Мистер Уэст

12

Айви

Удар — это то, что меня будит. Открываю усталые глаза и вскакиваю на ноги. Мгновение я растеряна и дезориентирована, оглядываю комнату и понимаю, что заснула на диване с телефоном на коленях. И все еще в той же одежде, в которой ходила на встречу с Эйданом.

Услышав стоны, фокусируя свое размытое зрение на входе. Дерек лежит на полу — точнее на животе — и едва шевелится. Входная дверь распахнута настежь, ручка упирается в стену, и только тогда я понимаю, что он, должно быть, распахнул ее пинком.

Я чувствую его запах еще до того, как подхожу к нему. Отвратительная алкогольная вонь, смешанная с рвотой и потом. Мой желудок скручивает, а грудь сжимается от отвращения. Зажимаю рукой нос, будто это поможет остановить вонь, пробивающуюся в мои ноздри.

— Ни одного телефонного звонка, — говорю я, чувствуя себя полностью побежденной. — Даже ни одного сообщения, чтобы просто сообщить мне, что с тобой все в порядке.

Он приподнимает голову и смотрит на меня полуоткрытыми глазами.

— Это несчастный случай, дорогая. Клянусь. Мальчики… Они, блядь, продолжали удерживать меня… — Я едва могу понять остальную часть тарабарщины, которая льется из его рта. Она вялая и невнятная. За исключением извинений, конечно. — Мне жаль, Айви. Так жаль.

Ана однажды сказала мне то, что идеально подходит к этому моменту: «Легче просить прощения, чем просить разрешения».

И насколько это абсолютно верно? Я сказала Дереку, чтобы он, независимо от того, как обстоят между нами дела, давал мне знать, что с ним все в порядке, если тот куда-то выходит. Чтобы перестал так напиваться и попадать в опасные ситуации. Когда пьет, он становится агрессивным и лезет в драки. Я уже вижу синяки на его руке. Вижу несколько порезов на шее.

Значит, он опять совершил преступление. Сделал то, что поклялся не делать, зная, что у меня не будет другого выбора, кроме как простить его. Однако его тело напряжено. Дерек ждет моего выпада. Но я просто стою. Я… я не чувствую гнева. Я просто устала. От всего. У меня нет сил спорить, или кричать, или даже отпускать ехидные замечания.

После того, как я почти поцеловала Эйдана, у меня даже нет оправданий.

— Иди в постель, — требую я.

Дерек в пьяном угаре, так что его это удивляет. Он встает и целую вечность идет в спальню. Натыкается на стены и использует их в качестве опоры на своем пути. Как раз перед тем, как достичь двери, он говорит, неуверенно стоя на ногах:

— Хочешь забраться в постель со мной?

— Нет.

— Хотел бы я, чтобы ты была немного раскованнее, — невнятно произносит Дерек. — Раньше ты прыгала ко мне в постель…

— Когда я пила с тобой. — Когда я вела себя с тобой как дура.

— Ну, я скучаю по этому.

— А я нет.

Он переводит на меня взгляд. Его глаза налиты кровью, веки отяжелели.

— Ты не сердишься.

Я качаю головой.

— Нет.

— Ты снова собираешься бежать? Поэтому тебе все равно?

Я не отвечаю. Просто стою молча.

Он долго выдыхает.

— Когда ты вернулась, ты так и не признала нас.

— Признала что?

— Что ты вернулась, чтобы быть со мной. Мы… мы вообще вместе, Айви? Я в замешательстве.

— Я уже ясно дала это понять.

— Будто сейчас ты откровенна со мной.

Я вздыхаю.

— Мы поговорим об этом утром.

— Почему не сейчас?

— Ты пьян.

— И что?

— Ты злишься, когда ты пьян, Дерек.

— А ты не отвечаешь на вопрос.

— Ты не сможешь услышать ответ прямо сейчас. Не тогда, когда ты в таком состоянии.

Его лицо темнеет.

— Что, черт возьми, это вообще значит?

— Все по-другому. Ты знаешь это.

Дерек сглатывает, хмурясь.

— Я даже не помню, как трахал ту девчонку, просто чтобы ты знала…

Мои плечи опускаются, и я отворачиваюсь.

— Иди спать, Дерек.

— Я не помню этого.

— Это должно заставить меня чувствовать себя лучше?

— Как я могу изменить, если даже не помню этого?

Не собираюсь поощрять продолжение этого разговора. Это настолько чертовски абсурдно, что я бы просто зря потратила свое дыхание. Поэтому просто отворачиваюсь от него, отвергая. Дерек чертовски нахален, пытаясь отрицать вину из-за этого. Будто то, что он не помнит, имеет какое-то значение. Я помню те фотографии, которые опубликовала та девушка — она тоже была моей знакомой и даже написала в сообщении «Сочувствую твоей утрате, Айви». И Дерек не выглядел пьяным в стельку. Его глаза не были налиты кровью, как сейчас. Они были чисты и взволнованы, и я чертова идиотка, что вернулась в эту квартиру.

Куда ты еще могла пойти, Айви?

— Ладно, мы поговорим об этом утром, — произносит он. Затем исчезает в спальне, и я слышу, как его тело падает на матрас.

Я подхожу к входной двери и закрываю ее. Потом стою там несколько минут. Какое-то время ни о чем не думаю. Я просто нахожусь в какой-то прострации, парю вне своего тела, наблюдаю за собой и жду, когда что-то произойдет. Словно, может быть, гнев будет медленно пробираться внутрь. Может быть, запах доберется до меня, и я буду ругаться, бить что ни попадя и часами тонуть в своей ярости. Может быть, буду внутренне опустошать Дерека, пока он спит, говоря себе, как сильно его ненавижу.

Но я ничего этого не делаю. Моя воля мертва. И до меня постепенно доходит, почему это так.

Меня перестало это волновать.

Я действительно закончила с Дереком — закончила так давно, что даже не могу вспомнить момент, когда осознала это — и уже не испытываю к нему ненависти. Эта глава заканчивается, и это пугает меня — боже, это пугает меня — но одновременно и волнует.

Не проходит много времени, прежде чем раздается его храп. Я закрываю дверь в спальню, чтобы заглушить его, и возвращаюсь на диван, в свое маленькое безопасное место на ночь. Заправляю постель и переодеваюсь в свою удобную одежду. Потом включаю телевизор и выбираю случайный канал. Увеличиваю громкость, чтобы не слышать храп, а потом снова ложусь. Я хватаю свой телефон, чтобы проверить время. Сейчас два часа ночи.

Как заведенная, я проверяю «Фейсбук». К моему удивлению, в моем почтовом ящике есть сообщение.

Э.У.: Я сожалею о сегодняшнем вечере, Айви.

Это все, что он говорит, но этого достаточно.

Достаточно, чтобы я знала, что он не отстранился от меня навсегда.

***

— Я уже теряю тебя? — спрашивает Дерек на следующее утро.

Я пью латте, купленный в моем любимом кафе неподалеку, и медленно потягиваю его, сидя в кресле на балконе. Он стоит у сетчатой двери в одних боксерах, выглядя как уличный убийца с похмелья.

— И тебе доброе утро, — тихо бормочу я, глядя прямо перед собой.

— Айви, — шепчет Дерек хриплым голосом. — Я не думал, что задержусь так надолго. Мне следовало вернуться раньше.

Я не отвечаю.

Он выходит и садится рядом со мной на пластиковый стул. Балкон крошечный и едва вмещает нас, но с него открывается прекрасный вид на улицы города. Это то, за что мы так дорого платим. Иногда, как сегодня, это того стоит.

Дерек смотрит на меня с надеждой.

— Я теряю тебя? — снова спрашивает он.

На этот раз я смотрю на него, чувствую, как от печали в его глазах у меня что-то сжимается в груди.

— Не уверена, что я есть у тебя, — признаюсь я, чувствуя, как дрожит голос. — Думаю, я вернулась слишком рано, Дерек. Моя голова не в лучшем состоянии.

— Что я могу сделать, чтобы загладить вину перед тобой?

Я качаю головой.

— Ничего, Дерек…

— Я перестану пить.

— Но ты этого не сделаешь.

— Перестану.

— Не перестанешь.

— Я собираюсь доказать, что ты ошибаешься.

Не отвечаю. Я устала от подобных разговоров. Мы проходили это уже много раз.

— Мне жаль, — говорит он таким тоном, который обычно доходит до меня. — Мне так жаль.

Но на этот раз не чувствую, что Дерек пробивает стену, которую я воздвигла.

— Дерек, — наконец говорю я, фокусируя на нем свой взгляд, — я думаю…

— Что ты думаешь?

Мне нужно напомнить ему о нашем вчерашнем разговоре. Нужно дать ему понять, что ничего не изменилось. Я думаю…

Я думаю, что этому нужно положить конец. Сейчас.

Скажи это, Айви. Скажи это.

Я с трудом сглатываю.

— Это не работает.

Он просто смотрит на меня долго, даже не моргая. Мои слова не доходят до него. Я вижу в его глазах категоричное отрицание.

— Дерек, — медленно продолжаю я, — нам нужно подумать… о том, чтобы разойтись навсегда.

— Нет, — парирует он, выглядя испуганным. — Нет, Айви. Я потерял тебя, когда ты поехала к своей матери. Но я не потеряю тебя снова…

И вот так начинается день. С его болтовней о том, как много я для него значу. Он все не сдается. Я несу кофе обратно в квартиру, и тот следует за мной и не оставляет в покое.

— Это не идет нам на пользу, Дерек, — пытаюсь объяснить ему. — Это продолжается уже слишком долго, мы даже не знаем, что такое нормально.

— Все наладится, Айви. Так и будет.

— Я больше не хочу этого, Дерек. Ты не слушаешь. Этому нужно положить конец.

— Нет, Айви.

— Пожалуйста, выслушай меня. Мы должны двигаться дальше. Должны исцелиться порознь.

— Нет.

— Дерек, мы закончили. Закончили гораздо раньше, чем ты думаешь. Ты прав, я вернулась, и это было, словно в комнате слон…

— Ты вернулась, чтобы дать нам еще один шанс.

— Нет, Дерек, я вернулась не поэтому. Мы продолжили, будто ничего не случилось, будто это расставание должно сойти на нет, и все снова будет хорошо, но все изменилось. Я была в состоянии отрицания. Как и до сих пор. И я готова признать это.

Он не слушает.

— Я оставлю тебе квартиру, — пытаюсь достучаться до него. — Я даже буду платить, пока ты не найдешь кого-нибудь, с кем можно снимать квартиру, или кого-то, кто возьмет на себя аренду…

— Нет, черт возьми, нет. Ты никуда не пойдешь, Айви. Я тебе не позволю. Ты моя. Я твой. Мы дали клятву, когда поженились, что будем вместе до конца…

— Нам было по восемнадцать, когда мы поженились, мы ничего не знали!

— Люди все время женятся молодыми и добиваются успеха.

— Но не мы.

— Нет, ты не имеешь это в виду. Ты ведешь себя импульсивно.

Я подхожу к ящику с нижним бельем и открываю его. Роюсь в поисках заявления о разводе, которое прятала уже несколько месяцев. Потом вытаскиваю его и протягиваю ему. Он берет его, в замешательстве хмуря брови.

— Я готова, — говорю ему. — Я уже давно была готова, Дерек.

Он смотрит на бумаги и начинает читать. Но также быстро отпускает их. Они падают на пол, и он качает головой.

— Прекрати это, Айви, — говорит он мне. — Остановись.

Мои плечи опускаются. Я уже чувствую себя побежденной. Будто я загнана в угол, и нет выхода, нет способа заставить его понять, что все кончено.

Он проводит весь день рядом со мной, умоляя, говоря мне, что я неправа. Когда я не меняю своего мнения, тот становится громким. Хочется убежать, но мне некуда идти. В каждой комнате, в которой я исчезаю, он следует за мной. Когда я в ванной, стучит по двери, умоляя меня открыть.

Так всегда и бывает.

Дерек будет давить, давить и давить, пока я не сдамся. Пока не скажу ему то, что он хочет услышать.

Но на этот раз я этого не делаю. Я стою на своем. Прерывисто дыша, говорю ему через дверь, что между нами все кончено, что наше расставание никогда не заканчивалось. Что даже не помню, когда мы в последний раз чувствовали себя парой. Дерек держится за прежних нас, и ему нужно противостоять тому, во что мы превратились. Я пытаюсь объяснить ему это, но он слишком напуган, чтобы слушать.

Когда я, наконец, выхожу из ванной некоторое время спустя — после того, как он перестал стучать в дверь и в квартире стало тихо — моя комната словно после бомбежки. Он спрятал чемоданы, спрятал мой кошелек, убедился в том, чтобы я не могла сбежать.

Я нахожу его сидящим на кровати без рубашки, закрывающим лицо руками. В какой-то момент Дерек поднял с пола заявление на развод и теперь держит его в одной руке, глядя на него сверху. Он выглядит сломленным. У его ног стоит открытая бутылка пива. Он уже выпил большую половину.

Несмотря ни на что, я чувствую себя плохо.

Я чувствую, что никто никогда не предупреждал меня, что самое сложное в расставании — наблюдать, как человек, с которым ты разделил такую огромную часть своей жизни, разваливается на части. Никто не говорил, что оставаясь дольше, ты продлеваешь его боль. Это крушение поезда, которое ты продолжаешь откладывать, потому что боишься быть ответственным за страдания.

Мне так грустно.

Я подхожу к нему и сажусь рядом с ним. Смотрю на него, на мальчика, которого любила восемь лет. Я держу его за руку и опускаю голову на его обнаженное плечо.

— Мне жаль, — шепчу я, чувствуя, как скатывается слеза. — Мне жаль, Дерек.

Мне жаль, что я разбила тебе сердце.

Он не отвечает.

Это начало конца.

Мне нужно быть сильной. Я не могу колебаться. Я наконец сделала это. Я раздавила в нем надежду. Дело сделано.

Пожалуйста, Айви, будь сильной.

Мессенджер

Айви: Погода дерьмо, не так ли?

Э.У.: Мы действительно делаем это?

Айви: Что?

Э.У.: Мы действительно говорим о погоде? Это то, что делают друзья?

Айви: Боже, что ты почувствовал, когда напечатал это слово? Д-р-у-з-ь-я.

Э.У.: Это было не похоже на меня.

Айви: О чем бы ты хотел, чтобы мы говорили?

Э.У.: Что на тебе надето?

Айви: Джинсовые шорты и серая футболка.

Э.У.: Покажи.

Фотография отправлена.

Э.У.: Господи, Айви. И как мне теперь сосредоточиться?

Айви: Во что ты одет?

Э.У.: Костюм.

Айви: Покажи.

Э.У.: Боюсь не могу, красавица. Я на встрече.

Айви: Тогда ты не должен сидеть в телефоне.

Э.У.: Но сейчас у меня есть твоя фотография, на которую я могу смотреть. Твои глаза светятся. Ты только что прикусила нижнюю губу и облизала ее (ты часто так делала, когда мы разговаривали). Твои щеки покраснели. Ты краснеешь от нашего разговора?

Айви: Да, я краснею.

Э.У.: Скажи мне, почему.

Айви: Я чувствую себя живой, когда разговариваю с тобой. Будто у меня есть что-то, чего я жду сейчас с нетерпением. Это безумие?

Э.У.: Нет. Я тоже это чувствую.

Айви: Как ты думаешь, что это?

Э.У.: Ты хочешь трахнуть меня.

Айви: Эйдан…

Э.У.: Ничего не могу с этим поделать. В тебе есть что-то, Айви.

Айви: Эндорфины, Эйдан. Я — твоя последняя забава.

Э.У.: Это не так.

Час спустя…

Э.У.: Ты бы поцеловала меня в ответ?

Два часа спустя…

Айви: Да.

Айви: Вот почему я рассчитываю на то, что ты будешь сильным.

Ни минутой позже…

Э.У.: Ты рассчитываешь не на того человека, Айви.

***

Эйдан

— У тебя такой вид, будто ты собираешься кого-то убить, — говорит Стивен, откусывая от своего бутерброда на завтрак и направляясь в офис.

— Ты прекрасно знаешь, что не стоит приходить в мой офис и есть это дерьмо, — парирую я.

— Я голоден, мужик.

Я не отвечаю. Стою у окна и смотрю вниз на улицы. Апатия подкрадывается, как никогда раньше, и нет ничего, что могло бы сдержать ее.

Если только я не поговорю с конкретной женщиной.

И я, черт возьми, не хочу этого делать.

— Какие планы на сегодня? — спрашиваю я, и мой голос звучит глухо, мертво. Мотивация находиться здесь исчезла. Чувствую, как моя душа гниет в этом гребаном месте.

Стивен садится на диван рядом со столом. Он этого не чувствует.

— В 9 часов отчет по уставу.

— Я думал, мы уже сделали это.

— Нет, Эйдан, это было в прошлом месяце. Ты говоришь о заседании правления несколько лет назад.

— Они все, блядь, одинаковые.

Стивен игнорирует мои слова. В эти дни он многое игнорирует.

— После встречи мы должны сделать заявление по поводу нарушения конфиденциальности на прошлой неделе.

— Что случилось?

Стивен замирает.

— Эйдан, мы подверглись крупнейшей кибератаке на сегодняшний день. Вся наша основная база данных была скомпрометирована. Миллионам людей пришлось сменить пароли. Мы говорили об этом. Ты… ты был, когда это случилось.

Был?

Ни хрена не помню. Восемьдесят процентов этой работы состоит из встреч. Я перестал заморачиваться месяцы назад.

— Это ведь не привело к финансовой утечке, не так ли? — интересуюсь я. Потому что тогда мне пришлось бы серьезно заморочиться.

— Никаких доказательств несанкционированного получения кредита или финансовой утечки. Они находятся в отдельном формате и зашифрованы с помощью…

— Я не спрашивал историю твоей жизни, Стивен, — прерываю я. — Простого «нет» в следующий раз будет достаточно.

Стивен мрачнеет. Он стискивает зубы, бросая свой сэндвич на нелогично дорогой кофейный столик из красного дерева. Кто, черт возьми, одобрил эту покупку?

— Что с тобой происходит, мужик? Ты сам не свой. В одну секунду ты самодоволен — что, признаю, здоровые перемены — а в следующую, ты дышишь нам в затылок, как гребаный дракон.

Что со мной происходит?

С чего начать?

Мне теперь наплевать на нашу компанию. Привлекательность исчезла в ту же секунду, когда она стала растущим международным товаром. И когда это произошло, я с головой окунулся в деньги. В быстрые машины и красивых женщин. Но даже это продолжалось недолго, прежде чем я возжелал еще одно испытание. Появилась навязчивая идея перестроить компанию с нуля, и это заставило меня путешествовать по всему континенту, слушать презентации, просматривать бизнесы и инвестиции, и все же ничто не заполнило эту дыру во мне.

Теперь я злюсь. Потому что действительно нашел себе развлечение, но это была не компания, не инвестиционная возможность и даже не что-то быстрое и простое, вроде сексуальной машины.

Это была женщина.

И не во множественном числе.

Женщина.

Это сводит с ума. Это безумие. Это заняло все мои мысли. Мои пальцы покалывает, когда я прикасаюсь к телефону. Мне нужно больше ее. Нужно знать, о чем она думает, что делает — что угодно от нее могло бы временно утолить этот бесконечный аппетит, который у меня развился, и это сбивает меня с толку.

Я хочу рассказать это Стивену, но он бы рассмеялся или долго рассказывал мне о том, как остепениться. Впрочем, тот всегда был таким, еще со средней школы. Нравоучительный тип. Я чертовски ненавидел нравоучителей. Но он счастливее меня. Он был с одной женщиной, и только с одной женщиной, и я никогда этого не понимал. Никогда даже не хотел пытаться. У этого мудака все это время был ключ к счастью в жизни, а я был слишком слеп и самонадеян, чтобы увидеть это.

В течение многих лет моя жизнь была посвящена работе, деньгам, траху следующей пары длинных ножек. И хотя небольшая часть меня завидует спокойной жизни Стивена с одной женщиной, прекрасно знаю, что это не для меня. Я бы не знал, как отключиться. Мысль о том, чтобы быть уязвимым, разрушить эти стены, пугает меня до чертиков.

Логичная часть меня понимает, что я одержим Айви, потому что не могу заполучить ее. И потому что ей наплевать на мое богатство. Она даже ни разу не спросила меня о моей работе. Это заставило меня почувствовать себя чем-то большим, чем просто мужчиной, которого все видят.

Это то, что чувствует Стивен?

Глубинная часть меня чувствует, что в Айви есть что-то такое, что вписывается в меня, как кусочек паззла, о котором я и не подозревал. Это более глубокая часть, на которую я не люблю проливать много света, хотя она всегда на задворках моего сознания. Знаю, что эта глубокая часть является причиной того, что я думаю об этой соблазнительной богине почти каждую минуту своего дня.

Наконец, смотрю на Стивена, все еще ожидающего, что я скажу ему, что, черт возьми, со мной не так в последнее время.

— Со мной все в порядке, — начинаю отрицать я.

— Херня. Раньше ты все время был мудаком.

— Ты хочешь, чтобы я снова и снова вел себя как мудак, Стивен?

— Я хочу постоянства, мужик. Потому что этот уровень мудачества похож на прежнего тебя, и мне нужно знать, что с тобой все в порядке.

— Я в порядке, — быстро отвечаю я.

— Ты по-прежнему… чист?

Я раздраженно моргаю.

— Я чертовски чист, Стивен.

Он раздражен.

— Тогда в чем же дело?

Проходит несколько секунд. Он смотрит на меня, ожидая. Я смотрю в ответ, подыскивая слова.

— Я хочу продать компанию, — ловлю себя на том, что говорю.

— Что? Почему? — спрашивает он, сбитый с толку. У него не было никакого зуда. Он счастлив остаться. Они всегда так чертовски счастливы оставаться. — Мы все еще поднимаемся, Эйдан.

— Мы сделали все, что должны были сделать, Стивен. Я хочу заняться чем-нибудь другим.

— Например?

— Я еще не знаю. Мне нужно это выяснить.

Он кивает, выглядя так, будто наконец понимает, пока не начинает говорить:

— Думаю, ты переживаешь кризис, Эйдан. Это эпизод. Это нереально, Эйдан. Что бы с тобой ни происходило, ты это переживешь. Это всего лишь этап.

Я раздраженно качаю головой.

— Стивен, компания стала публичной год назад. Мы потеряли весь наш контроль. Какой смысл сидеть в совете директоров, если ты не имеешь право голоса? Акционеры должны править шоу. Я устал от этого. Я не смотрю на доллары и центы. У нас есть возможность продать и перейти к более важным вещам.

— Вот почему ты продолжаешь прогуливать, не так ли? Все эти поездки, которые ты продолжаешь совершать. Ты смотришь другие предприятия. — Когда я не отвечаю, он вздыхает. — Так, значит, это все? Ты собираешься оставить меня здесь делать все в одиночку?

— Сделай это со мной.

— Нет, я не могу. Я нашел кое-что стабильное, Эйдан. А Дженне нужна стабильность. Мы хотим создать семью.

— Выведи деньги, и у вас будет для этого все время в мире.

Стивен молчит. Я могу сказать, что тот думает об этом. Но он воюет с неизвестным. В конце концов, мы годами трудились ради этого успеха, и теперь, когда успех у нас есть, он не собирается его упускать.

— Мы добились успеха только потому, что наша платформа отличается от всех остальных, и мы добились этого раньше, чем все остальные, — тихо говорит он, печально глядя на меня. — Это была удача. Как нам сделать это снова? Мы потерпим неудачу.

— Неудачу, неудачу и еще раз неудачу, — искренне признаю я. — В этом-то и прелесть, Стивен. Мы должны идти на риск и надеяться, что он окупится.

— Это игра с нашими деньгами, и я хочу оставить что-то большее для своей семьи, когда меня не станет. Сколько успешных предпринимателей, которых мы видели, потеряли все, открывая бизнес и инвестируя в заурядные предприятия? В одну секунду они на коне, а в следующую резко падают, потому что в основном это мусор одной недели. Эти компании выгорают. Популярные в одну секунду, пустые в следующую. — Он разочарованно качает головой. — Эйдан, я не такой, как ты. Я не отношусь к жизни как к мимолетному приключению. Я не могу быть жестоким с людьми и трахать девушку так, будто это ничего не значит. То, за чем ты продолжаешь гоняться, длится недолго. Меня ждет долгий путь. Не думаю, что ты способен понять это, пока…

Я смотрю в его задумчивое выражение лица, требуя:

— Пока что?

Он смотрит на меня, его взгляд становится жестким.

— Пока тебе не будет что терять.

Ах, вот оно что.

Я не отвечаю на это.

Я отворачиваюсь от него и делаю вид, что смотрю на часы.

— Эйдан… — спокойно говорит он, — тебе нужно найти в этой жизни то, чем будешь увлечен, и это не работа.

Я устал это слушать.

— Не будь импульсивным.

— Мне не нужны твои гребаные советы, — парирую я. — Хватит.

— Отлично. — Похоже, он расстроен. Я вернул себя… прежнего. Мудака. Замкнулся, отгородился стенами, погрузился в себя. Я знаю, что видит мир. Стивен тоже это видит. Я даже не буду бороться с этим сегодня.

Собравшись с духом, я говорю властным голосом:

— Тогда давай перенесем этот день, хорошо?

***

Я провожу слишком много времени, пялясь на ее фотографию. Это унизительно, что я держу свой телефон с ее фотографией, смотрящей на меня. Я смотрю на нее, пока работаю в своем офисе, пока ем, пока снимаю галстук и начинаю готовиться ко сну в своей тихой квартире. Она идеальна. Все в ней… совершенно.

Я расхаживаю, думая о ней.

Принимаю душ, обхватив рукой свой член, думая о ней, когда кончаю, желая кончить в нее. Каково было бы чувствовать ее киску вокруг своего члена? Какие звуки я смог бы извлечь из этого грешного рта?

В основном я один. Единственная компания, которая у меня есть, — мысли о ней.

Я представляю, как она извивается подо мной, умоляя меня своим вульгарным маленьким ротиком: «Трахните меня, сэр. Пожалуйста».

Я представляю, какая она на вкус.

Задаюсь вопросом, как ощущаются ее губы.

Думаю, позволила бы она мне обнимать ее всю ночь.

Если быть до конца честным, я расхаживаю, потому что не знаю, что она сейчас делает. Не знаю, трахают ли ее, целуют ли, держат ли в руках. Это приводит в бешенство. Это сводит меня с ума. Это заставляет меня хотеть вырвать сердце из своей груди — оно виновато в этих чувствах, не так ли? — и уничтожить его.

Я уже поддался искушению. Такое странное чувство. Оно похоже на такое странное давление, которое нарастает внутри меня. Я искал информацию о ней. Мне просто нужно было знать… узнать о ней больше. На моем столе лежит папка с ее именем. Я ее не читал. Знаю только, где она работает и как долго живет в этой квартире. Все остальное — все личные подробности — под замком. Это сделано для будущего. Какое-то время я буду отчаянно нуждаться в исправлении. Это так чертовски невероятно, что я уже знаю — это время придет.

Неужели в своей жизни я был настолько ужасен, что меня наказывают тоской по женщине, которую я не могу иметь? Даже если бы она не была с этим гребаным идиотом, захотела бы она чего-то большего, чем просто мой член? И я серьезно задаюсь этим вопросом?

— Если у меня будешь ты, Айви Монткальм, я уже не буду прежним, — шепчу ее фотографии. — У тебя есть сила уничтожить меня…

Айви

Прошло несколько недель, а я не видела его. Он даже не упоминает об этом.

Мы выжидаем своего часа. Он не хочет торопить события, а я… я не доверяю себе.

Готовлюсь к вступительным экзаменам по вечерам в кафе за углом. На прошлой неделе я проконсультировалась с адвокатом по бракоразводным процессам и узнала, каким будет этот процесс. Колеса были приведены в движение. Надеюсь, Дерек подпишет бумаги, когда придет время.

Ана: Я так горжусь тобой, Айви. Ты сделала это <3 Дерек, в конце концов, смирится с расставанием. У него нет другого выбора. Он слишком долго отрицал это. Думаю, документы донесли это до него.

Я провожу дни, постоянно заглядывая в телефон и ожидая сообщений от Эйдана. Когда прихожу домой после долгой смены на работе и устраиваюсь на диване, сообщения Эйдана — лучшая часть моего дня.

Мы разговариваем. Боже, мы просто разговариваем. Обо всем и ни о чем, и иногда это самые увлекательные разговоры, которые вы когда-либо видели, но я знаю, что он так же жаждет всего, как и я.

Большую часть времени, разговоры невинны. Иногда… иногда он роняет фразы, от которых мое сердце чаще бьется, а тело дрожит. Обычно это происходит посреди ночи, когда я крепко прижимаю телефон к груди, лежа на диване. Он посылает их, когда знает, что я одна. Когда знает, что Дерек пьет, а я ловлю каждое его слово.

Эйдан меняет тон своих сообщений, и он говорит не стесняясь.

Э.У.: Я в постели и думаю о тебе. Думаю о том, что обещал тебе. О том, что сделаю с тобой. Я думаю о твоих красных прядях в моих пальцах. О твоих красивых пухлых губах. О том, как ты слизывала мороженое со своей нижней губы. Мне хотелось прикусить эту губу. Я хотел прижать тебя к стене твоего многоквартирного дома, скользнуть рукой по твоим крошечным шортикам. Я хотел заставить тебя стонать. Медленно трахать тебя своими пальцами. Я хотел завладеть твоими криками, а потом погрузиться в тебя. Представь это со мной прямо сейчас, когда ты лежишь в постели.

Это слишком рано. Мне нужно притормозить. Знаю, что должна отгородиться от него и остановиться. Но я уже зависима.

Я не могу остановиться.

Чувствую, что если не буду участвовать в разговорах, то каким-то образом замедлю процесс того, что, черт возьми, происходит между нами. Я убеждена, что это то, что мне нужно сделать. Я не могу погрузиться в работу, когда мне нужно разобраться во всем этом беспорядке вокруг меня. Но также не могу прекратить общение. Не хочу. Я не смогу вынести этого. Не знаю, когда это произошло, но сейчас Эйдан — огромная часть моей жизни. Я не знаю, что бы я делала без его голоса.

Я никогда не отвечаю на соблазнительные сообщения, но читаю каждое слово с колотящимся сердцем и сжатыми бедрами.