Мираж цвета индиго

Глава 29

Александр открыл дверь небольшой, чистой, уютной комнаты, совсем не похожей на больничную палату, пропустил Женю вперед. Она рванулась к нарядной кровати с зеленым шелковым бельем, взглянула на лицо Ирины и заплакала громко, как ребенок.

— Извини, мамочка, что я так реву. Это стало у меня какой-то дурацкой привычкой.

— Она еще не может говорить. Она очень слабая, — шепнул Жене на ухо Александр. — Ты особенно не рассказывай о том, что было. Потом как-нибудь.

Ирина лежала неподвижно. На очень бледном лице жили, страдали, радовались и что-то говорили только глаза, огромные темно-зеленые озера. Женя присела на краешек кровати, осторожно обняла мать, поцеловала прохладную щеку, погладила бессильную руку.

— Видишь, мамочка, все в порядке. Все закончилось. Ты больше не переживай, ты выздоравливай. Ты же из-за меня так заболела.

Губы Ирины чуть заметно шевельнулись. Женя наклонилась и услышала:

— Я знаю. Синий цвет индиго. Пуля попала в зеркало, а не в тебя. Девушка с собакой. Они помогли. Солдат с автоматом. Он убил ее, эту. Твое платье в крови. Кричал ребенок.

Глаза Ирины лихорадочно заблестели, она заметалась на кровати.

— Ей плохо, — вскрикнула Женя.

Александр бросился за врачом.

Алена организовала полную программу физической и моральной реабилитации. Во всех комнатах стояли цветы в изысканных вазах. В гостиной у стеклянной стены появился антикварный столик, уставленный прелестными серебряными вещицами. Дину ждали массажистка, маникюрша, парикмахер и ванна с молоком и медом. Для Чарли купили особый шампунь с запахом свежих сливок и антистрессовым эффектом. Анна Ивановна напекла пирогов с капустой, черникой, клубникой и вишнями. В гардеробной висели новые наряды.

Дина подчинялась, ложилась, вставала, протягивала руки для маникюра, ноги для педикюра, пробовала пироги, восхищалась платьями. Но она еще не вернулась. Мысленно она еще была там, в этом логове с одеялами на окнах, лицом к лицу с безумным и страшным существом. Пока не получалось радоваться счастливому спасению. Дину мучили два момента. Крик девочки: «Я приехала, Даша!» И автоматная очередь, прошившая узкое девичье тело на глазах ее близких. Она была опасной убийцей. Но ведь у нас нет смертной казни. Неужели нельзя было иначе? Дина стояла, сжав руки, на террасе, она не видела, как вошел Сергей, но сразу почувствовала его присутствие.

— Неужели нельзя было иначе? — с тоской обернулась она к нему.

— Я так и знал, что ты будешь меня пытать, — вздохнул он. — Это железное правило, проверенное практикой миллионы раз. Если преступник после договоренности сдать оружие стреляет, его убивают. Если бы ты помедлила, Жени уже не было бы в живых. Да и тебя тоже. Я хочу тебя отвлечь. У меня тут один сувенир, если можно так выразиться. — Сергей вынул из кармана пакет с диском.

— Это еще что такое? — почему-то сразу насторожилась Дина.

— Диск из камеры хранения Киевского вокзала.

— Ой! Ты посмотрел?

— Да, конечно. Ничего не «ой».

— Но там адрес хозяина Чарли?

— Да.

— Выбрасывай сразу. Я не буду это смотреть.

— Диночка, там бывший адрес хозяина. Теперь это адрес Чарли, ибо хозяин оставил квартиру по завещанию человеку, который найдет его собаку.

— Что-то у меня нет настроения слушать послания с того света. Расскажи своими словами.

— Все просто. Иван Яковлевич Петухов, писатель, историк, очень одинокий человек, приобрел каким-то образом щенка и полюбил его так, как не любил никого и никогда. Жили они вдвоем около года, а потом у хозяина обнаружили четвертую стадию рака. И когда конец был близок, Иван Яковлевич пошел к знакомому нотариусу и оформил права на квартиру на человека, который найдет собаку, обнаружит это послание и явится вступать в права наследства непременно с собакой. Нотариус знает особые приметы пса, которого, кстати, зовут Чак, а не Чарли. И, убедившись, что это Чак и есть, он вписывает имя нового хозяина в завещание.

— Ну, какой странный человек. Выпустить собаку в свободный полет, затеять такую интригу после собственной смерти.

— А как, по-твоему, нужно было поступить?

— Ну, как обычно. Поискать добрые руки.

— Вот он и говорит на кассете, что мог бы найти слишком много добрых рук, которые, получив квартиру, избавились бы первым делом от собаки.

— Вообще-то, разумно. Значит, квартира должна достаться Вовке-Кабанчику? Он же нашел, пристроил. Ты знаешь, где он сейчас?

— После того как его выпишут из Склифа, он придет в дом Жени Оболенской. Она ему там комнату сняла.

— Так все же просто здорово. Только он не будет Чарлика у меня забирать?

— Да ладно. Пристроил — так пристроил. Вы только втроем к нотариусу пойдете.