Моя родословная

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

(Луна)

Какой мудак.

Я не знаю, кем этот парень себя возомнил, но я чертовски уверена, что не стану подчиняться. Почему самые горячие всегда придурки? Я не задерживалась, спор ни к чему бы не привел. Мы бы просто ходили по кругу.

Я быстро переоделась и теперь жду Рыжую на крыльце "Туза". Вокруг сидят несколько человек, но на самом деле никто не обращает на меня никакого внимания.

Внезапно я оказываюсь в чьих-то объятиях, совершенно застигнутая врасплох. Прежде чем я успеваю перейти в режим защиты, Рыжая отскакивает с виноватым выражением лица.

— Мне очень жаль. Да. Да. Слишком близко, сейчас я отступлю. Я просто была взволнована сегодняшним днем, вот и все, — бормочет она.

Ей повезло, что я не причинила ей вреда. Я проверяю себя, убеждаясь, что она сделала это не для того, чтобы что-то свалить на меня. Я ничего не нахожу, что заставляет меня вздохнуть с облегчением.

— Личное пространство, Рыжая, хорошо? Я могла бы тебя ударить.

Я стараюсь, чтобы мой голос звучал твердо, но вина в ее глазах делает мой голос намного мягче, чем я хотела. Боже мой, неужели вот каково это — иметь подругу? Я не знаю, готова ли я к этому.

Оглядываясь, я надеюсь, это совпадение, что на нас обоих обрезанные джинсовые шорты и майка-тельняшка. По крайней мере, мой топ белый, а ее розовый. Ну и тот факт, что у нее свежевымытые волосы и девчачьи босоножки. В то время как мои волосы собраны в стандартный хвост, и на мне мои любимые армейские ботинки. Похожие наряды, но с противоположных концов бара.

— Пойдем, пока ты не передумала, потому что ты останешься со мной, нравится тебе это или нет.

С этими словами она берет меня под руку и начинает тащить за собой.

Как ей всегда удается заставить меня вот так потерять бдительность? Это сводит меня с ума. От нее веет солнечностью, и я бы предпочла греться на ее солнышке, чем иметь дело с тем мудаком, что был раньше.

Кажется, было бы разумнее тщательно выбирать сражения, но он был просто придурком. К сожалению, такое горячее тело, очевидно, принадлежит ослу. Он заставил мои соски кричать, требуя прикосновений, а мое естество пульсировать, требуя внимания. Если бы он не был таким чертовски властным и не смотрел мне в лицо, я бы определенно последовала примеру своего тела. Совершенно равнодушная к тому факту, что он, возможно, был с кем-то еще этим утром, но вот я здесь, оставшаяся неудовлетворенной.

— Итак, что у нас тогда в списке дел? — спрашивает Рыжая, прерывая ход моих мыслей.

— Ну, мне нужен новый ноутбук и несколько книг для определенных занятий. Вот и все, на самом деле, и кофе, много кофе и пирожных, — улыбаюсь я.

Я ничего не могу с собой поделать, ее улыбка заразительна.

— Это все выполнимо, не хочешь сначала выпить кофе, а потом, когда мы закончим с твоими планами, мы могли бы перекусить?

Я замечаю надежду в ее голосе и ловлю себя на том, что киваю в знак согласия. Она визжит, буквально визжит, и я не знаю, как ей это удается, когда ее рука переплетена с моей, но она так-же хлопает, когда немного подпрыгивает.

Она тащит меня за собой в центр кампуса, где есть все необходимое, и я удивляюсь планировке. Здесь есть целый ряд магазинов, всего около двадцати, начиная от магазинов дизайнерской брендовой одежды и заканчивая первоклассными магазинами электроники. Все здания довольно маленькие, почти причудливые, а мощеная дорожка заставляет меня чувствовать себя так, словно я покинула страну.

Ее руки тянутся во все стороны, когда она указывает мне на что-то по дороге в кафе.

Здесь есть небольшая площадь с ресторанами и кафе в той же атмосфере, с небольшим замысловатым фонтаном в центре. От итальянских ресторанов до «Starbucks».

Выделяется большое здание, которое, по словам Рыжей, является главной столовой кампуса. Все эти стеклянные стены и стальные панели выглядят совершенно неуместно, слишком современно среди остального.

Рыжая не отпускает мою руку. Я вижу, как ее мозг работает сверхурочно, и я знаю, что, когда мы в конце концов сядем за стол, она засыплет меня своими вопросами, прежде чем я успею задать ей хоть один из своих.

Она с удовольствием заказывает кофе на вынос, хотя у нее морщится лицо, когда я пью чистый черный кофе, по сравнению с ее фраппучино с мокко и крошкой печенья.

Холодный кофе, кто вообще его пьет?

Очевидно, я. Учитывая, что я обещала попробовать одно из них завтра после окончания занятий.

Направляясь в магазин электроники, я достаточно легко покупаю новый ноутбук, там было ограниченное количество вариантов, но все на высшем уровне. У меня в комнате есть мой собственный ноутбук, но это не та вещь, с которой я могу небрежно прогуливаться по кампусу.

Не тогда, когда у меня есть доступ к черному рынку и тамошней темной паутине. Фезерстоун знает, но если бы кому-то удалось заполучить это в свои руки, мне была бы крышка. Я также не знаю, кто на самом деле стоит за именем Физерстоун, поэтому я не совсем уверена, кто в курсе моей внеклассной деятельности.

Следующая остановка — книжный магазин, и после того, как я набрала слишком много книг, на мой вкус, мы закончили. Слава богу.

Мы прогуливаемся по мощеной улице, направляясь за едой, когда я вижу выражение лица Рыжей, и становится очевидным, что она отчаянно хочет что-то сказать.

— Давай, выкладывай.

У нее взгляд "оленя в свете фар".

— Ну, э-э-э, мне просто интересно, полностью ли ты прочитала руководство? Я имею в виду, что ты красива, настолько красива, насколько ты есть. Просто нужно строго соблюдать правила, и мой долг как твоей лучшей подруги — помогать тебе. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы завтра, в твой первый официальный день, не тогда, когда я могу быть уверена, что мы избежим ненужных конфронтаций. Не похоже, что тебе это нужно. Вовсе нет, но не я устанавливаю правила и…

— Рыжая, просто переходи к сути, — перебиваю я, махая ей рукой.

— О, извини, просто макияж обязателен, — торопится она, и мне требуется секунда, чтобы осознать.

О, слава богу, то она заставила меня напрячься всей своей бессвязностью.

— Не волнуйся, я видела, и моя мама взяла на себя смелость заполнить мою комнату половиной магазина косметики, так что не нужно напрягаться. Я крашусь, когда мне нужно или хочется, просто не так часто, в основном потому, что я провожу так много времени на тренировках, и он просто плывет.

Я никогда не упоминаю, сколько я тренируюсь. Ну вот, я снова начинаю, просто расскажи ей историю своей жизни сейчас, убери это с дороги, ругаю я себя.

— О, хорошо, я просто хотела убедиться, что вдруг тебе нужно что-нибудь здесь купить. Хотя убедись, что ты носишь с собой какие-нибудь принадлежности для макияжа, потому что они ожидают повторного нанесения после физической нагрузки, — советует она.

Отлично, именно то, что я хотела. По крайней мере, она предупредила меня, потому что иначе я бы точно не таскала это с собой.

— Это прекрасно Рыжая, не волнуйся об этом. Ты готова что-нибудь съесть? — спрашиваю я.

— Как насчет чего-нибудь итальянского? — это самая уверенная фраза, которую она произнесла за весь день.

Всего лишь простым вопросом. Я вижу, что она не пытается мне угодить или ходить вокруг да около, и это заставляет меня улыбнуться.

— Это звучит как путь к моему сердцу, Рыжая, показывай дорогу, — отвечаю я.

Черт возьми, от нее одни неприятности, жаль, что я не увлекаюсь женщинами, потому что она обвела меня вокруг пальца. Если бы кто-нибудь увидел меня из дома, он бы не поверил своим глазам.

*****

Рыжая ведет меня в маленький итальянский ресторанчик, а не в главную забегаловку, и мы решаем посидеть во внутреннем дворике снаружи, пока солнце все еще греет. Большие красные, белые и зеленые навесы отбрасывают тень на нас, когда мы сидим за классическим кованым столом и стульями, глядя на площадь.

Она нелепо ухмыляется, больше обычного, если это возможно, и это вызывает у меня любопытство.

— Чему ты так широко улыбаешься? — спрашиваю я, и это только заставляет ее хихикать.

— Ты не отрицала, что я твоя лучшая подруга, и теперь тебе слишком поздно это оспаривать.

Она высовывает язык и берет меню, пытаясь на этом закончить разговор. Я пытаюсь не смеяться над ее выходками, но это трудно, и она это знает. Я не знаю, как возразить на ее утверждение, поэтому вообще ничего не отвечаю, что только заставляет ее улыбаться еще шире.

Подходит официант, он выглядит примерно нашего возраста, он тоже учится здесь? Я не спрашиваю, поскольку вторжение кажется невежливым. Итак, мы делаем заказы: по чаю со льдом, она заказывает пиццу с пепперони, а я — спагетти карбонара, мои любимые.

Как только мы снова остаемся одни, я пытаюсь классифицировать вопросы, которые у меня возникают, об этом месте, о ней, обо всем.

— Так как же ты здесь оказалась, Рыжая? — начинаю я, желая сначала узнать о ней побольше.

— Ну, когда мне было 14, мой папа усадил меня и сказал, что я больше не буду ходить в школу со всеми своими друзьями. Я должна была посещать Физерстоунскую среднюю школу. Он сказал мне об этом за неделю до того, как я должна была начать, и вот так просто я была выброшена из своей зоны комфорта в мир, о котором понятия не имела, — говорит она, проводя рукой по волосам и опустив глаза.

— Мой отец не является важной частью преступного мира, но он создал технологии и устройства для Физерстоуна. Он говорит, что это для того, чтобы я могла получить лучшее образование, и от меня ничего не ожидают, но, честно говоря, я думаю, что они вынудили его поместить меня сюда. Сделать меня лучше него, потому что я многому научилась в Физерстоунской школе, об этом мире и людях в нем, и мне это не нравится. Я думаю, они поместили меня в "Бубны" в качестве жеста доброй воли, но я не принадлежу к истинной линии родословной, а это значит, что никто не хочет иметь со мной ничего общего, потому что мое имя ничего не значит для их статуса. — она вздыхает.

Боже, это много. Ей есть что сказать, и ей со многим приходится иметь дело, особенно потому, что ясно, что в ее крови нет яда, как у других, как у меня.

— Тебе, должно быть, было тяжело.

Я не извиняюсь за ее обстоятельства. Это не моя вина, но я чувствую необходимость признать ее чувства.

— Да, так оно и было. В основном потому, что это была школа-интернат, я уже провела четыре года с этими людьми, а теперь, вот, еще нужно один год. Могу я быть честна с тобой?

Печаль в ее голосе заставляет меня немедленно кивнуть головой.

— Я окаменела, Луна. Фезерстоун Хай была всего лишь средней школой со стандартным учебным планом, но здесь? Здесь от меня ожидают, что я научусь драться, и я тоже была вынуждена выбрать О.М.А. Я благодарна, что смогла выбрать Науку, это моя мечта, и Бизнес не так уж плох. Затем они заставили меня взять Историю, изучая их прошлое и втягивая в свое лоно, — говорит она, страдание сквозит в каждом слове.

Я оглядываю площадь, замечая нескольких людей, бродящих вокруг, пока обдумываю ее слова. Я позаботилась о том, чтобы занять место в углу, чтобы видеть все наши наблюдательные пункты, но в этом нет ничего необычного. Уроки Рафа остаются со мной даже сейчас, благодаря им я могу видеть все, что меня окружает.

— У тебя есть навыки борьбы?

Она просто качает головой, глядя на свои руки.

— Совсем никаких, даже уроков самообороны?

Она снова качает головой, черт возьми.

— А как насчет остальных здесь? — спрашиваю я, наклоняясь ближе.

Она пожимает плечами: — В Фезерстоун Хай постоянно происходили драки, и у некоторых это в родословных, так что здесь будет только хуже. Особенно для тех, у кого есть доступ к их семейным хранилищам. — похоже, она побеждена.

Черт возьми, она поставила себя в невыгодное положение. Меня устраивали боевые классы, но это потому, что мне это нравится. Для человека без опыта это наверняка будет шоком.

— Хорошо, тогда мы начнем тебя тренировать. Я помогу тебе, и мы сможем воспользоваться тренажерным залом в "Тузах" для уединения. Я знаю, возможно, это не то, что ты хочешь делать, но важно, чтобы мы могла защищаться.

Я не собираюсь вмешиваться в это. Я протягиваю руку и ободряюще сжимаю ее руку.

— Спасибо тебе, Луна, я не могу выразить, как много это для меня значит, — тихо говорит она.

Я киваю: — Нам нужно будет сравнить расписания и составить план после того, как мы поедим.

Она улыбается в ответ.

— Что такое О.М.А.? — спрашиваю я.

— О, это означает Отмывание денег, Мошенничество и Азартные игры, — морщится она.

Какого хрена, как по вообще проводятся занятия? Это хуже, чем В.П.К.Р., но я этого не говорю. Я могу сказать, что она и так достаточно борется.

— Что ж, я уверена, это будет незабываемый опыт. — я улыбаюсь, надеясь разрядить обстановку, и это, по крайней мере, заставляет ее улыбнуться.

Она совершенно сбивает с толку. У нее есть мое желание помочь ей. Я никому не помогаю, и мне, конечно, наплевать на других, и все же я здесь. Мое нутро любит ее, и это, очевидно, означает, что теперь мне есть о ком беспокоиться.

К счастью, приносят еду, и мы начинаем есть в уютной тишине, наблюдая за площадью вокруг нас.

— Итак, Рыжая, есть что-нибудь важное, что мне нужно знать? — спрашиваю я, покончив с одной из лучших карбонар в мире.

— Что ты уже знаешь?

Я пожимаю плечами: — Честно? Очень мало. Я не знала, что это такое, пока меня сюда не притащили.

От меня не ускользает удивление на ее лице, но потом ее мозг работает сверхурочно, пытаясь собрать ту информацию, которую, по ее мнению, я могу счесть полезной.

— Хорошо. Итак, все это заведение основано на иерархии. Шесть общежитий, даже способ распределения комнат основан на этом. "Джокеры" внизу, а "Тузы" вверху. Это касается и всего преступного мира, они заставляют тебя знать свое место в Физерстоуне. Таким образом, никто не переступит черту и не вызовет хаос.

Она с трудом переводит дыхание, делает глоток своего напитка и продолжает.

— Все боятся тех, кто состоит в "Тузах". Роман Ривера, Паркер, Кай Фьюз, Оскар О'Шей и Рен Дитрихсон. Ты имела удовольствие встретиться с Реном в субботу, и у Оскара был твой идентификационный номер. Я не знаю, пересекались ли ваши пути с тех пор, но, если они говорят, прыгай, то все спрашивают, как высоко. Теперь ты в "Тузах" по родословной, но поскольку ты еще и новое лицо, я не знаю, на каком ты уровне, честно говоря. Если кто-то из "Тузов" продолжит конфликтовать с тобой после вчерашнего, маловероятно, что они встанут на твою сторону. Скорее всего, это увеличит размер мишени на твоей спине, — съеживается она.

Официант прерывает нас, собирая тарелки и оставляя меню десертов.

Как будто я буду расстроена из-за того, что я одиночка, это все, чем я когда-либо была. Я говорю это, и она просто качает головой.

— Ты не можешь быть одиночкой, теперь, когда у тебя есть лучшая подруга, Луна.

Она поднимает настроение и заставляет меня улыбаться. Очевидно, что мы обе не в своей тарелке в Фезерстоуне, просто по-разному. Когда ни одна из нас на самом деле не хочет быть здесь.

— Кто-нибудь в старшей школе решал, что не хочет там быть, и просто уходил?

Ее лицо мгновенно бледнеет, и она отчаянно трясет головой.

— Нет, Луна, никогда, ты либо каким-то образом уйдешь как часть Физерстоуна, либо в мешке для трупов. Я видела слишком много таких за последние четыре года, Луна. Ты играешь по их правилам или умираешь, между этим ничего нет, — в ее голосе сквозил страх.

Я не знаю, как заставить ее рассказать мне больше, чтобы она не сломалась, но в любом случае это не имеет значения, когда парень пододвигает к нам стул и садится за наш столик задом наперед.

Он встречается со мной взглядом и усмехается.

— На днях у меня не было возможности представиться должным образом. Я Оскар, но ты можешь называть меня как хочешь, детка.