Мужчины свои и чужие

15

Почти половину собак в районе поразил особый собачий кашель. Лиони казалось, что она закричит, если услышит еще раз эти звуки и увидит удивленный и жалобный взгляд бедного животного. Большинство владельцев сразу же тащи­ли своих питомцев к ветеринару, но находились и такие, которые считали, что позаботиться о здоровье животного – все равно что ради потехи порвать пятидесятифунтовую купюру. Они платили за профилактические прививки, когда собака была щенком, и с той поры не появлялись на пороге лечеб­ницы.

Последний случай был особенно тяжелым. Лиони понять не могла, как хозяин .мог так запустить болезнь.

– Она никогда не болеет, – объяснял мужчина, прине­сший спаниеля, который был практически в агонии: глаза красные, маленькое тельце сотрясают болезненные спаз­мы. – Моя предыдущая собака, тоже никогда не болела.

«Очень странно, если ты так за ними присматрива­ешь», – подумала Лиони. Эта маленькая собачка явно боле­ла уже давно, а проклятый сукин сын не удосужился показать ее ветеринару. И дело тут не в деньгах – мужчина тряс клю­чами от «Сааба», а через руку его была перекинута прекрас­ная дубленка. Лиони ужасно хотелось сказать, что она о нем думает, но…

– Лиони, – подала голос Анджи, которая умела четко распознавать признаки бешенства у своей подруги, – не по­держишь Флосси, пока я ее послушаю?

Бедняжка Флосси дружески помахала пушистым хвос­том.

– Ты красивая девочка, – ласково сказала Лиони. – Надо немного потерпеть, и ты поправишься. Вот умница.

Хозяин стоял со скучающим видом, прислонившись к стене. Для него вся эта затея была пустой тратой его драго­ценного времени. Он даже умудрился один раз вздохнуть и посмотреть на часы.

Лиони и Анджи встретились взглядами над черно-белой спинкой Флосси. Глаза Анджи были так же прищурены, как и глаза Лиони.

Когда осмотр закончился, Анджи повернулась к хозяину.

– Боюсь, что ваша собака серьезно больна, – сказала она ледяным тоном. – Честно сказать, меня удивляет, что вы не привезли ее раньше. Большинство людей приезжают при первых же признаках, а ваша собака болеет по меньшей мере две недели.

Мужчина пожал плечами:

– Ну, вы понимаете, Рождество и все такое… Лиони больше не могла сдерживаться.

– Зачем тогда вы вообще завели собаку? – резко спросила она. – Посмотрите, какая она у вас худая! Вы давно у нее глистов гнали?

Анджи сердито посмотрела на нее. Они не должны были так разговаривать с клиентами: разозленные хозяева могут потом никогда не появиться на пороге лечебницы.

– Как часто следует обращаться к ветеринару, решать вам самим, – официальным тоном сказала Анджи. – Но чтобы все было ясно: мы обязаны уведомить власти, что за собакой нет надлежащего ухода.

Хозяин Флосси оторопел.

– Как это – нет ухода? – пробормотал он. – Дети ее обожают, я вовсе не считал, что пренебрегаю ею.

– Не сомневаюсь в этом, – перебила Анджи. – Но соба­ке понадобится курс антибиотиков, и мне хотелось бы, чтобы вы привезли ее через неделю, чтобы я могла выгнать глистов. Это возможно?

– Разумеется, разумеется!

Схватив Флосси в охапку, он направился к двери, и Лиони с радостью поняла, что собака его любит. Значит, он, по крайней мере, не бьет бедняжку.

– Слушай, ну какого хрена такие люди не заводят себе золотых рыбок? – сказала она, протирая стол дезинфици­рующей жидкостью. Лиони редко ругалась, только если очень злилась. – Можно кидать в аквариум несколько кро­шек в неделю, а потом забывать о них напрочь.

– Рыбки тоже требуют хорошего ухода, – возразила Анджи.

– Да? Ну может быть. Я не люблю рыбок, разве что на тарелке под белым соусом, – ответила Лиони.

– Успокойся, – сказала ей Анджи. – У тебя сегодня просто плохой день. Иди домой, выпей большой бокал вина и забудь обо всем. Вот начнется революция, мы поставим всех этих дерьмовых хозяев к стенке и расстреляем.

Лиони с трудом улыбнулась:

– Чур, я нажму на курок.

Они закрыли лечебницу, и Лиони поехала домой, подо­зревая, что и там ее ничего хорошего не ждет. Дом перестал быть прибежищем, как раньше, потому что Эбби и Мел по­стоянно ссорились. Лиони вздохнула. Еще месяц назад труд­но было представить себе, что Эбби с кем-то ссорится. Обычно ругались Мел и Дэнни, которые не могли ничего по­делить, а Эбби всегда старалась всех помирить. Но последние несколько недель она перестала ладить со своей сестрой, и их скандалы было трудно выдержать. Вчера, например, они дико орали в ванной комнате, потому что Мел посмела на­деть блестящую футболку, купленную Эбби специально для рождественских танцулек.

Лиони привыкла, что Мел верещит, как четырехлетний ребенок. Но ее поразили крики Эбби:

– Ты дрянь, я тебя ненавижу, ненавижу! – За этим пос­ледовало хлопанье дверью, громкая музыка, снова крики, и опять хлопанье дверью.

«Сегодня я не гожусь для такого представления», – поду­мала Лиони. Она поставила машину в гараж и медленно пошла к входной двери. Краска снова облупилась, и Лиони в который раз сказала себе, что летом надо будет покрасить дом снаружи. К сожалению, каждое лето она об этом забыва­ла, потому что вьющиеся розы закрывали почти все, и дефек­ты были не так заметны, . Но в плохую погоду дом выглядит дряхлым.

Зато внутри было божественно тепло и божественно тихо. Никто не орал «Болван!», и даже Пенни не кинулась опроме­тью встречать хозяйку.

– Привет! – крикнула Лиони. – Я дома!

Тишина. Записка на кухонном столе сообщала, что де­вочки ушли гулять с Пенни.

Звонил Дэнни. Сказал, что будет поздно. Оставь ему ужин. Это приписала Мел своим аккуратным почерком. «Как будто я могла приготовить ужин и не оставить ничего Дэнни! Когда это он оставался без ужина? – сердито подумала Лиони. – У меня не сын, а машина по переработке пищи, он только и делает, что ест!»

В такой тишине и покое Лиони решила последовать сове­ту Анджи: достала бутылку вина и налила себе бокал. На ужин она решила приготовить чили, которое еще утром вы­тащила из морозильника, жареный картофель и салат. Вклю­чив духовку и радио, Лиони принялась чистить под краном картошку, время от времени прикладываясь к бокалу. Краем уха она слушала новости, наслаждаясь редким ощущением душевного покоя. Когда через двадцать минут на кухню во­рвалась Пенни в восторге от того, что обнаружила любимую хозяйку, салат уже стоял в холодильнике, а на сковороде скворчала картошка.

– Привет, мам! – сказали близнецы в унисон.

Не снимая куртки и ботинок, Мел уселась на стул около батареи. Ее личико раскраснелось от холодного ветра, большие глаза сверкали, а губы от холода стали пунцовыми. Она выглядела прелестно даже в холодную погоду.

Эбби повесила свою куртку и поводок Пенни, прежде чем устроиться рядом с сестрой у батареи. «Никто никогда не принял бы их за близнецов», – подумала Лиони, глядя на круглое, открытое лицо Эбби с твердым подбородком. Не­ожиданно она заметила, что Эбби немного похудела. Ничего особенного, только щеки стали слегка впалыми. «Ей это идет», – с удовольствием подумала Лиони. – Кто знает, может, Эбби и не суждено унаследовать от нее лицо крестьянки, чего не скроешь ни под каким макияжем. Как была бы счас­тлива Лиони, если бы Эбби превратилась в прекрасного ле­бедя. Так трудно постоянно чувствовать себя гадким утен­ком. Ну, возможно, не совсем гадким утенком, но крупной, плотной и рассудительной, тем самым разительно отличаясь от миниатюрной и воздушной Мел с глазами Бэмби.

– Вы сегодня обе очень хорошенькие, – улыбнулась она девочкам.

– Прости меня за вчерашнее, – извинилась Эбби. – Сама не знаю, что на меня нашло.

– Как это – что? Стивен Коннелли! – злорадно ухмыль­нулась Мел. – Во всяком случае, ты бы не возражала.

Эбби в отместку дернула сестру за волосы.

– Ой! – завопила Мел, но без всякой злобы. Слава богу, они снова друзья.

Лиони села за стол и выпила еще вина.

– Кто такой Стивен Коннелли? – спросила она, зная, что этого не следует делать, но не сумев удержаться.

– Да какая разница, – сухо ответила Эбби. – Мел счи­тает, что он мне нравится. Кстати, у нас есть новости поинте­реснее.

– Он тебе нравится! – настаивала Мел.

– Ничего подобного. А теперь заткнись. Папа звонил, – сообщила Эбби.

– Насчет свадьбы, – закончила за нее Мел, возбужденно сверкая глазами. – Он хочет, чтобы ты тоже приехала.

– Флисс и папа хотят, чтобы ты приехала, – сказала Эбби, делая ударение на Флисс.

Лиони очень удивилась, и удивление это было не из при­ятных.

– Очень мило с их стороны, – сказала она как можно более безразлично, – но я не думаю, что стоит, девочки.

– Что я тебе говорила? – обратилась Мел к сестре. – Я знала, что ты так скажешь, мам!

– В самом деле? – Лиони встала и принялась суетиться около плиты, чтобы скрыть свое огорчение. – Ты всегда зна­ешь, что я скажу. А как насчет того, чтобы пройтись пылесо­сом по гостиной до ужина? Ты догадывалась, что я это скажу?

Мел застонала:

– Ненавижу пылесосить, мам! И вообще, сегодня оче­редь Эбби.

– Он хочет, чтобы ты приехала, и мы тоже хотим, – по – вторила Эбби, которую было не так-то просто сбить.

Лиони достала из морозильника пакет зеленой фасоли, которую вовсе не собиралась готовить, и положила его в микроволновку.

– Мам, вот увидишь, тебе там понравится. Папа просил, чтобы ты ему позвонила. Ты позвонишь, правда? – умоляла Эбби.

– Разумеется, позвоню, – девочки, но я не в восторге от этой идеи. Слишком дорого, да и зачем я там вашему отцу?

– Он сказал, что заплатит за твой билет, – возразила Мел. – И за наши.

«Нет, у него определенно собственный монетный двор!» – мрачно подумала Лиони.

– Я позвоню вашему отцу. Но ничего не обещаю.

– Пожалуйста, – умолял ее Рей по телефону. – Мне так хочется, чтобы ты приехала. Ты ведь .всегда говорила, что ради детей мы должны держаться вместе и показать им, что люди могут разводиться цивилизованно.

Лиони поморщилась. Ее собственный снаряд попал точно в цель. Она действительно хотела ради детей сохранить хорошие отношения с Реем, чтобы они не стали похожи на те пары, которые постоянно разбираются, почему дети не могут видеть «этого подлеца» или «эту стерву». Лиони хотела иметь возможность всегда поговорить с Реем о благополучии детей, сделать все, чтобы им было хорошо, несмотря на развод. И ей это удавалось. Теперь, через десять лет, ее собственные слова оказались направленными против нее.

– Если бы ты снова выходила замуж, Лиони, я бы обяза­тельно приехал, – сказал Рей. И он не врал, она это знала.

«Любопытно, а мне бы захотелось, чтобы бывший муж присутствовал на моей свадьбе?» – спросила себя Лиони и тут же решила, что, наверное, да. Приятно было бы видеть его улыбающимся, дающим ей свое «благословение». Прият­но было бы знать, что она не испортила ему жизнь. Хотя об этом даже смешно думать. Единственная жизнь, которую она разрушила в поисках настоящей любви, – ее собственная. Рей счастлив, дети в восторге, а она все еще ждет чудесной встречи, о которой мечтала с той поры, как начала смотреть черно-белые фильмы по телику по субботам…

– А что думает по поводу моего приезда Флисс?

– Она ждет тебя так же, как и я, – весело ответил Рей. – У нее есть опыт. Ее родители в разводе, но постоянно встре­чаются. Они вместе владеют коттеджем на лыжном курорте в Колорадо, ездят туда по выходным со своими новыми парт­нерами. Флисс очень хочет с тобой познакомиться – ведь она станет мачехой нашим детям. Все будет прекрасно, Лио­ни! Мы сняли еще два домика, так что ты с детьми будешь жить в одном из них. Я заплачу за авиабилеты…

– Ерунда, – машинально отказалась Лиони. – Я сама за себя заплачу. – И тут же сообразила, что нечаянно капиту­лировала.

– Так ты приедешь? Замечательно! Мне так хочется тебя увидеть, Лиони. Спасибо, что согласилась! – добавил он с энтузиазмом.

Они быстро обговорили детали, и Лиони, повесив трубку, подумала, как же отличается Америка от Ирландии. У амери­канцев все разложено по полочкам. Люди расстаются, но продолжают жить, находят новых партнеров, и никто не гро-зит никому набить морду, потому что в них нет ненависти. Лиони тщетно пыталась вспомнить хоть одну свадьбу здесь, в Ирландии, на которой присутствовал бы бывший муж или жена, – за исключением тех, когда этот бывший или эта бывшая являлись без приглашения и портили людям празд­ник. Она даже слышала о родителях, которые отказывались идти на свадьбы своих детей, не желая встречаться с бывши­ми мужьями или женами.

Теперь она собирается вести себя цивилизованно, отпра-вившись в Колорадо на свадьбу своего бывшего мужа. Очень современно! Жаль, что ехать придется одной. Как бы ей хоте­лось захватить с собой кого-нибудь, кто бы доказал всему ос­тальному миру, что ее вполне можно любить! Что она не оди­нокая, отчаявшаяся женщина, которая пытается устроить свою личную жизнь с помощью объявлений в газете…

За ужином Мел была очень возбуждена, прикидывая какой наряд она хотела бы надеть на свадьбу.

– Лиз считает, что я буду эффектно выглядеть в черном, – заявила она, лениво копаясь в тарелке с чили и сала том. – Не знаю, не знаю… В черном я какая-то блеклая. Белый был бы кстати, но считается дурным тоном надевать белое на чужую свадьбу, – щебетала она. – Надо позвонить Флисс и узнать, какого цвета ее платье. Может, подойдет облегающее платье из шифона? Я видела такое у сестры Сюзи Шикарно!

– Ты не наденешь ничего облегающего, белого или прозрачного, – твердо заявила Лиони. – Тебе четырнадцать Мелани, а не восемнадцать. Если бы я хотела вырастить и тебя Лолиту, я бы так тебя и назвала.

Мел застонала:

– Как ты не понимаешь, мам, я просто должна выглядеть фантастически! Ведь неизвестно, кто там будет. Все кино звезды имеют дома в Вайле.

– Но это ведь не Вайл, правда? – ужаснулась Лиони.

– Нет, но там тоже горнолыжный курорт! Лиони вздохнула:

– Господи, мы все должны быть пристойно одеты, верно, Эбби? Не можем же мы подвести Ирландию, явившись в тряпье!

Во время разговора об обтягивающих платьях Эбби сидела очень тихо. Бедняжке наверняка надоело думать, что Мел как всегда, будет выглядеть звездой, а она снова останется на заднем плане.

– Ты не голодна? – спросила Лиони, заметив, что Эбби почти ничего не съела. – Ты последнее время совсем плохо ешь.

Эбби быстро покачала головой.

– У меня все в порядке, – сказала она и принялась нанизывать на вилку чили, чтобы доказать, что очень даже хорошо ест. – Правда в порядке.

Эбби тихонько притворила дверь ванной комнаты. Сейчас уже процедура не отнимала у нее особенно много времени, но все равно лучше, если никто не заметит, как долго она проторчала в ванной. И без того неприятно, что мать спросила, хорошо ли она себя чувствует. Эбби была уверена, что ей удается скрывать свои попытки похудеть. Последние недели она тайком скармливала свою еду сидящей под столом Пенни, прятала куски в салфетку, только бы не есть слиш­ком много. Ей приходилось трудно, а главное – совсем не помогало. Она постоянно хотела есть; но худее не станови­лась. Хорошо маме: она ела все, что хотелось, не заботясь о фигуре; Мел оставалась тощей, сколько бы ни ела, а Дэнни волновался только насчет своих мускулов.

Короче, Эбби не худела, хотя начисто отказалась от своих любимых чипсов и лазаньи, пока неожиданно не обнаружила один прекрасный способ. Она прочитала об этом в одном из материнских журналов две недели назад. Вы можете есть, что хотите, и все равно оставаться худой. Правда, потом сильно дерет горло. Но если таким образом она станет такой же худой, как Мел, дело того стоило! Ей хотелось хоть раз в жизни – на свадьбе своего отца – выглядеть такой же краси­вой, как Мел.

В этот отвратительный декабрьский вечер только умо­ляющие глаза Пенни заставили Лиони схватить куртку и выйти на улицу. Три дня, не переставая, лил дождь, от кото­рого не спасали ни плащ, ни зонтик, ни сапоги.

Девочки, включив отопление на полную мощь, сидели в гостиной, делая вид, что готовятся к экзамену, а на самом деле не отрывая глаз от телевизора. В духовке жарилась кури­ца. Лиони собиралась почитать газету и отдохнуть до ужина, но Пенни, с которой эти три дня как следует не гуляли, вы­глядела такой несчастной, что Лиони сдалась.

– Если бы «Оскаров» присуждали животным, ты бы на­верняка отхватила один, – пробормотала она, обращаясь к Пенни, которая с убитым видом лежала на полу, положив нос на золотистые лапы. – Никому бы не удалось выглядеть такой унылой и брошенной. Скиппи, Флиппер и Лесси про­сто отдыхают!

Надев длинную куртку с капюшоном и высокие сапоги, Лиони вышла на улицу, надеясь не слишком промокнуть. Пенни танцевала вокруг нее, радостно взвизгивая.

Дрожа от холода, Лиони пошла по дороге, спрашивая себя, не сошла ли она с ума. До Рождества осталось всего де­сять дней, и в окнах всех домов горели свечи или маленькие лампочки. На застекленных террасах виднелись наряженные елки, и от уютной атмосферы внутри домов дождь казался сильнее и ветер холоднее. В такой вечер она за десять минут превратится в мокрую крысу!

Они сошли с дороги, Лиони спустила Пенни с поводка, и та сразу же зарылась носом в грязь, забрызгав всю свою золо­тистую шкурку. Собачья шерсть, которую природа создала для любых погодных условий, хорошо защищала ее. Ей было наплевать на дождь, хотя она всегда принималась дрожать, когда ее мыли под душем.

– Тебе повезло, что я тебя люблю, Пенни, – проворчала Лиони, – иначе ни за что не пошла бы с тобой гулять в такой вечер.

Она перешла на другую сторону узкой дороги, потому что там хоть немного защищали от дождя деревья. Было так темно, что она совершенно не заметила огромной ямы рядом с большими черными воротами. Наступив на кусок отбитого асфальта, Лиони закачалась и тяжело упала прямо в воду, сильно ударившись локтями и коленями.

– Ох! – простонала она.

Было очень больно. Из глаз потекли слезы. Пенни тут же подбежала к ней и принялась лаять, а Лиони от шока даже не могла сообразить, что ей делать, только чувствовала, как на­мокает одежда и нестерпимо болят колени и локти. – Что с вами? – раздался мужской голос.

Лиони повернула голову и увидела за спиной фары ма­шины. Внезапно кто-то взял ее под мышки и помог встать на ноги. Она закачалась, но устояла. Пенни встревоженно пере­ступала с лапы на лапу, понимая, что что-то случилось, но не умея помочь.

– Вам сейчас никуда нельзя идти, – решительно сказал мужчина. – Пойдемте со мной, вы обсохнете, и мы посмот­рим, не нужен ли вам врач.

Он почти донес ее до большого джипа. В других обстоя­тельствах Лиони сказала бы, что с ней все в порядке и что грязную Пенни нельзя пускать в машину, но она все еще не отошла от шока и не могла промолвить ни слова. Мужчина помог ей сесть в машину и открыл заднюю дверцу для Пенни.

Лиони устало закрыла глаза. Локти болели все сильнее. Она осторожно потрогала их, уверенная, что при падении ра­зорвала куртку.

– Не надо, – посоветовал мужчина, – будет только хуже. Подождите, сейчас приедем и посмотрим, что там у вас. —

Он помолчал. – Или, может быть, отвезти вас прямо к врачу?

Лиони покачала головой.

– Нет, не надо, – прошептала она. – Ничего страшного. И тут оказалось, что ехать им, собственно, никуда не надо. Мужчина открыл те самые ворота, около которых она упала, и Лиони сообразила, что это ее похожий на медведя сосед, который гуляет с двумя жизнерадостными колли.

– Это моя вина, – сказал он. – Мне давно следовало за­няться этой ямой.

– Это дело городского совета, – возразила Лиони, пыта­ясь выяснить, разорвались ли легинсы.

Джип проехал по извилистой дорожке и остановился у дома, которого она раньше не видела. Небольшой лесок скрывал его от любопытных глаз, и Лиони решила, что это очень кстати, иначе бы люди стояли и таращились на дом. Это была прекрасная вилла идеальных пропорций, с больши­ми окнами и изящными колоннами с каждой стороны вход­ной двери. Выкрашена она была в мягкий медовый цвет, ее плотным кольцом окружали буки.

– Какая красота! – восхитилась Лиони. – Я и понятия не имела, что здесь есть такой дом.

Мужчина пожал плечами и помог Лиони выйти из маши­ны.

– Нам не следует входить через парадную дверь, – заме­тила Лиони. – Пенни жутко грязная.

– Ничего, – сказал он. – У меня все полы деревянные, никаких ковров, нечего пачкать.

Их встретил оглушительный лай. Две огромные колли кинулись на грудь хозяину, когда он открыл дверь. Тут они заметили Пенни, и вся троица начала усиленно размахивать пушистыми хвостами и обнюхиваться.

– Это кобели, и они очень дружелюбны, – сказал муж­чина. – Никогда не дерутся.

– Прекрасно, – отозвалась Лиони, чувствуя, что ее тош­нит. – Где у вас тут туалет?

Он быстро провел ее в маленькую ванную комнату, и как только закрыл за ней дверь, Лиони стошнило. Она долго си­дела в мокрой одежде на полу, дожидаясь, когда пройдет тошнота, и стараясь дышать поглубже. Через несколько ми­нут она настолько пришла в себя, что смогла оценить отде­ланную мрамором ванную. Очень современная и безукориз­ненно чистая; даже полотенца белые, как снег.

– С вами все в порядке? – спросил голос из-за двери.

– Уже лучше.

Лиони встала и открыла дверь. Мужчины не было видно, зато три собаки немедленно устремились в ванную, размахи­вая хвостами.

– Я оставил вам сухую одежду, – послышался голос.

Она никак не могла выгнать собак из ванной. Колли хо­тели с ней познакомиться и тыкались в нее своими мокрыми носами, а Пенни желала, чтобы ее приласкали и уверили, что она самая лучшая и самая любимая.

Лиони погладила всех трех собак, потом взяла сверток одежды и решительно выпроводила незваных гостей.

В свертке оказалась белая футболка, огромный серый шерстяной свитер, мужские джинсы и черные носки. Она с трудом стащила мокрые вещи и поморщилась, заметив боль­шую дыру на рукаве куртки. Удивительно, но ссадин нигде не оказалось, хотя на локтях уже созревали синяки, и на ноге тоже образовывалось темное пятно. Все тело болело, но Лио­ни порадовалась, что ничего не сломано. «Хорошо, что я не собираюсь надевать коротенькое прозрачное платье на свадь­бу Рея», – подумала она, разглядывая кровоподтек на локте. Потом Лиони как следует умылась, вытерла мокрые волосы и аккуратно положила полотенце в стопку поверх своей одеж­ды. Она постирает его дома, нельзя же бросать полотенце здесь таким грязным.

Когда Лиони вышла, собаки снова принялись крутиться вокруг ее ног и провожали ее до самой кухни, которая оказа­лась очень уютной и теплой, с двумя подстилками для собак около старого дивана. Сосед стоял у раковины и не обернул­ся, когда она вошла.

– Спасибо за одежду.

– Как вы? – спросил он, все еще не оборачиваясь. – К врачу хотите?

– Нет, все хорошо. Саднит немного, и с моей карьерой фотомодели покончено, – пошутила она. – Выгляжу так, будто выстояла пару раундов на ринге против Майкла Тайсона.

Он повернулся, слегка улыбнувшись, и Лиони впервые увидела его лицо. Он был лет на десять ее старше, грива темно-русых вьющихся волос с проседью и такая же борода. Он был очень высок ростом, широкоплеч, но одежда висела на нем, как на вешалке. Создавалось впечатление, что он сильно похудел за короткий срок. Щёки ввалились, кустис­тые брови нависали над карими глазами с тяжелыми веками, придавая лицу угрюмый вид. Но улыбка необыкновенно ук­рашала его, он сразу становился почти что красивым.

– У меня есть разные болеутоляющие, если хотите, – предложил он. – Я купил их, когда…

Он не договорил, и Лиони внимательно присмотрелась к нему. На одной стороне лица через всю щеку тянулись боль­шие красные рубцы, частично скрытые бородой. «Похоже на ожог», – подумала она. Он продолжал смотреть на нее, будто ждал, что она смущенно отведет взгляд, но не на ту напал. Лиони повидала достаточно животных, побывавших в огне, видела их страдающие глаза, умоляющие прекратить боль. На них смотреть было действительно невозможно. Ей было проще со страдающими людьми, чем со страдающими жи­вотными.

– У вас все хорошо заживает, – заметила она спокой­но. – Пожар?

– Да, – сказал он, видимо, удивившись, что она вообще об этом заговорила. – Два года назад.

Она протянула руку:

– Полагаю, надо представиться. Я Лиони Делани, а это Пенни.

Пенни, развалившись на одной из подстилок, помахала хвостом, услышав свое имя.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Лиони, – дома дочери ждут ужина, хотя, возможно, они и не заметят, что я исчезла. Но все-таки надо идти.

– Я приготовил вам горячее виски, – сказал он. – Ре­шил, что будет кстати. Мне помогает. Не знаю, как это прой­дет в сочетании с болеутоляющей таблеткой, но уверен, убить вас не сможет.

– Я легко переношу и лекарства, и алкоголь, – сказала она, усаживаясь. Собаки немедленно окружили ее. – Против виски устоять не могу.

Лиони не знала, почему согласилась. Наверное, крыша поехала. Этот парень явно необщителен и чувствует себя не­уютно, если дома у него кто-то есть. И еще он переживает из-за своих шрамов. Он даже не сказал, как его зовут…

– Я – Дуг Мэнселл, – сказал он, протягивая ей оберну­тый бумажным полотенцем стакан. – Осторожнее, это горя­чо и очень крепко.

– Хотите сказать, что я могу снова свалиться в ту яму по дороге обратно? – заметила она, принимая стакан.

Дуг засмеялся, низко и хрипло. Создавалось впечатление, что он несколько месяцев не тренировался.

– Обещаю вас отвезти, – сказал он. – И еще обещаю за­делать яму. Нельзя же, чтобы соседи калечились напротив моего дома.

Он сел на один из стульев в нескольких футах от нее так, чтобы ей не была видна изуродованная сторона его лица. Колли сели по бокам, закидывая головы в надежде на ласку. «Какие огромные у него руки», – заметила Лиони, когда он гладил собак. Было Видно, что собаки его обожают.

Лиони вспомнила, как видела его на прогулке. Она еще тогда подумала, что этот мрачный тип наверняка держит собак в сарае, никогда не пускает в дом и не зовет зайчиками. Она улыбнулась. Надо же так ошибиться! Колли явно хозяй­ничают в доме, к тому же на подстилках полно собачьих иг­рушек. Хотя вряд ли он придумывает им разные уменьши­тельно-ласкательные имена.

– Как их зовут? – спросила она.

– Это Джаспер, – Дуг кивком указал на черного пса, ко­торый был покрупнее. – А это Элфи. – Он погладил собаку в белых носочках и с белым пятном на груди. – Элфи – сын Джаспера. Ему два года, а Джасперу – восемь.

Некоторое время, пока Лиони пила свое виски, они гово­рили о собаках.

– Давайте еще налью, – предложил Дуг.

– Нет, хватит. Вы уже выполнили свой долг доброго са­маритянина, – сказала она. – Я не хочу вам мешать.

– Вы мне не мешаете, – довольно резко возразил он. – Я и так уже превратился в отшельника, а с вами приятно по­болтать.

Лиони пожала плечами и протянула ему стакан.

– Вы обязательно должны как-нибудь прийти к нам на ужин, – неожиданно услышала она собственный голос. – Я живу через дорогу и надеюсь, вам понравятся мои дети. Нельзя превращаться в отшельника.

– Значит, пришел ваш черед быть добрым самаритянином? – усмехнулся он.

– Я предлагаю всего лишь ужин, а не операцию по спа­сению, – спокойно ответила Лиони. – И мое скромное жи­лище не идет ни в какое сравнение с вашим дворцом, так что я пойму, если вы откажетесь. – Она встала и собралась ухо­дить.

– Простите, – смиренно сказал он. – Я не хотел вас обидеть. Просто… я уже подзабыл, как надо вести себя в при­личном обществе. Извините меня. И не уходите. Хотите, я покажу вам дом? Хотя это вовсе не дворец, уверяю вас.

Лиони одарила Дуга особым взглядом, с которым хорошо были знакомы Дэнни, Мел и Эбби, понимавшие, что мать их дразнит.

– Пытаетесь подкупить меня? Думаете, все женщины страшно любопытны и не смогут отказать себе в удовольст­вии посмотреть, как живут соседи?

Он кивнул.

– Тогда договорились.

Со стаканом виски в руке Лиони последовала за собака­ми и хозяином по первому этажу. Дом был великолепен, но отчего-то казалось, что его не любили. Элегантные, полные воздуха комнаты, великолепные мраморные камины – но при этом неуютно и даже как-то сиротливо.

– Я больше живу на кухне, – признался Дуг, пока они переходили из одной комнаты в другую. – И в студии. Я ху­дожник.

– Замечательный дом, – честно признала Лиони, но он понравился бы ей куда больше, если бы всюду стояли цветы в ва-зах и на столе были бы разбросаны газеты. А то дом напо­минал музей, хотя как раз картин нигде не было видно. Не­ужели Дуг настолько нелюдим, что даже не любит показы­вать свои работы?

– Вы живете в одном из коттеджей по главной дороге? – спросил Дуг, когда они вернулись на кухню, осмотрев пер­вый этаж.

– Да, но этот «коттедж» примерно раз в восемь меньше вашего дома, и все пространство в нем завалено всяким под­ростковым хламом: пустыми пакетами из-под чипсов, кассе­тами, которые давно пора вернуть, и так далее, – сказала она. – А поскольку вам явно не по душе минимализм, мой дом вам вряд ли понравится.

– Как раз минимализм мне по душе, – заметил Дуг. – Я этот дом купил, только чтобы деньги вложить. Не собирал­ся здесь жить, но… – он помолчал, – несчастный случай все изменил. Здесь я живу на отшибе, и меня это устраивает. Я ничего здесь не менял, когда переехал. Мне было не до уюта.

– Покупать что-то для дома – тяжелая задача, – согла­силась Лиони, намеренно сделав вид, что неправильно поня­ла его слова. Если Дуг считает, что он слишком уродлив, чтобы на него смотреть, и поэтому избегает магазинов, это его дело. Она с этим не согласна. Дуг с улыбкой взглянул на нее.

– Когда же состоится этот самаритянский ужин? – спросил он. – Я до сих пор не познакомился ни с кем из со­седей, так что можно начать с вашей семьи.

– Мне надо сначала выяснить, какие планы на ближай­шие дни у детей. Старая скучная мамаша всегда дома, а вот деток никогда не бывает. Я вас извещу. А сейчас мне пора, – добавила Лиони. – Даже если девчонки до сих пор меня не хватились, все равно надо идти.

– Я вас подвезу, – предложил Дуг. – Дождь все еще идет, вы промокнете.

До ее дома они ехали молча. Лиони указала, где остано­виться.

– Скоро увидимся, – сказала она, открывая дверцу. – Я имею в виду ужин. Ничего особенного, просто посидим по-соседски.

– С удовольствием – Признаться, я терпеть не могу, когда меня расспрашивают, – застенчиво сказал он, – а вы не за­давали вопросов.

Лиони пожала плечами.

– Я тоже ненавижу любопытных. Люди постоянно пыта­ются определить ваше место, – с горечью сказала она. – Сами знаете: замужем ли вы, одиноки, разведены, играете ли в гольф и тому подобное. Мне, как разведенной женщине с детьми, пришлось натерпеться. А привлекательный одино­кий мужчина, живущий в таком великолепном доме, для местных сплетниц – просто банкет из пяти блюд. К счастью, я не из их числа, так что, если хотите поужинать без затей, приходите. Обещаю, что не стану с вами заигрывать.

Он снова рассмеялся:

– Вы на редкость откровенны и одновременно отчаян­ная лгунья, Лиони. Не могу представить себе, чтобы кто-то стал со мной заигрывать.

– Глупости! – резко сказала Лиони. – Вы далеко не Квазимодо, сами знаете. В моем доме вообще с жалостью дело обстоит неважно, так что я предлагаю еду, а не утеше­ние. Но почему бы вам не заявиться с красными розами и не дать соседям повод посплетничать?

Отъезжая от ее дома, он продолжал улыбаться. «Славный человек, – подумала Лиони, бегом устремляясь вместе с Пенни к входной двери. – Но он чем-то очень напуган. Интересно, что могло с ним случиться такое, что сделало его по­дозрительным и нелюдимым? Наверняка не только несчаст­ный случай. Скорее всего, тут дело в какой-то женщине…»

Она открыла дверь, и ее тут же оглушил звук телевизора. Из кухни доносился резкий запах сгоревшей курицы.

– Девочки! – спокойно позвала Лиони. – Вы ничего не чувствуете? – После двух стаканов горячего виски она не могла собраться с силами, чтобы разозлиться.

– Ой, а мы забыли, – устыдилась Мел, потянув носом воздух. – Господи, мам, что это на тебе такое? – добавила она, наконец заметив, что мать одета в мужскую одежду, ко­торая ей слишком велика.

– Когда переходила через дорогу, меня умыкнули ино­планетяне, увезли на свою планету, провели ряд эксперимен­тов и отправили назад в этой одежде, – на полном серьезе заявила Лиони.

Мел, пожалуй, удовлетворилась бы таким объяснением, но Эбби встревожилась не на шутку.

– Что случилось? – воскликнула Эбби.

– Я попала в яму там, дальше по дороге… – Лиони все им рассказала и добавила: – Слава богу, что меня не украли инопланетяне, потому что вы бы даже не заметили. Я сказа­ла, что выхожу на десять минут, а меня не было больше часа. Меня могли изнасиловать и убить, а вы бы спокойно пере­ключали каналы, не обращая внимания на завывания поли­цейских сирен.

– Мы смотрели интересную передачу, – пожала плеча­ми Эбби.

Курица практически обуглилась. Даже Пенни отверну­лась от нее с отвращением.

– Что будем делать с ужином? – спросила Лиони, загля­дывая в холодильник.

– Я не голодна, – быстро сказала Эбби.

– Я тоже, – поддержала ее Мел.

– Тогда – запеченные бутерброды с сыром, – решила Лиони. – И вы их сделаете сами.

Через два дня, когда Лиони в очередной раз гуляла с Пенни под дождем, она снова встретила Дуга.

– Хорошая погода для уток, – сказал Дуг, останавливая джип рядом с ней. – Когда же торжественный ужин?

– Сегодня, если хотите, – ответила Лиони, глядя на него из-под капюшона куртки. – Я уже купила все к Рождеству, так что морозильник набит битком. Выбирайте: лазанья, ма­кароны с грибами и курицей или чили.

– Совершенно определенно – лазанья!

– Тогда жду вас в семь.

Лиони пошлепала дальше, чувствуя, что на душе у нее потеплело. Приятно завести нового друга. К тому же ей льстило, что Дуг, который грубо отверг все попытки соседей поближе познакомиться с ним, сделал для нее исключение.

Готовя ужин, Лиони размышляла о карьере Дуга. Она ни­когда не слышала о таком художнике, но это неудивительно, поскольку она предпочитала акварели с розами и корзинами фруктов, которые даже ее не слишком образованные дети считали ерундой.

Она разморозила большую лазанью, сделала свежий зеле­ный салат, поставила на медленный огонь картошку и не­много прибралась в доме. Однако через полчаса поняла, что зря теряет время. Дом был слишком мал для четырех чело­век, собаки, кошки и хомяка, даже если испытываешь склон­ность к минимализму. Но, по крайней мере, в нем теперь было чисто.

Лиони сняла старые легинсы и рубашку, решив надеть что-нибудь понаряднее, но вовремя остановилась. Бедняга Дуг наверняка натерпелся от какой-то женщины и убежит без оглядки, если увидит ее принарядившуюся и благоухаю­щую французскими духами. Она ведь пообещала не заигры­вать с ним. Впрочем, по правде сказать, Лиони это и в голову не приходило, потому что он был не из тех мужчин, которые ей нравились. Она тоже явно была не в его вкусе, но главное, чтобы он не подумал, будто она флиртует с ним, если она по­старается принарядиться.

Лиони решительно отложила в сторону алую блузку и бархатные брюки, надела мешковатую рубашку и хлопчато­бумажную юбку, причесалась и подкрасила губы. «Теперь, – решила она, разглядывая себя в зеркало, – никто не заподо­зрит, что я расставила силки на Дуга». Без макияжа – или почти без макияжа – она выглядела очень естественно. Она подушилась слабенькими духами и пошла на кухню прове­рить ужин.

Дэнни прервал просмотр фильма по телевизору, чтобы пожаловаться на ужасный голод и заявить, что вредно так долго отказывать себе в пище.

– Ты три часа назад ел пиццу, – заметила Лиони. – Придется подождать, когда придет Дуг.

– Ты хотя бы купила чипсы? – спросил Дэнни, хлопая дверцами шкафчиков в поисках чего-нибудь съестного.

Дуг приехал в половине восьмого.

– К нам гости, – объявила Мел, вводя его в кухню. Он нес две бутылки вина. – А мне вина можно, мам? – спроси­ла Мел. – Скоро Рождество.

Дэнни кивнул Дугу в знак приветствия, продолжая тща­тельно обыскивать нижние полки буфета.

– А пива ты купила? – требовательно спросил он.

– Пиво я купила, а все продукты спрятала, потому что иначе вы все за один раз слопаете, и мне снова придется идти в магазин перед самым Рождеством. Уверена, вы уже жалее­те, что пришли, – сказала она Дугу.

– Ничего подобного, – улыбнулся он, садясь около стола и лаская довольную Пенни. – Если дадите штопор, я открою вино.

Никто не смотрел на его лицо и вообще не очень к нему присматривался; Лиони подумала, что, наверное, именно так и надо.

Ужин удался. Получив по бокалу вина, Мел и Эбби раз­веселились и разболтались. Дэнни явно пришлось по душе присутствие еще одного мужчины за столом. Он даже про­бормотал, что все время чувствует себя в меньшинстве.

– Даже псина – дама!

Они от души отдали должное лазанье, а Дуг даже попро­сил добавки.

Был лишь один неловкий момент, когда Мел с любопыт­ством посмотрела на Дуга и сказала:

– Ваше бедное лицо… Очень болит?

– Уже нет, – ответил он. – Теперь на очереди визит к пластическому хирургу, но вряд ли я на это пойду.

– Я бы пошла, – наивно заявила Мел, сияя глазами. – Обожаю пластических хирургов! Я бы немного подправила себе грудь.

– Какую грудь? – удивился Дэнни. – Надо сначала ее заиметь, а потом уж подправлять.

– Заткнись! – огрызнулась Мел. – Вот тебе никогда не потребуется нейрохирург, потому что у тебя мозгов сроду не было.

Лиони с облегчением увидела, что Дуг улыбается. После ужина Эбби объявила, что заниматься она не будет, поскольку остался один экзамен – искусство, а здесь никаких занятий не требуется.

– Давайте посмотрим видео! – с энтузиазмом предложи­ла она.

Лиони не думала, что идея понравится Дугу, и ожидала, что он начнет собираться домой. Но вместо этого он предло­жил подвезти девочек до магазина, где находился пункт про­ката.

– Я, пожалуй, тоже поеду, – сказал Дэнни. – А то эта парочка выберет какое-нибудь романтическое дерьмо.

– Дэнни! – возмутилась Лиони. – Последи за языком.

– Простите, какую-нибудь романтическую ерунду, – по­правился он.

Они вернулись с комедией, и Лиони стало ясно, что все согласились на компромисс. Раньше Дэнни и близнецы ни­когда не приходили к единому мнению по поводу видео. Мел сварила кофе, Эбби открыла мороженое, и они все приня­лись за десерт, одновременно смотря фильм.

Вечер получился спокойным и приятным. Когда фильм закончился, Лиони удивилась, обнаружив, что уже почти одиннадцать.

– Приходите еще, – пригласил Дэнни, подавая Дугу его пальто.

– Ага! – с энтузиазмом поддержали его близнецы.

– Мне очень понравилось, – сказал Дуг, когда Лиони провожала его до двери.

– Это доказывает, что не все ваши соседи любопытные сплетники, которые проводят большую часть своего време­ни, подглядывая из-за занавески, – засмеялась Лиони. – Приходите еще. До встречи.

– Он художник, – объявила Эбби, когда Лиони верну­лась в гостиную. – Он обещал показать мне свою студию.

– В самом деле? – Лиони изобразила удивление, достой­ное присуждения «Оскара».

– Мировой парень, – заметил Дэнни, направляясь в кухню, чтобы еще чего-нибудь съесть. – Он тебе нравится?

Мать вместо ответа шлепнула его.

– Нет, обжора, он мне не нравится. Мне просто показа­лось, что ему одиноко и будет неплохо пригласить его на ужин, вот и все. Можно быть друзьями без всякой романтики.

– Что уж, спросить нельзя?

«А было бы так просто, если бы мне понравился кто-то вроде Дуга, – подумала Лиони, убирая со стола. – Как удобно назначать свидания человеку, который живет через доро­гу!» Но Дуг, хоть он и очень мил, был совсем не из тех, кто ей нравится. Слишком мрачен; с таким, наверное, нелегко жить. Кроме того, она терпеть не могла рыжих мужчин. «Хотя он скорее шатен, – припомнила она. – Волосы у него цвета потемневших буковых листьев». Сегодня с ним было легко, потому что ему понравилась спокойная семейная ат­мосфера, но иметь близкие отношения с таким человеком тяжело. Во всяком случае, ей так казалось. Он слишком не­гибок и самодостаточен. Совсем не ее тип. Лиони хотелось полюбить мужчину, умеющего жить со страстью, который мог бы каждое утро заключать ее в медвежьи объятия, а не отшельника, похоронившего себя заживо, потому что боится встретиться с миром лицом к лицу.