Мираж цвета индиго

Глава 26

Женя уложила свои пышные волосы, провела пуховкой с тонкой прозрачной пудрой по лицу, чуть подкрасила длинные ресницы.

— Мама, посмотри, хватит макияжа?

Ирина быстро вошла в комнату, озабоченно взглянула на дочь и уверенно коснулась ее век кисточкой с золотистыми тенями. Немного розовой помады, капелька золотистого блеска. Вот такой должна быть сегодня ее девочка: яркой и в то же время утонченной, юной и блестящей. Женя скользнула в свое новое платье, Ирина надела ей на шею изумрудный кулон, нанесла капельку духов «J… adore» на виски, за ушами, у декольте. Женя присела на диван, чтобы надеть новые туфли на высокой шпильке, но тут позвонил телефон. Через пару минут она заглянула в комнату.

— Мама, там эта девочка звонит. Ну, которая у Артема ночевала. Странная такая. Она сейчас рядом с нашим домом проезжала, и что-то с машиной случилось. Стала сама ремонтировать и руку поранила. Просит вынести ей бинт и йод. Я выскочу на минутку, ладно?

— Пусть поднимется сюда, я ее перевяжу.

— Я говорила, но она не хочет. Говорит, такси уже держит, но боится кровью испачкать там все. Она куда-то спешит. Я выскочу, даже тапки снимать не буду, прямо у двери подъезда все ей дам и вернусь.

— Нет, я сама спущусь и все ей дам.

— Мама, ну ты что! Неудобно же. Все-таки неприятность у моей знакомой. Я на секунду, а ты лучше мне ноты в папку сложи.

Женя взяла в аптечке бинт и йод, накинула на голые плечи плащ и выбежала из квартиры.

….Вовка-Кабанчик видел в окно, как во двор вошла девушка в сиреневом пальто, встала у подъезда Жени и позвонила по мобильному телефону. Через пару минут выбежала Женя в длинном черном платье, накинутом плаще и домашних тапочках. Она протянула что-то девушке. Но та не взяла, а схватила Женю за руку, что-то быстро стала ей говорить. Потом потащила со ступенек. Женя вырывала руку, но девушка что-то ей показала. Вроде пистолет. Женя пошла прямо в тапочках через двор к своей машине. Вовка быстро побежал к выходу. Когда он выбежал из своей квартиры, девушка в длинном пальто ковырялась чем-то длинным в замке Жениной машины. Вовка со всех ног пустился к ним. Девица втолкнула Женю в салон, села за руль, машина тронулась с места. — Женя, — закричал Вовка и увидел, как Женя повернула к нему свое бледное лицо. — Стой! Девка, стой! — Вовка забежал вперед, раскинул руки и увидел лицо незнакомки в лобовом стекле. Он узнал ее! Это та, узкая, быстрая…

От сильного удара в живот он упал на спину, голова завертелась. Вовка умудрился повернуться на спину, но отползти не удалось. Машина проехала по его ногам. Страшная боль и темнота.

Ирина выбежала из дома через десять минут. У подъезда Жени не было, а у края двора несколько человек, переговариваясь, смотрели на чье-то тело в луже крови.

Они подъехали на нескольких машинах и остановились у ворот коттеджа Алексея Ветрова. Слава прошел вперед, нажал кнопку, и в окошке показалось лицо охранника. Он равнодушно взглянул на удостоверение и сказал:

— Ничего не знаю. Никакой команды от хозяина не было.

— Так получите эту команду. Мы знаем, что Алексей Ветров здесь.

— Ладно, спрошу. — Охранник захлопнул окошко.

Через десять минут Слава позвонил еще раз. Окошко вновь открылось, и появилось то же лицо.

— Хозяин ничего не знает. И общаться с вами не собирается.

— Мы собираемся. — Слава собрал всю свою выдержку. — У нас ордер прокурора на обыск этого помещения и территории.

— Это у вас ордер. А у меня нет команды хозяина. Не ясно, что ли?

Слава в задумчивости оглянулся, и тогда из своей машины вышел Эдуард Бройдо. Он не спеша подошел к воротам, повторил все то, что делал Слава. Когда охранник выглянул, Бройдо сказал ему не больше трех слов. После этого ворота разъехались и машины въехали во двор. Дверь дома открыл Кирилл. Он не ответил на приветствие Славы и молча смотрел на каждого входящего злым, напряженным взглядом.

Павел Иванович, Слава и Сергей первыми вошли в гостиную, где у горящего камина сидел, развалясь в кресле, Алексей Ветров. В руке у него был наполовину опустошенный стакан, у ног, на полу, стояла бутылка виски.

— О! — нечленораздельно поприветствовал он незваных гостей.

— Здравствуй, Алексей, — негромко произнес, входя в комнату, Бройдо.

— Дядя Эдик, — быстро вскочил Ветров. — Я не знал. Вы бы позвонили, что едете. Папа бы тоже…

— Папа нам пока ни к чему, Алексей. Стакан-то поставь пока.

Через час на журнальном столике перед Павлом Ивановичем лежали женские купальники, тапочки, халаты. Люди начали осмотр второго этажа. Из сада вошел сержант и обратился к Калинину.

— Павел Иванович, пройдите со мной. Кое-что есть.

Первым за сержантом рванулся Бройдо, затем вышли Павел Иванович и Слава. Сергей уже стоял рядом с милиционерами, сгребавшими лопатами старый мусор со свежего прямоугольника вскопанной земли.

— Копайте, — скомандовал Калинин.

Было так тихо, что мужчины слышали, как трещит сухая трава под лопатами. Наконец показался кусок черного полиэтилена. Его подняли с двух сторон, и у Бройдо вырвался вздох со стоном. На нем лежала большая собака. Сергей бегло взглянул на ее труп и спрыгнул в яму. Через некоторое время он глухо сказал:

— Павел Иванович, это не дно. Земля разрыта глубже.

Милиционеры с лопатами прыгнули за Сергеем. Через пять минут в комьях земли показались тонкие руки, затем тело обнаженной девушки. Никто не решался взглянуть на Бройдо. А он больше не мог дышать. Как будто это его рот, грудь и легкие были забиты землей.

Когда щелкнули наручники, Алексей белыми от страха глазами поискал Бройдо, не увидел его и сказал, обращаясь ко всем присутствующим: — Это не я. Я не знал даже. Это он!

— Е… — выдохнул Кирилл. — Падла. Я так и думал, что он на меня покатит. Я все расскажу.

В кармане Сергея запел телефон. Он вышел на террасу.

— Да, говори, Илюха. Так. Так. Машина девушки? Узнал, какая? Сбила прохожего? Хотел остановить? Связывайся с ГИБДД. Бери ребят. Ищите. Она может уехать в любом направлении. Я свяжусь с тобой, когда в Москву приеду.

Сергей набрал номер Дины.

— Такая история, подруга. Пару часов назад прямо у своего дома была похищена девушка. Евгения Оболенская. Похитительница — женщина. Свидетель видел, как она эту Евгению схватила у подъезда за руку и втащила в ее, Оболенской, машину, ярко-голубой «Фольксваген»-жук. Вроде бы пистолетом угрожала. Свидетеля сбила. Он пытался остановить машину. Проехалась по нему, он сейчас с переломами обеих ног в Склифе. По описанию налетчица похожа на Майорову, по почерку — не то слово. Ребята сейчас связываются с ГИБДД, но какое-то время уже прошло, найти в ближайшее время почти нереально. Я к тому же сейчас в Малаховке, здесь же Павел Иванович, Слава, бригада.

— Что-нибудь есть?

— Девушка. Была зарыта в саду. Скорее всего — Ксения Бройдо. Отец с нами.

— Кошмар. Сережа, откуда увезли Евгению?

— Большая Черкизовская, Преображенка.

— Близко, даже просто по прямой — дом на Щелковской. Мой дом, Сережа.

— Ты где сейчас?

— На Соколе, у себя. Я поеду туда?

— Ты что! Не вздумай. Это очень опасно. Позвони Мише Емельянову, участковому, предупреди его, что преступница вооружена и вообще чума. Я свяжусь с тобой в Москве.

Дина в тревоге походила по гостиной. Набрала номер телефона Емельянова, он не ответил. Дина минуту смотрела в ожидающие ее знака глаза Чарли, а затем стала быстро одеваться. — Мы просто побудем во дворе. Просто посмотрим, мой дорогой. Давай наденем поводок.

Женя смотрела огромными, в пол-лица глазами на четкий и хищный профиль Даши.

— Зачем ты так поступила? Ты же говорила, что хорошо ко мне относишься. Что я для тебя как сестра. А сама схватила, пугала пистолетом. И сейчас не говоришь, куда мы едем.

— Я обожаю тебя. Все так и есть, как говорила. Только ты сама не понимаешь, что для тебя лучше. Я уже сняла для нас шикарную квартиру. Тебе понравится. Только мы не сразу в нее переедем. Сначала посидим в другом месте. Потом ты за паспортом съездишь. Ну, в общем, так надо. Ты слушай меня. Я тебя в обиду не дам. Сейчас приедем, ты сразу спать ляжешь, а я еду приготовлю. Котлеты куриные купила и вина какого-то. Шоколад пористый. Ты не бойся. И не думай ни о чем.

Женя и не могла думать ни о чем, кроме того, что она находится в полной власти буйной сумасшедшей с пистолетом. Она чувствовала, что все попытки разжалобить ее, что-то объяснить, переубедить совершенно бесполезны. Спасти ее может только чудо. Или мама. Мамочка, мама, услышь меня! Найди!

Было совсем темно, когда они въехали в пустынный, грязный двор. Дашка уверенно проехала между гаражами и втиснула машину прямо в кусты.

— Хорошо, что тут темень, как в жопе, — удовлетворенно сказала она. — Пошли со мной. Только не вздумай брыкаться, вырываться, кричать. Если начнешь меня подставлять, я тебе ноги прострелю.

Она схватила Женю за руку и потащила к подъезду. Из-под порога подъезда достала ключ. У квартиры на первом этаже сорвала белую бумажку, какой опечатывают помещения, открыла ключом дверь. Свет в прихожей зажигать не стала.

— Подожди здесь. Нет, со мной иди. Сначала окна одеялами завесим, потом свет включим. Ты темноты не боишься? Не бойся, Полинка, сестра с тобой.

В пыльной пещере с темными одеялами на окнах, с тусклым светом одной грязной лампочки Женя почувствовала такое отчаяние, что не могла шевельнуть ни ногой, ни рукой. Она бессильно опустилась на какое-то подобие кровати, прикрыла на мгновение глаза и в следующую минуту вздрогнула, открыв их. Даша стояла прямо перед ней.

— Ну, чего ты шарахаешься? — спросила она с обидой. — Я тебе что-то плохое сделала? Какая ты капризная вообще. Вот выпей. Это вино приличное. Тебя отпустит. Отдохнешь, пока я ужин приготовлю.

Женя взяла стакан, сделала маленький глоток.

— Пей все, я сказала, — раздался повелительный возглас Даши.

И Женя, преодолевая отвращение и спазмы в горле, выпила до дна кислый, отдающий уксусом напиток. И лишь на последнем глотке ощутила неестественную горечь. «Она что-то подсыпала», — поняла девушка, и через несколько минут мрачное логово покачнулось перед ее глазами. Она провалилась в полную темноту.

Дашка любовно посмотрела на спящую Женю, затем ловко сняла с нее вечернее платье, уложила на подушки и накрыла своим сиреневым пальто, подбитым мехом. Она допила вино прямо из бутылки, и ей стало так тепло, уютно и спокойно, как никогда в жизни. Все, что ей было нужно, принадлежало только ей.