Мишень

Глава 16

Уже через полтора часа Луи Сантера мрачно взирал на бывшего тестя, восседавшего за огромным письменным столом красного дерева.

– Этот кретин, – цедил он, тыкая пальцем в Рамзи, стоявшего у двери, – посмел притащить меня силой.

Едва не сломал палец моему телохранителю. Готов поклясться, именно он натравил на меня эту газетную сволочь! И потом, страшно подумать, какую неустойку сдерут с меня немцы! Все шло прекрасно, народ ломился на концерты, и на тебе! Вообще, при чем тут я? Можно подумать, от меня какая-то польза! В толк не возьму, кому понадобилось похищать Эмму.

Мейсон даже не приподнялся при виде зятя. И сейчас сидел прямой, спокойный, небрежно вертя в пальцах дорогую тяжелую авторучку с золотым пером. И молчал, предоставляя Луи выговориться. Наконец, решив, что достаточно наслушался, он вкрадчиво заметил:

– Ты сильно похудел, Луи. И глаза неестественно блестят, а зрачки расширены. Надеюсь, ты не болен?

– Гастроли кого хочешь заездят. Приходится быть на ногах с утра до ночи, а иногда принимать снотворное, иначе не уснешь. Послушайте, я не хотел прилетать. Что вам от меня нужно?

– По-прежнему покупаешь кокаин тоннами? Ненавижу наркотики! И сказал, когда ты женился на Молли, что кокаин или какая другая дрянь тебя погубит. Или парни, что поставляют тебе эту гадость, в конце концов тебя прикончат и ограбят. Впервые вижу, чтобы снотворное так расширяло зрачки.

– Я не наркоман.

– Кстати, ты познакомился с Рамзи Хантом?

Мейсон показал на Рамзи, который так и не двинулся с места, лишь скрестил руки на груди.

– Я уже сказал, это тот подонок, который…

– Это судья Рамзи Хант. Возможно, ты о нем слышал?

– Нет. Кто это? Очередной жиголо вашей жены?

– Ax, Луи, рисковый ты парень! Не мешает, однако, немного подумать, прежде чем пасть разевать. Если еще раз упомянешь о моей жене, велю Гюнтеру подрезать тебе язык. Твое пение вряд ли от этого ухудшится. Ну а поскольку ты не только глуп, но и невежествен, возьму на себя труд просветить тебя. Рамзи Хант – федеральный судья Сан-Франциско, чьи фотографии недавно появились на обложках журналов «Ньюсуик» и «Тайм».

Говорят, он настоящий герой. Знаешь, что он сделал, когда из зала заседаний попытались похитить преступников?

Луи непонимающе уставился на него. Мейсон вздохнул.

– Луи, остается молить Бога, чтобы Эмма не унаследовала твоей безмозглой головы и безумного эгоизма. Ты когда-нибудь интересуешься тем, что не относится лично к тебе? Сильно сомневаюсь. Жаль, если девочка пойдет в тебя, очень жаль.

– Но невежество еще не глупость, – возразил Рамзи.

– В случае Луи это одно и то же.

– Зато у Эммы его талант, папа, – вставила Молли, входя в комнату. – Когда-нибудь она превзойдет Луи, а ведь он талантлив, пусть и не очень умен.

– Все это враки! – вспылил Сантера, смерив взглядом так называемого судью. Судья? Он слишком молод, чтобы быть судьей! И потом, когда успела появиться Молли? Прошмыгнула, как мышка, да еще стоит рядом с этим типом! – Эмма еще мала, чтобы говорить о талантах! Ей всего пять!

– Шесть, Луи. Твоей дочери шесть.

– Все равно, какие там способности?

– Она может сыграть тебе на пианино. Ты такого в жизни не слышал.

– Довольно!

Присутствующие ошеломленно уставились на Мейсона. Тот ответил невозмутимым взглядом.

– И все же, почему вы потребовали, чтобы я вернулся? – допытывался Луи. – Эмма спасена. Чего вам еще?

– Похоже, против нас плетется заговор. Похититель не одинок, Луи. Судья Хант уверен, что тут действует целая организация, поскольку слежка ведется настоящими профессионалами. Они появлялись везде, где пытались спрятаться Молли и Рамзи. Гнались за ними по всему Колорадо и Калифорнии. Тебе что-нибудь об этом известно?

– Да это просто бред! Что я могу знать об этом? К тому же Эмма моя дочь, Господи помилуй! Ведать не ведаю ни о каком заговоре.

– Возможно, но возникли кое-какие проблемы, – продолжал Лорд внезапно изменившимся голосом, мягким, бархатистым, фальшиво-искренним. Воплощенное чистосердечие. Рамзи мгновенно вспомнил Билла Мэттиаса, адвоката в Сан-Франциско, прозванного Скользким Уилли. – Не представляю себе, кто сотворил такое с невинным ребенком. Кроме тебя, Луи, я не знаю человека, способного на подобную мерзость. Видишь ли, Эмму не просто похитили, а избили и изнасиловали.

Луи, побледнев, вскочил:

– Нет! Это невозможно! Молли говорила мне, но я не поверил. Должно быть, какая-то ошибка! Нет, только не Эмма.., никто бы не посмел к ней прикоснуться.

Мейсон немного подался вперед.

– Неужели ты не дал себе труда убедиться, что человек, которого нанял украсть Эмму, хотя бы не является сексуальным маньяком?

Луи снова рухнул в кресло.

– Послушайте, никого я не, нанимал. И не знаю, что вы тут плетете. Черт побери, она моя дочь, а какой отец пойдет на такое?

Г – Вот как? – жестко спросила Молли. –" – Но ведь ты ради денег удавишься, Луи. Ни перед чем не остановишься. Бьюсь об заклад, ты кому-то задолжал кучу баксов и смылся из страны, потому что не мог заплатить. Верно?

Луи повернулся к бывшей жене, разъяренный до такой степени, что жилка на виске бешено запульсировала.

– И ты еще имеешь наглость выступать? Подумаешь, все в дерьме, она одна в белом! И это после того, как ухитрилась кинуть меня на все бабки, до последнего цента! По-твоему, ты их заслужила?! Скажите, пожалуйста, залетела и не согласилась сделать аборт! Говорю тебе, я ни в чем не виноват.

Мейсон неспешно поднялся и, опершись о столешницу, промурлыкал все тем же мягким, вкрадчивым голосом:

– Молли права. Ты кому-то задолжал по-крупному и пытаешься таким способом расплатиться. Скажи нам имена кредиторов, Луи. И тех, кто помог все это устроить. А заодно объясни, почему они до сих пор гоняются за Эммой.

– Ничего не знаю ни о каких людях! И вообще ни о чем. Молли врет!

– Гюнтер, пожалуйста, подойди ближе.

Гюнтер навис над столом, огромный, зловеще-опасный, с безвольно повисшими здоровенными ручищами.

– Что прикажете, мистер Лорд?

– Гюнтер, будь добр, отведи Луи в одну из спален для гостей. Он очень устал после долгого путешествия.

Прилетел из самой Германии. Ему необходим отдых.

Проводи его наверх и уложи в постель. И не отходи от него. Напомни, что жизнь иногда становится невыносимо тяжелой. Что я однажды простил его, но терпение мое небезгранично. И не забудь добавить, что я не всегда так снисходителен. Кстати, не стоит ему говорить с той швалью, которую он именует своим телохранителем. Мистеру Сантере нужны абсолютные покой и уединение.

– Я не имею никакого отношения к похищению Эммы!

– Мы с тобой обязательно увидимся, Луи, после того как хорошенько выспишься, – словно не слыша, напутствовал Мейсон и удовлетворенно кивнул, едва Гюнтер схватил тяжелой лапищей тощего Сантеру и потащил к дверям. Но пленник каким-то чудом вырвался.

– Если Молли наплела вам, что это сделал я, значит, окончательно шизанулась! Просто она меня ненавидит! Кто знает, может, этот так называемый судья – ее любовник, и им не терпится поделить ваши денежки?

Да-да, это Молли все обтяпала!

Гюнтер осторожно прикрыл дверь, и в комнате воцарилось молчание. Наконец Рамзи восхищенно присвистнул:

– Порой я забываю, какой властью обладают люди вроде вас, мистер Лорд. Каждый день я имею дело с обвиняемыми, которые клянутся, будто чисты, как только что выпавший снег, хотя все прекрасно понимают, что они нагло лгут и большинство просто воры, грабители, убийцы или обычная мразь, а иногда и того хуже, маньяки или психи. Но наша правоохранительная система такова, что нам возбраняется измочалить их до полусмерти, чтобы вытянуть признание, пусть на это имеется хоть сотня доказательств. Нет, мы играем по правилам, которые любой посчитает абсурдно мягкими, а потом удивляемся, что преступность процветает. Идем на компромиссы, торгуемся и бессильны как следует закручивать гайки. – Рамзи пожал плечами. – С другой стороны, и ваше вмешательство ни к чему не привело, разве что удалось без труда запугать трусливого ублюдка. Молли, возможно, не согласится со мной, но я бы не советовал сразу отдавать Луи на расправу. Подождем. Ваши угрозы – достаточно действенное средство, но я хотел бы сам поговорить с ним Судя по тому, что я видел, Молли следовало бы держаться подальше от бывшего мужа: слишком она вспыльчива да и оружием владеет безупречно.

– Разумеется, я знаю силу своих угроз, Рамзи, – согласился Мейсон. – Однако если их не подкрепить делом, вряд ли кто-нибудь станет меня бояться, особенно если пронюхают о моей неуместной снисходительности. Посчитают, будто я постарел, а зубы сточились.

Но я разрешаю вам поговорить с Луи. Может быть, вы сумеете что-то выведать у негодяя.

Рамзи кивнул и обратился к Молли:

– Умираю от жажды! Не выпить ли нам лимонада?

– С удовольствием, а потом мне нужно позвонить.

Доктор Элинор Лу, высокая китаянка лет тридцати пяти, с загипсованной до колена ногой неуклюже поднялась навстречу новым пациентам. Молли узнала ее имя от педиатра Эммы и ужасно волновалась, как примет девочка незнакомого врача. Она даже скрестила пальцы на счастье, когда все перезнакомились и доктор Лу обратилась к девочке.

– Можно я сяду, Эмма? – улыбнулась она. – Видишь ли, гипс страшно тяжелый, и ходить пока трудно.

Слава Богу, хоть болит уже не так сильно. Я сломала ногу, когда каталась на лыжах. Представляешь себе картину: я лечу кувырком с двенадцатифутового обрыва!

Все, кто это видел, утверждали, что падала я, как подстреленная пташка. Ты, наверное, еще не ходишь на лыжах?

– Мама умеет, а я только учусь.

Девочка так и не двинулась с места и по-прежнему держалась за руки Молли и Рамзи.

– Ты взяла три урока, мышка, – заметила Молли. – Вот увидишь, еще научишься. Может, тебе повезет и не свалишься с обрыва, но всякое бывает Помнишь, как я ушибла колено?

– Да, мама. Тебе пришлось ходить на физиотерапию.

– Мне тоже, – вздохнула доктор Лу. – Я вновь встану на лыжи, но года через полтора. Такая жалость!

Эмма, а почему ты там стоишь? Проходи, садись рядом Эмма, не отвечая, стиснула пальцы Рамзи. Тот мгновенно поспешил на выручку.

– Доктор Лу, – весело предложил он, – что, если Эмма посидит у меня на коленях? Хотя бы первое время?

– Разумеется Мне говорили, что ты ужасно сообразительная и находчивая девочка, Эмма. Мама рассказывала, как ты убежала от этого нехорошего человека.

Правда, что ты сама придумала, как от него избавиться?

Малышка застыла и, казалось, даже не дышала. Но Рамзи вынудил себя оставаться спокойным, хотя предполагал, что психоаналигик для начала поговорит на какие-то нейтральные темы и не станет рубить сплеча.

– Интересно, как тебе это удалось? – настаивала доктор Лу.

Эмма непроизвольно облизнула губы – первое движение, которое она сделала за все это время. Рамзи так хотелось притянуть ее к себе, обнять, защитить, но разве этим залечишь душевную рану, кровоточащую и глубокую?

Он беспомощно уставился на Молли, но и у нее лицо стало бледным и напряженным. Она безуспешно пыталась сделать вид, будто ничего не происходит, но кулаки были судорожно сжаты.

– Я все думала и думала, – тихо призналась Эмма.

Рамзи словно с размаху ударили в живот. Он поморщился, удивляясь тому, что кто-то вообще расслышал этот беззвучный шепот.

Доктор Лу терпеливо ждала, но Эмма ничего больше не сказала.

– Ты придумала очень хитрый план, – похвалила наконец доктор. – И долго ты над ним размышляла?

– Целый день. Только не знала, как распутать руки, но он забыл меня связать. И вскоре вышел покурить.

– А ты что в это время делала?

Эмма так крепко прижалась к Рамзи, что тот уже подумывал вмешаться и открыл было рот, но девочка снова произнесла все тем же едва слышным голоском:

– Я поскорее спрыгнула с кровати, потому что она была ужасно грязная. И хотела сразу выскочить в окно, но поняла, что он тотчас обо всем догадается. Поэтому сунула подушку под одеяло и только потом вылезла из окошка. Оно было над раковиной. Я боялась, что упаду, но не упала.

– Так и сбежала босая?

– Нет, я знала, что придется долго идти, и захватила кроссовки. Но надела их после того, как оказалась на земле.

– Ты больно ушиблась, когда прыгала?

– Да, но даже не вскрикнула, – гордо объявила Эмма, – иначе он услышал бы и поймал меня.

– Он очень много пил?

– Там стояли четыре пустые бутылки. Мне все равно нечего было делать, так что я успела их пересчитать.

Такие огромные!

– И за сколько дней он их выпил?

– За пять.

– Именно столько тебе пришлось ждать, прежде чем удалось скрыться?

– Да, – чуть громче подтвердила Эмма.

– Когда же именно он пил из этих бутылок? Днем или ночью?

Громкий пронзительный вой вонзился, будто клинок, в сердце Рамзи. Девочка дрожала, задыхалась, из груди рвались ужасные, не поддающиеся описанию звуки.

– Нет-нет, солнышко, – прошептал Рамзи, прижимаясь щекой к ее щеке, укачивая девочку, согревая своим теплом. – Мы все вместе, и я с гобои. Будь там доктор Лу, наверняка как следует пнула бы этого поганца в задницу.

– Точно, Эм, – вмешалась Молли, – да еще той ногой, на которой гипс. Он бы неделю не смог сидеть!

Мяукающие стоны смолкли.

– Эмма, – окликнула врач. Девочка не отозвалась, только вновь приникла к Рамзи. – Не сомневайся, он бы живым у меня не ушел.

Эмма дернулась и, медленно подняв голову, оглядела взрослых.

– Мама хотела застрелить его, – выговорила она. – Она бы убила Рамзи, если бы я промолчала.

– Ты все сделала правильно, мышка, – ободрила Молли. – Все как надо.

– Ты не могла бы ответить еще на один вопрос, Эмма?

– Это очень трудно, но мама и Рамзи хотят, чтобы я попробовала, – откровенно призналась девочка.

– Ладно, только если тебе не слишком тяжело. Заметано?

– Заметано.

– Тебя украл тот же человек, что потом привез в хижину?

– Да.

– Как ему удалось утащить тебя?

– Мама делала снимки в том парке, что перед нашим домом. Я гуляла со Скутером, соседским псом. Мне пришлось долго учить его приносить палку, потому что мама сказала, будто доги – довольно глупые собаки, просто очень симпатичные. Я бросила палку, а Скутер не прибежал. Тогда я пошла на поиски и увидела мужчину, который его гладил. Потом мама меня позвала, и я сказала, что сейчас возьму Скутера и приду. А мужчина улыбнулся мне и ударил по голове. Я пыталась позвать маму, но не смогла.

«Господи, как все просто! – подумал Рамзи. – Миг, всего одно мгновение, когда мать ничего не заподозрила. А потом было уже поздно».

Он искоса взглянул на Молли. Она совсем раздавлена угрызениями совести! Придется выводить ее из этого состояния. Она ни в чем не виновата, но он знал, как беспощадно может терзать презрение к себе.

Эмма уткнулась лицом в грудь Рамзи. Он инстинктивно обнял ее, ощущая тоску и отчаяние ребенка, как свои собственные.

Следуя кивку Элинор, Молли нехотя поднялась.

– Спасибо, доктор Лу.

– Была рада познакомиться, миссис Сантера, мистер Хант. Эмма, надеюсь, мы подружимся. Ты мне очень понравилась. Умная и храбрая. Вот увидишь, все будет лучше некуда. Но я бы хотела еще как-нибудь поговорить с тобой, когда немного успокоишься и начнешь забывать плохое. Договорились?

– Не знаю, доктор Лу, – нахмурившись, выдавила Эмма. – Может, на будущей неделе?

Рамзи заметил, что Молли облегченно вздохнула.

Эмма соскользнула с его колен и, подойдя к матери, ухватила ее за руку и потащила к порогу.

– Мистер Хант, уделите мне несколько минут, пожалуйста.

Рамзи согласно кивнул.

– Как вам это удается?! – восхитился он. – Сначала я засомневался в правильности ваших методов, но, кажется, ошибся. Все получилось!

– Эмма действительно на редкость умна. Однако на первом сеансе всегда приходится рисковать. Не знаю, какова ваша роль во всей этой истории. Но девочка безгранично вам верит. Поэтому, что бы вы с ее матерью ни предприняли, все будет на пользу Эмме. А я попытаюсь, чтобы она выговорилась, выплеснула свои страхи и сомнения, оставила их в прошлом и жила дальше.

Кстати, полиция в курсе событий?

– Не совсем, – покачал головой Рамзи. – Ни я, ни Молли не хотели лишних расспросов ради блага Эммы.

Ей постоянно снятся кошмары.

– Неудивительно. Насколько я поняла, врачи уже провели обследование?

– Да, по нашей просьбе педиатр дал ей снотворное и лишь потом осмотрел и взял анализы. Ее били, многократно насиловали, но физически она сейчас здорова.

Правда, несколько раз в полусне Эмма заговаривала о негодяе. Вроде бы он связывал ее шпагатом, потому что она слишком маленькая, чтобы переводить на нее веревку. И еще твердил, будто нуждается в ней куда больше, чем Господь нуждается в нем.

– Вот это, пожалуй, реальный след, который может привести к преступнику. ФБР еще не знает? Советую срочно сообщить.

– Обязательно.

– Ну а пока продолжайте в том же духе. Увидимся во вторник.

– Превосходно. Значит, через четыре дня. И еще кое-что…

Элинор взяла со стола палочку и запустила ее под гипс.

Рамзи невольно уставился на нее. Врач улыбнулась:

– Боже, как хорошо! Самое большое удовольствие на свете – почесать там, где чешется. Ну а вы, конечно, хотели сказать, что я действую слишком поспешно. Вероятно, но наша задача – как можно быстрее вскрыть гнойник и вывести яд, которым отравлена ее душа, прежде чем он разольется. Поверьте, чем дольше она будет таить в себе это, тем труднее пойдет исцеление. Истина – штука неприятная, как клистир, но такая же полезная. Не волнуйтесь, при малейшей опасности я отступлю. И скажите ее матери, что она настоящая героиня. Но если станет по-прежнему винить себя в случившемся, долго не выдержит и сломается, и тогда кто поможет Эмме? До свидания, судья Хант. И не удивляйтесь, что вас узнали, вы национальная знаменитость.

– Я передам Молли ваши слова. – Рамзи пожал протянутую руку, направился к порогу, но на полпути остановился:

– Доктор Лу, честно говоря, я насмерть перепуган. И дрожу как осиновый лист при одной мысли о том, что ждет Эмму впереди.