Мой (с)нежный барс

27. "Чужакам здесь не место"

После того, как Алана стала носить ошейник, она заметно успокоилась. Шади переживал, что она прячет обиду слишком глубоко, так что он не может почувствовать. Даже просил Чорри «послушать», но получил однозначный ответ: «Обиды нет».

- А что есть? – не выдержал Шади, хотя прекрасно знал, что эсперы не любят такие вопросы.

Чорри ожидаемо послал его подальше.

Алана выходила из каюты, только чтобы поесть. Шади говорил, что нет необходимости в затворничестве, но она улыбалась и объясняла, что ей так спокойнее.

- Не хочу никому мешать.

Дел, и правда, хватало. Шади составлял прошение в гильдию, готовил Цыпу к продаже, обсуждал с Шу и Чорри дальнейшие планы. Он не мог просто так бросить команду. Сола сама ушла, ее проблемы, а остальные ни в чем не виноваты. Тем более, Шу обещал помочь Алане найти хоть какие-нибудь сведения о ее матери.

О том, что его самого заказали, Шади старался не думать. Вернее, он не забывал об этом и понимал, что отныне придется быть предельно осторожным, но не терзался из-за этого. Надо, значит, надо. Гораздо сильнее его беспокоила безопасность Вишенки.

Да и ее настроение тоже беспокоило. Слишком спокойная, слишком покладистая, слишком послушная. Нет, она ничего не затевала, просто смирилась с обстоятельствами, старалась угодить, не мешать, не беспокоить. Разве он не этого добивался? Никаких слез – всегда улыбка, едва он переступал порог каюты. И в неискренности он ее упрекнуть не мог, она не играла, не притворялась.

Так в чем же дело?

Нужно сесть и поговорить, они совсем перестали разговаривать. Шади возвращался уставший, брал Вишенку после недолгой предварительной ласки и засыпал, зачастую раньше, чем она.

Рмырз! Может, это и есть причина?

Когда Цыпа пересекла внешний периметр защиты, база стала видимой. Шади повел Вишенку к смотровому окну, чтобы показать астероид. Ее не впечатлил серый булыжник, испещренный ямами, образовавшимися после метеоритных атак. Тем сильнее будет удивление, когда она поймет, что внутри астероида скрывается целый город.

- Вишенка, на базе придется притворяться, что ошейник – это серьезно.

- Хорошо, - покладисто согласилась она. – Мне нужно вести себя как-то по-особенному?

- Нет, ты и так…

«Ведешь себя, как рабыня», - хотел сказать Шади, но осекся.

Стоит ли винить девочку, если она приняла условия, в которые он сам ее и поставил?

- Мы поговорим, как только я решу основные проблемы. – Он притянул ее к себе и поцеловал в макушку.

Вишенка промолчала.

На базе Шу, Сола и Чорри сразу отправились на гостевой уровень. Любой выпускник школы всегда мог рассчитывать на теплый прием: комната, бесплатная еда, время для отдыха и восстановления. Шади повел Алану в зону фильтрации.

Таковы правила.

Дежурный вызвал Альфу. Вообще, директора школы зовут Альберт, не забыться бы. Шади не думал, что когда-нибудь окажется в фильтре. «Чужакам здесь не место». Этот закон он считал незыблемым, это основа существования школы. Новичков привозил Альфа, никаких других способов стать учеником не существовало.

Редко, но нарушители появлялись. К примеру, просили за родственников. «Примите брата, я вас умоляю». При Шади произошло два или три таких случая, но он не помнил, чтобы Альфа оставил кого-то в учениках. Нарушитель получал взбучку, а чужаку стирали память. Эсперы и на это способны. Ходили слухи, что эта процедура опасна помешательством, но Шади был уверен – ошейник защитит Алану от гнева Альфы.

- Ты боишься? – спросила Вишенка, пока они ждали. – Может, не стоило…

- Ты мне веришь? – перебил ее Шади.

Она кивнула и замолчала.

Не стоило так резко. Шади устало потер лоб. И нет времени ни успокоить, ни объяснить – Альфа уже входит в комнату.

- Вот от тебя я этого точно не ожидал! – рыкнул он вместо приветствия.

И окинул Алану цепким взглядом. Та стояла чуть поодаль Шади, опустив голову. Он ощущал, как ей стыдно.

- Согласно уставу школы, нельзя проносить на базу химическое, бактериальное и ядерное оружие, а также вещи, способные причинить массовый вред, как то отравление, воспламе…

- Ты меня еще поучи здесь, - перебил его Альфа. – Какого рмырза ты бубнишь устав?

- Эта вещь, - он кивнул в сторону Аланы, - не причинит никому вреда. Я имею право взять ее с собой на базу.

- Вещь?!

Шади продемонстрировал управляющий браслет. Альфа заложил руки за спину и качнулся с пятки на носок.

- Ну-ну… - произнес он загадочно. – Ну-ну…

Шади инстинктивно встал так, чтобы загородить Алану. Тихий Альфа пугал его больше, чем Альфа в ярости.

- Хорошо, пусть так. Если ты гарантируешь, что эта девушка навсегда останется твоей рабыней. Ты же понимаешь, в противном случае ты теряешь управление, и она превращается в человека, который может рассказать о нас кому угодно. Обмануть не получится, я узнаю правду.

Шади скрипнул зубами. Альфа загнал его в ловушку, как ребенка. Поймет ли Алана, что сейчас он соврет, чтобы потом добиться иных условий?

- Гарантирую, - произнес он.

Убедительно врать эсперам его научили в этой же школе, ничего сложного. Альфа считает правильные эмоции, а лезть в голову без разрешения и веского основания не посмеет.

- Хорошо. Я услышал. Продолжим разговор в кабинете. И вещь с собой захвати. Через… - Альфа посмотрел на часы. – Полчаса. Время пошло.

Казалось бы, самое сложное позади. Вишенка получила допуск на базу, значит, в кабинете Шади ждет лишь выговор. Но почему при девушке? И зачем Альфе полчаса? Чтобы собраться с мыслями?

Шади быстрым шагом пересек рекреацию и свернул в коридор, ведущий к лифтам. Алана едва поспевала следом. У терминала на гостевом уровне их поджидал Шу.

- Судя по твоей кислой роже, Альфа в восторге, - съязвил он.

Шади одарил его тяжелым взглядом и ввел пароль, подключаясь к внутренней системе базы. На экране терминала высветилась карта с отмеченными на ней свободными комнатами. Шади выбрал одну из них и забрал в окошке выдачи пластиковую карту. Это и ключ к комнате, и пропуск в столовую, оранжерею, спортивные залы и развлекательный центр. Альфа не любил, когда выпускники шлялись по всей базе, отвлекая студентов от учебного процесса.

Шу последовал за ними до комнаты и буркнул, когда Шади открыл дверь:

- Задержись на пару слов.

Алана прошла внутрь, Шади остался снаружи.

- Шу, если ты с очередной лекцией, то я не в настроении ее слушать. Тем более, мне сейчас ее и так прочитают.

- Шади, ты… зла не держи, - неожиданно попросил Шу. – Я был связан словом.

- Это ты о чем?

- Поймешь… Скоро поймешь. Мне неприятно, что так… - Шу на мгновение прикрыл глаза и покачал головой. – Ладно, иди. Я все равно не могу сейчас объяснить. Хотел извиниться, до того, как ты захочешь меня четвертовать. Если что, я в тридцать девятой.

Шу, конечно, мастак загадывать ребусы. Наплел невесть что и ускакал, а Шади теперь мучиться догадками? Чего уж там, это непонятное признание, как ягодка на торте, последний штрих в общую копилку неприятностей. Чутье еще никогда не подводило, ничего хорошего от разговора с Альфой Шади не ждал.

Алана стояла у порога, растерянно осматриваясь. И не угадаешь, что ее удивило – роскошь после корабельной каюты или аскетизм по сравнению с тем образом жизни, к которому она привыкла.

Комната большая, но практически никакой мебели. Кровать у одной стены, стол с компьютером – у противоположной. Шкафы спрятаны за панелями с 3-D изображениями, имитирующими окна. Сейчас на экранах догорал закат, и плескалось море.

- Не нравится? – поинтересовался Шади.

И поймал себя на том, что срывает раздражение на Вишенке. Рмырз! Этого еще не хватало!

- Здесь уютно, - ответила она. – Наверное, надо перенести вещи с корабля.

- Я сам займусь. После разговора…

Шади подошел к ней и притянул к себе, обнимая. Вишенка дрожала, как будто сильно замерзла. Нос ледяной, и ладони…

- Не бойся, моя кошечка. – Шади пожалел, что под рукой нет теплого пледа или шали. – Я не дам тебя в обиду. И никакого рабства скоро не будет.

- Он смотрит насквозь, - пожаловалась Алана.

- Да, всем так кажется. Он эспер, как Чорри.

- Значит, он скоро узнает правду.

- Альфа не пустил бы тебя внутрь, если бы планировал вмешательство. Здесь что-то другое…

- Что?

- Чего гадать, скоро узнаем.

Шади знал, что путь до кабинета займет минут десять, а с Вишенкой, может, и все пятнадцать. Значит, времени осталось мало – только покрепче обнять свою девочку и пообещать, что все будет хорошо.