Мистер Уэст

30

Айви

Мы ужинаем вне дома, и сегодня вечером между нами все в порядке. Эйдан в хорошем настроении, а я просто счастлива уйти с работы и отдохнуть в шикарном ресторане с самым красивым мужчиной на Земле.

Мы можем говорить о чем угодно. Нам действительно хорошо вместе, думаю я, когда он улыбается мне после того, как официантка приняла наши заказы. Она продолжает странно смотреть на меня, но я не спрашиваю, что застряло у нее в заднице. Может быть, та пытается понять, как, черт возьми, я заполучила этого мужчину, а может и о чем-то другом.

— Алекс наконец-то связался со мной этим утром, — внезапно говорит Эйдан, выглядя очень довольным таким развитием событий. — Он хотел узнать, как у меня дела.

Я еще не встречалась ни с Алексом, ни с Рут, если уж на то пошло, но Рут в Торонто, она стара и немощна, так что это понятно. Алекс, с другой стороны, — перекати-поле. Эйдан никак не может поймать его в одном месте.

Я хочу спросить его, почему Алекс вдруг обратился к нему. Кажется, это действительно неожиданно. Но вместо этого просто улыбаюсь.

— Это здорово, Эйдан. Вы хорошо с ним поболтали?

Эйдан кивает.

— Я рассказал ему о тебе.

— Что именно ты сказал?

— Все как обычно. Ты чертовски сексуальна, у тебя огромная задница и рот, который может заглотить что угодно…

— Эйдан, — игриво ругаю я.

Он смеется.

— Нет, нет, я сказал, что ты замечательная. — Более серьезным голосом он добавляет: — Ты снова вдохнула в меня жизнь, Айви. Ты — мой эндшпиль.

Я нервно сглатываю.

— Ты пока не можешь этого знать.

— Нет, я знаю это, — серьезно говорит он. — Я уверен в этом. Быть с тобой заставило меня захотеть чего-то… чего я не подозревал, что хочу.

— Например, что?

Он не теряется.

— Все, детка. Дом, белый заборчик… — он замолкает, глядя на мою левую руку. — Все.

Он говорит о браке.

Отвечаю ему не сразу. Я нахожусь в процессе расставания, еще даже не развелась, и этот мужчина хочет однажды жениться на мне. Мне действительно жаль его, что ему пришлось найти такую сложную женщину, что ему приходится ждать развода, и даже после у меня нет желания вступать в брак.

Не в течение очень долгого времени.

Я чувствую, что не заслуживаю его. Мне хочется открыться ему, отдать ему последние частички своего существа, но я просто… я просто не готова. И каждый день испытываю больше трудностей, чем днем ранее.

Официантка возвращается с нашей едой. Она ставит передо мной тарелку, задержавшись на мгновение. Затем наклоняется ко мне и говорит:

— Просто чтобы ты знала, ты намного красивее, чем на фото в интернете.

Я в замешательстве поднимаю на нее взгляд.

— Что?

— Спасибо, — многозначительно перебивает Эйдан, пытаясь отмахнуться от нее одним пугающим взглядом.

Когда официантка уходит, глядя на меня с сияющей улыбкой, я бросаю взгляд на Эйдана.

— Мои фотографии в интернете?

Эйдан пожимает плечами.

— Иногда люди фотографируют меня. Они любопытны.

— Я была на них?

Он кивает.

— Да.

— Хочу ли я знать, как выгляжу на этих фотографиях?

— Ты прекрасно выглядишь, не волнуйся.

Теперь я приподнимаю бровь.

— Ты видел их?

Он улыбается.

— Я узнал о них только сегодня утром после моего телефонного разговора с Алексом.

Теперь я начинаю понимать.

— Он видел их.

— Да.

О, боже.

Не знаю, что сказать, кроме того, что это было в некотором роде ожидаемо, так что я не удивлена. Просто не думала, что это произойдет на самом деле. Я ожидала, что Ана будет первой, кто сообщит мне об этом, потому что она разбирается в этом дерьме, но, возможно, та нарочно не сделала этого.

— Ты расстроена? — спрашивает он.

— Нет, — отвечаю я. — Вовсе нет. Пусть фотографируют и болтают. Мне все равно.

У меня действительно нет никого желания смотреть на них.

Он выглядит успокоенным.

— Хорошо.

Закончив ужинать, мы укутываемся и отправляется прогуляться по центру Оттавы, проходя мимо Парламентского холма, который светится в ночи. Мы молчим, каждый из нас погружен в свои мысли. Эта неделя была долгой, тяжелой и очень эмоциональной. Так даже не должно было быть. Прямо сейчас должна была бы жизнь «долго и счастливо», но вместо этого я в полном дерьме.

Я замедляю шаг и смотрю на него снизу вверх, чувствуя панику.

— Я волнуюсь, что отталкиваю тебя, — выпаливаю я, с трудом сглатывая. — Я недостаточно быстро открываюсь тебе. И несправедлива.

Он останавливается и смотрит на меня.

— Я же сказал тебе, что я здесь, что я жду.

— Я знаю это, но не знаю, как долго тебе придется ждать, Эйдан.

Он хмурится, выглядя расстроенным.

— Это то, о чем я беспокоился, Айви, о том, что все происходит слишком быстро…

— Я не жалею о том, что мы сделали, — быстро говорю я, прерывая его. — Я люблю нас, Эйдан. Правда. Я люблю нас так сильно. Проблема не в этом.

— А в чем проблема?

Я подыскиваю нужные слова.

— Мне больно. И я не знаю, как это остановить.

— Мы можем направить тебя на терапию…

— Я не хочу ни с кем говорить о том, что я чувствую.

— Как же тогда кто-нибудь сможет помочь тебе? Ты плохо справляешься сама.

— Я не знаю, — возражаю я. — Я никогда не была одна, Эйдан. Мне никогда не приходилось справляться со своими чувствами. Все это время меня окружали отвлекающие факторы…

— Я отвлекаю? — возражает он.

Я хмурюсь. И все неправильно говорю.

— Не бери в голову, Эйдан.

— Почему?

— Потому что.

— Дай угадаю, об этом ты тоже не хочешь говорить. — Когда я не отвечаю, он подходит ближе, опуская голову на один уровень со мной. — Айви, это будет чертовски больно, но в какой-то момент ты должна рассказать о своих чувствах. Тебе необязательно разговаривать со мной, но ты не можешь продолжать прятать это в…

— Ты говорил мне, что знаешь, на что это похоже, — прерываю его, расстроенная. — Если бы это было так, ты бы знал, что я не могу просто волшебным образом прийти в себя настолько, чтобы говорить о своем дерьмовом браке или потере дочери…

— Это не то, что я сказал…

— Я просто не готова, Эйдан.

Он прищуривается.

— Не готова говорить или не готова к нам?

У меня подскакивает кровяное давление.

— Я больше ничего не знаю!

С таким же успехом я могла бы дать ему пощечину, судя по тому, каким потрясенным он выглядит. Эйдан смотрит на меня широко раскрытыми глазами, безмолвный и обиженный. Затем проводит рукой по волосам и глубоко выдыхает. Я не знаю, что ему сказать. Я выпалила это, хотя даже не собиралась. И не осмеливалась признаться в этом самой себе, вот как много я скрывала от самой себя. Теперь все открыто, и грозовая туча над нами потрескивает.

— Хорошо, — наконец, шепчет он, кивая сам себе. Мужчина не смотрит мне в глаза. — Хорошо, Айви.

— Эйдан…

Он смотрит вниз, на тротуар, и ждет.

Я облизываю губы.

— Я не хочу разрушать нас. Я хочу, чтобы это сработало. Хочу.

— Но?

— Но мне нужно…

— Время, — заканчивает он за меня, теперь глядя мне в глаза. Боже, ему больно. — Тебе нужно время. Время, которое я изначально предлагал тебе с самого начала. Время, потому что хотел, чтобы ты подумала, прежде чем увязнуть в этом, Айви, это то, чего я не хотел, чтобы случилось. Но я открылся тебе, детка, и отдал тебе все, что было во мне.

Я киваю, чувствуя себя ужасно.

— Мне жаль, Эйдан. Я не пытаюсь оставить тебя…

— Нет, но это своего рода обида, которая прямо сейчас глубоко ранит, — перебивает он, выглядя измученным. — Я впустил тебя, и это было не для того, чтобы ты могла развернуться и уйти, оставив меня томиться в темноте. Если бы я знал, я бы сдержался, Айви. Я бы защитил себя.

Я не отвечаю, потому что он прав.

Это полностью моя вина.

— Ты хочешь оставить меня? — печально спрашиваю я. — Потому что я пойму, если ты сделаешь это.

Затем он смотрит на меня так, словно это немыслимо.

— Я не говорил этого.

— Думаю, ты заслуживаешь большего, чем я…

— Достаточно.

— Тогда какова альтернатива?

— Я подожду, — незамедлительно отвечает он. — Я, блядь, подожду, ладно? Вот альтернатива, Айви.

Эта альтернатива — дерьмо.

— Значит, ты ждешь, — с сомнением повторяю я, — ты ждешь, страдая от боли, пока я, что? Живу с тобой и делю твою постель…

— Я не знаю ответ, ясно? — Он выглядит раздраженным. — Я просто знаю, что ты нужна мне в моей жизни.

— Даже если я эмоционально недоступна для тебя?

Он не отвечает, но боль снова вернулась в полную силу.

Чем дольше мы стоим здесь, тем холоднее становится. Я скрещиваю руки на груди, дрожа, но Эйдан в полном порядке. Он слишком погружен в свои мысли, чтобы чувствовать, как с каждым часом температура падает.

Наконец, он говорит:

— Я не знал, что ждал тебя всю свою жизнь, Айви, но оглядываясь назад, вижу это. Я вижу себя на протяжении многих лет разрушительным, мерзким, грязным пьяницей, который отталкивал всех людей. Я сделал себе тату, нанес эту хрень на кожу, чтобы проснуться от чернил и попытаться понять себя с самого начала. Я думаю… Думаю, что в то время, как я отталкивал каждого из этих людей, я втайне ждал того, кто даст отпор.

Он печально вздыхает, пристально глядя на меня.

— Я ждал, когда ты придешь, и теперь, когда я могу назвать тебя своей, я должен смотреть, как ты уходишь? Ты это хочешь мне сказать?

Я подхожу ближе, и он внимательно наблюдает за происходящим, теперь выглядя настороженным.

— Я бы не ушла навсегда.

Похоже, он мне не верит.

Я снова вздрагиваю, когда порыв холодного ветра проносится сквозь нас. Он хмурится, замечая мой дискомфорт.

— Пойдем домой, Айви.

***

Дорога домой проходит напряженно и тихо. Когда мы добираемся до квартиры, Эйдан исчезает в своем кабинете, а я принимаю душ. Потом лежу в постели, но не могу уснуть. Интересно, что он делает, о чем думает, что чувствует. Мне чертовски стыдно за то, что я сказала.

Это не работает.

Мне не следовало говорить ему, чтобы он отпустил меня. Теперь я несу ответственность за его боль.

Я все испортила, но мое тело сопротивляется по какой-то причине, и я должна прислушаться.

Эйдан заходит в комнату далеко за полночь и быстро принимает душ. Потом ложится в постель рядом со мной. Мои глаза открыты. Я подозреваю, что и у него тоже.

Я подозреваю, что мы оба тонем в тишине.

***

Эйдан

С этим ничего нельзя поделать. Я могу трахать ее весь день напролет, копаться в ее душе, умоляя ее открыться мне, и это будет бесполезно.

Я могу попытаться поговорить с ней, покопаться в ее слоях, но она не дает мне зайти слишком далеко. Айви упряма и сломлена, и она не отличает верх от низа.

Ей нужно время.

Время забыть о своей боли, двигаться дальше после той главы, которую она закрыла за собой, но… Я беспокоюсь, что за это время она, возможно, больше не будет тосковать по нам.

Потому что время может исцелять, но оно также может быть и врагом.

Только когда ты любишь что-то так чертовски сильно, что не можешь без этого жить, проявляется паника, а за ней следует паранойя, нанося свой удар незаметно, шаг за шагом.

Я чувствую, как эта тьма сгущается внутри меня, борясь за то, чтобы взять вверх, защитить меня от разбитого сердца. Она все еще существует, все еще процветает за счет моих слабостей.

Ублюдочная тьма любит смотреть как я падаю.