Мистресс из трущоб

Глава 26.

С того дня все дома стало как-то не так. Тетя почти не разговаривала со мной. Набрала дополнительных смен и пропадала то на работе, то с любовником. Понимала, что все это она делает, чтобы не ссориться ежедневно, но обидно все равно было. Мужчины быстро почувствовали наш разлад, и ужины вчетвером прекратились. Том заглядывал через день минут на десять. Не знаю, что ему Вэл сказала, но он перестал мучить вопросами и своим обществом. Теперь я могла сама себя изводить целыми днями. Чувство вины буквально преследовало – тетя дала мне все, а я подвела ее. Как и собственного малыша. Он еще родиться не успел, а я уже выбрала ему судьбу безотцовщины. О том, что нас всех ждет беспросветная бедность и бесконечная работа, можно и не думать. Это само собой. Здесь не дворец, слуг нет, денег Министра тоже. Только я и мой ребенок, висящие неподъемным грузом на шее тети Вэл. Наверное, она хотела более серьезных отношений с Сокаром, но я и им не оставила шанса.

От одиночества взвыла на третий день. Стала выходить из дома и подолгу бродить по улицам. Кроме ссоры с тетей и ужасного настроения было что-то еще. Какое-то чувство гнало из собственных стен. Может, насиделась, а может, это приближение весны. Я ходила и ходила, от дома до поворота на фабрику, оттуда до главного перекрестка. Каждый раз вздыхала, глядя на шпили замка, и поворачивала назад. И как бы ни было гадко на душе, что я могла изменить? Ответ Тому дала. Не прогоняла, согласилась на все, кроме клятв. И где он? Где мой единственный друг, когда мне так плохо? Впрочем, встречаясь с ним в короткие минуты обеденного перерыва, я не торопилась поднимать эту тему и интересоваться, почему мы все так же живем порознь.

В один особенно теплый день я все так же моталась из конца в конец квартала, пытаясь унять непонятное внутреннее беспокойство. Возможно, это нормально для беременной – роды скоро. Поясницу ломит, мышцы тянет, голова побаливает, с сапогами сегодня с трудом справилась. Пока не из-за живота, но присесть пришлось. И почему все решили отвернуться от меня именно в этот момент? Внезапно краем глаза заметила знакомую фигуру. Том? Действительно он. Огляделась, а я, оказывается, на наш главный пятачок вышла. Вон и дом старосты, у добротного забора лавка, а на ней мой будущий муж с Кэйрин милуется. Девушка держит что-то яркое в пальцах и игриво хихикает, притворно отворачиваясь от ухажера. А дружок мой так и льнет к ней, и говорит что-то без остановки. А со мной всегда молчаливый, слова не вытянешь. Том протягивает к дочери старосты руки и крепко обнимает, прижимая к груди. Девушка охает и ответно прижимается к нему. А мое самообладание лопается с тихим шипением. Не сразу понимаю, что сама выпускаю воздух сквозь с силой сжатые зубы и создаю этот звук. Разбираться в собственных реакциях некогда, ведь я уже иду широкими шагами в сторону лавки.

- Том? Что ты здесь делаешь? – изображаю полное недоумение, будто не все увидела. – А я дома тебя жду. Дел много, а я сапоги с трудом надела.

Для подтверждения сказанного распахиваю плащ и демонстрирую живот. Для верности еще и оглаживаю его. Том застывает и, похоже, теряет дар речи от моего выступления. А вот подружка его все понимает и очень быстро. Сначала бледнеет, потом краснеет, затем вскакивает и, зло сверкнув глазами, убегает в сторону ворот отцовского дома. Перед этим не забыв швырнуть подарок в лицо окончательно обалдевшего Тома. Рассматриваю упавший на лавку ярко-алый платок. Мне Том ни разу не принес ничего кроме съестного. Да и то не о сладостях речь, корнеплоды и крупы. Очень романтично. И правда, почему я не верила в его горячие чувства?

- Ты что делаешь, Майра?! – шипит на меня почти бывший друг.

- А ты что делаешь?! Решил меня на весь квартал ославить? Предложение сделал, теперь и по другим можно бегать?

- Сделал, только радости в ответ что-то не заметил. Или отрицать будешь?

- А при чем тут моя радость? Ты сам вызвался нести ответственность за меня и ребенка. Неволил кто? Я попросила с храмом не торопиться, а ты к Кэйрин сразу?

- Не тебе меня упрекать. Ты меня в объятьях Министра быстрее позабыла.

Кажется, я серьезно его разозлила. Обычно Том ведет себя более миролюбиво, не пытается уколоть, сделать больно.

- Дай угадаю, - не знаю, зачем на рожон лезу, видимо, кровь демонов не дает молчать. – Скоро праздник окончания зимы. Королеве Кэйрин срочно нужна свита. Вот она и поманила тебя, а ты и рад стараться. Позабыл и обо мне, и о малыше, которого хотел своим назвать. Хорошо, Том, веселись. Не впервой мне будет о твоем разбитом сердце слушать. Вот только о нас больше не надо.

- Майра, все не так, - соскочил с лавки, подошел, взял за плечи. – Ерунда это. Ты меня на расстоянии держишь, злишься на что-то, от клятв отказываешься. А Кэйрин поманила, да. Кто ж не хочет чувствовать себя нужным?

- Все хотят. И я тоже. А терпеть мужние измены не хочу. Не приходи больше.

Вывернулась из его рук, развернулась и побрела к дому. Теперь точно кончено. Как тете сказать, не представляю. Но если ответит, что дура, значит, и она не любит. Просто устала от меня, от сложностей, от забот. Хотела, наверное, их с Томом разделить, но и тут я наворотила. Бывший друг не пошел за мной. Не пришел он и вечером. И на следующий день не появился. С трудом дождалась тетю с дежурств, а сказать сразу не смогла. Три дня прошли в напряженном молчании. Я давно догадалась, что она знает. Но хоть дома стала бывать чаще, не оставляя меня наедине с ворохом мыслей и чередой страхов.

- Том сказал? – не выдержала во время очередного ужина.

- Да. Сказал, что ты окончательно его прогнала.

- Не так все было! – возмущенно воскликнула и всплеснула руками.

- Какая разница, Майра, какую причину ты нашла? Хотела ведь, и сделала. Теперь-то что? Как есть, так есть. Том просил передать, чтобы не бегала к нему со слезами. Не вернется.

- Чтобы я не бегала?! – задохнулась от негодования. – Да он!

И заплакала. Не смогла сдержаться, будто прорвало что-то внутри.

- Майра, ты чего? Не реви. Расстались, и ладно. Не любила же его.

- А он не сказал, почему расстались? Я его с Кэйрин застала.

- Что значит застала? Староста ему голову оторвет за дочь.

- Не в этом смысле. Встречались они, ничего такого.

- В том и дело, что ничего такого…

Тетя устало опустилась на ветхий табурет. Единственное, что осталось от прошлой обстановки, это он да тот самый ковш. Не знаю, почему Вэл не пожелала расстаться именно с этими вещами. Привычное удобно, наверное.

- Ты не думай, Майра. Я все понимаю, неприятно, конечно. Но с Кэйрин у Тома несерьезно и ненадолго…

- Знаю. Но и со мной выходит не очень серьезно. Все как служительница сказала. Любит он ее, а со мной так, просто пытается как-то жить дальше. Дом у нас добротный, деньги откуда-то завелись. И семья готовая. Я буду вечно занята ребенком, ты в помощниках. А Тому, даже дите заделывая, постараться не пришлось.

- Сама его на расстоянии держала. Вот другая и сманила.

- Не уверена, что все так, - пожала плечами. – Я ведь согласилась съехаться, больше ничего не говорила. Он сам как-то охладел, стал реже приходить. Думала, ты что-то ему сказала.

- Ничего не говорила. Тоже заметила, что пропал куда-то. Думала, вы поссорились, что ты все же прогнала его.

- Нет, просто Кэйрин поманила. Он и забыл, что переезжать собирался.

Какое-то время помолчали, думая каждая о своем.

- А Сокар? Ты не слишком много работаешь для несвободной женщины? – не могла не спросить, переживаю за тетю все равно.

- Поссорились. Считает, что я слишком лезу в ваши с Томом отношения. Лезла. Теперь и лезть не во что.

- Сокар, наверное, хочет, чтобы у меня муж был? Да? Чтобы у тебя меньше хлопот было.

- Да плевать мне, чего он хочет. Ты - моя семья и ребенок твой тоже. А Сокар всего лишь любовник.

- Мне кажется, он искренне тебя любит. Да и ты к нему привязалась, не отрицай. Миритесь, если возможно. Я буду тихо себя вести, обещаю. Понимаю, что виновата.

- Ни в чем ты не виновата. Не ожидала я такого от Тома. Считала порядочным. Прости меня. А насчет проблем и забот не беспокойся. Деньги у нас не откуда-то. И не от Сокара. Он, конечно, балует меня, помогает. Но вообще живем мы на средства Министра. Не хотела тебе говорить, чтобы ты лишнего себе не выдумала. А теперь уж что? Выдумывай, сколько хочешь.

- Вы встречались? – спросила дрожащим голосом.

- Нет, ни разу, как ты вернулась. Деньги мне на работе передают. Никто, разумеется, не сказал, что от него. Но и так понятно, других вариантов просто нет. Поэтому не вини себя, я не из-за финансовой поддержки все это. Ты же любила Тома. Думала, жить станете, вспомнишь о своих чувствах. Надеялась, что он себя и отцом хорошим проявит и мужем заботливым. Теперь понимаю, что ошибалась. Забудь, не думай о плохом, мы справимся. Пока Министр помогает, все хорошо будет.

- Спасибо, что сказала. Я к себе пойду, мне подумать надо. Успокоиться. А ты к Сокару иди, не нужно вам из-за меня расставаться. Глупо это.

На этом и расстались. Я поднялась к себе и долго ломала голову, зачем бы Эшару нам помогать после всего. Тетя вскоре ушла, надеюсь, к любовнику. Скорее бы помирились, хорошо им вместе. О Томе не переживаю, забуду скоро. Дважды у нас не вышло, и расстраиваться не из-за чего. А вот Министр… Лежала в постели, наглаживала живот и вспоминала. Как он радовался будущему малышу, как носил на руках. Почему Шада солгала? Зарайя сразу увидела, что ребенок от того, кого люблю. Да я и сама прекрасно знаю, что не может быть от другого. Почему поверил этой мерзкой старухе? Разве демоны не чувствуют свою кровь? Должен был почувствовать, если верить книгам. Тогда что? Испугался? Не нужна ему и ребенок мой не нужен? Мешала чему-то? Но не забыл, не бросил совсем. Заботится. Хотя не уверена, что мне нужна такая забота. Но без средств к существованию и с животом не особо до гордости. Пусть будет, как тетя решила. В чем-то же могу ее послушаться.

Раздумывала-раздумывала и уснула. Приснился Эшар, наши покои, будто колыбель стоит около кровати. А крюка на потолке больше нет. Зато кольцо снова на моем пальце. И то простое, и перстень роскошный рядом. И Министр любимой называет, ребенка качает, улыбается. Проснулась посреди ночи - подушка от слез мокрая, горло саднит, будто кричала. Спустилась вниз воды попить. В доме темно и тихо. Тетина комната пуста, значит, у Сокара осталась. Улыбнулась, пусть хоть у Вэл мужчина хороший будет.