Мираж цвета индиго

Глава 28

— Об этом не может быть и речи, — глухо сказал Юрий Майоров. — Сейчас ночь. Мой больной ребенок и моя несчастная жена спят. Завтра мы поедем в больницу уточнять срок операции. Да и не в этом дело, Сергей. Мы знать ничего не хотим об этой твари. Она нас уничтожила. Делайте с ней что хотите. Договаривайтесь или нет, мы к ней отношения больше не имеем. Неужели не ясно? Мне очень жаль, что кто-то может пострадать. Но у вас вся милиция, оружие. Обойдитесь без одного больного ребенка, который уже так страшно пострадал. Нет, не обсуждается. Полинку из этого дома возьмут только через мой труп… Клара, почему ты встала? Это Сергей из Москвы. У него дело, но мы уже все решили… Не нужно, Клара.

Но она взяла у него трубку.

— Сергей, объясните теперь все мне, пожалуйста. Две девушки? Нет, она больше никого не убьет. Присылайте машину.

Женя плакала. У нее были мокрыми волосы, лицо, руки, шея, потемнела от слез шелковая набивная ткань пальто. Время от времени она виновато смотрела на Дину и тихо говорила:

— Это ужас какой-то. Я не могу остановиться.

— Ничего. — Дина незаметно коснулась ее руки. — Это напряжение так выходит. Ничего. Осталось меньше.

— Я уже ни на что не надеюсь, — прошептала Женя.

Они обе посмотрели на Дашку. Она сидела у стола и что-то вырезала на нем ножом. Когда Дина встала, она резко повернулась к ней.

— Говоришь, она носит мой кулон?

— Конечно.

— Она правда красивая?

— Да, очень. Даша, разреши мне вскипятить чаю Жене и дать воды собаке.

— Валяй. Только без глупостей. Я стреляю без предупреждения. Сначала руки прострелю, потом — ноги.

— Может, хватит меня пугать? — Дина в упор посмотрела на Дашу. Прозрачные зеленоватые глаза встретились с исступленными, немигающими, темно-серыми.

Дашка отвела взгляд первой. Опять ступор, как с Кларой. Да пошли они все. Дашкину голову вдруг тисками сжала сильная боль. Она с трудом поднялась и проговорила, еле ворочая языком:

— Все со мной. В ванну. Мне надо умыться. Чтоб я вас все время видела.

Женя и Дина стояли в двери ванной и смотрели, как Дашка поливает себя холодной водой. Вода лилась на голову, на одежду, на пол. Потом она встряхнулась как собака и все вернулись на кухню.

— Где твой чай? — спросила она у Дины. — Ты собиралась кипятить. Мне тоже дай.

Дина нашла пакет с остатками засохшей заварки, поставила чайник на плиту и незаметно сдвинула одеяло на окне. В следующую минуту, когда Даша опять увлеклась резьбой по столу, Дина нащупала сквозь одеяло шпингалет, который давно уже держался на честном слове, и потянула его к себе. Окно приоткрылось. Чарли тут же поднял ушки и нос и понюхал струю свежего воздуха. Дина заварила чай, поставила на пол миску с водой и сказала:

— Идите в комнату, я туда принесу. Чашки сейчас помою.

— А больше ничего не хочешь? — оскалилась Дашка.

— Извини, я забыла. Женя, неси в комнату шоколад, а мы с Дашей принесем чай. Точнее, я принесу, а она будет целиться в меня из пистолета.

— Шутка юмора? — бесцветно спросила Даша и взяла пистолет.

Дина разлила чай, одну чашку протянула Даше, а перед тем, как взять остальные, кивнула Чарли на окно. Если он обнаружит щель в окне, он сумеет его открыть.

Дине и Жене удалось выпить пару глотков пахнущей веником жидкости. Дашка выпила чашку кипятка залпом, как холодную воду. Затем взяла плитку шоколада и одна проглотила ее в момент. Ее апатия прошла, в глазах опять зажглась опасная инициатива.

— Слушай, — обратилась она к Жене. — Я совсем забыла, у тебя ж платье было супер-пупер. Дай померить. А то ко мне сейчас Полинку привезут, а я тут с вами, как лахудра.

— Надень, пожалуйста, — сказала Женя.

Дашка быстро сбросила с себя всю одежду и надела черное длинное платье на голое тело.

— Ну как? — повертелась она перед девушками.

— Хорошо, — неуверенно сказала Дина.

На самом деле она была почти заворожена зловещим зрелищем. Черный шелк, шифоновые воланы завершили облик их ночного кошмара: худое, бледное лицо, узкий, жестокий кроваво-красный рот и прямой беспощадный взгляд.

— Дай и эту цацку твою, — кивнула Даша на кулон Жени. — Настоящая?

— Да, это изумруд, — торопливо проговорила Женя, снимая кулон дрожащими руками.

— Цепляй на меня, — распорядилась Дашка. — А то у меня руки заняты.

Она самодовольно посмотрела в зеркало, прошлась по комнате походкой «от бедра», вышла в кухню и оттуда раздался ее вопль:

— Это что еще за мать твою! Кто окно открыл? Где эта чертова собака?

Женя задрожала. Дина порывисто обняла ее:

— Не бойся, она ничего тебе не сделает. Я не дам. Я выпустила Чарли. Она убила бы его.

— А так я тебя прикончу, — сказала Дашка, входя в комнату и направляясь к Дине. Но тут что-то загремело, падая, на кухне, и к Дине метнулся серый пушистый комок.

— Вернулся, дурачок. — Дина не выдержала и расплакалась.

— Я вам его сейчас на завтрак приготовлю, — захохотала Даша.

И тут раздался металлический голос из мегафона: «Дарья Майорова. Ваша семья здесь. Для того чтобы увидеть сестру, вы должны отпустить заложниц и сдать оружие».

Дашка оцепенела на мгновение. Затем метнулась к окну, чуть сдвинула одеяло и стала вглядываться в темные силуэты людей.

— Они врут, — хрипло сказала она. — Эй, ты, звони им, — кивнула она Дине. — Скажи, если врут… я не знаю что сделаю.

— Она не верит, — сказала Дина по телефону.

И тогда во дворе прозвенел детский голос: «Я при-ехала, Даша». Из груди Дашки вырвался страшный крик. В нем было ликование, отчаяние и что-то еще, что понять никому невозможно. Только кровь застыла у всех, кто слышал этот вой. Она сорвала одеяло с окна и прильнула к стеклу. Среди людей с оружием она увидела высокого мужчину с девочкой на руках. Дашка открыла форточку и бросила туда пистолет. И тут же схватила со стола другой.

— У нее есть еще один, — закричала Женя.

Дашка повернулась к ней, прицелилась. Дина бросилась на Женю. Выстрел раздался, когда девушки упали на пол. Пуля попала в зеркало. И тут же автоматная очередь прошила узкую грудь под изумрудным кулоном. Дина и Женя сквозь пелену видели, как прыгают вооруженные мужчины в окно, открытое Чарли.

Полинку осмотрели врачи в квартире Дины, дали ей успокоительное лекарство и посоветовали уложить ребенка спать. К счастью, она ничего не поняла. Дина показала Кларе, где лежит постельное белье, подушки, одеяла.

— Вы прилягте с ней. Вас потом отвезут домой. Но возможен и другой вариант. Давайте покажем Полинку московским специалистам.

— Но мы никого не знаем. У нас нет направления.

— Это неважно. Я помогу. Ваша девочка сегодня спасла нам жизнь. Я знаю, чего это вам стоило. Поспите. А я схожу за вашим мужем.

На кухонном диванчике поднял голову Чарли. Он изо всех сил старался держать глаза открытыми. Дина присела рядом и пылко поцеловала крутой лобик, горячий нос.

— Ты мой самый любимый. Такой дорогой. Такой молодец. Спи здесь. Я скоро приду, мы домой поедем, к Топику.

Чарли преданно посмотрел Дине в глаза и блаженно вытянул лапы. Он понял, что впереди отпуск. Дина спустилась во двор. Сергей усаживал в машину Женю.

— Вас отвезут, а потом мы подгоним ваш «жучок». Пока вам не стоит садиться за руль.

— Дина, — рванулась Женя к подруге по несчастью. — Представляешь, я позвонила, мне сказали, что у мамы инфаркт!

— Она в больнице? С ней кто-то есть?

— Да, ее друг Александр. Я съезжу домой, переоденусь и тоже туда поеду. То есть дядя Саша за мной приедет.

— Ты все-таки немного поспи дома. У тебя жутко измученный вид. Напугаешь маму, а ей нельзя.

— Да, наверное. Дина, у меня нет слов, чтобы тебя отблагодарить. Если бы не ты, ей не нужно было бы меня убивать. Я бы сама умерла от страха.

— Тебе спасибо. Ты здорово держалась.

— Мы увидимся?

— Конечно. Я же записала твой телефон. Обязательно приглашу в гости. Вот моя визитка. Я вообще-то живу в другом месте.

— Мы ничего друг о друге не знаем. Но я не хочу тебя терять. И мама. Она обязательно захочет тебя увидеть.

— Я тоже захочу ее увидеть. Когда сможет принимать гостей.

Девушки обнялись, машина с Женей уехала. Дина взглянула в глаза Сергею.

— Я войду туда, хорошо?

— Не знаю, стоит ли.

— Стоит. Нужно ставить точки. Чтобы призраки не мучили.

— Тогда пошли быстрее, пока Алена не примчалась и не заковала нас в кандалы.

В квартире на первом этаже дописывали акт эксперты, завершали осмотр оперативники, отдавал последние распоряжения Павел Иванович. И все старательно отводили взгляды от высокого мужчины, который стоял неподвижно, глядя на тело мертвой дочери.

— Сережа. — Павел Иванович отвел Сергея в сторону. — У нее был этот рюкзак. Там деньги, украшения, все такое. Я не стал описывать содержимое. Просто написали в протоколе: «Личные вещи убитой переданы родственникам». Отдай ему. Он подвиг совершил.

Сергей взял рюкзак и подошел к Дине.

— Слушай, это вещи Даши. Здесь много денег, украшения. Люди, у которых она это брала, мертвы. Павел Иванович просит передать родственникам как ее личные вещи. Я боюсь, он у меня не возьмет.

— Хорошо. Я отдам. Только попроси всех выйти из комнаты. Пусть простится.

Когда комната опустела, Юрий встал на колени перед телом Даши. Он не представлял себе, что это может быть так. Когда раздалась автоматная очередь, ему показалось, что пули попали в его грудь. Боль не прошла. Сразу исчез взрослый, жестокий, безумный, ненавистный человек, и на залитом кровью полу спала маленькая девочка, первым словом которой было «папа». Он вспомнил ее запах, детские кудряшки, привычку прижиматься к его лицу — нос к носу — и смотреть в его глаза прямым, восхищенным, счастливым взглядом. Юрий застонал и сжал кулаки, чтобы не допустить рыданий.

— Прощай, — провел рукой он по ее лбу. — Отмучилась ты.

Дина на кухне читала текст, вырезанный на столе ножом. «Полинка, сестра тебя любит всегда. Ариведерчи, малышка. Пошли вы все на х…» Она знала, что не уйдет отсюда живой. Убийца-индиго.

Слава возвращался к себе с результатами экспертизы, увидел у своего кабинета фигуру Бройдо и тяжело вздохнул. Обычного отца в подобной ситуации можно немного пощадить, скрыв детали. Этот привык получать полную информацию. В этом залог его успехов. Сейчас привычка превращает горе отца в пытку, самоистязание.

— Проходите, Эдуард Вениаминович. — Слава открыл кабинет. — Садитесь.

— Что они сказали на допросе?

— Валят друг на друга.

— Слава, разрешите моим людям с ними поговорить. Через десять минут у вас будет полная картина преступления.

— Дело в том, что она практически есть. Экспертиза ответила на все наши вопросы. Эдуард, если я вам скажу, что это был несчастный случай, что основная вина этих людей в том, что они пытались скрыть следы, спрятать тело, вы могли бы не уточнять детали? Хотя бы до суда. Потому что я знаю: так легче. И потому, что это правда.

— Нет, я должен знать все.

— Хорошо. — Слава придвинул папку с экспертизой. — Вот установлено… Они занимались оральным сексом, Ксения и Алексей. В ее крови много алкоголя и наркотики. Он тоже, разумеется, был пьян. Смерть наступила от асфиксии. Сперма попала в дыхательные пути.

Бройдо заскрипел зубами. Слава впервые слышал пресловутый зубовный скрежет, и у него тут же возникли в воображении раскаленные сковородки. Конечно, это ад: узнать о такой смерти дочери. Любой мужчина это поймет. Даже если у него нет детей.

— Еще вопрос. Они похоронили ее мертвой? Они же не вызывали врача?

И тут Славу подвело самообладание. Он сказал:

— Да. У экспертизы нет оснований думать иначе.

На самом деле эксперты еще не ответили на этот вопрос. Именно от этого ответа и будет зависеть мера ответственности обвиняемых.

— Сейчас сюда привезут мою жену, — глухо сказал Бройдо. — Она может увидеть дочь?

…Невысокая, худая женщина с проседью в черных волосах смотрела на дочь сухими глазами. Они были похожи на тлеющие угли, ее глаза. В них просто не могло быть слез. Когда они вышли из морга, Бройдо обнял жену и заплакал. Она стояла неподвижно.

— Тебя отвезет Василий в гостиницу, — сказал он. — Я поеду, все организую, распоряжусь.

Он ушел, Слава хотел попрощаться с матерью Ксении, но она задержала его:

— Я хотела вас попросить. Я знаю, муж вас уважает. Он захочет мстить. Скажите ему, чтобы он этого не делал. Чтоб не вмешивался в дела правосудия.

— Думаю, вы преувеличиваете мои возможности. Но я попробую что-то сказать.

— Он сам виноват. Он и его проклятые деньги. Из-за них у девочки не осталось даже инстинкта самосохранения.

— У смерти не бывает однозначных причин, — сказал Слава. — Мне приходилось слышать, как в подобной ситуации люди обвиняли нищету.