Мишень

Глава 9

После того как Молли показала ему внушительную пачку стодолларовых банкнотов и заверила, что в лифчике заначено куда больше, Рамзи снял роскошный люкс в «Жероме», оплатив счет наличными и зарегистрировавшись под вымышленными именами.

Их провели в гигантскую комнату, обставленную в викторианском стиле. На лампах красовались шелковые абажуры с длинной красной или золотистой бахромой, по обоям были разбросаны розы величиной с кочан капусты и виноградные лозы.

Зато обои в ванной оказались шокирующе красного цвета и плохо гармонировали с розовым мрамором.

Занимательное сочетание старого с новым!

На одном конце комнаты было устроено нечто вроде спальни с кроватью, комодом, на другом стояли стол и стулья. Картину дополняли бархатные шторы на высоких окнах.

– Мне всегда хотелось пожить здесь, – признался Рамзи, – еще с тех пор, как я совсем мальчишкой отдыхал тут на каникулах. Это что-то, верно?

– Да, – согласилась Молли. – Но, кроме этого чудовища, в номере нет другой кровати?

– Мы женаты, помните? Не смотрите на нее слишком долго, желчь разольется. И не беспокойтесь, я велел принести диванчик.

Покрывало из ярко-синего бархата с красными кистями было словно из вестерна.

– Что такое желчь? – поинтересовалась Эмма.

– Довольно горькая штука, которую выделяет печень.

Рамзи заметил, как Эмма тихо повторяет незнакомое слово, и улыбнулся. Молли в восторге стиснула Эмму так, что девочка пискнула. Молли разжала руки, и обе принялись хохотать.

– Это такая игра, – пояснила Молли. – Если Эмма выдерживает мои объятия целую минуту и не издает ни звука, сразу получает мороженое. Обычно она выигрывает. Сознайся, хрюшка, ты просто меня пожалела?

– Нет, хотела увидеть, как ты улыбаешься по-настоящему, мама.

– Значит, выиграла мою улыбку.

Из всех вещей у Молли был рюкзак, у Эммы – наволочка, только Рамзи оказался счастливым обладателем двух чемоданов. Он запер в джипе старую пишущую машинку «Оливетти», принадлежавшую матери, все, что успел написать за две недели, и несколько книг. Вскоре принесли обещанный диванчик, правда, чересчур короткий. Но в ответ на протесты Молли он лишь покачал головой.

Говоря по правде, он (у удовольствием лег бы на полу.

Ногу тянуло и дергало, голова раскалывалась от боли, словом, он чувствовал себя так, будто с размаху ударился о кирпичную стену. Молли выглядела не лучше. Встав посреди комнаты, она рассеянно запустила руку в копну рыжих волос.

– Хотите, чтобы я искупал Эмму? – через силу улыбнулся Рамзи. – Впрочем, не стоит. Она прекрасно справляется сама.

– Правда, ей это не слишком удается, но она старается. – Молли снова обняла дочь и втянула носом воздух. – Пахнет чудесно. Ты молодец, детка. Хочешь, я помогу тебе помыться, Эм? Хотя бы для разнообразия.

Лицо девочки расплылось в счастливой улыбке.

Молли повернулась к Рамзи, который с трудом держался на ногах.

– А вы ложитесь скорее. Я принесу аспирин. Может, положить на ногу лед?;

– Я не подумал об этом. Почему бы нет?

– Прекрасно. Я сейчас вернусь.

Проследив, как он глотает аспирин, Молли положила на повязку завернутые в полотенце кусочки льда и робко спросила:

– Не возражаете, если сегодня мы не пойдем в «Кантину»?

– Пожалуй. Позвоню туда, может, согласятся принести обед.

Такой каприз обошелся им в пятьдесят баксов. «Ничего не поделаешь, это Аспен», – вздыхал про себя Рамзи, поедая десятидолларовые тако <Тако – горячая маисовая лепешка с начинкой из рубленого мяса, лука и бобов с острой подливой.>.

После обеда они разомлели так, что не было сил шевельнуться. Эмма, перемазанная подливой, казалась довольной и сытой. Ее с трудом уговорили почистить зубы, и вскоре она заснула мертвым сном. Ровно на пять минут раньше, чем взрослые.

Молли проснулась в полночь с последним ударом огромных напольных часов в коридоре. Сквозь открытое окно лился бледный лунный свет. Хотелось натянуть одеяло до подбородка и наслаждаться свежим воздухом.

Впервые за две недели она проспала дольше трех часов. Шестнадцать дней нестерпимых мучений!

Она поспешно села, желая убедиться, что Эмма рядом и все хорошо. Девочка свернулась клубочком, подложив руку под подушку, чудесные темные волосы причудливо обрамляли лицо.

Молли почувствовала, как слезы жгут веки и медленно ползут по щекам. Господи, какое счастье, что на ее пути встретился Рамзи! Он не только спас Эмму, но и готов остаться с ними до конца.

Теперь слезы лились ручьями. Молли всхлипнула.

Какое унижение! Не хватало еще…

Она поспешно сунула кулачок в рот.

– Молли? Что с вами?

Неужели он услышал? Хорошо еще, что Эмма крепко спит.

– Постарайтесь выплакаться, сразу станет легче, – тихо посоветовал Рамзи. – Готов поклясться, вы только сейчас позволили себе роскошь расслабиться. Сумеете?

Она продолжала плакать, а он – нежно бормотать всякую милую бессмыслицу.

– Мама, что случилось? – испуганно вскрикнула Эмма вскакивая.

– Ничего страшного, Эмма, – торопливо заверил Рамзи. – Повернись на другой бок и обними маму.

Просто она плачет от радости, что ты с ней. Знаешь, ей тяжело пришлось все эти дни, пока тебя не было. Она ужасно за тебя боялась.

Слезы у Молли постепенно иссякли. Она даже попыталась улыбнуться. Эмма обхватила мать ручонками, – Мне гораздо лучше. Спасибо, – прошептала она, осыпая дочь поцелуями.

В эту минуту счастливее ее не было в целом свете. И тут Молли неожиданно вспомнила еще одно мгновение в далеком прошлом, когда она испытывала те же чувства. И обманулась.

Вскоре все трое вновь заснули. Ноги Рамзи свисали с дивана. Потому он и проснулся около трех утра. А возможно, услышал что-то. Он все еще не очнулся от прекрасного сна. Сьюзен. К нему явилась Сьюзен. На ней был мундир… Улыбаясь, она отсалютовала ему, а потом шутливо ткнула в живот. И теперь сладко-горькие воспоминания наполнили душу. И растаяли, как туман. Нет, он не хотел больше видеть Сьюзен. Даже во сне.

И опять этот звук. Неужели они настолько могущественны?

Он встал, тяжело опираясь о диван. Молли и Эмма не шевелились. В тишине раздавалось только мерное глубокое дыхание Молли. Вот и прекрасно. Ни к чему их пугать. Больная нога подломилась, и Рамзи схватился за спинку стула. Ничего страшного. Хорошо, что не упал.

Рамзи снова прислушался. Какое-то шарканье в коридоре, как раз у двери их номера.

Рамзи взял револьвер с маленького столика у дивана и нечеловеческим усилием вынудил ногу двигаться.

Наконец ему удалось добраться до двери. Он приложил ухо к скважине. Голоса. Просто невозможно, чтобы их выследили. Портье не потребовал удостоверения личности. Кто знает, что они здесь? Ни одной живой душе это неизвестно. Джип! Они могли приметить машину или записать номер. А может, дежурили на въезде в город.

Рамзи выругался. Ну и болван же он! Завтра придется продать джип и купить подержанный или любую другую марку.

Вновь послышались голоса, но как Рамзи ни напрягал слух, не сумел разобрать слов. Оставалось держать револьвер наготове.

– Слушай, Дорис, – настойчиво уговаривал мужчина, – если хочешь улизнуть отсюда, кто я такой, чтобы тебе мешать. Но учти, твой старик мог услышать нас и продрать глаза. Не желаю, чтобы он вышиб мне мозги. Нет, не входи. Подожди, пока я переоденусь.

Рамзи, обессилев от облегчения, прислонился к стене. Всего-навсего неверная жена.

Теперь в голосе женщины звучали истерические нотки. Так и жди скандала, но, слава Создателю, это не его дело. Рамзи осторожно проверил замок и цепочку и проковылял обратно к дивану. И увидел, что Молли сидит в кровати и, сжав кулаки, смотрит на него.

– Не волнуйтесь, просто чья-то жена с любовником, – прошептал он.

– Это ведь не он, правда, Рамзи? – сонно пробормотала Эмма. – Он плохо видел и не всегда носил очки.

Поэтому мне и удалось улизнуть. Пока он курил на крыльце, я уложила в постель вместо себя подушку и прикрыла одеялом, совсем как в мультиках. Он вернулся, заглянул в комнату и подумал, что это я сплю. Я выбралась из дома, когда он пил виски. Он ужасно любил виски, хотя твердил, что ненавидит его, что оно изъело его душу, но все равно пил.

– О Боже! – охнула Молли. – Ты знаешь, – как его зовут?

Но Эмма снова обмякла и закрыла глаза. Спит.

Взрослые молча смотрели друг на друга.

– Как же мне быть? – горько выдохнула Молли.

– Я уже говорил, Молли, теперь мы одна команда.

Вопрос в том, что мы собираемся делать. Но сегодня все слишком устали. Утро вечера мудренее. У меня есть кое-какие идеи, так что успеем поговорить.

Молли сокрушенно покачала головой:

– Я не могу вернуться в Денвер. И никогда туда не приеду. Не понимаю, что происходит. Сколько людей в этом замешано? И кто они? Какой-то ужасный заговор против невинного ребенка.

– Заговор, – медленно повторил он. – Почему вы так считаете?

Молли пожала плечами. Растянутый вырез футболки соскользнул, и показалась грудь.

– Я бы употребил этот термин лишь в том случае, если родители замешаны в преступлении или похищение совершалось не из-за выкупа, а по какой-то иной причине. Вам что-то известно, верно?

– Просто сорвалось с языка это слово. Однако все возможно, не находите? Мы уже столкнулись с пятью участниками.

– Весьма запутанная схема. Но заговор? Так и чудится что-то темное, зловещее, и не исключено, что в эту гнусь впутаны близкие или знакомые вам люди.

Молли не ответила. Только поправила футболку со смешной надписью «Здесь был снежный человек». Тугие локоны в беспорядке вились вокруг бледного лица.

Она казалась невероятно усталой. «И очень хорошенькой», – подумал он, немало удивляясь тому обстоятельству, что замечает такие вещи среди ночи. Ее белоснежная кожа резко контрастировала с его, загорелой, и Рамзи захотелось положить свою ладонь на ее руку, чтобы она тоже заметила разницу.

Совсем рехнулся. И что только в голову лезет?

– Давайте спать, Молли. Завтра мы отсюда уедем.

Он вернулся в отель к полудню. Молли и Эмма, сидя на кровати со скрещенными ногами, играли в «ведьму».

Между ними лежала колода карт.

– Нет, не вставайте. Отныне мы счастливые обладатели внедорожника «тойота», восемьдесят девятого года, с кучей миль на спидометре. Двухдверная модель, здорово потрепанная, но кому до этого дело? Зато все четыре колеса ведущие и удобна, почти как джип.

Рамзи умолчал, что снял максимально допустимую сумму с карточки «Америкэн экспресс» и заплатил наличными торговцу подержанными автомобилями.

– Даже если они знают номер джипа и надеются отыскать нас по машине, у них уйдет немало времени на то, чтобы обнаружить ее на той стоянке, куда я ее приткнул, – бодро добавил Рамзи, отлично сознавая, что им по-прежнему грозит опасность. – А нам пора смываться. Четверти часа на сборы достаточно? Заедем в магазин, а потом вперед, на запад.

Утром они уже наспех обсудили дальнейшие планы.

– Это еще не конечный пункт, – заключил тогда Рамзи, – но приблизит нас к моему дому и знакомой территории, на которой у меня развязаны руки.

– Понимаю, – тихо произнесла Молли, опасливо оглядываясь на спящую Эмму. – Но куда нам податься?

– В Траки. Я хорошо знаю ту местность. Затеряемся на время в горах Сьерра. Мой старый друг еще со студенческих лет живет на озере Тахо.

Молли молча кивнула.

Теперь оставалось лишь незаметно выскользнуть на улицу к машине.

– Каждый, у кого имеется хоть капля мозгов, – озабоченно пробормотал Рамзи, – сумеет отследить деньги, которые я снял с карточки, чтобы заплатить за «тойоту». Уверен, что мы имеем дело с профессионалами. Так что лучше всего скрыться в горах. Сейчас они необыкновенно красивы. Ну как, согласны?

– Никогда не была на озере Тахо, – заметила Молли, тщательно складывая полотенце и вешая его на никелированный стерженек.

– Там небольшой поселок, в, основном приспособленный для туристов и горнолыжников. Жители существуют практически за счет туризма. Эмме там понравится. Вполне безопасно, хоть и скучновато.

– Как ваша нога? – озабоченно осведомилась Молли.

– Гораздо лучше. Рана затягивается, а это хороший признак. И красноты нет. Отечности тоже, по крайней мере почти. Правда, все еще побаливает.

– Вы же не станете мне лгать, верно?

– Стану не задумываясь, но только не в подобных вопросах.

– Прекрасно. Значит, едем… – Она шагнула к ванной и, уже взявшись за дверную ручку, выпалила:

– Вам не следует этого делать. У меня есть деньги. И не только наличные, которые я вам показывала. Я действительно богата. Да и Луи при разводе выплатил мне кучу денег. Я сумею оградить дочь…

– Довольно, Молли. Я не брошу Эмму.

Молли вздохнула, рассеянно навивая на палец длинную букольку.

– Знаю. – И, открыв дверь ванной, окликнула:

– Эм, родная, ты готова? Знаешь что, я куплю тебе рюкзак, как у меня.

– Нет, как в мультике «Мингас Рейдерз»! Твой какой-то солдатский.

– Так и быть. Рамзи, не удивляйтесь, ребятня просто помешалась на этих мультиках.

Они ехали весь день и всю ночь, сменяя друг друга за рулем, и к шести часам вечера добрались до места.

Переночевали в мотеле «Бест вестерн».

На следующее утро Рамзи первым делом отправился в контору агента по торговле недвижимостью и попросил показать сдающиеся внаем дома. Он объяснил, что долго копил деньги на отдых и не желает селиться в двухквартирном коттедже. Все, что им нужно, – покой и уединение.

Неизвестно, поверила ли женщина, но возражать не стала и повезла их по городу. Эмма влюбилась в третий по счету дом с двумя крохотными спальнями, стоявший в стороне от остальных Поблизости протекала небольшая речушка, сзади стеной стоял густой лес. Вокруг поднимались поросшие деревьями горы. Озеро Тахо находилось всего в четырех милях. И самое главное, здесь было очень малолюдно. Всем троим домик пришелся по душе.

Плата составила пятьсот долларов в неделю, включая страховку. Оставалось заехать в супермаркет Накупив продуктов на неделю, они вернулись в Натанз-Крик.

Эмма мирно спала на руках у Молли. Рамзи взял у нее девочку, отнес в большую спальню и спустился вниз.

В кухне его встретила Молли и протянула стакан ледяной минеральной воды.

– Пойдем в гостиную, – предложил он. – Пора поговорить.

– Верно, – согласилась она. – Пора Он подождал, пока Молли усядется в большое потертое кресло с откидной спинкой, истинно мужское пристанище, и твердо объявил:

– Больше так продолжаться не может. Кто вы, Молли? И что от меня скрываете?

– Но все это не имеет никакого отношения к похищению Эммы, я уверена.

– Молли, предупреждаю, сейчас "этот-стакан полетит вам в голову.

– Моя девичья фамилия Лорд. До замужества я была Маргарет Лорд.

Рамзи ошарашенно уставился на нее и громко присвистнул. Ногу пронзила резкая боль.

– Черт, – охнул он, – значит, ваш папаша – Мейсон Лорд!

Джо Элдерс обожал эти тихие чудесные минуты, наступавшие как раз перед тем, как солнце выскользнет из-за низких, бесплодных, покрытых высохшей травой холмов, портивших пейзаж всего в миле от его фермы.

Он вышел во двор, жадно глотая прохладный воздух, напоенный легкими ароматами земли, отдаваясь молчанию и покою.

Солнечный свет ударил по глазам ослепительным лазерным лучом, и Джо, улыбнувшись, опустил ресницы.

И тут же услышал мычание Милли, к которой присоединилось с полдюжины ее сородичей.

Весело напевая, он направился в коровник, новенький, выстроенный всего месяц назад, по последнему слову техники, гарантировавшей ему все преимущества и удобства больших молочных хозяйств. И у него нашлись денежки, чтобы за все заплатить! Вот так, леди и джентльмены, и к тому же хватило ума, чтобы их заработать. Им не удалось одурачить его, будьте уверены! После этого дельца ему вовек не придется брать взаймы.

Он приостановился и снова понюхал воздух. Дьявол, можно поклясться, что откуда-то доносится сладковатая вонь марихуаны!

Джо злобно отшвырнул старую перчатку, которую так любили жевать козы, и выругался. Точно, косячок!

Нанси опять принялась за старое, и это после того, как клялась ему и своей матери, что больше в рот не возьмет эту мерзость! Подумать только, наркоманка! А ведь ей всего шестнадцать, и к тому же девчонка пользуется оглушительным успехом в школе! К сожалению. Нет, конечно, она слишком молода, чтобы всерьез увлечься каким-нибудь парнем. Но дьявол бы ее побрал, курить травку прямо в родительском доме!

Он открыл дверь коровника, и тотчас со всех сторон донеслось приветственное мычание, в основном благосклонное, но были и недовольные. Коровам явно пришлись не по вкусу новые электродоилки.

Больше всего их ненавидела Ширли. И поскольку она была одной из любимиц, он решил доить ее собственноручно. Ширли ужасно это нравилось, и она всегда поворачивала голову и нежно смотрела на Джо, стоило ему потянуть за соски.

.Однако сначала Джо надел аппараты на остальных коров. Он все еще не мог приспособиться к новой модели, и потому времени уходило немало. Но очень скоро он наловчится.

Джо взял старую табуретку и направился к Ширли.

– Доброе утро, старушка, – окликнул он, подмигнув, как обычно на протяжении последних семи лет. – Ну что же, давай-ка облегчим тебя на пару фунтов.

Джо уселся поудобнее и неожиданно услышал тихий свистящий звук. Словно оса залетела и вьется над ухом.

Он резко повернулся. Над ним стоял мужчина. Черный, обритый наголо, с жестким взглядом широко расставленных глаз. Джо хотел было спросить, что ему нужно, да не успел: на плечо опустилась гигантская ручища.

Стальная кувалда рассекла воздух. Он не почувствовал боли, лишь странное онемение, от которого в голове помутилось. И тут безжалостные пальцы разжались.

Джо Элдерс мешком рухнул на пол рядом с табуреткой. Выпученные глаза незряче уставились на набухшее молоком вымя коровы.