобы Перис немного пострадала. Синтия хотела обломать ее. Подлую, ехидную, лживую суку.

– Перестань…

Сэм пнул Тобиаса под коленки, заставив его опуститься на дощатый пол.

– Заткнись… Если бы ты не нарисовался, мне не пришлось бы так долго ждать. Ты дал Синтии надежду вернуться к тебе. Распространял слухи в газетах. Это меня на время остановило. Но теперь уж я получу, чего хочу, и отдам Синтии вас обоих по цене одной.

Из горла Перис вырвалось шипение.

– Она задыхается, – Тобиас ежился от отчаяния, что не может помочь ей; он вообще боялся лишний раз пошевелиться.

Ее тело дугой выгибалось над кроватью.

– Она меня хочет, – сказал Сэм. – Она мне себя предлагает. Просит, чтобы я ее взял.

Шипение перешло во всхлипы. Из покрасневших глаз Перис текли слезы. Каждое движение дергало ее волосы. Струйка крови с левого запястья потекла на голый матрас, уже запачканный кровяными пятнами.

Даже если Тобиас и не будет ничего делать, этот сумасшедший все равно ее убьет. Тобиас резко качнулся назад, ударив Сэма плечом в живот. Тот, чертыхнувшись, взмахнул руками и упал. Старый плетеный стул, задержав его падение, хрустнул и развалился на куски.

Голова Сэма стукнулась о грязную от водяных потеков стену, а Тобиас кинулся на него. Сэм был одет лишь в черные атласные боксерские трусы, руки и ноги намазаны маслом; он только оскалил зубы и ударил Тобиаса в ответ.

Хватаясь за скользкую руку, Тобиас пытался выбить пистолет.

Сэм повернулся под ним, скользя, и ударил Тобиаса задом в живот.

Тобиас обладал преимуществом в весе, но лишь на секунду смог удержать Сэма. Издав хриплый ликующий крик, Сэм повернулся еще раз – в левой руке у него оказалась ножка стула. Он нанес несколько ударов по голове и плечам Тобиаса. Неожиданность нападения позволила Сэму выиграть время, чтобы отскочить прочь.

– Шевельнешься – и она умрет, – сказал он резко. Тобиас остался стоять на коленях, утирая кровь с лица.

– Тебя поймают, – сказал он распухшими губами. – Посадят под замок. Ты знаешь, что делают в тюрьме с теми, кто попадает туда за то, что ты собираешься сделать?

– Заткнись, твою мать!

– Ну да. Думаю, ты меня поймешь. В душ с мальчиком – забава такая. Очередь, кому с мальчиком спать.

– Заткнись! – завизжал Сэм. Он встал так, чтобы между ним и Тобиасом оказалась кровать, и направил в лицо Перис пистолет с глушителем.

– Слушай. Сегодня мой верх. Слышишь? Мой верх, не твой, богач. Она меня не хотела. Эта развратная богачка, которая притворялась, что дружит с маленькими людьми, меня не хотела. Она только притворялась. Слышишь? Она делала вид, что слишком чистая для того, чтобы трахаться с таким бедняком, как я. Но у нее был свой артист. Я все знаю. Я знаю все, что она с ним делала.

Тобиас поднялся.

– Стоять! – Сэм угрожающе взмахнул ножкой стула. – Замри и притворяйся мертвым – пока и в самом деле не умер. Стой, или она умрет прямо сейчас. Раньше тебя. Вы оба умрете, но только ты раньше, Квинн, а я смогу еще повеселиться.

– Убери кляп, – сказал Тобиас. – Ты что, не видишь, она же задыхается.

Тусклый взгляд Сэма переместился на лицо Перис.

– Я не хочу слушать ее голос.

– Она ничего не скажет, правда, Плакса? Покачай головой.

Перис опять посмотрела на Тобиаса. Взгляд ее выражал полное непонимание. Она подвигала головой, хотя ей мешала тряпка.

– Покачай головой, Перис. Тогда Сэм вытащит кляп, – ее взгляд прояснился. Она повернула голову к Сэму. – Покачай головой!

Наконец она сделала то, что он просил.

– Мать твою! – Сэм просунул ножку стула под волосы Перис, привязанные веревкой к кровати, и дернул. Ее тело дернулось, а он завизжал: – Подавись своей блевотиной, сука!

– Убей меня, – крикнул Тобиас, – убей меня, но ее отпусти.

Сэм наводил пистолет то на Тобиаса, то снова на Перис.

– Как трогательно. Я бы хотел, чтобы ты посмотрел, что я с ней сделаю, но ты будешь только мешать. Так что я выстрелю тебе в рот. А затем я оттрахаю ее и застрелю тоже. Психический сдвиг. Самоубийство – вот что скажет полиция. А Синтия засвидетельствует, что ее бывший муж был склонен к извращениям. Из-за этого она с ним и развелась. А от неудачи в бизнесе у него совсем крыша поехала. Очень печально.

– У Синтии нет денег, – сказал Тобиас.

В висках у него стучало, правое ухо саднило. На губах он чувствовал вкус своей крови.

– Нет столько денег, сколько тебе нужно.

– Зато она знает кое-кого, у кого есть денежки, – ответил Сэм, сузив глаза. Внезапно он опустился на колени рядом с Перис. – Она мне платит, потому что кто-то платит ей.

– Кто? Кто ей за это платит?

– Не за это. За что-то другое. Но это не мое дело, не так ли? Вот где мое дело, – и свободной рукой вытащил возбужденный пенис из шортов.

Тобиас напрягся. Усилием воли он заставил себя стоять спокойно. Глядя в лицо Тобиасу, Сэм провел концом пениса по внутренней стороне руки Перис и по обнаженной верхней части ее груди.

– Она готова. Знаешь, как я узнал? Она надела лилии. Она всегда надевает лилии, когда хочет чего-то. Лилии, как те, которые я поливаю для нее.

Глаза Перис закрылись.

– Смотри на меня!

Он водил членом по ее шее и щеке.

– Смотри на меня! – Ее плечи содрогались.

Тобиас прыгнул. Его пальцы сомкнулись на пистолете и он пихнул его от себя. Он услышал хруст ломающейся кости.

Сэм взвыл. Ножка стула упала и покатилась по полу. Сэм заорал и повалился с кровати.

И упал прямо на Конрада, ввалившегося в комнату.

Глядя на них обоих, Тобиас направил пистолет прямо в сердце Сэма.

– Ваши жизни – излишняя роскошь, – сказал он им. – Дышите. Если сделаете что-нибудь еще, я застрелю вас.

По лицу Сэма текли слезы. Он прижимал сломанную руку к груди и всхлипывал от боли.

– Мэри видела, как ты сюда входил, – сказал Конрад. Он открыл и снова закрыл рот. – Господи, не могу вдохнуть. Что здесь произошло? Перис? Да что же случилось, Боже мой?

Держа пистолет направленным по-прежнему на Сэма, Тобиас пытался одной рукой развязать веревку, опутавшую Перис.

– Мэри сказала, что ты сюда вошел, – сказал Тобиасу Конрад. – Она сказала, что Перис пошла домой, но когда я поднялся, ее не было. Слышно было, как в кухне свистит чайник. Свистит и свистит. Мэри подумала, что ты знаешь, где Перис, а она видела, как ты сюда входил.

– Ну, – ответил Тобиас, – я понял.

– Давай я тебе помогу. Ты долго возишься. – Не обращая внимания на пистолет, Конрад поднял порванное платье Перис и накрыл ее им. Потом начал развязывать веревку на ногах Перис. – Это Сэм сделал?

– Да. Но сейчас на рассказы нет времени. Ты можешь подержать это вот так?

Конрад выпрямился.

– Пистолет?

Тобиас нетерпеливо кивнул.

– У меня в заднем кармане – перочинный ножик. Сэму очень больно, и он вряд ли что-нибудь будет делать. Но я хочу быть полностью в этом уверен, а развязать Перис одной рукой не могу.

– Хорошо, – Конрад вытер ладони о джинсы и взял оружие. Держа его двумя руками, он по-прежнему целился в Сэма, который продолжал всхлипывать и качаться из стороны в сторону.

– Плакса, Плакса, – бормотал Тобиас, – как я мог позволить тебе уговорить меня оставить тебя? Ты почти без сознания, дорогая. Потерпи.

Он вытащил кляп и, не останавливаясь, разрезал веревки на ее руках и ногах.

Перис не шевелилась, она так и лежала – раскинув руки и ноги и приоткрыв рот. На щеках алели рубцы. Запястья и лодыжки кровоточили.

– Конрад, ты следишь? – спросил Тобиас, даже не взглянув на того. – Помоги Перис.

Пришлось обрезать ее волосы. Осторожно, развязывая узлы, Тобиас освободил ее и от этих пут.

– Боюсь ее двигать, – сказал он. – Не знаю, что с ней делать. Побудь здесь, а я побегу за помощью.

Перис протянула руку и схватила его за рубашку.

– Нет, – прошептала она.

– Вынеси ее на руках, – сказал Конрад, не отрывая глаз от скрючившегося Сэма. – Она слишком напугана, чтобы оставаться с этим уродом.

Тобиас не спорил. Он поднял ее – она всхлипывала, когда он касался ран на ее теле, – и пошел к двери.

– Я отнесу ее к Мэри и оттуда вызову полицию.

– Давай, – сказал Конрад, – только побыстрее. Я все-таки художник, а не стрелок.

Нашептывая в ухо Перис всякую чепуху, Тобиас прошел через темную комнату и вышел на площадку.

Он не успел поставить ногу на верхнюю ступеньку лестницы, когда услышал приглушенный звук выстрела – он замер.

– Помогите! – закричал Конрад.

Выбора не было. Тобиас осторожно опустил Перис на пол и побежал обратно.

Конрад, стиснув пистолет в своей руке, показал на Сэма.

– Он подполз и кинулся на меня. – Глядя на прыгающий пистолет в своей руке, прибавил: – Он выстрелил.

Носком ботинка Тобиас пнул Сэма. Тот не пошевелился, не вскрикнул. Тобиас присел возле него, поискал пульс на шее и перевернул Сэма на спину.

Пульса и не могло быть.

Пуля сделала аккуратную дырочку в переносице, между его открытых глаз.

– Поторопитесь, молодой человек, – сказала Мэри. Она приобняла своей костлявой рукой дрожавшую Перис за плечи и хмуро посмотрела на Тобиаса. – Давайте сюда вещи и идите.

Свернувшись под теплым одеялом, лежа в кровати в отделанной розовым ситцем спальне Мэри, Перис смотрела, как подходит Тобиас. По его лицу она поняла, что никуда без нее он не уйдет.

– Вот что я нашел, – он протянул ей алый пушистый халат, о котором Перис и забыла, и пару зеленых шлепанцев. – Все мягкое и уютное.

Они оба похолодели, заслышав звук сирен.

– Они захотят поговорить с нами, – прошептала Перис, – а я не могу.

– Никто с тобой не будет говорить, пока ты не побываешь в больнице, – вставила Мэри, собирая губы куриной гузкой.

– Это верно, – ответил Тобиас. – Мэри, я бы хотел сам позаботиться о Перис, если она мне позволит.

– Ну, думаю, я не… – Мэри оборвала себя на середине фразы. – Да, я ведь и сама была когда-то молодой.

Тихонько постучали в дверь, и появилось лицо Джинны.

– Что-нибудь происходит? – спросила она. – Что случилось?

Перис почувствовала, как у нее оборвалось сердце. Тобиас сел рядом с ней на кровать, взял ее руку и слегка сжал.

– Ты, – Перис закашлялась, – ты рано вернулась.

Джинна подошла к кровати и нахмурилась, увидев ссадины на лице Перис.

– Что-то… Кто-то тебя ранил? – Она съежилась. – О, нет! У меня ужасное предчувствие. Знаешь, как это иногда со мной бывает?

– Да, – Перис знала. Она знала также, как тяжело будет Джинне пережить то, что ее ожидает.

К Джинне подошла Мэри.

– Ты сильная девочка, – сказала она. – Ты все поймешь и переживешь. Мы поможем тебе, правда, Перис?

Перис посмотрела в чудесные глаза Джинны и увидела, как ее настороженность сменяется ужасом.

– Джинна, Мэри права. Мы с тобой, – ее собственный страх померк. Ведь ее мужчина жив, и она-то оправится после сегодняшней ночи.

– Сэм, – сказала Джинна, озираясь. – Ведь это Сэм, да?

– Он… он хотел убить Тобиаса, изнасиловать и убить меня. Побудь с нами, – сказала Перис.

– Останься, – присоединился и Тобиас.

– Где он?

Мэри взяла руки Джинны в свои.

– Выпьем чаю. Нет. Бокал шерри – вот что тебе надо.

– Перис, – сказала Джинна, не слушая Тобиаса и Мэри. – Ты ранена. Кто-то ранил тебя.

Перис отвела взгляд.

– Это Сэм ранил тебя? – прошептала Джинна. Не получив ответа, она продолжала:

– Скажи, где он? Он уехал? Бросил меня? – От слез, текущих из закрытых глаз, у Перис защипали ссадины на лице.

– Пойдем, – сказала Мэри. – Молодой человек, позаботьтесь о Перис. А я побуду с Джинной.

Закрылась дверь спальни, входная дверь, и только потом Перис вздохнула.

Она сидела, не двигаясь. Тобиас гладил ее пальцы. Наконец он сказал:

– Плакса, я отвезу тебя в травмотологию. У тебя скоро все заболит. Я хочу, чтобы тебя осмотрели. На затылке у тебя шишка, а запястья и лодыжки надо обработать, – Мэри промыла ссадины, но каждое движение причиняло боль.

– Халат можешь надеть? – спросил Тобиас. – Или помочь?

Перис подняла на него взгляд.

– Это было просто ужасно. Когда я очнулась, он уже связал мне ноги. Я ничего не могла сделать.

Тобиас поднял руку, помолчал и сказал:

– Можно, я дотронусь до тебя? Я хочу обнять тебя, любовь моя.

Она кивнула. Ее губы дрожали, и она плотно сжала их. Тобиас убрал волосы с ее лица.

– Я никогда не был так напуган.

Она коротко усмехнулась.

– Даже тогда, когда тебя стукнули по голове и бросили за борт?

– Даже тогда. Все случилось слишком быстро. Жаль, что Джинне придется все это пережить.

– Она замечательная, – ответила Перис. – Я думаю, она переживет. Ей ничего никогда даром не доставалось. Она все зарабатывала трудом.

Тобиас положил голову Перис себе на плечо.

– Она тебе нравится, да?

– Да, – Перис вдыхала его запах – запах тепла и силы. – Мне нравились многие. Как я могла так ошибаться в людях?

– Ты не ошибалась. Спишем на неудачу по части снабжения тебя друзьями.

Перис понимала, что он нарочно не упоминал о Синтии.

– Может, мне в дальнейшем повезет, – о том, что сделала ее сестра, Перис подумает немного позже.

Тобиас глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

– Может быть, ты хочешь с кем-нибудь поговорить? – сказал он.

Перис подняла голову.

– Поговорить?

Очень осторожно он провел рукой по ее лицу.

– О том, что случилось. О том, как ты себя чувствуешь.

Она улыбнулась, поморщилась и коснулась пальцами его губ.

– Ты правда меня любишь? – И опустила голову, чтобы скрыть румянец, заливший ее щеки.

Он взял своей сильной рукой ее руку и поднес к груди.

– Чувствуешь? – спросил он.

Под ее ладонью сильными толчками билось сердце.

– Еще жив, – сказала она, но не засмеялась.

– Потому что ты жива. Даже если… если бы он не застрелил меня, я бы все равно умер, если бы с тобой что-нибудь случилось.

Перис начала тихо плакать.

– Плакса… – Тобиас нежно дотронулся до ее подбородка и поднял ее лицо. – Сердце мое, я люблю тебя. Ты разве не знаешь?

Она вздохнула, и воздух оцарапал ей горло.

– Я знаю. Не хочу ни с кем говорить, кроме тебя, Тобиас. Обними меня. Обними и не отпускай.