Мой любимый босс

9

Адриан находился на полпути к строительной площадке Уинстона. Его кровь все еще кипела и адреналин бил через край, когда его машину обогнал «бьюик» Барта Уоллеса и заморгал задними фарами, попросив остановиться. Адриан припарковался у обочины и подождал, когда Барт выйдет из своей машины и сядет к нему.

– Теперь ты следишь за мной, Барт? – язвительно поинтересовался Адриан.

– Мисс Крэнфилд зовет меня Штангистом, – усмехнулся Уоллес. – Мне нравится.

Адриан прищурился и провел рукой по волосам.

– Откуда ты здесь взялся? – Адриану не терпелось поскорее попасть на стройку, начистить физиономию обидчику Кэтрин и таким образом разрядиться. – Тебе позвонила Кэтрин, верно? – догадался он.

– Она сказала, что ты будешь либо у Уинстона, либо на его строительной площадке.

Адриан кивнул. Он должен был догадаться, что Кэтрин не станет сидеть спокойно, как он ей велел. Но на этот раз она оказалась достаточно благоразумной, чтобы обратиться за помощью к профессионалу.

– Она права. Я виделся с Уинстоном и кое-что ему объяснил.

– Надеюсь, ты не врезал ему?

Адриан покачал головой.

– Я остановился на том, что сделал ему серьезное предупреждение.

– А сейчас куда направлялся? На стройку?

Глядя прямо перед собой, Адриан прищурился.

– Я не могу допустить, чтобы всякие там подонки угрожали моей… женщине. Особенно если на самом деле у них зуб на меня.

– Не могу сказать, что упрекаю тебя, Адриан. Врежь ему. Или выбей парочку зубов. Под обоими глазами у него уже фонари.

– Ты начистил ему рожу? Отлично. Мне следовало догадаться, что просто так ты его не отпустишь. Что ж, с меня причитается.

Штангист усмехнулся и пожал могучими плечами.

– Скажи спасибо не мне, а мисс Крэнфилд.

– Мисс… Кэтрин?!

– Ага. Она здорово двинула парню. – Барт хмыкнул с явным одобрением. – Прямехонько между глаз. С синяками он стал похож на енота. Мое вмешательство, кажется, спасло, скорее его, чем ее.

Адриан моргнул раз, другой, потом откинул голову и расхохотался.

– Ай да Кэтрин! Ай да молодчина! – весело проговорил он, отсмеявшись. – Мне следовало догадаться, что с ней не так-то легко справиться.

– Так ты все еще хочешь навестить стройплощадку? – поинтересовался Барт. – Если да, то я с тобой. Но зачем беспокоиться? Паршивца, за которым ты охотишься, там все равно нет. Пьяный идиот явно искал неприятностей, когда увидел твою девушку и решил, что Уинстон будет ему признателен, если он ее немножко проучит. Я запихнул его в машину и отвез домой, а сегодня пораньше заскочил к нему, чтобы задать несколько вопросов. Узнал не так много, но больше он не будет приставать к мисс Крэнфилд. Он знает, что обязан ей тем, что она не заявила на него в полицию.

Обдумав все это, Адриан кивнул. Последние полчаса он вел себя немногим лучше того пьяного кретина.

– Ты прав, Барт. Отложу-ка я пока выяснение отношений и вернусь в редакцию. А когда ты зайдешь ко мне с рапортом?

– Могу дать тебе его прямо сейчас.

Услышав обо всем, что удалось выяснить Уоллесу, Адриан не удивился, что все их с Кэтрин подозрения подтвердились. Земельная компания, о которой они говорили, принадлежала Уинстону, как и газета «Портлендский вестник», в которой регулярно печатались клеветнические статьи на «Городские новости» и их владельца. Причин вывести еженедельник Адриана из бизнеса у Уинстона хватало и помимо нескольких обличительных передовиц в «Городских новостях».

– Но есть ли у нас что-нибудь надежное? – поинтересовался Адриан, когда Уоллес закончил. – Хоть что-нибудь, чтобы доказать взятки, применение силы, злоупотребление служебным положением и все такое прочее, что нам удалось узнать?

– Пока нет, – признался детектив. – Но будь спокоен, дружище. Мы прижмем этого слизняка рано или поздно, обещаю. Дай срок. Предоставь нам копаться в грязных делишках Коула Уинстона, а сам занимайся тем, что у тебя отлично получается: выпускай свою газету. – Барт снова ухмыльнулся, берясь за ручку двери. – Сейчас, когда ты в городе, я на время сверну крылья ангела-хранителя мисс Крэнфилд. Теперь сам присматривай за ней.

Адриан вздохнул. Это будет нелегко. Потом улыбнулся. Однако доставит ему огромное удовольствие.

Кэтрин, занимаясь всякими мелкими делами в своем кабинете, постоянно бросала нервные взгляды то на часы, то на телефон. Только что пробило пять. Все сотрудники уже ушли, а Адриана все еще не было.

Щекотливая ситуация. Кэтрин не хотелось нарушать обещание и оставаться одной в редакции, но она не могла уйти, не убедившись, что с Адрианом все в порядке. Ему она не звонила, чтобы не показаться чересчур назойливой, а телефон Уоллеса почему-то не отвечал. Представляя Адриана, дерущегося со всей бригадой Дирка, она просто не находила себе места. Она лишь надеялась, что ее звонок Барту Уоллесу, Штангисту, принес какую-то пользу.

Наконец Кэтрин услышала, как поворачивается ключ в замке входной двери, выбежала в приемную и замерла, молясь, чтобы Адриан оказался целым и невредимым.

– Адриан! – воскликнула она, когда он открыл дверь и вошел.

С ним все было в порядке: ни ссадин, ни ушибов, ни синяков. Даже костюм не был помят.

– О, Адриан, слава богу! – Бросившись к нему, Кэтрин порывисто обняла его и покрыла озадаченное лицо поцелуями.

Не ожидавший такого приветствия, Адриан реагировал с некоторым запозданием. Его руки какое-то время хватали воздух, прежде чем легли на талию Кэтрин.

Кэтрин почувствовала, как из глаз потекли слезы, и впервые в жизни не попыталась сдержать их.

– Мне не следовало рассказывать тебе то, что я рассказала, не подумав о том, как ты отреагируешь. – Ее голос осип. – К тому же я была не права, рассердившись на тебя за то, что ты приставил ко мне охрану без моего ведома. Всему виной мое ущемленное самолюбие. Мне не хотелось признавать, что ты оказался прав, не хотелось говорить, как я обрадовалась, когда Барт оказался рядом. Прости, что все так вышло, Адриан. Всего несколько дней назад я сказала, что не хочу стать очередным в твоей жизни осложнением, а сама все-таки стала им. Тебя же могли сильно избить или…

– Ничего со мной не произошло. Все в порядке. – Адриан обнял Кэтрин. – Нет повода для огорчений, детка.

Говоря по правде, Адриан был несколько растерян и сбит с толку. Он приготовился встретиться с кипящей от гнева Кэтрин, с любопытной Кэтрин, с Кэтрин, рвущейся в бой после недолгого сидения на скамье запасных, но такая ее реакция выбила его из колеи. Эта кающаяся, бормочущая Кэтрин совсем не походила на его Кэтрин, и он хотел, чтобы его Кэтрин вернулась. Он чмокнул ее в покрасневший носик и усмехнулся.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я отправился бить морду Уинстону и его громилам? Как ты могла подумать, что я способен на такое?

Кэтрин могла бы купиться на слова Адриана, если бы его возмущение не было столь наигранным. Кроме того, она уже видела, как он едва не подрался тогда с Дирком и его парнями на стройплощадке.

– Ну, не знаю… – Кэтрин перестала улыбаться, обхватила ладонями лицо Адриана и заглянула ему в глаза.

– Я чуть не сошла с ума, думая о том, что могло случиться. А ты даже не позвонил мне…

– Прости, я не подумал, – покаялся Адриан.

– Ну конечно, ты не подумал. Но на будущее, Адриан, прошу тебя, никогда не оставляй меня теряться в догадках, где и что с тобой. Я не смогу это вынести. Если что-то случится, я должна быть рядом с тобой, должна помогать. Я просто не могу долго оставаться в неведении. Пожалуйста, больше не вынуждай меня к этому.

– Эй, – улыбнулся Адриан. – Да мы, кажется, поменялись с тобой ролями, а?

Кэтрин явно смутилась, а он продолжил с лукавыми искорками в глазах:

– Значит, больше никогда не оставлять тебя?

Она стушевалась еще больше.

– Я имела в виду… пока не закончится эта… это противостояние. – Алый румянец залил щеки Кэтрин. – Я не хотела сказать…

Замешательство Кэтрин было таким забавным, что Адриан от души наслаждался им.

– Так чего ты не хотела сказать? – хитро улыбнулся он.

Кэтрин разозлилась. Он специально смущает ее? Она попыталась высвободиться из его объятий, но он не выпустил ее из кольца своих рук.

– Понимаю, все это звучит ужасно глупо. Это не твоя проблема, если я схожу с ума от беспокойства, когда ты… когда… в общем, я беспокоюсь, что с тобой может что-то случиться, – пробормотала она.

– Беспокоишься? – Адриан решил, что наконец-то может набрать пару очков в свою пользу. – Ты беспокоишься обо мне, Кэтрин? Но ты же не веришь во всю эту чепуху? – Прикоснувшись губами к ее щеке, он почувствовал вкус слез и растрогался, но заставил себя продолжать: – Мне кажется, я припоминаю один наш с тобой разговор. Что-то насчет клеток. О том, что беспокойство одного человека ограничивает свободу другого.

– Имей совесть, – проворчала Кэтрин. – Как ты мог напомнить мне о том споре, когда я только пытаюсь извиниться и объяснить?

– А мне это показалось абсолютно уместным, – бодро ответил он. – Надеюсь, ты уже закончила с извинениями и объяснениями, тем более что тебе на самом деле не за что извиняться. Мне в действительности очень приятно, что ты обо мне беспокоишься, хотя в дальнейшем я постараюсь давать тебе как можно меньше поводов к этому, – с улыбкой заключил он.

– Правда приятно? – переспросила она с некоторым сомнением.

– Ну конечно, правда, – заверил он ее и снова чмокнул в нос. – Я тут подумал… знаешь, что нам обоим сейчас нужно?

– Что?

– Ночь любви и забвения. Несколько часов, чтобы выбросить из головы все проблемы и неурядицы и насладиться друг другом. – Увидев, как в глазах возлюбленной вспыхивают искорки удовольствия и желания, он радостно улыбнулся. – Надеюсь, ты не против, милая?

– О нет, конечно же не против, Адриан. – Она нахмурилась. – Но ты ведь расскажешь мне все-все, что узнал о Коуле Уинстоне, правда?

– Разумеется, расскажу. Но после больше ни одного слова на эту тему, договорились? Мы где-нибудь пообедаем, а после… ну там будет видно. Как тебе мой план, заместитель редактора?

– Вполне приемлемый, босс, – в том же шутливом тоне отозвалась Кэтрин. Немного помолчав, она поинтересовалась: – Ты любишь итальянскую пасту?

– Кто же ее не любит? Особенно если с фирменным итальянским соусом. – Он еще крепче обнял ее, и Кэтрин почувствовала, как горячая волна пробежала по всему его телу, передаваясь и ей. – Хочешь пойти в итальянский ресторан? Уже выбрала какой?

– А как же. Называется «Квартира Кэтрин», – со смехом ответила она. – Когда я была маленькой, одна итальянка, жившая по соседству с моими родителями, часто приглашала меня к себе в гости и угощала разными итальянскими блюдами. У нее же я и научилась их готовить, в том числе и фирменный соус. Кстати, он уже готов и ждет не дождется, когда его съедят.

– Гм, а разве ты не злилась на меня сегодня утром? – хитро улыбнулся Адриан.

– Еще как, но это не помешало мне приготовить отличный соус с намерением угостить вечером.

– Значит, ты уже давно запланировала пригласить меня к себе домой на ужин?

– Разумеется, почему бы и нет? Если ты злишься на человека по мелочи, это совсем не значит, что ты его не… – Кэтрин готова была прикусить себе язык, осознав, что едва не проговорилась.

– Что? – Адриана удивило, как безумно он хочет услышать от Кэтрин слова признания.

Однако она молчала. Ей не хотелось признаваться Адриану в том, в чем она еще не до конца была уверена.

– Так что же? – настаивал Адриан.

– Что ты не можешь с ним поужинать, – нашлась Кэтрин и широко улыбнулась. – Почему бы тебе не переодеться во что-то более удобное, пока я закрою редакцию на ночь?

Адриан кивнул и направился вверх в свою квартиру. Стоя под душем, а потом переодеваясь в светлые легкие брюки и рубашку, он размышлял о том, почему ему так хотелось услышать признание Кэтрин и почему она не захотела дать честный ответ.

Может, дело в гордости? – спрашивал он себя. Или она боится повторить прошлые ошибки?

Наверное, нам просто нужно время, решил он наконец. Мы ведь хорошая пара, не так ли? Нужно время чтобы она окончательно убедилась в этом. Чтобы убедилась, что она в моей жизни никакое не осложнение, а источник радости и счастья. Нам обоим нужно время, чтобы научиться искусству брать и отдавать. Время нужно мне, чтобы осознать, увериться в том, что забота Кэтрин, ее любовь и верность не зависят от моей карьеры или материального положения. Осознать не только умом, но и сердцем, что даже если вокруг меня все рухнет и превратится в прах, она останется со мной.

К удивлению Адриана, такое время они получили. Реджи выздоровел и вышел на работу, вернув все на круги своя. У Коула Уинстона, по-видимому, временно истощился запас грязных трюков или же он решил, что большинство из них привели к обратным результатам. Его еженедельник «Портлендский вестник» начал заигрывать с рекламодателями, пытаясь вернуть утраченное доверие. С доставкой больше не возникало никаких проблем. С помощью Ромео, работников «Городских новостей» и банкира Адриана слухи о надвигавшемся закрытии газеты умерли быстрой и естественной смертью.

– Что-то уж слишком спокойно, босс, – заметила Кэтрин как-то вечером, когда они стояли рядом в большой кухне Адриана, приготавливая все для жарки форели и картофельной запеканки. – Боюсь, это похоже на затишье перед бурей. Не верю, что такой, как Уинстон, мог успокоиться. Наверняка он что-то задумал и выжидает удобного случая.

– Согласен, – нахмурился Адриан. Он полил куски форели своим особым соусом, потом отставил соусницу и повернулся к Кэтрин. – Но я не хочу, чтобы ты меня так называла.

– Как называла? Боссом? – В широко раскрытых глазах Кэтрин читалось невинное недоумение. – Но почему? Что тут такого? Ты же и есть мой босс.

– Ну да. – Адриан фыркнул. – Прекрати сейчас же. Тебе прекрасно известно. Особенно в свободное от работы время. Да и во время работы тоже.

Кэтрин лучезарно улыбнулась.

– Как скажешь, бо…

Окончание этого раздражавшего Адриана слова затерялось в жарких глубинах его рта, а через мгновение Кэтрин уже готова была назвать его как угодно, лишь бы этот поцелуй никогда не заканчивался. Их ужин, состоявший из жареной форели и картофельной запеканки, уже не впервые стал поздним.

Постепенно Кэтрин начала открываться Адриану, а он стал открываться ей. Когда однажды разговор у них зашел о разводе, Кэтрин сама себя удивила, спросив напрямую, почему он позволил себя обобрать.

– Главным образом, из-за эгоизма, – рассмеялся Адриан и увидел, как на лице Кэтрин появилось недоуменное выражение. – Сейчас попробую объяснить. Я женился на Анжелине по собственному выбору, думая, что это навсегда, но не сделал ее счастливой. Вот так просто. Сам я тоже не был счастлив, и, когда она сказала, что хочет уйти от меня, я испытал боль, но в то же время и облегчение. Отдавая бывшей жене ключи, я как бы искупал свою вину. Кроме того, мне совсем не нужен был неприятный, длительный судебный процесс по разделу имущества, в результате которого львиную долю получили бы адвокаты. Почему бы мирно, по доброй воле не отдать Анжелине все, что она просит? Поверь мне, я подписал все документы не ради нее, а ради себя.

– Думаю, я понимаю, что ты хочешь сказать. Наверное, на твоем месте я поступила бы точно так же. И тоже чувствовала бы вину за то, что рада выбраться из создавшегося положения.

Кэтрин в свою очередь рассказала Адриану о своей помолвке и о том облегчении, которое она почувствовала, когда помолвка была расторгнута. Она внезапно поняла, что ее страх перед серьезными, глубокими отношениями с мужчиной, кажется, удалился на значительное расстояние.

Ночью, лежа в кольце рук Адриана, прижимаясь к нему обнаженным телом, ей легко было говорить с ним, открывать ему свои самые глубокие тайны и страхи. В один из таких беспечных моментов она призналась, что долгое время испытывала страх, когда мужчина слишком приближался к ней.

– Пару лет назад, – припомнила она с легким выражением досады, – один довольно напористый тип назвал меня уклончивой любовницей. Я возразила против этого, потому что мы не были любовниками и я не уклонялась, а со всех ног убегала от него. Но некоторая доля правды в его словах присутствовала.

Адриан рассмеялся и крепче прижал ее к себе.

– Радость моя, ты просто берегла себя для меня.

В течение последующих дней Кэтрин много думала о его замечании.

Адриан чувствовал, что доверие Кэтрин к нему растет, да и он сам начал все больше узнавать и понимать, какая она, что чувствует, о чем думает, чего боится. Он подозревал, что эмоциональная скрытность Кэтрин коренилась в убеждении, что она принесла несчастье своим родителям. Однако он не мог понять, откуда у нее появилась подобная мысль. Кто-то сказал ей это?

Когда Адриан почувствовал, что может наконец спросить, он спросил.

Кэтрин печально улыбнулась.

– Помнишь старую пословицу о тех, кто подслушивает? Они заслуживают того, что о них говорят. Мне рано довелось узнать об этом. Мне было восемь лет, когда я в первый раз спряталась под лестницей и подслушала, как спорят родители о том, чья вина, что они обременили себя ребенком. Сначала я подумала, что у меня будет маленький братик или сестричка, и очень обрадовалась. Мне было непонятно, почему они так недовольны этим, но я уже представляла, как прижимаю к себе маленькое, теплое тельце малыша, которого буду любить и который будет любить меня… – Кэтрин несколько секунд помолчала, справляясь с комом в горле, потом продолжила: – Но в конце концов до меня дошло, что родители говорили обо мне. Это я была тем ребенком, которого они не хотели. Осознание этого стало для меня сильным эмоциональным шоком, но объясняло присутствовавшую в их отношении ко мне некоторую натянутость и… ну не знаю, неестественность, что ли.

Услышав столь прозаическое объяснение, Адриан почувствовал щемящую боль в сердце. Он закрыл глаза и крепче прижал к себе Кэтрин, маленькую девочку Кэт, грустящую под лестницей.

– Любимая, – хрипло прошептал он, – родители – это всего лишь большие дети, пытающиеся стать взрослыми для тех обязанностей, к которым никто никогда не бывает готов. Они не имели в виду то, что сказали.

– Нет, они выразились вполне ясно, – твердо возразила Кэтрин, потом поцеловала Адриана, видя, как он переживает за нее. Он сильно огорчился из-за того, с чем она уже давным-давно примирилась. – Именно это они имели в виду тогда, как и во всех последующих спорах и ссорах. Я не упрекала и не упрекаю их, Адриан. Они начали корреспондентами-международниками, а закончили учителями. Мое рождение разбило их надежды, мечты…

– Жизнь имеет обыкновение вынуждать всех нас приспосабливать к ней наши мечты, – возразил Адриан. Он отказывался хранить молчание перед лицом ее очевидного чувства вины за свое рождение.

– Я знаю, – вздохнула Кэтрин. – В конце концов, они могли решить не иметь ребенка или не стараться изо всех сил создавать видимость крепкой семьи. Я люблю их и знаю, что они по-своему тоже меня любят. Но я никогда не чувствовала, что их дом – это и мой дом, поэтому сосредоточила все усилия на том, чтобы стать самостоятельной как можно быстрее. – Она приподнялась на локте и улыбнулась. – К тому же у меня было много семей-заместителей, о которых я уже упоминала: семья Дженифер, итальянцы и моя бабушка, пока она не умерла несколько лет назад. Так что, как видишь, мое детство не было таким уж несчастным, как ты мог бы подумать.

Кэтрин снова устроилась на широкой груди Адриана, и ее пальцы отправились в бесконечное путешествие по великолепному мужскому телу, которое она уже успела так хорошо узнать.

– А сейчас и подавно я чувствую себя самым счастливым человеком из всех, когда-либо рождавшихся, – с тихим смехом заметила она.

Адриан понимал, что сейчас Кэтрин больше ничего ему не скажет, да и не возражал, ведь она предложила ему прекрасную альтернативу разговора.