Мужчины свои и чужие

30

Во вторник специально вызванные рабочие полдня упа­ковывали вещи. Если им и показалось странным, что их вы­звали в день отъезда, они никак не проявляли своего удивле­ния. «По-видимому, им часто приходится иметь дело с рас­ходящимися парами», – мрачно подумала Ханна.

Она совсем расстроилась, припомнив, с какой радостью упаковывала свои вещи всего семь месяцев назад, уверенная, что у них с Феликсом впереди чудесное будущее. Теперь общим у них осталась только Клоди. Бедняжка Клоди! Ханна никогда не хотела, чтобы она росла без отца. Она знала, как тяжело приходилось Донне с Таней и как выбивалась из сил Лиони. У родителей-одиночек жизнь нелегкая. Но лучше быть одинокой и уважать себя, чем оставаться замужней и при этом себя презирать. И для Клоди так лучше. По край­ней мере, ей не придется видеть, как ее родители ненавидят друг друга, заводят себе партнеров на стороне и поливают друг друга грязью при первой возможности.

Грузовик отъехал, и Ханна в последний раз обошла дом. Она оставила Феликсу кровать, его личные вещи и столовый гарнитур, который он сам покупал. Диван, кухонный стол, а также большинство украшений, картин, книжных полок и светильников принадлежали ей.

Она вызвала такси и через двадцать минут уже ехала в Хитроу с двумя чемоданами, полными вещей Клоди, и рюк­заком. Водитель такси помог ей погрузить вещи в машину, но в аэропорту он сможет только найти ей тележку. Дальше придется самой.

Клоди дико вопила, пока они регистрировали билеты и проходили таможенный контроль. Надежды Ханны на то, что она ее покормит и укачает еще до посадки, испарились. Крики Клоди эхом разносились по всему аэропорту. Ханна с трудом тащила вещи к нужному выходу на посадку, а Клоди орала все громче.

В самолете она не замолчала и продолжала блажить все сорок пять минут полета.

– Пожалуйста, не плачь, лапочка! – умоляла ее Ханна, сама готовая расплакаться. Какой-то кошмар! И почему она решила, что справится самостоятельно? Надо было позво­нить Лиони. Она могла бы прилететь за ней в Лондон, а по­том улыбающийся Дуг встретил бы их в Дублине. Но Ханна никому не сообщила, что возвращается. Было стыдно. Стыд­но потому, что у всех все в порядке, только у нее все наперекосяк. Вот Эмма разобралась в Феликсе сразу. И Дэвид Джеймс. Только милая, слепая и романтичная Лиони верила, что настоящая любовь может возникнуть из обыкновенной похоти. Лиони – и, разумеется, сама Ханна.

Именно поэтому она собиралась взять такси и напра­виться в неприметный отель, а не встречаться со своими близкими друзьями в аэропорту.

Клоди немного успокоилась, только когда самолет при­землился.

– Наверное, радуется, что приехала домой, – улыбнулся сидящий рядом пожилой человек.

– Она родилась в Лондоне, – ответила Ханна, обрадо­вавшись, что дочь перестала вопить. – Она никогда еще не была в Ирландии.

– Значит, она чувствует, что это родина ее матери, – ласково сказал мужчина.

После двадцати тяжелых минут, которые Клоди, к счас­тью, проспала, Ханна собрала багаж, взвалила его на тележку и пошла через зал к выходу. Одной рукой она толкала коляс­ку, другой – тележку и так боялась налететь на кого-нибудь, что не смотрела по сторонам. Она не заметила высокого мужчину, с беспокойством наблюдавшего за ней.

– Ханна! А это, наверное, малышка Клоди?

От удивления Ханна сделала шаг назад и налетела на чужую тележку.

– Простите, – пробормотала она.

Дэвид улыбнулся. В куртке и джинсах он выглядел удиви­тельно родным, но в то же время незнакомым. В сравнении со стройным Феликсом он казался крупным и основатель­ным. Волосы с проседью зачесаны назад, глаза смотрят не­много неуверенно, как будто он сомневается, рада ли она его видеть.

– Твоя мать мне позвонила, сказала, что неплохо было бы тебя встретить, – пояснил он.

Ханна улыбнулась. Впервые за целый день.

– Крутая женщина твоя матушка, – заметил Дэвид.

– Еще какая! – согласилась Ханна.

Дэвид, отобрал у нее тележку и покатил ее в сторону парковочной площадки. Двигались они молча: Ханна слишком устала, Чтобы говорить. Дэвид быстро погрузил вещи, а Ханна села сзади, посадив Клоди на колени, так как у Дэвида в машине не было специального сиденья для ребенка. Ма­лышка проснулась и, увидев Дэвида, улыбнулась ему беззу­бой улыбкой.

– Какая прелестная девочка, – заметил он, пощекотав ей шейку. – Ну что, поехали?

– Да, – ответила Ханна, – я зарезервировала себе номер в гостинице «Джури».

– Вообще-то тебе уже зарезервировано место у твоей по­други Лиони, – извиняющимся тоном сказал Дэвид.

Ханна оторопела:

– Тоже маминых рук дело?

– Если твоей матери когда-нибудь потребуется работа, я всегда найду занятие для женщины с ее организаторскими способностями, – сказал он.

Ханна невольно рассмеялась:

– Полагаю, она уже позвонила в гостиницу и отменила резервацию.

– Меня бы это не удивило, – согласился он.

Клоди была счастлива и весело курлыкала под музыку, пока машина катилась в направлении Уиклоу. Дэвид ни о чем не спрашивал, и Ханна была благодарна ему за это. Она то и дело искоса поглядывала на него, Профиль Дэвида не был идеален с эстетической точки зрения, как профиль Феликса, но он был основателен и надежен, а также неверо­ятно мужественен. Ханна даже пожалела, что так небрежно оделась для путешествия: джинсы не первой свежести и крас­ное шерстяное пальто не слишком ее красили.

– А ты с Лиони говорил? – спросила Ханна.

– Конечно. Она надеется, что ты ничего не ела, потому что готовит для всех нас огромный ужин.

– Мне очень жаль, что мама тебя в это вовлекла, – ска­зала Ханна. – Ты уже больше чем полдня потерял.

– Какая же это потеря? – возразил Дэвид.

Обернувшись, он улыбнулся ей, и Ханна сразу почувст­вовала, что успокаивается. С Дэвидом она чувствовала себя в безопасности, вот в чем дело. С Феликсом ей постоянно ка­залось, что она стоит на краю ледника, готовая в любую ми­нуту сорваться. А Дэвид давал ей ощущение защищеннос­ти – как будто сидишь у огня в деревянной хижине и при­слушиваешься к снегопаду снаружи.

Вскоре Клоди и Ханна задремали и проснулись от беше­ного лая Пенни. Весь клан Делани ждал их на улице у кот­теджа – Мел, очаровательная даже в школьной форме, Эбби, худенькая, в заляпанном красками комбинезоне, Дэнни, Дуг, Лиони и еще две собаки: очевидно, знаменитые Элфи и Джаспер.

– Ханна, дорогая, как я рада тебя видеть! – воскликнула Лиони.

Ханна тут же оказалась в теплых объятиях подруги, вдох­нула слабый запах «Опия» и немедленно почувствовала себя дома.

– Запрети собакам лаять, Дэнни, – распорядилась Лиони. – Они напугают Клоди.

Но девочка, которую взяла на руки Эбби, не выказывала ни малейшего желания заплакать. Наоборот, она огромными глазищами уставилась на трех зверей, а когда Пенни попыта­лась понюхать ее свисающую ножку, залилась смехом.

– Они тебе нравятся, правда, зайчик? – спросила Эбби. После того, как каждый по очереди обнял Ханну и выразил восторг по поводу Клоди, все направились к дому. Из кухни доносился дивный аромат.

– Дуг готовит ужин, – с гордостью сообщила Лиони. – Он умеет делать совершенно волшебную баранину.

– Художник не только в студии, но и на кухне! – абсо­лютно серьезно возвестил Дуг, хватая Лиони сзади за талию. Она засмеялась и на секунду прислонилась к нему.

Ханна почувствовала огромную радость за них. Они были так счастливы вместе! Ей даже показалось, что ее подруга лет на десять помолодела.

Лиони взяла взаймы у соседей кроватку для Клоди, и, пока они с Ханной разбирали детские вещи, все остальные глотали слюни на кухне в ожидании ужина.

– С Феликсом действительно все кончено, или это про­сто некий период охлаждения? – осторожно спросила Лиони, садясь на кровать, где Ханна меняла Клоди подгуз­ник.

– Все кончено, – сказала Ханна. – Не стоило и начи­нать. Мы совсем разные; вообще не понимаю, почему в него влюбилась…

Она снова расплакалась, но на этот раз от облегчения. Все в прошлом. Она оставила Феликса, вернулась домой и чувствовала себя человеком, спасшимся в катастрофе, после того как утихли все вопли и стоны.

Лиони обняла ее и начала шептать что-то успокаивающее ей на ухо.

– Ужин готов! – объявил Дуг.

– Давно пора! – завопил Дэнни.

– Мне, наверное, не надо было устраивать этот ужин, со­бирать всех, – заволновалась Лиони. – Ты еще не готова.

Ханна покачала головой.

– Да нет, это как раз то, что мне нужно. Я уже отвыкла общаться с людьми. Феликс постоянно бегал на какие-ни­будь вечеринки и чаще брал с собой Билли. Я не вписывалась в его компанию. Его друзья так и не стали моими друзьями, * мне вообще этот образ жизни не подходил. Мне так хотелось все время поговорить с людьми, которых я люблю!

– Прости, – сказала Лиони. – У меня такое чувство, что я тебя подвела. Мне надо было приехать, я должна была до­гадаться, как тебе трудно…

Завопила Клоди, обидевшись, что ее так надолго остави­ли без внимания, и Ханна взяла дочку на руки.

– Ты ничего не смогла бы сделать, Лиони, – сказала она. – Я не была счастлива, но, наверное, я все равно оста­лась бы с Феликсом. Мне понадобилось застать его в постели с другой женщиной, чтобы проснуться. И, надо сказать, про­буждение было не из приятных…

Лиони пришла в ужас, и Ханна усмехнулась, видя ее смя­тение.

– Пошли, а то замечательный ужин Дуга остынет. Мне внезапно очень захотелось есть. Все пикантные подробности расскажу потом.

Баранина была выше всяких похвал. Ханна сидела рядом с Дэвидом и с аппетитом ела. Клоди передавали с рук на руки вокруг стола, как куклу, причем она явно получала удо­вольствие от такого обилия внимания. Дуг следил, чтобы в бокалах всегда было вино или минеральная вода, а Дэнни по­стоянно подкладывал всем картофельного пюре.

– Все, больше не могу съесть ни кусочка! Наелась, как удав, – сказала Ханна, когда он в третий раз предложил ей добавки.

– Я сам его делал, – похвастался Дэнни. – По специ­альному рецепту.

– Вы бы посмотрели, сколько он туда масла вбухал, – заметила Эбби. – Тут наполовину картошка, наполовину масло.

– Моя фигура вполне способна обойтись без масла, – засмеялась Ханна, похлопывая себя по животу.

– Ерунда, – возразил Дэвид, – тебя надо подкормить. Вот подожди, вернешься в офис, я каждый день буду пичкать тебя шоколадным печеньем.

Ханна оторопело уставилась на него.

– О чем ты? – спросила она.

– Разве ты не собираешься возвращаться на работу?

– Я не знаю… я не думала… – начала она, заикаясь.

– Неужели ты думала, что я позволю кому-нибудь ук­расть у меня такого работника? – громко возмутился он. Потом потише добавил: – Пожалуйста, Ханна, ты нам нужна… А мне уж и подавно.

Она под столом нашла его руку и сжала. Он радостно от­ветил на пожатие.

– Спасибо тебе, – прошептала она.

– Не надо меня благодарить, – тихо сказал он. – Я делаю это из эгоистических соображений.

Ханна почувствовала, что не может говорить, и в этот мо­мент Дэвиду передали Клоди.

– Привет, котенок, – сказал он, сажая ее на колено. Клоди громко загулькала и разулыбалась.

– Я знаю, что мы сделаем, – сказал ей Дэвид. – Ты пой­дешь ко мне работать, и тогда твоей мамочке тоже придется прийти, чтобы присматривать за тобой. Разумеется, боссом будешь ты и поможешь маме сдать экзамены на старшего агента.

Клоди начала радостно пускать пузыри. Ханна рассмеялась, глядя на них.

– Обычно, когда она так делает, это означает, что она го­товиться срыгнуть.

Дэвид прижал к себе девочку:

– А мы не станем возражать, верно?

Эмма приехала, когда все уже пили кофе.

– Простите, что опоздала к ужину, – сказала она, обни­мая Лиони, а затем Ханну. Потом забрала Клоди у Дэвида. – До чего же ты хороша! – восхитилась она. – Привет, Клоди. Я твоя тетя Эмма, мамина подружка.

Клодия удивленно взглянула на нее – и тут наконец срыгнула. Эмма расхохоталась, Клоди тоже принялась улы­баться.

– Ты просто прелесть! – восхитилась Эмма. – У нее твои дивные волосы, Ханна.

«Тут что-то происходит, о чем я не имею представле­ния», – подумала Ханна. Эмма обожает детей, она это знала. Но ей всегда было трудно с ними из-за своих собственных неудач в этом плане. Но сейчас она смеется и воркует с Клоди, и ни намека на напряжение или слезы, как раньше.

– Девочки, идите в гостиную и посплетничайте, – пред­ложил Дуг. – А мы тут наведем порядок.

Он не смог себе отказать и нежно поцеловал Лиони, когда она выходила их кухни.

– Прямо голубки! – поддразнила Эмма. Лиони счастливо улыбнулась.

– Ты и сама выглядишь вполне довольной, – заметила Ханна, обращаясь к Эмме.

Пришла очередь Эммы просиять:

– У меня потрясающие новости, Ханна. Я беременна! Шесть недель! И представь себе, я даже не обратила внима­ния на задержку. Это я-то! Наверное, я просто потеряла вся­кую надежду. Но тут моя грудь выросла и стала очень чувст­вительной. Выходит, для меня это главный тестер.

– Невероятно, – сказала Ханна. – Я так за тебя рада!

– Спасибо, – улыбнулась Эмма. – Я знаю, что случи­лось: я просто перестала паниковать. Мы собирались попро­бовать искусственное осеменение, и у меня появилась на­дежда. А оказалось, ничего такого и не нужно. – Она взяла Клоди на руки и прижала ее к себе. – Я так счастлива – слов нет. Жаль только, мама никогда не узнает своего первого внука или внучку…

Все помолчали.

– Как она? – спросила Ханна, чувствуя себя виноватой за то, что не была в курсе событий в жизни Эммы. Она толь­ко знала, что Анне-Мари значительно хуже, и она большую часть времени находится под присмотром сиделок.

– У нее есть хорошие дни и плохие дни, – сказала Эмма. – Она принимает новое лекарство, оно ей помогает. Она нас всех узнает, стала спокойнее, но все равно катится вниз. – Эмма печально помолчала. – Постепенно начина­ешь к этому привыкать, хотя все равно сердце разрывается. Тем важнее для меня этот ребенок. Получается, что мы мед­ленно теряем маму, но обретаем нового человечка.

– Извини, что я редко тебе звонила, – сказала Ханна, легко касаясь руки Эммы. – Тебе так досталось, а я ничем не помогла.

Эмма печально улыбнулась.

– Мы друзья, но мы же не срослись бедрами. И вообще, тут больше я виновата, – призналась она. – Не могла сми­риться, что ты беременна этой милой крошкой. – Она поце­ловала Клоди в макушку. – Это, наверное, прозвучит ужас­но, но я теперь верю, что надо говорить все, что думаешь. Я тогда вытолкнула тебя из своей жизни, Ханна. Гордиться нечем, но я обязательно исправлюсь.

– Все нормально, – искренне сказала Ханна. – Кстати, я могу тебе кое в чем помочь. У меня есть прелестные платья для беременных, я тебе их обязательно привезу.

– Не могу дождаться, когда надо будет носить такую одежду, – вздохнула Эмма. – Я все поворачиваюсь боком и смотрю, не вырос ли живот. Представь себе, я тоскую о жи­воте, растяжках – всему, что полагается. Я так долго ждала.

– Пит тоже счастлив? – спросила Ханна.

– Он уже отделал детскую, – улыбнулась Эмма. – Нет, конечно, шучу. Но он купил краску, обои и картинки из мультиков Диснея.

Все рассмеялись.

– Если пожелаешь иметь в детской египетские мотивы, не стесняйся, обращайся ко мне, – сказала Лиони.

– Обязательно, – улыбнулась Эмма. – Только – нико­му, девочки! – добавила она. – Никто еще не знает, кроме вас и Кирстен. До трех месяцев мы решили хранить тайну.

– Раз уж мы собрались здесь жить, Клоди потребуются друзья, – сказала Ханна, забирая ребенка у Эммы. – Она сможет дружить с твоим малышом.

– Особенно если это будет девочка, – охотно поддержа­ла ее Эмма. – Господи, где бы я была без своих подруг?

– Гнила бы в египетской тюрьме за убийство своего па­паши, – пошутила Лиони.

– И не напоминай! – попросила Эмма. – Хотя сейчас он со мной очень мил. Правда, Кирстен говорит, что он про­сто .хочет, чтобы я снова начала на него стирать. Но это все-таки большой сдвиг.

– А хорошо бы нам снова вместе поехать в отпуск, – за­думчиво произнесла Лиони. – Дуг очень хочет куда-нибудь смотаться.

– В Италию, – предложила Эмма. – Мы можем снять дом на лето. На всех получится не очень дорого. Боюсь, нам с Питом теперь придется экономить.

– Мне тоже, – поддержала ее Ханна. – Сомневаюсь, что на Феликса можно надеяться в смысле алиментов.

– Но ведь Дэвид богат, – удивилась Эмма. Ханна нахмурилась.

– Я только что оставила мужа, – сказала она. – Не надо меня сразу пристраивать.

Эмма с Лиони переглянулись.

– Пожалуй, спрошу-ка я этого милого Дэвида, не хочет ли он этим летом съездить в Италию, – сказала Эмма. – Чем больше народу поедет, тем дешевле нам это обойдется. Уверена, что кто-нибудь пустит его в свою спальню.

Ханна швырнула в нее подушкой.

– Клянусь, я с вами больше ни в какой отпуск не поеду! – заявила она.

Следующее утро выдалось солнечным, но на траве лежал иней. Клоди мирно спала в специальном креслице, которое Дэвид приобрел накануне.

– Мне не надо было соглашаться, – сказала Ханна. – Коннемара у черта на рогах. Ты пропустишь еще пару рабо­чих дней.

– Самое большее – четыре часа, – ответил Дэвид, следя за дорогой. – Сейчас всего половина восьмого, как раз к обеду подъедем.

– Это в одну сторону. Мне ужасно стыдно. Я могла бы поехать поездом, – сказала Ханна. – Клоди обожает поез­да, – соврала она.

– Мне хотелось тебя отвезти, – сказал он.

– Но ты не должен!

– Ханна, как ты думаешь, почему я это делаю? – спро­сил он. – Почему приехал в аэропорт, почему сейчас везу тебя повидать родителей? Потому что я от тебя без ума, вот почему!

– Останови машину, – потребовала она.

Дэвид удивился, но послушно съехал на обочину и стано­вился.

Клоди проснулась и захныкала.

– К этому привыкаешь, – заметила Ханна, когда дочь прибавила децибелов. Потом наклонилась и крепко поцело­вала Дэвида в губы. Он немедленно схватил ее в объятия и тоже принялся целовать. Он был просто замечательным – и на вкус, и на ощупь. А еще надежным, уютным… – челове­ком, созданным для нее?! Впрочем, она знала, что именно таким он и окажется. Она таяла от его страстных поцелуев.

Наконец Ханна неохотно отстранилась и взглянула на него.

– Нам потребуется время, – предупредила она.

Я ушла от Феликса, но он еще не ушел от меня – если ты по­нимаешь, что я хочу сказать. Я не могу забыть о нем в одну секунду.

– Пусть все будет постепенно, – согласился он, с любо­вью глядя на нее. – Медленно. Вот так…

Дэвид привлек ее к себе и снова принялся целовать. Клоди зашлась в крике.

– Ты права, – удивленно сказал он, на мгновение отры­ваясь от Ханны, – к этому действительно привыкаешь.