Мой босс – рыбы

Глава 8

За три дня до Нового Года

За окном стояла самая настоящая метель, хлопьями с неба срывался густой белый снег. Стоя у панорамного окна, закутавшись в теплый белый платок, я задумчиво разглядывала стихию. Удивительно, как может умиротворять нечто настолько безумное! Перед глазами была снежная беспроглядная пелена, окно подрагивало от воющего ветра, а на душе – ровно. Скорее даже – никак.

– Лиза? – я вздрогнула, услышав позади звонкий стальной мужской голос, полный нетерпеливого недоумения. – Не пойму, ты уже пятнадцать минут цветы поливаешь? Там три горшка.

Я опустила взгляд и тяжело вздохнула. Действительно… Зависла, как вкопанная перед кактусами. Уже и воды в лейке нет, а ноги приросли к полу, словно вкопанные.

– Простите, я… – голос вдруг дрогнул, я растерялась.

– Никакого «простите»! – нехотя развернувшись от окна, я столкнулась с гневным начальником. – Чтобы через десять минут на столе у меня было техническое решение проблемы в Новосибирских филиалах!

– Но технологи не берут трубку и у меня подозрение, что до Нового Года мы не дождемся решения проблемы…

– Лиза, – два пылающих яростью глаза уставились мне прямо в душу, – мне нужны эти заключения ВЧЕРА. Где ты их возьмешь – не мое дело. Не решишь проблему? Урезаю зарплату.

Не дав мне и слова сказать, Баринов развернулся и молча вернулся в кабинет, оставляя меня в полном недоумении. Хоть вертолет заказывай и лети в Новосибирск лично давать по шее всем тем, кто ленится и не работает, а получать за них – мне.

Поставив лейку у окна, я вдруг подумала, как хорошо быть кактусом. Стоишь себе спокойно на подоконнике в модном бизнес-центре и любуешься на элитную столицу. За окном – красота; поливают, холят, лелеют, не кричат и не угрожают…

Удивительным образом до вечера мне удалось достать технологов так, что под конец рабочего дня решение проблемы мне-таки прислали. Довольная и счастливая, я вошла в кабинет начальника и положила готовую папку ему на стол.

– Вот, Юрий Владимирович! – на моих губах была радостная улыбка. Я ждала похвалы или хотя бы доброго слова. Ведь мне удалось за день проделать буквально невозможное!

Но мужчина был серьезен, строг, неколебим. Бросив скупой взгляд на папку, он закатил глаза:

– Я просил тебя занести мне это четыре часа назад. По-твоему, я горю желанием до двенадцати ночи сидеть в этом офисе и перебирать бумажки? А может и всю ночь! Пока ты, к слову, будешь нежиться в ванне и смотреть сериальчик под винишко.

– Нет, – мои глаза от неожиданности забегали из стороны в сторону, – я ведь сделала все возможное, чтобы вы могли…

– И, впредь! – перебив меня громко и беспардонно, мужчина ударил кулаком по столу. – Когда стучишься мне в дверь, дождись ответа: «Входи!» прежде, чем врываться. Это ясно, Лиза?

Я замерла, мое сердце бешено застучало. Баринов смотрел на меня требовательно, требуя четного и внятного ответа. Как будто ситуация могла быть еще более унизительной!

– Ясно, – с трудом выдавила из себя я, сжима ладони в кулаки. Ноготки больно врезались в кожу.

– Теперь свободна, – махнув рукой на дверь, босс снова отвернулся к ноутбуку. – Перед уходом проработай доставки от наших новых партнеров. Учитывая, что ты долбанные пол часа пялилась на кактусы, не будет наглостью задержать тебя на месте еще на тридцать минут.

«Вообще-то на полтора часа! И это в лучшем случае… », – хмыкнула я про себя, но все равно кивнула.

Развернувшись спиной к мужчине, я позволила себе расслабиться. Непрошенные слезы срывались с глаз. От сдерживания рыданий свело судорогой щеки.

Баринов был требовательным, жестким и нетерпимым начальником. Никаких тебе поощрений, доброго слова, шуток и панибратского общения больше не было. А я, черт его дери, безумно скучала за тем, другим Юрием Владимировичем. Кто бы мог подумать, что я стану с тоской вспоминать те времена, которые когда-то презирала. Теперь же я работала не на живого человека, а на бесчувственного хладнокровного робота.

Уже открывая дверь, собираясь покинуть кабинет, я зачем-то посмотрела на металлическую вазу, стоящую на небольшом стеклянном столике у входа. Там отражались стол босса и он сам. Так четко, словно это зеркало. Баринов смотрел прямо на меня с какой-то непонятной тоской и расстройством. Забыв о ноутбуке, подперев подбородок кулаком, он свел брови на переносице и думал, думал, думал… Эти мысли ему явно не нравились, вгоняли в смуту.

Но когда я обернулась, мужчина уже смотрел в ноутбук, напрочь меня игнорируя. «Ты сошла с ума, Лиза! После ситуации в ЗАГСе Баринов тебя терпеть не может», – с тяжелым сердцем вынуждена была признать я.

«Прости, сегодня увидеться не получится», – вынуждена была написать я Феде, когда через два часа стало понятно, что работа, которой «наградил» меня босс – дело слишком время затратное.

«Он опять свирепствует?!», – тут же напечатал мужчина, но я проигнорировала. «Баринов в курсе, что существует трудовой кодекс?! Как же хочется порой дать ему в тыкву!!», – тут же допечатал Федя, но я снова проигнорировала. «Почему ты не уволишься? Тебя ведь там ничего не держит. Ты мазохиста?».

Прочитав сообщение, даже не открывая его, я гневно перевернула телефон экраном вниз и наморщила лоб. Со злости прокусила грифель карандаша и тут же откинула его в сторону:

– Твое какое-то дело?!

Я и сама не понимала, почему не ухожу. Что-то держало меня рядом с Бариновым. Какая-то неведомая сила не давала написать заявление и уплыть в закат. Магия!

С Федей у нас были непонятные отношения. Мы ходили вместе в кино, на выставки, в театр и даже на хоккей. Лишь однажды он попытался меня поцеловать, но я четко дала понять, что пока не готова к отношениям.

«Ты ведь понимаешь, – спустя какое-то время написал мужчина уже в спокойном ключе, – что наши планы на тридцать первое он никак не разрушит?».

«Ага», – только и ответила я, как дверь в кабинет Баринова открылась, а следом вышел он сам в верхней одежде, явно собираясь уезжать домой.

Он лишь мазнул по мне взглядом, кивнув в знак прощания, а потом вдруг вернулся, не доходя до лифта.

– Лиза, – пространно спросил он, – какие у тебя планы на Новый Год?

Я вытаращилась на него в оба глаза, сердце в груди привычно затрепетало. Сглотнув ком и отложив ручку, я спрятала трясущиеся руки под столом:

– Личные, а что?

Баринов почему-то разозлился. Как бы он не пытался скрыть истинные эмоции, я ясно увидела даже в полутьме, как его лицо вытянулось и превратилось в звериный оскал:

– Подробнее!

– Ну, – нога под столом предательски задрожала, – мы с Федей хотели поехать на фабрику мороженого. Она в области. Там устраивают что-то вроде корпоратива для всех, кто оплатит вход.

Мужчина хмыкнул, как-то недобро. Повел бровью, спрятал руки в карманах, начиная нервно там что-то перебирать. Молчание затянулось, начальник погрузился в собственные мысли. Тишина настолько на меня давила, что я не выдержала и мягко спросила:

– А у вас какие планы, Юрий Владимирович?

И тут произошло что-то странное. Он буквально слетел с катушек. Подлетел к моему столу красный и взъерошенный, ударил кулаком по столу и как закричит:

– Какое ты право имеешь лезть с личными вопросами к начальству, Елизавета?!

– Но вы ведь сами… – я попятилась назад. Докатилась на кресле прямо к стене и вжалась.

– Я спрашивал не ради праздного интереса. У нас кипит работа, и я должен быть уверен, что на презентацию моего именного парфюма второго января ты придешь не под шафе! – я с ужасом смотрела на то, как ноздри мужчины раздуваются, глаза краснеют, а кадык дергается. – Я, конечно, понимаю, что личная жизнь превыше всего. Сколько вы там с Федей уже вместе? По всем канонам пора жениться и все такое. Но не забывай, что по нашему с тобой контракту беременность и брак все еще под запретом. Это мешает работе и…

– Юрий Владимирович, – позволила себе вставить пять копеек я, – ни о каких детях и ни о каком браке речи не идет. Мороженное – это только мороженное.

Не знаю, зачем я оправдывалась. Это казалось глупым, но почему-то важным… Я хотела, чтобы Баринов знал, что между мной и Федей ничего серьезного так и не сложилось.

А он смотрел на меня, пытаясь просверлить дыру. Прочесть мысли: говорю ли я правду? Наконец, удостоверившись в честности, мужчина кивнул, выдохнул, послабил галстук и расслабился. Снова стал тем самым хладнокровным боссом. Развернувшись на пятках, он молча пошагал к лифту:

– Надеюсь, гормоны не вскружили тебе голову, и ты все еще помнишь, что впереди еще два рабочих дня.

Ответа никто не ждал. Спустя минуту дверцы лифта захлопнулись.

****

В детстве мне нравился Новый Год… Множество всеразличных подарков, головокружительных сюрпризов. Мандарины, аромат ели в зимнем саду, хлопушек и салюта… Чем старше я становилась, тем сильнее разрушалась магия праздника. Ведь мы не собирались семьей за праздничным столом, каждый ужинал в своей комнате или в гостях. Не смотрели праздничные фильмы, не посещали мероприятия… Это был обычный день с подарками. И все.

В этот год все ощущалось иначе. Закрыв сессию досрочно, я радостно развешивала гирлянду вокруг лифта на этаже Баринова, как вдруг створки распахнулись. Благо, это был не свирепый начальник. Одному богу известно, как он отреагирует на мое самовольное желание внести в наши серые будни немного ярких красок.

– О, Лизонька! – бухгалтерша тут же кинулась ко мне целоваться и обниматься. Только закончив с формальностями, отстранилась и смерила внимательным цепким взглядом. – Давно не заходишь. Иль не под стать мы тебе уже?

Я опешила, даже гирлянда из рук выпала:

– Что, простите? Не понимаю вас.

Женщина хмыкнула и, поведя бровью, язвительно прошептала:

– Ну мы-то теперь знаем, чья ты дочь.

Звучало это так громко и утверждающе, словно меня разоблачили в злостном преступлении. Не сдержавшись, я кратко рассмеялась:

– Не знаю, откуда вы узнали, но что в этом такого?

– Ничего-ничего, милочка… – Людмила неестественно расхохоталась, изо всех сил пытаясь сохранить лицо, только вот глаза были наполнены злостью и завистью. – Кроме того, что тебя на работу по блату взяли!

Призадумавшись, я устало вздохнула и пожала плечами:

– Да, может и по блату. Только вот учусь и работаю я совершенно честно.

– Ага, естественно! И платят тебе такие бабки за усердный труд! – бухгалтерша изобразила в воздухе кавычки и подмигнула. – Вообще нас тут всех за идиотов держишь?!

«Все ясно, – поняла я вдруг, – главные сплетники компании приписывают очередной секретарше шашни с боссом. Знали бы они, что в этот раз не так далеко от реальности!».

Решив напрочь игнорировать Люду, я развернулась и пошагала к своему рабочему столу. Всячески делая вид, что женщины вовсе рядом нет. А она шла за мной по пятам к кабинету.

– Ты бы хоть Федечку постыдилась. Такой хороший мальчик. Такой славный, добрый… А как любит тебя! На кольцо вон три зарплаты потратил! – запричитала Людмила.

По моей спине прошел холодок. Сглотнув ком, я медленно обернулась и сдавленно выдавила из себя одно лишь слово, полное шока и испуга:

– К-кольцо?

– Кольцо-кольцо! – закивала та с энтузиазмом. – Приходил к нам, советовался. От него-то мы и узнали, чья ты дочь. Парень старается, пыхтит. Тренируется, как будет перед твоим отцом в новогоднюю ночь руку и сердце просить…

– Перед каким «моим отцом»?! – глаз начинал нервно дергаться, а голова взрываться от боли и непонимания происходящего. – Мои родители улетели в Ниццу еще неделю назад и вернутся только после Рождества.

Люда ошарашенно присела на стульчик под стеночкой. С таким искренним шоком, словно я только что ее добила:

– Это ты, получается, Федечку обманула?? А он, бедолага, так хочет твоему отцу понравиться…

– Никого я не обманывала. Федя меня в другое место на Новый Год пригласил! – начала было я оправдываться, а потом отряхнулась: какого хрена это вообще делаю! Психанула и многозначительно показала женщине на дверь. – И это не ваше дело. Если вы к боссу? Его на месте нет. Вернется через полчаса. Тогда и приходите. Нечего тут сплетни разводить и в чужое дело лезть.

Хмыкнув, женщина вскочила на ноги, подошла ко мне и обиженно швырнула толстую папку на стол. Я опешила, глаза едва не выпали из орбит.

– Не смей мне дерзить! – гордо отчеканила та, а затем тыкнула в папку. – А эти отчеты начальству передашь!

Женщина ушла, а я все переваривала сказанные ею слова… И тут до меня дошло! Баринов следит за сплетниками, даже камеру в их кабинет поставил личную, с качественной прослушкой. Не потому ли он вынес мне мозг недавно касательно женитьбы, что подслушал разговор о предложении? Не потому ли узнавал, с кем и где я буду Новый Год отмечать?

Устав от пустых догадок, я скоро набрала номер Феди. Сердце волнительно выпрыгивало из груди вечность. А точнее, целых три гудка, пока мужчина-таки не взял трубку.

– Привет, Лизонька! Заеду за тобой сегодня в семь вечера, – тут же радостно пропел тот. – У тебя все хорошо?

– Просто великолепно! – стараясь не выдавать внутреннего волнения, я говорила спокойно и размеренно. В голову пришла идея, как вывести разговор в нужное русло. – Представляешь, я вот сегодня хотела перед встречей с тобой поехать поздравить семью с Новым Годом…

– Прекрасная идея, – слишком уж активно ответил Федя, – могу с радостью составить тебе компанию!

–…Но они, оказывается, давно в Ниццу улетели и все праздники там будут. Как хорошо, что у нас с тобой планы, а то сидела бы одна! – продолжила я, как ни в чем не бывало, а на том конце провода послышалось учащенное дыхание.

В трубке зависла странная пауза.

– Да… – глухо протянул Федя. – Грустно…

– Почему грустно? – тут же отозвалась я. – Мы с родителями особо не близки. Я не участвую в их жизни, они мне ничем не помогают. Идиллия.

– А я думал… – неосторожно выпалил Федя, но тут же осекся и исправился: – Слушай, Лизонька, у меня тут проблема нарисовалась. Чуть позже тебя наберу, ладно?

Я лишь кивнула, связь тут же оборвалась. Не прошло и часа, как на телефон пришло сообщение от моего «жениха»: «Прости, Лиза. Вынужден тебя огорчить. Мой папа заболел, попал в больницу. Вынужден отменить наши Новогодние планы».

Все бы ничего, но как-то раз, во время совместного просмотра фильма, Федя незаметно для себя обмолвился, что никогда не знал своего отца.

****

Я молча положила отчет на рабочий стол босса и сделала три шага назад. Держала распахнутый блокнот, ручку наготове, но Баринов монотонно печатал что-то на ноутбуке. Казалось, он вовсе не замечал моего присутствия или очень умело игнорирует. Но я намеренно не уходила.

Наконец, мужчина перевел на меня удивленный взгляд, напряженно протянув:

– Что-то еще, Лиза?

Сглотнув ком, я уверенно кивнула:

– Жду новых поручений, Юрий Владимирович.

Тогда глаза начальника метнулись к циферблату:

– Пол десятого. Я ведь отпустил тебя еще два часа назад.

– Но я решила более тщательно изучить отчеты. Доделать некоторые дела и… – тыкнув ручкой в блокнот, я многозначительно выгнула бровь. – Готова к новой работе.

Баринов сузил глаза, отодвинул в сторону ноутбук и оценил меня как-то по-новому, будто пытаясь разгадать загадку: «Что же я такого задумала?».

– Нет, – кратко, четко произнес босс, подпирая лицо рукой и лениво пожимая плечами.

– А?.. – я даже растерялась. Кто бы мог подумать, что я когда-либо услышу нечто подобное от своего деспотичного, хладнокровного трудоголика начальника.

– У меня нет для тебя поручений, Лиза, – громко отчеканил каждое слово Баринов, будто пытаясь достучаться к умственно отсталой. – Иди отмечай Новый Год. Отпускаю до четвертого января.

– Но… – я растерялась, занервничала.

Нужно было срочно что-то делать! Все мои университетские подруги отмечали праздник либо со своими парнями, либо в близком кругу семьи, либо вовсе в другой стране. С родителями мы не общались, сестра предпочитала не знать о моем существовании. Наконец, Федя слетел. Я лучше самоустранюсь, чем останусь совершенно одна на все новогодние каникулы! Что может быть унизительнее? Полный отстой!

– Не пойму, – Баринов поднялся с места и, сняв с себя рабочий пиджак, направился к скрытой барной стойке. Судя по тому, сколько мужчина налил себе виски, сразу стало понятно – рабочий день у него тоже завершен, – на улице хлопьями сыплет снег, натуральная зима… Лучшее время, чтобы начать праздновать. А ты, Лиза, ищешь причину остаться на работе. Ты не заболела?

– Мне просто… – слова застряли комом в горле. Опустив взгляд, я не захотела увидеть осуждение и призрение, аля «Я был о тебе лучшего мнения!», когда скажу боссу, что меня все бортанули. – В общем, я буду одна на Новый Год. Совершенно одна.

– А Федя? – слишком поспешно уточнил начальник, словно этот вопрос волновал его больше остальных.

– Так что, – перейдя на серьезный тон, решила проигнорировать личный вопрос, – с радостью останусь в офисе. Уверена, у нас есть куча работы, которая…

Баринов без каких-либо комментариев отобрал у меня рабочий блокнот с ручкой и вложил в руку холодный бокал с вином. Когда он только открыть его успел?..

– Офис я закрываю в любом случае. Нечего тебе тут делать, – когда я встретилась глазами с Бариновым, он смотрел на меня решительно и серьезно. – Так что я предоставляю тебе два варианта на выбор, Елизавета.

По спине прошли мурашки… Он так смотрел на меня! Пробирая до костей! Словно видит и читает насквозь, как распахнутую книгу. Хотелось дотронуться до его небритости, разгладить пальцами морщину между глаз, а потом коснуться губ…

Я поспешно отряхнулась, вернулась в реальность:

– Какие?

Начальник повернулся к окну и указал пальцем на снежную бурю:

– Ты можешь отправиться в свою холодную пустую квартиру в гордом одиночестве. Уверен, ты даже елку не поставила. Заказать еду ты уже не успеешь… Поэтому, либо что-то вчерашнее, либо заветренный сыр с банкой пива из захудалого кругляка согреют твой Новогодний вечер под выступление президента…

Стоило только представить эту унылую картину, как меня тут же повело, скривило. Едва слезы из глаз не вырвались. «Как так вышло, что ты совершенно одинока?», – зазвенел жуткий вопрос в голове.

– Какой второй? – тут же перебила я начальника, не желая знать, чем дело кончится. Видимо, в конце рассказа, я должна была отравиться дешевым сыром, а мое никому не нужное тело обглодает соседский пекинес.

– Либо, – Баринов почему-то перестал дышать в напряжении, хоть и старательно делал вид, что в норме, – я могу взять тебя с собой в загородный дом. Там собираются мои университетские друзья, ничего такого. Ужин в уютном срубе, закуски, алкоголь, веселая компания. Естественно, номера раздельные и…

– Я согласна! – выпалила тут же, даже не дослушав. На губах была счастливая улыбка. Одному богу известно, какой камень спал с души от мысли, что я не останусь одна в один из самых душевных и романтичных праздников мира!

Я с удивлением наблюдала, как глаза мужчины превращаются в два огромных блюдца. Баринов явно не ожидал согласия. Тем более, такого скоропостижного. Видимо, решив, что ему послышалось, он продолжил уговаривать:

– Я обещаю никому не говорить, что ты моя секретарша. Это создаст некий неправильный образ и барьер.

– Вообще плевать! – фыркнула я, подумав: «Да хоть бабуля! Что может быть лучше праздника в веселой компании?». Прикинув в голове, я пожала плечами. – Пусть буду сексуальная тетушка. Идет?

Сделав внушительный глоток виски, мужчина рыкнул:

– Ну уж нет. Ты мне кто угодно, но не родственница, – его палец указал на дверь. – А теперь быстро на выход. Натягивай одежду, выезжаем сейчас же.

Благо, жила я рядом и «голой» в Новый Год не осталась. Баринов дал мне двадцать минут на сбор самых необходимых вещей. Водитель босса отвез нас не так уж и далеко, буквально тридцать минут езды от офиса. Небольшая база отдыха, где отдыхающие могут арендовать себе либо номер, либо целый отдельный коттедж. Юрий Владимирович предпочел второй вариант. Огромный сруб с шикарной наряженной елкой в гостиной, высотой в два этажа. Наши комнаты располагались так далеко, что при желании я могла никогда на встречаться с начальником. А еще, судя по количеству спален, Баринов мог помимо меня пригласить в поездку парочку отделов.

– Встречаемся у выхода через десять минут, – сверившись с ручными часами, мужчина удостоверился, что еще нет половины двенадцатого. – На наряжайся. Все мои друзья – деловые люди. И последнее, чего им хочется, выглядеть в семейный праздник, как на деловом обеде. Свитер, джинсы, минимум макияжа…

Я тут же кивнула, облегченно выдыхая. Нарядные платья у меня тоже ассоциировались с работой. А вот свитер с милым олененком надеть особо некуда!

– О, – уже почти выйдя из моей спальни, босс вернулся. Скривившись, он нехотя выдохнул. – Ты ведь понимаешь, что тебе придется называть меня по имени?

«Придется!», – я чуть не расхохоталась.

– Будет тяжело, но я переживу, – положа руку на сердце, саркастично подметила я. Когда мужчина почти ушел, я вдруг вспомнила главное. Бросилась к чемодану и достала оттуда красный свитер с зеленой елочкой. Баринов недоуменно замер, стоило буквально всунуть ему в руки подарок. – С Новым Годом, начальник!

Мужчина замер, застопорился. Потом выдохнул, словно все понял:

– Купила Феде, но…

– Нет! – скривилась я, начиная злиться. – Это изначально вам.

– Ты купила мне свитер… – он то ли спрашивал, то ли сам себе констатировал… Я даже не была уверена, что говорил он со мной, но все же зачем-то пояснила:

– На самом деле это я сама связала, – сердце в груди бешено вырвалось, а голова почему-то позорно кружилась. – Много месяцев ушло. Тот, что у вас в руках – седьмая попытка. Но все вышло, ура!

– Ты и размер знаешь… – он захрипел, между бровей залегла глубокая морщина.

– Конечно, – я искренне не понимала, почему он держит свитер так, словно вот-вот он взорвется. Буквально боится развернуть и взглянуть на рисунок! – Я ведь постоянно вашу одежду отвожу в химчистку.

– И цвет… – сжав плечики двумя пальцами, Баринов осторожно развернул свитер и покрутил перед носом.

– Ага, – я замерла в предвкушении: понравилось или нет? – Я заметила, что вы канцелярию и всякие мелочи закупаете красные. Решила рискнуть.

Он долго смотрел на этот свитер, едва дыру не протер. Гробовая тишина длилась, казалось, вечность. Потом, видно очнувшись, он вдруг посмотрел на меня. Распахнул губы, явно пытаясь что-то сказать. Но почему-то не смог. Лишь сдавленно прошептал:

– Угу…

После чего развернулся и ушел, даже не прикрыв за собой дверь. Пребывая в полном недоумении, я быстро собралась и выскочила в коридор, где ждала Баринова. Впервые в жизни он куда-то опаздывал!

Когда мужчина вышел, я забыла, как дышать. Его густые темные волосы были затянуты в высокий жгут, на ногах – зимние кроссовки, а синие джинсы отлично смотрелись на фоне подаренного мною красного свитера. Удивительно, но даже зеленая елочка на Баринове смотрелась брутально и мужественно.

Зал, где компания босса запланировала отмечать Новый Год, представлял из себя некую уютную современную хижину-сруб. Деревянные столы и стулья. Приличное количество широких окон по периметру ресторана. Минимум украшений. Если какие-то изредка и встречались, то являлись либо специальными декоративными мини-коврами, либо нарисованными от руки минималистичными картинами, или, на худой конец, предметами старинного быта: ложки, вилки, блюдца. По среди зала – огромная живая ель с тысячами огоньков, отдающая чарующий аромат на всю округу! В общем, самый настоящий рай человека, уставшего от шумного города.

Все места в зале были заняты. Официанты в белых костюмах и красных передниках метались, как сумасшедшие. Атмосфера праздника попала в самые легкие сразу, стоило только переступить порог заведения.

– Ты ведь не обидишься? – лукаво шепнул мне на ухо Баринов.

Я перевела на него напряженный взгляд:

– На что именно?

– Сейчас увидишь… – мягко положив ладонь на мою талию, начальник повел меня в другой конец помещения. Там были составлены три стола, под верх забитые простой, но явно вкусной домашней едой: «селедка под шубой», «мимоза», «оливье», гусь с яблоком, самодельные колбаски и многое другое. Мое сердце напряженно забилось, когда Баринов многозначительно покашлял в кулак, и все в компании затихли. – С Наступающим! Мы вам с моей девушкой не мешаем?

Я вздрогнула, подняла на мужчину ошарашенный взгляд. Бабочки в животе заплясали, по телу волной проползли мурашки… Он смотрел на меня так нежно и чувственно, будто мы и вправду пара. Будто все это по-настоящему. Почти сразу я вспомнила, что это лишь игра. Так проще для всех. Не скажет ведь он друзьям, что притащил на праздник не пойми кого.

– Вы вовремя, – отозвалась милая блондинка, протянув мне маленький желтый листик и черную ручку, – самое время девочкам придумывать желания. Скоро куранты!

– А мы, парни, – многозначительно подмигнул Баринову мужчина, по-свойски прижимающий к себе блондинку, – пока проводим старый год.

Компания Баринова оказалась на редкость душевная и простая. Они встретили нас так тепло, словно близких родственников. Видеть улыбающегося, расслабленного и непринужденного босса Юрия Владимировича казалось мне чем-то чудным. Будто что-то настолько обычное в его исполнении невозможно. Дико. Но, черт его дери, так прекрасно и… Сексуально!

– А теперь салют! – шел только первый час нового года, как мужчины резко повыскакивали и потащили своих дам на улицу.

Незаметно, словно так и нужно, Баринов переплел наши пальцы и повел на улицу. Салют длился около часа, за это время я успела порядком окоченеть. Заходить обратно в ресторан катастрофически не хотелось, до нашего коттеджа было идти прилично, поэтому я налегала на алкоголь. Мои новые знакомые девочки никогда не оставляли бокал пустым.

– Понравился? – с широкой улыбкой спросил Баринов, вернувшись наконец с пригорка. Тут его взгляд упал на мои пританцовывающие ноги, красный нос и почти пустой бокал. Он потускнел. – Черт… Я не подумал, что надо теплее одеваться.

Перехватив мой бокал, он «случайно» опрокинул его на снег. Видимо, со стороны я выглядела уже слишком поддатой, и таким образом мужчина решил избавить меня от бокала, не привлекая к этому внимание друзей. Стащив с себя шапку и куртку, Баринов натянул их поверх моих.

– Почему внутрь не зашла? – быстро растирая мои руки, спросил тот.

– Тут очень хорошо… Не хотела ничего пропустить… – не скрывая улыбки, я не могла оторваться от Баринова. Сейчас, когда мозг окутала алкогольная дымка, чувства к мужчине вспыхнули с новой силой.

– Брось, – начальник закатил глаза и фыркнул, – могу представить, какие банкеты закатывал твой папочка.

Вдруг резко стало грустно до безумия, на глаза нахлынули слезы. Опустив лицо, я попыталась сделать вид, что разглядываю снег:

– Мы дома никогда не праздновали Новый Год. По-семейному, в смысле. Папа считал это не выгодным. Пустой тратой денег. А мама… Она делает, как папа прикажет. Потом, конечно, были праздники с одногруппниками, но такого… – Баринов сжал мой подбородок, заставляя все же взглянуть ему в глаза. Мужчина казался мне встревоженным, задумчивым. – Такого уютного, как этот, никогда!

Я не могла сказать Баринову всю правду, хотя безумно хотелось. Не снег делал этот праздник особенным. Не коттедж, сруб, веселая копания, вкусный стол и даже не салют. Только он! Такой заботливый, непосредственный… Бросающий на меня полные обожания взгляды. Пусть и лживые, но все же…

– Прости меня, Лиза, – скривившись, прохрипел мужчина.

Я опешила, задумалась и тут до меня дошло:

– За то, что представили всем девушкой? Не вижу в этом ничего страшного. Мы взрослые люди.

– Нет, – тряхнув головой, босс глубоко вдохнул. Рука, все еще сжимающая мой подбородок, нежно погладила щеки, губы… – Прости, что когда-то с плохим умыслом использовал тему твоих отношений с отцом. Я ведь прекрасно знал, что отношения у вас не фонтан. Просто не догадывался, какая он отпетая мразь.

– Ну, – я робко усмехнулась, – я тоже не ангел, знаете…

– «Знаешь», – поправил меня Баринов. – Забыла?

Я почему-то рассмеялась. То ли шампанское в голову ударило, то ли было так сильно безгранично хорошо. И он тоже улыбался. Так чисто и непосредственно. Совершенно не замечая, как его густые волосы покрываются снегом, а красный свитер становится мокро-белым.

– Ты безумно красивая, – едва слышно прошептал он, и я задрожала, ком застрял в горле. Мир вокруг перестал существовать. Только его глаза. И губы, лениво шевелящиеся. – Словно не настоящая. Знаешь?

Мысли путались. Даже алкоголь в крови не помог справиться с волнением. Сглотнув ком, я выпалила первое, что пришло в голову:

– Я ведь здесь, перед тобой. Стоит только протянуть руку и…

Его губы накрыли мои уверенно и дерзко. Словно мужчина долго пытался сдержаться, но не смог. Не судьба. Мягкий горячий язык трепетно и нежно сражался с моим. Я не помню, чтобы когда-то целовалась так неистово, жадно. Только сейчас, когда Баринов вжимал меня в себя, я поняла, как чертовски сильно хотела этого. Как скучала по мужчине. По его идиотским шуточкам, горячим взглядам, заботе, желанию… По нему. Такому, какой он есть.