Молчание

Глава 4

«Кем она себя возомнила?»

Вопрос преследует меня с каждым шагом через главный зал. Глупая. Кто она такая? Наследница престола этого королевства. Одна из самых сильных женщин в нем. Та, которая, несмотря на ее безумно молодой возраст, понимает свой манящий вампирический характер лучше, чем большинство.

«Она должна кормиться», — напоминаю себе, что это биологический императив.

Но в гребаном человеческом клубе? Рискуя шансом на разоблачение? Я уже взломал их каналы, стирая все следы этого момента. Не то чтобы это изменило мой растущий гнев.

С этим дерзким, самоуверенным ублюдком, вдобавок ко всему?

Мои уши дергаются, неосознанно улавливая звуки города в оборонительных стенах. Мы жили в этой части Румынии, спрятанной в лесу Бэняса, большую часть пяти сотен лет. Здания стоят достаточно низко, чтобы оставаться скрытыми в красных листьях деревьев, которые смертные не видят. Мы сумели создать мегаполис.

Транспортные средства, существа, все звуки шумного города достигают моих ушей, и я представляю, как выглядят черные улицы сегодня вечером.

Вероятно, так же, как улицы за пределами этого человеческого клуба.

Того, который Каламити покинула полчаса назад.

Где, черт возьми, она? Предполагается, что спецгруппа охраны должна сопровождать всю компанию, куда бы они ни пошли, но как, черт возьми, они должны это делать, если она просто растворяется в воздухе?

Я уже готов зайти на второй круг, когда в зале раздаются звуки двух щелчков.

Каблуки на мраморе.

Втягивая воздух, я ищу ее, уже узнав этот сочный запах, прежде чем я вижу ее.

И что-то еще. Кровь.

Каламити стоит, по крайней мере, в двадцати ярдах от меня, частично подсвеченная лучом лунного света, проникающего сквозь витраж. Светло-красное кожаное платье, покрывающее ее тело, блестит, но именно эти бледные темно-красные капли, стекающие вниз по ее бледной груди к материалу, привлекают мое внимание.

Источник этой крови. Капли, привлекающие взгляд обратно к ее груди, вверх по бокам бледного горла и к этому блестящему, грязному рту.

Она снова кормилась.

Мало того, она стоит там, в платье, которое не считается эксцентричным во многих местах этого мира, но, тем не менее, я знаю, что оно не было разрешено в этом королевстве уже как пол века. И она не только пренебрегает тысячелетними традициями — она ​​раздирает их своим простым присутствием, одетая в неприличный красный цвет и спокойно демонстрируя дикость своего вампирского инстинкта.

— О чем ты думаешь? — вопрошаю я как можно более спокойно.

Никакого ответа. Только ее блестящие черные глаза сквозь тени, скрывающие ее лицо.

Я мелькаю перед ней, останавливаюсь, просто стесняясь прикоснуться к ней.

— Я не знаю, почему они позволяют тебе вести такой распутный образ жизни…

Небольшая часть воздуха покидает ее.

Я осознаю, что это смех, прежде чем выражение ее лица сглаживается, и эта безмятежная улыбка возвращается.

— Ты считаешь, что мое кормление — это дикость?

Мой прищуренный взгляд ласкает эти покрытые кровью губы, скользя вниз по ее шее.

— Ты приходишь домой, покрытая остатками еды, как какая-то дикарка.

Слегка наклонив голову вправо, она оценивает меня с ног до головы.

Тем взглядом, который не оставляет сомнений, что у нее на уме.

— Может быть, я просто позволила поймать себя на кормлении.

Прилив тепла пронзает меня.

— Каламити…

— Спокойной ночи, Обсидиан, — говорит она.

Я не думаю, что она когда-либо называла меня по имени раньше. Безмолвный, растерянный, я оказываюсь втянутым в эти бездонные черные глаза.

Затем она ушла.

Лучше бы ей дематериализоваться в свои гребанные царские покои.

У меня даже не было возможности по-настоящему допросить ее. Черт возьми, я замер как идиот, полностью зацикленный мысленным представлением, что она питается от меня, становясь по-настоящему дикой.

Закипая, я отправляюсь на поиски Таллона, решив раз и навсегда устранить эту явную ошибку безопасности.

И найти способ накинуть какой-то поводок на наследницу этого королевства. До того, как отсутствие у нее самоконтроля станет огромной проблемой. Той, которая заканчивается тем, что я лишаю жизни невинного ублюдка.

Терпение на исходе, черт возьми. Прошла неделя с той самой ночи. Неделя наблюдения за ней на камерах в городе.

Внутри крепости.

К счастью, больше никаких вылазок в человеческий мир. Больше никаких небрежных, неконтролируемых кормлений, больше никакой стекающей по ней крови.

Вместо этого она проводит свои дни либо блуждая по дворцу, либо занимаясь своими многочисленными увлечениями.

Плавание.

Тех-уроки.

Боевые тренировки.

Кровавая тренировка с оружием.

Уроки текущих событий — в сверхъестественном и смертном мирах.

Все занятия, в которых ни одной женщине, наследнице престола, раньше не позволялось участвовать.

Объяснение моего брата, когда я спросил?

— Есть шанс, что Каламити не выйдет замуж. Мы с Алессандрой согласились позволить ей самой выбирать, вместо того, чтобы навязывать ей брак.

Моя первая реакция? Облегчение.

Вторая? Ужас. Из-за того, на что мой брат намекнул. Наша фракция, никогда не предпринимала попыток быть сама по себе за те десять тысяч лет или около того. Мы одни из самых успешных, самых древних вампирских кланов на планете. Нам это удалось не только благодаря соблюдению традиций и стабильности, но и благодаря тому, что нами всегда правили два монарха.

Если королева умрет, ее в конце концов заменят.

Если умирает король, та же участь постигает и его.

Только рожденному мужчине, наследнику, первому сыну короля, позволено править единолично. Как мой брат, Малахай, только завершил первое тысячелетие своего правления. Никогда не было дочери. Никогда не было наследницы. От нее всегда ожидали, что она выберет короля.

Но дело не только в этом, Каламити ведь даже не кровная дочь Малахая. Закон уже был переписан восемь лет назад таким образом, чтобы проложить ей путь к восхождению на трон.

А теперь еще и это.

Почему они так нарушают правила из-за Каламити?

Ответ — эфемерный шепот в моей голове, постоянно выходящий из-под моего контроля. Обдумывание ни дало мне никакого конкретного ответа. Только это чувство, что я обязан знать, почему Каламити так отличается.

Или не только она? Все ли молодые самки этого королевства настолько свободны? Так похожи на людей в своей воле? Редко, когда социальные изменения такого масштаба распространяются по культуре в мгновения ока, но это не является чем-то неслыханным.

Особенно с сегодняшними технологиями и легкостью обмена информацией.

Блядь. Моя голова сейчас треснет.

Я проглатываю очередной сухой ком, мои внутренности горят. Прошло три недели с моего последнего кормления. Я способен продержаться дольше, но я определенно на грани. Определенно приближаюсь к темному и опасному моменту.

Мои мысли возвращаются обратно к вампирше, которую я в последний раз трахал, той, которой я кормился от призыва до самого возвращения домой с поля битвы. Я помню, как наслаждался каждым сантиметром ее тела, жестко имея ее всю ночь, пока мы по очереди кормили друг друга.

Теперь она всего лишь туман. Как если бы она была любовницей тысячу лет тому назад. Событие, которое я помню, произошло, но которое я не могу вспомнить достоверно, чтобы пережить его со свежими чувствами.

Однако, Каламити питается от того самца в том клубе…

Я стискиваю свои челюсти, игнорируя боль в деснах. И свой еще более обезумевший член. Возвращая свое внимание к каналам безопасности крепости, я прищуриваю глаза на ту, что стоит прямо за дверями моих покоев…

Двери открыты.

И она стоит там.

Разворачиваясь на своем месте, я удостоверяюсь в том, что видел: Каламити стоит у входа в мои покои, тени свечей играют на ее формах.

Она не двигается.

Я тоже.

Непрерывные секунды смешиваются друг с другом, молчаливое тиканье, которое отражается в моем сердцебиении.

На ней золотая с бриллиантами корона. Прикрепленная под ней длинная, черная кружевная вуаль, обрамляет стороны ее лица, прежде чем упасть, чтобы покрыть все ее тело от посторонних глаз.

— Каламити, — говорю я, совершенно растерянный, заключенный в ловушку ядовитого импульса, требующий сорвать с нее вуаль и проникнуть в нее не только клыками, но и членом.

Черные радужки этих темных ирисов остаются совершенно спокойными, выражение лица безмятежное, губы застыли в приятной улыбке.

Ни слова. Даже не моргнув.

Это игра. Смутно, я осознаю, что она играет со мной так, что это бросает вызов логике. Не могу припомнить, когда в последний раз какая-нибудь женщина умудрялась так захватить меня. Сломав шею, я спорю сам с собой о достоинствах игнорирования ее, нежели допроса.

Она не дает мне шанса.

Так же тихо, как и появилась, она поворачивается, чтобы уйти, и вуаль рассеивается лишь одним шепотом движения.

Давая мне представление о том, что под ней.

Под тем откровенным, неприличным и примитивным платьем, которое оставляет обнаженной большую часть ее верхней части тела.

Каламити ушла, внезапно растворившись в тени за пределами моей комнаты, но ущерб уже нанесен.

Я потерял из виду ее ранее, понятия не имею, откуда она, черт возьми, только что пришла. Серьезное упущение. И я больше не допущу такого промаха. Пора мне переключиться на постоянный присмотр за этой девушкой. Даже если я лично должен стать ее тенью.

Но для того, чтобы урезонить себя, чтобы избежать нападения на нее, я должен пойти и позаботиться о своих потребностях. Пришло время снова посетить гарем.