Много шума вокруг волшебства

Глава 27

На следующее утро Синда проснулась и сразу поняла, что Трева рядом нет.

Она всегда остро ощущала его отсутствие, и если их пути разойдутся, это ощущение пустоты будет преследовать ее всю жизнь. Но Синда не могла препятствовать Треву в поисках Лоренса.

Испытывая непонятную тоску, несмотря на клятвы, которыми они обменялись, она надела платье, щеткой Трева безжалостно расчесала волосы и затянула их в узел, заколов шпильками. Внимательно осмотрев каюту, она не нашла признаков того, что ночью рисовала во сне. Даже карандаш и маленький альбом в кармане оказались сегодня нетронутыми.

Надо надеяться, что это не означает смерти виконта.

Она молилась, чтобы слова Трева были не пустым обещанием. Тело ее все еще ликовало от счастья их любви. Ей хотелось своими ласками избавить его тело и душу от старых шрамов. Она сумела бы это сделать, потому что наконец-то познала, на что способна любящая женщина, – если б только он ее оставил, не заставил возвращаться домой!

Чтобы не мучить себя мечтами о невозможном, она задумалась о сегодняшнем дне.

Она уже начала понимать по характеру движения корабля его направление и еще до того, как поднялась на окутанную туманом палубу, знала, что они приближаются к какой-то пристани. Сердце у нее сжалось от тоски, когда она узнала утесы Брайтона. Трев вез ее домой.

Но его же могут подстерегать там солдаты! Если бы Синда могла, она удержала бы его, привязав к мачте.

По крайней мере он сообразил встать на якорь вне пределов видимости из деревни, которую загораживали утесы. Она печально смотрела на них, сомневаясь, что сможет вернуться к прежней созерцательной жизни, после того как познала с Тревом всю радость любви и страсти.

Правда, он даже не спросил, хочет ли она этого. Вот он быстро приблизился к ней, не успев побриться и наспех одетый. Он выглядел настоящим вольным пиратом в этой рубашке с распахнутым воротом и раздуваемыми ветром широкими рукавами, недоставало только платка на черных волосах. Одна прядь выбилась из косички и упала ему на лоб, точь-в-точь как на его портрете.

– Я не хочу возвращаться домой, – сказала Синда, когда он остановился рядом.

– Мы можем провести в море не один месяц, а корабль – неподходящее место для женщин. – Он нежно убрал волосы с ее лба. – Если ты будешь меня ждать, я вернусь за тобой.

По его голосу она поняла, что он принял окончательное решение. Черные глаза смотрели на нее уверенно и непреклонно. Его обещание могло бы прозвучать и более романтично, но Синда уже понимала все, что он хотел сказать. Он не верил, что она будет его ждать и что он заслуживает, чтобы его ждали. Но она поклялась любить его, и даже если случится так, что она не сможет стать его женой или просто жить с ним, она всегда будет его любить. Она добьется от своей семьи разрешения жить с ним и дать ему настоящий дом и семью, которых он заслуживает.

– Я буду ждать, но лучше ты возвращайся поскорее, а не то я найму пиратов и пошлю их разыскивать тебя.

Его губы тронула улыбка, а в глазах промелькнуло восхищение.

– Если надумаешь это сделать, то помести сообщение в газетах, а мои люди будут их просматривать.

Она кивнула, и слезы подступили к ее глазам, когда он взял ее за локоть и повел к шлюпке, где уже сидели матросы. Не так она представляла себе конец их приключений.

– А если я опять нарисую во сне твоего кузена? – спросила она, хватая его за руку.

Трев обнял ее и прижался подбородком к ее голове.

– Постарайся не делать этого, любовь моя. Лучше совсем обо мне не думай, если из-за меня ты начинаешь рисовать во сне. Может, когда я буду далеко, ты наконец отдохнешь и успокоишься.

– Но я могу помочь…

– Ты и так уже помогла мне. – Наконец он оторвал ее от себя и подтолкнул к веревочной лестнице.

Он спустился первым и помог спуститься Синде. За ними последовали Калеб и Уилл.

Она не стала плакать в присутствии мужчин. Сделав вид, что все в порядке, она высоко подняла голову и внимательно смотрела на приближающийся берег. В гавани не было пристани. Здешние утесы были не выше топ-мачты, но вместе с тем скрывали лодку от деревни. Синда не знала, понимает ли Тревельян, что едет не только навстречу своим друзьям и врагам, но и навстречу ее семейству. У Малколмов было достаточно времени, чтобы собраться и разместить в каждом порту вдоль всего побережья по одному человеку. Даже сама Синда не могла предвидеть, что может случиться.

Но вскоре она это узнала. Как только лодка коснулась берега и Уилл выскочил, чтобы подтянуть ее подальше на песок, из тени под ближайшим утесом появились две мужские фигуры.

Только теперь, когда Трев крепко стиснул эфес шпаги, она ее заметила.

– Не тревожься, – сказала она, коснувшись его руки. – Эйдена ты уже знаешь, а второй мужчина – муж моей кузины Кристины, Гарри. Я тебе о нем рассказывала.

Для дальнейших объяснений у нее не было времени. Мужчины приблизились и помогли Уиллу привязать конец, пока Калеб удерживал лодку на месте, уперевшись веслом в песчаное дно. Поглядывая на вершину утеса, Трев выпрыгнул на мелководье и взял Синду на руки.

Он вынес ее на берег и поставил на сухом песке. Затем настороженно повернулся к незнакомцам.

Высокого темноволосого гиганта трудно было забыть. Трев не заметил враждебности в смышленых глазах Эйдена. Он перевел взгляд на второго мужчину, который был меньше ростом, белокурым и с удивительной непринужденностью носил свой роскошный костюм. Трев готов был возненавидеть этого человека исключительно за пренебрежение к своему богатству, но тот даже не посмотрел на него, устремив восторженный взгляд на корабль.

Изучая своих противников, Трев пропустил первую часть представления Синды и услышал только последние слова.

– Трев, это Гарри, герцог Соммерсвилл, муж моей кузины Кристины.

– Герцог? Вы тот самый старый герцог из замка?

Блондин мягко улыбнулся и пожал плечами:

– Старый герцог – это мой отец. Прошлой зимой мы потеряли его и моего брата. У меня не было возможности посетить лорда Рочестера перед катастрофой, но мне кажется, что я с детства помню вас обоих. Я тогда только покинул детскую, но у меня осталось смутное воспоминание о том, как я с гувернером время от времени ходил в деревню. Кажется, вы и были тем самым мальчиком, которому все приказывали немедленно идти домой, а Лоренса всегда посылали вернуть вас. На меня производила сильное впечатление ваша смелость, когда вы сбегали от слуг.

Это простое воспоминание открыло в душе Трева старые раны, которые он надеялся излечить, найдя кузена. Он кивнул:

– Верно, я рос довольно непослушным мальчишкой. Однажды я спрятался на яблоне, и когда Лоренс пришел за мной, я закидал его яблоками. Он полез за мной на дерево, упал и сломал себе руку. И в детстве почти все время происходило что-нибудь в этом роде, Лоренсу частенько приходилось страдать из-за меня. А у вас был старший брат, не так ли? Помню, я как-то уговорил Лоренса спрятаться в живой изгороди, чтобы потом выскочить из-за нее и напугать лошадь вашего брата, и тогда его лошадь убежала бы, а мы его спасли бы. – Умудренный жизненным опытом, Трев понял, что, возможно, это было проявлением его бунта против общества, которое его презирало.

Помахивая тростью, Гарри изучал Трева.

– Вам это удалось?

– Нет, маркиз… то есть ваш брат оказался более искусным всадником, чем мы думали. Он схватил меня за воротник, доставил домой и опустил на крыльцо.

– Вот, значит, каким вы были проказником! – усмехнулся Гарри.

– Таким он и остался, – проворчал Эйден. – Давайте поскорее уберемся отсюда, пока на нас не наткнулись солдаты. – Он повернулся к Синде. – Нужно будет подняться на скалу. Мне вас понести?

– Только через мой труп. – Встав между Синдой и ее родственниками, Трев предложил ей руку и поднял на нее вопросительный взгляд.

Она ответила ему мягкой улыбкой, которую он запомнил с их первой встречи в коттедже. В этой улыбке были доброта и уют. Ему ужасно захотелось отвезти ее в тот коттедж, где он будет страстно ее любить и пообещает никогда не расставаться с ней. Но он был человеком чести и не стал бы обещать того, чего не мог выполнить.

– С ними я буду в безопасности, – прошептала она. – Вам нужно найти своих друзей, так что сейчас вам лучше меня оставить.

Треву казалось, что он слышит яростные крики стоящих за его спиной мужчин, возмущенных, что он может уйти безнаказанным после того, как погубил ее репутацию. Женщины не способны понять мужской кодекс чести. Он с улыбкой покачал головой. Если он сумеет выстоять перед ее семьей, то ему все нипочем!

– Я провожу вас.

Глаза у нее стали встревоженными, но она не стала спорить. Взяв его за руку, она с вызовом посмотрела на 26g своих родственников.

– Виконт жив, но тяжело ранен. Трев должен следовать за ним. У него мало времени.

– Но достаточно для того, чтобы встретиться с вашим отцом, – уверенно заявил Эйден. – Вы хотите, чтобы ваша матушка и остальные женщины повыдирали у нас волосы, если мы приведем вас без него?

Любопытно было бы посмотреть на эту сцену, подумал Трев, но не стал задавать вопросы, потому что Синда сразу затихла. Пожалуй, встреча с ее матерью и со всем кланом Малколмов будет куда интереснее, чем с разгневанным герцогом. Господи, да о ней заботятся целых два герцога! И почему ему не встретилась девушка из обыкновенной, простой семьи?

Да потому что ему подходила только эта женщина. И если Синда унаследовала от семьи все свои комплексы, то ему обязательно нужно узнать их.

– Есть какая-то причина, по которой вы предпочли бы, чтобы я не встретился с вашей семьей? – спросил он, озвучивая свои старые опасения.

– Только солдаты, – коротко ответила она, отчего он улыбнулся.

– Не забудьте, что я здешний судья, – сказал Гарри, направляясь к утесу и помахивая изящной тростью, словно он шел по улице Лондона. – Солдаты вашего деда могут действовать только по моему усмотрению, во всяком случае, я так им и заявлю. Сомневаюсь, что они знают закон лучше меня, – беспечно закончил он.

– Вы являетесь судьей и сами не знаете законов? – Трев начинал подозревать, что он столкнулся с совершенно новым для него миром. В его представлении влиятельные английские аристократы были олицетворением мудрости и образованности. Он стеснялся, что Лоренс будет стыдиться его невежества, а тут сам герцог признает поразительный провал в своих знаниях.

– Меня ведь не готовили к этому посту, – безмятежно заметил Гарри. – Но сказали, что герцог всего на две ступени ниже Господа Бога, так что, выходит, я авторитетнее графа и его солдат.

– А уж мы, остальные смертные, просто пешки, – проворчал сзади Эйден. – Могу понять соблазн укрыться вон на том корабле.

– Ты мог бы и не вмешиваться из-за меня в эту историю, – укорила его Синда. – Разве Эван и Фелисити еще не закончили работу над твоим замком?

Над замком?! Трев тщетно пытался представить этого одетого в поношенную одежду гиганта обладателем замка. Ему казалось, как будто он не с того конца смотрит в подзорную трубу.

– Они оказались куда лучшими управляющими, чем я, – ворчливо признался Эйден. – Поэтому я исполняю поручения в замке Эвана.

Трев был не в состоянии запомнить возникающие в разговоре имена людей. Его восхищал этот клан, где все помогали друг другу, но он не был вправе ожидать, что отец Синды примет его равноправным членом своей аристократической семьи. Трев не станет отрывать Синду от ее семьи, пока не сможет предложить ей свой дом.

Вместо того чтобы идти по берегу, а затем показаться на виду у всей деревни, герцог повел их по сравнительно отлогому склону утеса. Время от времени все же им встречались крутые места, и тогда он протягивал руку Синде, помогая ей забраться, а Трев подталкивал ее сзади.

Добравшись до верха, они не увидели солдат, и Тревельян облегченно вздохнул. Если ее родственники намеревались снова засадить его в тюрьму, то сейчас для этого был самый подходящий момент, так как он стоял перед ними одинокий и беззащитный. Он приказал матросам дожидаться его внизу.

– Могу я спросить, как вы узнали, где мы высадимся? – спросил Трев, рассматривая ожидающую их карету.

– Путем обыкновенной дедукции, – коротко бросил Эйден.

– И конкретных указаний матери Синды, – добавил Гарри. – Не нужно недооценивать способности Малколмов.

– Дедуктивные способности, – уточнил Эйден. – Плюс могущество герцогини.

– Оставь! – возразил Гарри. – Она знала, где они появятся, и у нее не было никакой возможности вычислить это логически.

– Она знала, что в самом Брайтоне они не высадятся. – Эйден забрался на скамейку для возницы. – А за этим утесом как раз проходит спокойное течение.

Трев помог Синде подняться в карету и вопросительно посмотрел на нее. В ответ она покачала головой:

– Наш Эйден из рода Айвзов и верит только в силу разума и логики.

– Да, а женщины наводят на него страх, – тихо сообщил Гарри, усаживаясь рядом с ними.

– Эйдена ничем не испугаешь, – усмехнулась Синда. – Он у нас упрямый чертенок.

Увлеченный семейным разговором, Трев откинулся на шелковые подушки и постарался сделать вид, что все идет прекрасно – хотя бы на данный момент. У него самая прекрасная женщина в мире, которая согласилась его ждать. Он может делать вид, что его ждет блестящее будущее – пока его голова не скатится на пол.

– Мой отец, герцог Мейнуаринг. – Синда не присела в реверансе перед величественным мужчиной, который ждал в гостиной харчевни, а держала Трева за руку, как будто по положению он был равным герцогу. – Сэр Тревельян Рочестер, бывший капитан флота его величества.

На взгляд Трева, ее отец был одинакового с ним роста, но более плотного сложения. У герцога было надменное и уверенное лицо человека, которому подсудны все, кроме принца и короля. В прошлый раз Трев видел герцога у его лондонского дома, при свете факелов. В утреннем сумраке Мейнуаринг в своем тщательно завитом парике выглядел гораздо моложе своих лет, и Трев невольно подумал, не располагает ли он рецептом против старения.

– А мама тоже здесь? – спокойно осведомилась Синда тоном светской дамы, сознающей свое положение. Ее уверенность успокоила Трева. Если она способна выстоять против всей своей семьи, значит, у него еще оставалась надежда.

– Твоя мать наверху с Сесиль и Кристиной. Ты заставила их очень волноваться. – Герцог нахмурился. – Предлагаю тебе подняться к ним, пока я переговорю с твоим другом.

Трева больше бы устроило, если бы под ним вдруг разверзлась земля и он провалился бы прямо в ад, но, чтобы не тревожить Синду, он весело улыбнулся и почтительно склонился над ее рукой, как будто прощался с ней после того, как они побывали в концерте. Гордость не позволяла ему обнаружить свой страх.

– Я попрошу принести вам чай, – сказал Трев. – Вы ведь еще не завтракали.

Ему показалось, что в ее взгляде промелькнуло выражение одобрения.

Синда поднялась к матери, а Гарри остался стоять у него за спиной. Трев не был уверен, был ли он ему врагом или другом. Эйден оставался на улице: У Трева сложилось впечатление, что этот великан предпочитает одиночество и открытое пространство замкнутому помещению и людям.

Когда Синда вышла, Трев глубоко вздохнул и повернулся к разгневанному герцогу, хотя по бесстрастному лицу английского джентльмена трудно было сказать, что он находится в ярости.

– За мои заслуги его величество удостоил меня звания рыцаря, – смело бросился в нападение Трев. – Я обладаю достаточными средствами, на которые можно было бы содержать небольшое королевство. Полагаю, ваша дочь расположена ко мне и даже питает симпатию. Я хотел бы просить у вас её руки.

Принимая во внимание то, что он ее погубил, он был обязан сделать это предложение и мог только надеяться, что герцог позволит им пожениться. И хотя их брак в ее семье рассматривали бы как вынужденный с целью скрыть падение Синды, он поступил бы по-настоящему благородно, отказавшись от нее. Если бы только он нашел в себе для этого силы.

Сцепив руки за спиной и покачиваясь на высоких каблуках, герцог сверлил его взглядом своих проницательных глаз. Трев спиной ощущал, что Гарри попрежнему маячит сзади. Фу ты! Целых два герцога. Черт возьми, умеет же он найти на свою голову проблемы!

– Так что, вы нашли своего кузена? – спросил герцог Мейнуаринг.

Трева не успокоил этот небрежный тон.

– Мы выяснили, что в Пуле жил человек, похожий на Лоренса. Последний раз его видели позавчера на борту корабля, который, как я предполагаю, принадлежит контрабандистам. Этот человек был тяжело ранен этим летом и не помнит своего имени.

– Значит, если этот человек и является вашим кузеном, он не может избавить вас от подозрений?

Об этом Трев не подумал. Он настолько обрадовался, что может надеяться на то, что Лоренс жив, что забыл обо всем. Теперь он взглянул на дело с этой точки зрения и крепко стиснул челюсти.

– Лоренс жив. И меня не было в Англии, когда затонула его яхта. У меня нет никаких оснований желать его смерти. В этой стране он был моим самым верным и самым любимым другом.

– Но вы намерены унаследовать поместье в случае его смерти и доказать в суде свои права, – возразил герцог Мейнуаринг.

– Не желаю я этого проклятого поместья! Мой дед позаботился о том, чтобы я не получил должного для наследника графа воспитания. Для меня нет места ни в Лондоне, ни в обществе, ни в парламенте. Я моряк, простой человек. Мне нужны дом и семья. И ваша дочь согласилась стать моей женой, – Он допустил небольшое преувеличение: Синда обещала ждать его, а у него хватило самоуверенности сделать из этого вывод, что она готова стать его женой. – Я найду своего кузена, докажу всему миру, что я не хотел ему вреда, и на этом дело будет закрыто.

– Давным-давно ваш дед объявил вас незаконнорожденным, потом обвинил вас в убийстве вашего кузена. Недавно он назначил какого-то дальнего родственника опекуном виконтессы и ее будущего ребенка и приказал ей переехать к нему в Лондон.

– Но если у нее родится девочка, он отошлет виконтессу к ее семье, – сказал мрачно Трев, ужасаясь при мысли, что опасения Мелинды уже оправдались. – Ее родители почти ничего не имеют, кроме того, что давал им Лоренс. Не может же мой дед выгнать ее из дома.

– Почему же? Он может лишить ее всего, если Лоренс умер, точно также, как он отобрал у вас поместье после смерти ваших родителей, – проницательно заметил герцог.

Глаза герцога стали жесткими, и Трев понял, что ему уготовлена ловушка. Вероятно, Синда от отца унаследовала свой ум и проницательность. У Трева была возможность прекратить этот разговор, немедленно найти Лоренса и молить Бога, чтобы после этого Синда согласилась стать его женой.

Или остаться и узнать, какую ловушку приготовил для него отец Синды.

За свою жизнь Трев неоднократно доказывал, что не прятался от опасностей, а шел им навстречу.

– Я уже отправил в парламент документы, которые доказывают, что я не являюсь незаконнорожденным и не мог убить своего кузена, поскольку во время его гибели я еще не прибыл в Англию. Я уверен, что мой кузен жив, и намерен немедленно отправиться на его поиски.

– Я могу пригласить судью, чтобы он отозвал выдвинутое против вас обвинение в убийстве, и завтра же ваши бумаги будут представлены парламенту. Как ближайший наследник, вы сможете уже через неделю получить решение суда о назначении вас опекуном семьи и поместья вашего кузена.

Подобные люди неспроста готовы исполнить все его желания. Вместо того чтобы испытывать облегчение и благодарность, Трев настороженно ждал, откуда будет нанесен главный удар.

– В обмен на что?

– На счастье моей дочери. Вы сами, сэр, признали, что не получили должного воспитания. Вы бесчестно похитили и обесчестили ее, вы капер и разбойник с недоброй репутацией, которая, следует за вами через всю Атлантику. Если вы заявляете, что можете сделать ее счастливой, я заклеймлю вас как лжеца. Всю свою жизнь она находилась под защитой семьи. Если вы хоть что-то о ней узнали, вы должны были понять, почему ее следует защищать. Оставьте ее, – гремел голос герцога, – и к утру ваше дело будет представлено парламенту на рассмотрение.

– Если я ее погубил, то сам и предлагаю восстановить ее честь, сэр, – недоверчиво сказал Трев, больше думая о Синде, чем о невероятном предложении герцога. – Вы считаете, что защитите ее, заставив вернуться в Лондон и ко всем этим сплетням после того, как ее видели в моем обществе?

– Обществу известно только то, что она находилась у Кристины. – Герцог кивнул в сторону молодого человека, ожидающего в дверях. – Это подтвердит Гарри. А у художницы, которую видели с вами в деревне, были рыжие волосы. Ни один человек в Лондоне не поверит, что этой художницей была Люсинда.

Трев повернулся взглянуть на молодого герцога. Почему-то на лице Гарри застыло недовольное выражение. Семья Синды способна защитить ее от скандала, обеспечить ее безопасность, которую он не надеялся ей дать, даже если найдет Лоренса, – а ведь он мог и не найти его.

Надежда жениться на Синде мучительно умирала. Но он давно уже понимал, что с его стороны было непорядочно думать об этом браке. Его непокорный и гордый характер вечно навлекал на него беды, так какая жизнь ожидала с ним Синду?

Он готов был согласиться с герцогом, что не годится в мужья утонченной леди, но его упрямая натура не соглашалась променять Люсинду на грубый шантаж герцога. Как бы ему ни хотелось защитить Уиллоуз, он не мог допустить, чтобы Синда решила, что он просто использовал ее в своих целях.

Положив руку на эфес шпаги, Трев гневно посмотрел на герцога Мейнуаринга.

– Счастье леди Люсинды – это все, что меня волнует. Мне не нужна ваша помощь. Предлагаю вам спросить у нее, что сделает ее счастливой, и поступить соответственно с этим. А сейчас я вынужден с вами попрощаться. Течение не станет меня ждать.

– Не торопитесь, молодой человек! – с угрозой произнес герцог.

Трев собрался выйти, но в дверях уже появился Эйден, и Гарри загородил ему дорогу.

Трев круто обернулся к отцу Синды.

– Вы ответили отказом на мое предложение. Я оставляю вашу дочь с вами, как вы просили, пока я буду искать своего кузена. Что вам от меня нужно?

– Помощи Синды, – решительно сказал герцог.