Мой любимый босс

3

В последующие полтора часа Кэтрин узнала от Адриана много такого, что дало ей пищу для размышлений, и эти размышления касались не только издания независимой газеты и проблем, связанных с ним.

Как глупо, думала она. Адриан старательно посвящает меня во все тайны подготовки и выпуска местного еженедельника, а я никак не могу сосредоточиться. Она постоянно ловила себя на том, что думает об Адриане Челтенхеме не как об издателе и своем начальнике, а как о мужчине, и это ужасно отвлекало и мешало ей.

Адриан между тем поведал ей обо всех тех нечестных, а порой и откровенно гнусных уловках и приемах, с которыми ему приходится сталкиваться. Как его соперник, владелец «Портлендского вестника», как-то снизил расценки на рекламу и, работая себе в убыток, сбил расценки «Городских новостей»; как рекламодателям приходит ложная информация о том, что Адриан якобы принимает рекламные объявления от конкурентов по более низким расценкам, чем у них самих; как кто-то попытался напечатать в «Городских новостях» письма редактору, используя имена реальных людей, взятых наобум из телефонного справочника. Если б затея удалась, это вызвало бы серьезные осложнения у руководства с законом.

Хотя Кэтрин живо интересовало все, что Адриан рассказывал, ее все время отвлекало то, что он сидел так близко от нее и, протяни руку, она могла бы коснуться его.

Когда Адриан объяснял ей некоторые из ежедневных рутинных проблем, связанных с выпуском газеты, она не могла думать ни о чем, кроме его низкого, завораживающе приятного баритона. Когда он признавался Кэтрин, что, несмотря на процветание, у него долгов выше крыши, она тонула в сверкающих темных глубинах его глаз.

Все в этом мужчине восхищало ее. Когда он со знанием дела располагал на странице статьи и объявления, Кэтрин думала о том, что бы почувствовала, если он бы сейчас повернулся и поцеловал ее. Когда он говорил, его рот почти невыносимо искушал ее. Его улыбка завораживала, а твердые губы внушали такие фантазии, о которых раньше она даже помыслить не могла. Тем более на работе. Тем более в отношении своего начальника. Даже исходивший от него аромат – сочетание терпкого мужского лосьона и свежести – казался колдовским, иначе не назовешь то пьянящее, хмельное действие, которое оказывал на нее Адриан Челтенхем, владелец газеты и ее непосредственный начальник.

Никогда раньше Кэтрин не испытывала такого сильного, такого с трудом контролируемого возбуждения. Год назад она была помолвлена, но ее жених, Гарри Баррет, не внушал ей такого сильного чувства, как этот мужчина, с которым она знакома всего несколько часов. Ни разу Гарри не вызвал в ней желания и потребности довериться ему. Ни разу она не позволила себе быть с ним совершенно открытой, полностью убрав те защитные барьеры, которые воздвигла вокруг себя. Сейчас же, рядом с Адрианом, она чувствовала себя так, словно знает его не несколько часов, а всю жизнь.

Даже когда Кэтрин в конце концов разорвала помолвку под предлогом того, что Гарри чересчур поглощен своей карьерой топ-менеджера в крупной американской компании по производству бытовой техники и не уделяет ей достаточно времени для укрепления и упрочения их отношений, она, конечно, была опечалена, что все так вышло, но, безусловно, не сломлена этим.

В действительности Кэтрин даже почувствовала облегчение. Гарри – интересный человек, и она испытывала к нему достаточно серьезные чувства, убедив себя, что, если они поженятся, этот брак будет успешным. Но с того момента, как Гарри надел ей на палец кольцо в честь их помолвки, ее начали преследовать сомнения в правильности принятого решения. Они с Гарри были хорошими друзьями, у них было много общего, но в их отношениях не было той искры, которая постоянно проскакивает между влюбленными. В конце концов Кэтрин поняла, что не может выйти замуж за Гарри. Наверняка их брак был бы приятным и удобным, но едва ли счастливым. А разве смысл замужества не в счастье?

Однако она еще некоторое время медлила, колебалась, взвешивала все «за» и «против», не в состоянии на что-либо решиться. В какой-то момент она убеждала себя, что должна довериться замечательному человеку, иначе никогда не устроит личной жизни, но уже в следующий возражала самой себе, убеждая прислушаться к внутреннему голосу, который говорит ей, что она поспешила.

Кэтрин представляла, как постепенно станет походить на свою мать, как будет проводить все время в лихорадочных, но тщетных попытках угодить человеку, чьи непомерно высокие требования просто невозможно удовлетворить. В конце концов она решилась на разрыв, и Гарри повел себя благородно, когда она объявила, что передумала.

Возможно, он даже остался мне благодарен, с горечью заключила Кэтрин. Потому что, как только над ними перестало витать ужасное видение брака, они снова стали прежними друзьями.

– А какое прозвище дал вам Ромео? – ворвался в ее мысли Адриан.

– Простите, что? – Кэтрин поспешила вернуться в настоящее.

Адриан сделал глубокий вдох и медленно выдохнул в попытке удержать в узде охватившее его возбуждение, которое уже становилось привычным в присутствии Кэтрин. Ему ужасно хотелось узнать, что означает ее выразительный взгляд, и в то же время он был рад, что не знает этого. Он всеми силами пытался противостоять почти невыносимому желанию близости с этой женщиной. Но он прекрасно понимал, что, какие бы чувства ни испытывал, он не может дать им волю, ибо компания в данный период требует всех его сил, всего внимания, а отношения с женщиной, даже такой милой и умной, как Кэтрин Крэнфилд, будут отвлекать его. Мешать.

– Я спросил, как назвал вас Ромео. Он ведь всем дает прозвища, – повторил Адриан. – Меня он называет Черпаком, потому что я газетчик и выуживаю всевозможные новости и сенсации, а вас?

– А меня он окрестил Тростинкой, а мою подругу Сладкоежка за то, что она ужасно любит сладкое.

Тростинка. Что ж, Ромео, как всегда, точно подметил. Кэтрин и в самом деле стройная как тростинка. У нее тонкая талия, длинные ноги, округлые бедра, а грудь не слишком большая, но и не маленькая. Как раз такая, чтобы уместиться в его ладони…

Адриан сглотнул. Атмосфера в небольшой комнате ощутимо накалилась.

– Что ж, это прозвище вам подходит.

Кэтрин напряженно улыбнулась, в эту минуту больше всего желая, чтобы он либо перестал на нее так смотреть, либо уже наконец сделал что-нибудь.

– Кэтрин, – хрипло выдавил Адриан, уже больше не уверенный, что так уж важно сдерживать то взаимное притяжение, которое возникло между ними. – Кэтрин…

– Да? – чуть слышно откликнулась она, замерев в ожидании. Вот сейчас он протянет руку и коснется ее, и тогда…

Желание и сила воли отчаянно боролись в Адриане, и в этой суровой схватке воля все-таки победила.

– Давайте я покажу вам, где какую рекламу предпочтительнее поместить, – наконец закончил он деловым тоном.

– Да, конечно. – Кэтрин старалась не выдать своего разочарования, делая вид, что больше всего на свете ее интересует все, что связано с составлением номера.

Но ведь так оно и есть, твердила она себе. Или по крайней мере должно быть. Разве я пришла в «Городские новости» не для того, чтобы научиться всему, чему только можно научиться?

Разумеется, для этого, и ни для чего больше.

Кэтрин вздохнула с облегчением, когда две сотрудницы, которые составляли в штате небольшой газеты производственный отдел, наконец пришли. Обеим было лет примерно по сорок. Одна, Сара Браунинг, была низенькой, пухлой и по-матерински заботливой, а ее коллега, Холли Майклз, худой и язвительной. Обе женщины принесли с собой ощущение повседневной реальности, разрядив чувственную атмосферу, которая сводила Кэтрин с ума.

– Эй, посмотрите-ка, кто вернулся, – добродушно усмехнулась Сара, увидев Адриана за рабочим столом.

– И как раз вовремя, – присовокупила Холли с улыбкой. – Кэтрин, конечно, поступила благородно, сказав Реджи, что сама справится с этой работой, но с непривычки это все-таки многовато.

Сара посмеиваясь включила компьютер на своем столе.

– Ну, Адриан, я могу сказать только одно: мне очень приятно видеть, что ты занялся настоящим делом, а не носишься по всей стране, угощая дорогими обедами и вином крупных шишек-рекламодателей.

Адриан лишь улыбнулся, продолжая работать.

Вот тебе и диктатор, с удивлением подумала Кэтрин, сразу почувствовав, что Адриан член общей, дружной команды. Обе женщины разговаривали с ним совершенно на равных, словно он был не их боссом и владельцем газеты, а таким же простым работником, как и они. Впрочем, впечатление о нем как о властном автократе возникло у нее вчера, и то лишь мимолетно. Сегодня он вел себя с ней иначе. Кроме того, был бесконечно терпелив, как бы медленно ни шла у нее работа.

Около десяти Адриан встал, потянулся и зевнул. Кэтрин поспешно отвела глаза, стараясь не замечать, как мощные мышцы перекатываются под рубашкой.

– Думаю, с остальным вы уже сами справитесь, Кэтрин, – сказал он, наводя порядок на столе. – А я пойду к себе в кабинет и сделаю пару звонков. – И наклонившись так, чтобы слышала только она, добавил: – В частности, хочу позвонить в свой банк и рассказать управляющему о слухах, о которых поведал тебе Ромео. Если мой банкир об этом еще не знает, то пусть услышит это от меня. А если знает, то, может, сумеет помочь проследить, откуда они исходят.

Кэтрин непроизвольно вздрогнула, когда почувствовала, как теплое дыхание Адриана ласкает ее кожу возле уха.

Заметив легкую дрожь, пробежавшую по ее телу, Адриан резко выпрямился. Его бросило в жар. Он понял, что вплотную приблизился к опасной черте коснуться губами ее шеи, чувствительной кожи за ухом.

– Вы… вы ведь теперь справитесь, верно?

– Да-да, конечно справлюсь, осталось совсем немного. Огромное спасибо вам за помощь, Адриан. – К своему полному расстройству, Кэтрин поняла, что ей будет не хватать Адриана и дело даже не в помощи, а в самом его присутствии. Несмотря на сексуальное напряжение, возникшее между ними, ей приятно находиться с ним рядом.

А Адриан, шагая к своему кабинету, гадал, как долго они смогут бороться с их обоюдным желанием. Только со своим желанием он бы справился, но справится ли он с желанием Кэтрин?

Адриан занимался разбором входящей корреспонденции, работая как машина: брал, читал, откладывал…

Когда на глаза ему попался документ, отпечатанный на двух страницах, он вначале не поверил своим глазам. Пришлось вернуться к началу и перечитать написанное еще раз.

Он резко отодвинул свой стул, встал и, выйдя из кабинета, решительно направился в производственный и редакторский отдел. Адриан чувствовал себя так, словно его ударили ногой в живот. Единственное, что было ему пока известно, это что не все кусочки мозаики встают на свои места и что таких нестыкующихся элементов обрушилось на него в последнее время что-то уж слишком много.

Кэтрин стояла у своего стола, думая о том, что уже почти полдень, а у нее в желудке только чашка кофе и пирожок. Надо пойти чего-нибудь перекусить, а потом она обещала помочь Саре просмотреть корректуру, потому что уже давно закончила свою работу.

Прошло уже два часа после того, как Адриан ушел к себе, и она уже успела соскучиться… Кэтрин резко оборвала себя на этой мысли, не дав ей до конца оформиться. Однако, когда Адриан вошел в кабинет, неуверенно улыбнулась, надеясь, несмотря на все разумные доводы, что босс пригласит ее на ланч.

– Кэтрин, зайди, пожалуйста, на минутку ко мне в кабинет, – резко бросил Адриан и, не дожидаясь ответа, развернулся и быстро вышел.

– Да, конечно. – Кэтрин положила на стол гранки и с готовностью последовала за начальником, не понимая, что могло случиться. Она лишь надеялась, что у газеты не возникло каких-то новых осложнений или неприятностей. Однако по хмурому выражению его лица можно было предположить, что без этого все же не обошлось. Кэтрин беспокоилась за Адриана и за газету, но ее согревала мысль, что он доверяет ей. – Что случилось? – спросила она, входя в кабинет владельца «Городских новостей». Адриан стоял в нише у окна и не обернулся, когда она вошла, но Кэтрин видела по его позе, что он напряжен. – Что стряслось, Адриан?

Он повернулся к Кэтрин и смерил ее холодным пронзительным взглядом темных глаз.

– Это ты мне скажи.

Кэтрин нахмурилась – она ничего не понимала. Адриан ужасно зол – и, как оказалось, на нее! Но за что? Чем она прогневила его? Вот уже почти час, как она справилась со своей работой, правда с его помощью, но тем не менее. Может, она допустила какую-то ужасную, непростительную ошибку?

– Я бы хотел услышать, – он вскинул правую руку, и Кэтрин только теперь заметила, что он держит в ней какие-то бумаги, – почему Кэтрин Крэнфилд, журналистка с таким послужным списком, пришла работать в «Городские новости», маленькую газетку местного масштаба.

Кэтрин в растерянности молчала. Она видела, что ее босс сейчас находится не в таком состоянии, чтобы поверить тому, что она ему расскажет. Совершенно очевидно, что он, прочтя послужной список, заподозрил ее в скрытых мотивах, которые побудили ее устроиться на работу в «Городские новости». Они, эти мотивы, и в самом деле были, только совсем не те, что он подумал.

– С каким послужным списком? – умудрилась спросить она его почти спокойно. – Вы что, подозреваете, что он поддельный? Но вы можете прямо сейчас проверить все мои рекомендации по телефону, а я оплачу счета за междугородние переговоры.

– Я уверен, что Реджи тщательно проверил все ваши анкетные данные и рекомендации, – проворчал Адриан. До него только теперь стало доходить, что он действовал чересчур импульсивно, не дав себе труда все как следует обдумать. Он не вполне понимал свои чувства, но знал, что многое отдал бы, только бы его подозрения в отношении Кэтрин Крэнфилд не подтвердились. – Просто объясните мне. Зачем человеку с вашей квалификацией работать помощником редактора в такой маленькой, захудалой газетенке, как моя. Как это понимать? На мой взгляд, это лишено всякого смысла.

– Вы говорите ужасные вещи! – вспылила Кэтрин, оскорбленная тем, как Адриан отозвался о своей газете. – «Городские новости» вовсе не захудалая газетенка. Это очень хорошее, серьезное издание. Она поднимает проблемы пусть и местного масштаба, но тем не менее они очень важны для людей, живущих тут. Газета служит на благо жителям Портленда.

– Ну разумеется, кому об этом лучше знать, как не вам, – отрезал Адриан, борясь с собой и не позволяя словам Кэтрин в защиту его газеты смягчить или отвлечь его. Он пока еще не разобрался, ведет она себя искренне или просто очень умно, и это незнание разрывало его на части сильнее, чем хотелось бы признаться. Ему самому все это казалось чистейшим безумием. Они ведь едва знакомы, так почему же его так волнует, что он мог обмануться в Кэтрин Крэнфилд? – Вы работали в качестве независимого журналиста и штатного сотрудника в нескольких крупных изданиях Сиэтла, – продолжил Адриан, ненавидя свой цинизм, который питал его сомнения в отношении Кэтрин, и свою уязвимость, из-за которой ему так отчаянно хотелось поверить в ее лояльность. – Я знаю, сколько вы здесь получаете, Кэтрин. Это же мелочь.

Кэтрин сложила руки на груди и гневно воззрилась на него.

– Это не так. Для местного издания вы платите совсем неплохо.

– Вот именно, для местного, – повторил Адриан, в волнении взъерошив волосы. – Но для чего вам было устраиваться на работу в маленькую местную газетку? Да вам вообще не надо было работать в газете, ведь здесь написано, – он потряс листками, все еще зажатыми в руке, – что вы работали по контракту в администрации Сиэтла в качестве консультанта по составлению выступлений и по связям с общественностью. – Адриан всматривался в лицо Кэтрин, словно пытаясь разглядеть то, что скрывалось от его взгляда. – Обычно люди не спускаются с такого уровня карьеры, не имея на то веской причины.

– А с чего вы взяли, что у меня такой причины нет? – ровным голосом проговорила Кэтрин. – Я все объяснила мистеру Хардвику, когда пришла устраиваться на работу. Его мое объяснение удовлетворило, но, возможно, для вас оно не покажется достаточно убедительным.

– Что ж, попробуйте объяснить и мне, – сказал Адриан. Он поймал себя на том, что готов приветствовать любое объяснение, лишь бы оно развеяло его подозрения в отношении Кэтрин.

– Знаете, мистер Челтенхем, я почти пять часов проработала, не поднимая головы, и получала удовольствие от каждой секунды своей работы. – Ее голос на секунду сорвался, но она прокашлялась и, взяв себя в руки, продолжила: – Но сейчас я хочу есть и испытываю огромный соблазн сказать вам, уважаемый босс, что вы можете сделать с этой своей работой. Сейчас я собираюсь пойти и выпить чашку чаю с бутербродом, немного успокоиться, а потом уж буду решать, стоит ли продолжать бороться за ваше доверие или лучше уйти в какое-то другое место, где меня не будут подозревать на каждом шагу бог знает в чем.

Кэтрин направилась к двери, убежденная, что ее работе в «Городских новостях» пришел конец. Даже если она не подаст заявление об уходе – а в этот момент она твердо решила уйти, – Адриан, вероятнее всего, сам уволит ее. Она только что дала ему для этого прекрасный повод, отказавшись отвечать на его вопросы. Обычно Кэтрин была более сдержанна, но Адриан своими подозрениями разозлил и обидел ее.

– Вы очень независимы, мисс Крэнфилд, – сказал Адриан, когда Кэтрин взялась за ручку двери.

Она остановилась и оглянулась.

– Я стараюсь быть такой. Независимость очень важна для меня. Может быть, важнее, чем что-то другое. – Она поспешно отвернулась и вышла из кабинета, чтобы он не заметил слез, выступивших у нее на глазах.

Сам факт того, что она готова была расплакаться, потряс Кэтрин. Еще маленькой девочкой она поняла, что слезы беспомощны и унизительны, и уж конечно она никогда не позволяла себе роскоши плакать на работе. Никогда у нее даже желания заплакать не возникало, хотя ей приходилось выдерживать немало битв с самыми суровыми, жесткими и несговорчивыми акулами газетного бизнеса. И вот теперь она чуть не расплакалась перед владельцем «Городских новостей». Такая слабость казалась ей непростительной, и она понимала, что причиной этого был даже не их конфликт, а сам Адриан Челтенхем. А это значит, что надо исключить этого человека из своей жизни как можно быстрее, и точка.

Адриан, застыв перед окном, слышал, как каблуки Кэтрин простучали по коридору, а потом входная дверь открылась и закрылась. Кэтрин ушла. Он, словно в каком-то трансе, смотрел, как она торопливо сбегает вниз по ступенькам.

Внезапно его словно током ударило, и он понял, какую глупость совершил. И зачем он как безумный накинулся на Кэтрин из-за такой нелепости, как ее слишком высокая квалификация? И в чем он ее заподозрил? Если б ее внедрили в число его сотрудников, чтобы вредить газете, она бы наверняка представила такой послужной список, который казался бы подходящим и не вызвал никаких сомнений, разве не так?

И потом, Реджи, его главный редактор, решил взять Кэтрин на работу, несмотря на те вопросы, которые, несомненно, возникли у него, а ведь Реджи закоренелый скептик и никогда ничего не принимает на веру.

Хуже того, ему даже не хватило ума поблагодарить Кэтрин за огромную работу, проделанную ею для того, чтобы номер вышел в срок и без задержек. Да, конечно, он помог ей, но Кэтрин наверняка справилась бы и без него. Она справилась бы, даже если бы ей пришлось работать всю ночь.

Поделом мне будет, если я потеряю такого сотрудника, сказал себе Адриан, выйдя из оцепенения. И бросил послужной список Кэтрин на свой рабочий стол. Он выскочил из кабинета и помчался вслед за Кэтрин.

Адриан нагнал ее через два квартала и схватил за руку, пытаясь остановить.

Он неожиданности Кэтрин резко развернулась и замахнулась сумочкой, намереваясь ударить его. К счастью, он вовремя увернулся.

– Ох, это вы! – испуганно воскликнула Кэтрин, осознав, что чуть не стукнула своего пока еще начальника. Ей и в голову не могло прийти, что Адриан бросится ее догонять. – Я думала, это какой-то хулиган. Простите, ради бога!

Адриан усмехнулся.

– Думаю, я это заслужил. – Лицо его вновь стало серьезным, он озабоченно сдвинул брови. – Это я должен просить у вас прощения, Кэтрин. Простите, что не сказал вам, как высоко ценю то, что вы сделали для выхода номера в срок. Не каждый на вашем месте взялся бы выполнить такой объем работы за столь короткий срок. – Осознав, что все еще держит Кэтрин за руку, он медленно разжал пальцы и отпустил ее. – Простите, что набросился на вас вот так, не подумав. Я вел себя ужасно глупо, и мне очень жаль. Мне жаль, Кэтрин, что я стал таким циничным и никак не мог поверить, что такой высококвалифицированный работник, как вы, мог захотеть работать в нашей маленькой газете без каких бы то ни было скрытых мотивов. – Он откашлялся, затем продолжил: – Я не стану вас винить, если вы теперь уйдете, но мне бы этого очень не хотелось. Если вы простите меня, то мы начнем все сначала.

Кэтрин улыбнулась в ответ. Простить Адриана оказалось совсем не сложно. В действительности она не считала его виноватым. Он сейчас переживал трудности, против его газеты велся саботаж, и неудивительно, что он стал чересчур подозрительным и недоверчивым.

Дело было даже не в нем, а скорее в ней самой. Час за часом, минута за минутой Кэтрин все больше убеждалась, насколько беззащитна перед Адрианом. Она никогда не испытывала ничего подобного и теперь не могла понять, нравится ей это или нет.

И все же Кэтрин не могла даже вспомнить, когда ощущала такую полноту жизни, чем в тот момент, когда впервые заглянула в карие бездонные глаза Адриана и ощутила его прикосновение. Неужели она такая трусиха, что боится разобраться в том, что с ней происходит? Неужели так боится обжечься, что отказывает себе в приятном тепле?

– Мне кажется, Кэтрин, вы колеблетесь. – Адриан сделал глубокий вдох и решил рискнуть, апеллируя одновременно к чувству юмора и чувству справедливости Кэтрин. – Смею ли я напомнить, что было бы не вполне честно с вашей стороны уйти из газеты сейчас, когда человек, нанявший вас, лежит больной и рассчитывает на вашу помощь? Помните, что вы работаете на Реджи. Я просто издатель, временно занимающий чужое место, поэтому и путаюсь у всех под ногами до возвращения главного редактора, который непременно выдумает какой-нибудь предлог, чтобы выставить меня за дверь.

– Конечно, Адриан. Просто издатель, – рассмеялась Кэтрин.

– Идемте пообедаем, – предложил Адриан. – Обещаю, что постараюсь больше не делать скоропалительных выводов и не вести себя как тиран.

– Это приказ? – насмешливо поинтересовалась Кэтрин, прекрасно понимая, что не сможет отказать ему.

Адриан несколько долгих мгновений смотрел на нее, потом медленно покачал головой.

– Нет, Кэтрин, это не приказ. Это просьба. Я приглашаю вас на ланч.

– Тогда я с удовольствием принимаю ваше приглашение… – Она секунду помолчала и добавила со значением: – Босс.

Адриан сделал вид, что не обратил внимания на последнее слово, но мышцы его лица заметно расслабились и он почувствовал себя так, словно тяжелый груз свалился у него с плеч.

Кэтрин ожидала, что Адриан поведет ее в «Ромео и Джульетту», чтобы подробнее расспросить Ромео про те слухи, о которых она рассказала ему утром, но была приятно удивлена, когда он предложил взять еду на вынос и пойти в парк, где стояли столики для пикников.

– Сегодня замечательная погода, и было бы жаль терять такой чудесный день. Что скажете? – В голосе Адриана прозвучал мальчишеский энтузиазм. – Какую кухню вы предпочитаете: английскую, греческую, мексиканскую или, быть может, итальянскую?

– Я думаю, пикник – отличная идея, а что касается еды, то мне все нравится, я не слишком привередлива. Лишь бы было вкусно, – ответила Кэтрин и улыбнулась, поражаясь происшедшей перемене в Адриане. Из разгневанного, сурового и подозрительного начальника он превратился в милого, дружелюбного, очаровательного собеседника и спутника. Может, они с Дженифер ошибались насчет вулкана?

В конце концов они решили взять пиццу и крабовый салат в маленьком семейном кафе, которое любил посещать Адриан, потом пришли в парк, где нашли свободный столик, стоявший в окружении пахучих кустов жимолости и еще каких-то цветущих растений, названия которых Кэтрин не знала.

Выбранное ими романтическое место располагало к отдыху. Находясь в стороне от наиболее оживленных участков парка, оно давало ощущение покоя и уединения. На лужайке неподалеку молодежь играла в мяч, тишину изредка нарушала музыка, лившаяся из радиоприемников, а звуки скользивших по асфальтовым дорожкам парка роликовых коньков сопровождались смехом подростков. Но все это лишь усиливало впечатление Кэтрин, будто время замедлило свой бег и полная умиротворенность окружает их. Слабый освежающий ветерок нежно касался ее волос, ласкал кожу, теплые солнечные лучи приятно согревали, проникая в каждую клеточку тела, а в аромат кустарников вплетались запахи летних цветов. Даже пицца с ветчиной и анчоусами имела какой-то особый вкус, как приготовленная заботливыми руками домашняя еда, а в банках колы, которую они пили, казалось, было больше пузырьков, чем обычно.

Интересно, почему сегодня мне все кажется таким необычным, таким исключительным? – недоумевала Кэтрин. Наверное, виной тому чудесная погода, прекрасный парк… или, может, мужчина, который сидит со мной рядом?

Несмотря на подводные течения и недоговоренности, из-за которых ее разговор с Адрианом все же был немного неловким и неестественным, она испытывала необычайное удовлетворение. Даже умиротворение.

Возможно, даже слишком большое, заключила Кэтрин, жуя кусок пиццы и запивая колой. Но еще рано расслабляться. Как бы то ни было, они еще не выяснили все вопросы до конца. А пока этого не произойдет, их отношения не смогут быть искренними и честными. Поэтому она вернулась к вопросу о своем послужном списке.

– Вы правы, Адриан, я и вправду могла получить работу в какой-нибудь крупной газете или другом издательстве, – сказала Кэтрин. – И у меня были предложения, но я отказалась от них сразу же, как только приехала. Сам масштаб крупных изданий меня не привлекает, скорее даже наоборот – отталкивает. Мне довелось раньше работать в двух таких газетах, и атмосфера, которая царила там, показалась мне… ну, не знаю, бездушной, что ли. Какая-то бесконечная суета и равнодушие. Равнодушие к общему делу. – Она помолчала, подбирая слова, чтобы точнее выразить свою мысль. – Как будто никто не считает, что делает что-то важное, что-то значительное.

– По-видимому, начиная свою журналистскую карьеру, вы думали, что сможете изменить мир, – улыбнулся Адриан. – А потом обнаружили, что даже самая сенсационная статья мало что меняет.

Кэтрин облегченно улыбнулась. Она надеялась, что Адриан поймет ее, и он действительно понял.

– Поэтому я стала обращать внимание на небольшие издания, которые работают на более узкий круг читателей, – продолжила она. – Я думала, может, журналист что-то способен изменить хотя бы на этом уровне. Но большинство маленьких газет главным образом занимаются рекламой товаров и магазинов. – Кэтрин сделала паузу. Ей еще предстояло рассказать Адриану самое главное, и она не была уверена, как он воспримет ее слова. – Дело в том, что я задумалась, как с пользой использовать появившиеся у меня деньги – небольшое наследство мне досталось от умершей бабушки, к тому же я сама откладывала из большой зарплаты, которую получала по правительственному контракту, продавая ему свою душу весь прошлый год, плюс неплохие инвестиции, которые я сделала по совету знающих людей.

Итак, я решила заняться тем, чего на самом деле хотела. А хотела я свою собственную – пусть даже совсем крошечную – газету, с помощью которой я могла бы поднимать животрепещущие проблемы, волнующие всех и каждого. Газету, к голосу которой постепенно стали бы прислушиваться. Но я очень плохо представляю, как выпускают еженедельники, поэтому решила набраться опыта. И совершенно случайно мне повезло – я попала в одну из лучших газет.

Адриан несколько секунд с недоверием смотрел на Кэтрин, а потом откинул голову и расхохотался.