ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Рокси, у тебя так здорово это получилось, — сказала Ровена по телефону во вторник вечером после того, как они обсудили последние детали инструкций, которые Роксана должна была дать садовникам завтра утром перед своим отъездом. — Я разрушила твою жизнь, карьеру…

— Нет, Рови.

— Да! Ты не должна была прикрывать меня таким способом! Из Нью-Джерси пришли твои журналы, и я увидела, что ты пропустила вокальные прослушивания.

— Это в самом деле не проблема.

Как она могла по телефону объяснить Ровене, что образ ее мыслей изменился и она поняла, где ее профессиональное будущее? Они поговорят обо всем после ее возвращения домой. Роксана взяла билет прямо на Нью-Джерси, но планировала как-нибудь прилететь во Флориду на пару недель, чтобы увидеться с семьей.

К тому времени все встанет на свои места. Ей, может быть, удастся забыть Джино, и это будет самым правильным. Он ей ясно дал понять, что они не предназначены друг другу.

Роксана подошла к окну и посмотрела через залитые лунным светом виноградники на воссозданный сад.

Как я могу думать о пении? Это все еще невозможно… Но если петь для себя, а не для публики? И уж точно не для того, чтобы доказывать нечто бывшему мужу?

Она откашлялась и попробовала напеть мелодию. Пропев гаммы, Роксана начала горькую песню, которую написала сама во время своего развода.

Нет. Сегодня у меня другое настроение.

Еще раз взглянув в окно, она запела трогательную песню известного автора, в которой при желании могла бы прочесть историю всей своей жизни.

Она не слышала, как открылась дверь, но несколько минут спустя, когда закончила песню, услышала аплодисменты. Повернувшись от окна и увидев Джино, она задохнулась от изумления.

— Извини, что тайком прокрался к тебе, — сразу сказал он. — Я пожелал Пии спокойной ночи и, идя из ее комнаты, услышал твое пение. Это было так чудесно, так красиво…

— Красиво? В самом деле? — Роксана не смогла сдержать улыбки. Мнение Джино было очень важным для нее. — Спасибо.

— Ты очень хорошо поешь, — он вошел в комнату, а она направилась к нему навстречу и остановилась у старинного прикроватного комода из кедра.

— Но не гениально, — сказала она, поднимая на него глаза.

— Здесь полно певцов, которые имеют возможность проводить время в барах первосортных отелей, хотя не являются гениальными.

— Исключение состоит в том, что я не хочу такой певческой карьеры. Мне необходимо все или ничего. Разве мы не говорили об этом?

— Говорили, и я не могу представить тебя другой.

— Пока я была здесь, ты подарил мне нечто очень важное, Джино. Ты натолкнул меня на идею преподавания и того, что я преуспею именно в этом. Преподавание — вот чем мне следует заняться. А пение… Боюсь, в этом случае я бы просто гналась за недосягаемым.

— Подарок оказался взаимным, Роксана.

— Неужели? — Она почувствовала себя безумно счастливой оттого, что он так думал.

Значит, я оставляю здесь нечто ценное для Джино.

— Ты подарила мне мою дочь.

— О, Джино, она всегда была твоей! Она любит тебя.

— Но я никогда не знал ее. Она всегда была моим, но трудным ребенком, а теперь она — уникальная, умная, с творческим талантом, полная жизни, нетерпеливая и неумолимая девочка Пия. Теперь мне с ней легко, — казалось, что его глаза стали темнее. — Если у меня и есть проблема, Роксана, то это ты.

— Я? — глупо переспросила она.

— Ты знаешь… ты знаешь, о чем я говорю, — Джино взял ее за руку и поцеловал нежную кожу на изгибе локтя. Роксана закрыла глаза и почувствовала теплое прикосновение его губ к своей шее. — Ты знаешь, — шепотом сказал он снова, целуя ее подбородок, щеку, уголок рта.

Она не могла говорить. Его лицо было рядом — разгоряченное, она чувствовала касание его щеки, запах его кожи.

— Я так сильно хочу тебя. Всего одна ночь, Роксана! Подари мне ее, оставь себе воспоминание о ночи вдвоем. Не думай о будущем. Разве мы не можем подарить друг другу одну ночь?

— Нет… — но каким-то образом получилось так, что она принялась его целовать, не в состоянии больше сдерживаться.

Джино обнял ее, и она почувствовала, как он дрожит от нетерпения.

— Ты сказала «нет», — прошептал он, а она не ответила, лишь простонала от желания и неуверенности.

Я отказалась, но желаю этого так сильно! Стоит ли думать о завтрашнем дне? Что изменится, если я соглашусь?

Ее тело напряглось, и Джино, почувствовав это, отстранился от нее и посмотрел ей в лицо. Глядя в его глаза, Роксана провела кончиками пальцев по его губам, потом прикоснулась ладонью к его подбородку, а он накрыл ее руку своей.

— Ты же не этого хочешь, — сказал он. — Ты никогда этого не хотела.

— О, я этого хочу! — пылко воскликнула она. — Все мое тело жаждет этого. Но я не должна…

— Ты знаешь, насколько мне тяжело? — выдохнул он сквозь сжатые зубы.

— Да, знаю. Мне не легче твоего. Поверь мне, Джино! — Она нервно рассмеялась.

— Я верю. Не могу требовать от тебя любви, — он отвернулся от нее, пытаясь взять себя в руки.

— Можешь, — признала она. — Думаю, ты мог бы добиться от меня того, что ты хочешь.

Она закрыла глаза и ждала, понятия не имея, что он предпримет теперь.

— Это была приятная попытка, Роксана, — сказал он несколько секунд спустя. Его голос звучал от двери. — Но я не хочу, чтобы ты меня возненавидела.

Он вышел в коридор, не дав ей возможности даже решить, что ответить.


Компьютеризированная система полива была установлена и проверена в среду. Ровена закончила составлять надписи для табличек к розам, сделала их перевод и подсчитала стоимость изготовления табличек из глины по расценкам нескольких гончарных компаний. Вчера были доставлены и частично уложены новые плитки на дорожки сада.

Розы прекрасно прижились и даже начали распускаться. Их волшебная красота приводила Роксану в восторг, но была не в состоянии отвлечь от мыслей о сегодняшнем отъезде. Возможно, случится так, что она никогда больше не увидит Джино Ди Бартоли и его дочь.

Роксана упорно продолжала доказывать себе, что они оба не могли стать самыми важными для нее за такой короткий промежуток времени, но сердце не слушало ее. Она уже упаковала вещи, а Джино и Пия должны были отвезти ее в аэропорт через полчаса. Было солнечно. Но взойдет ли для нее солнце завтра?

Он ведь даже не понравился мне в первый день, ругала она себя, возвращаясь в дом после последней консультации с садовниками. Воспоминание не помогло. По щекам потекли слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони, оставляя на щеках грязные отметины.

Она только что попрощалась с садовниками. А теперь ей предстояло расставание с Джино и Пией.

Садовники поцеловали ее в щеку, и когда Луиджи предложил ей выйти за него замуж и сказал, что он прилежный работник, она спросила:

— Что скажете, ребята? Принять его предложение? Вот только разница в возрасте…

— Точно! — сказал один из них. — Вы не захотите того, кто только начинает, вам необходим тот, у кого уже есть деньги в банке.

Я приняла бы Джино и без гроша в кармане!

А ведь она могла быть с ним в ту ночь в воскресенье, но у него хватило сил принять решение за них обоих и покинуть ее спальню до того, как произошел бы взрыв страсти.

Даже спустя четыре дня после их последнего разговора, напряжение и желание между ними все еще сохранялось — как запах пороха после фейерверка, хотя фейерверк уже закончился. Хорошо, что они оба были заняты. Джино и Франческо большую часть понедельника просидели, запершись в кабинете, а Пия играла в доме Кьяры. Во вторник Джино ездил ненадолго по делам во Флоренцию.

Джино и Пия повезут ее в аэропорт. Джино и Роксана будут сидеть впереди, а Пия — сзади. Проводив Роксану, Пия и Джино проведут какое-то время в Риме.

Когда она вошла в дом, ее чемоданы уже стояли в парадном холле. Пия сидела за столом в кухне и пила сок.

— Синьор Джино выгоняет автомобиль из гаража, — сказала Мария.

Роксана ненавидела прощаться.

Когда ты из тех, кто предпочитает все или ничего, расставаться особенно трудно.

Они с Марией обнялись, пожелали друг другу всего хорошего и чуть не расплакались, но их знакомство продолжалось всего три недели, так что…

Я не могу вести себя так, будто отъезд — это конец света, хотя и чувствую, что это так.

Насколько же труднее мне будет прощаться с Пией и Джино!

Роксана держала себя в руках и по дороге в аэропорт, и когда Джино высадил ее напротив терминала с багажом и отправился вместе с Пией припарковать автомобиль. Она крепилась, пока Джино и Пия стояли рядом с ней у стола регистрации и когда направлялась в одиночестве в туалет. Но, выйдя из туалета и увидев Джино и Пию среди людской толпы, как и в первый раз три недели назад, она не сдержалась. Максималистам трудно скрывать свои слезы.

— Мне нужно в туалет, папа, — сказала Пия Джино, пока они бесконечно долго ждали возвращения Роксаны. Где она запропастилась?

Мы должны были попрощаться у стола регистрации, подумал Джино. Нет смысла продолжать все это мучение.

Но после прощания у стола регистрации все бы сразу закончилось, а эта мысль казалась нестерпимой, хотя ждать ее возвращения было еще более невыносимо. Как он, дьявол побери, сможет расстаться с ней?!

Джино взял Пию за руку, подвел к двери туалета и сказал:

— Я подожду тебя здесь, хорошо? Позови Роксану… Мэдди. Она, должно быть, все еще здесь.

Он подождал какое-то время, но Роксана не выходила.

Он услышал голос Пии, которая звала ее. Потом девочка появилась на пороге.

— Ее здесь нет, папа.

— Нет? — пробормотал он и принялся оглядываться вокруг. — Ты уверена?

— Я позвала, и она не ответила, а потом я сказала, что игра закончилась, значит, тот, кто прячется, должен выйти, но она не вышла. Папа, я думаю, она заблудилась.

Заблудилась? Как Пия три недели назад? Нет, подумал Джино, я — единственный, кто заблудился.

Он станет чувствовать себя совершенно потерянным, если позволит ей уйти.

Роксана стояла за колонной с рекламным щитом и всхлипывала.

— Это безумие, Роксана Мэдисон, — говорила она, заставляя себя замолчать. Ты не можешь плакать до тех пор, пока не попрощаешься. Хватит! Или он догадается. Проклятье! Глаза, должно быть, опухли. Возьми себя в руки, возвращайся в туалет и умойся!

Потом она услышала голос Пии, который становился все громче.

— Мэдди, ты заблудилась? Мэдди, мы не играем в прятки. Это уже не игра, так что ты должна выйти. Мэдди? Скоро я совсем разволнуюсь!

Дорогая малютка, она по-прежнему иногда разыгрывает из себя принцессу.

И я больше не услышу ее…

Роксана шагнула из укрытия и наклонилась вниз, даже не веря в то, что ей удалось сдвинуться с места.

— Я здесь, дорогая, — хрипло сказала она. — Все хорошо.

— Я думала, что ты заблудилась, — Пия увидела красное, залитое слезами лицо Роксаны. — Ты потерялась! Ты плакала!

— А знаешь что? — Рокс удалось улыбнуться. — Я до сих пор чувствую себя потерянной, дорогая, — прошептала она. — Вот отчего я плачу. Я потерялась в Италии… мое сердце… с тобой и твоим папой… и я не думаю, что когда-нибудь верну свое сердце домой.

Но Пии было всего четыре года. К счастью, она не поняла.

— Ты больше не потерялась, глупышка! Папа и я теперь нашли тебя, так что все хорошо.

Роксана посмотрела вверх и увидела, как Джино подходит к ним.

Проклятье, подумала она, он слышал ее слова? Ее глаза все также предательски красны?

Он не дал ей возможности подумать.

— Я был настолько глуп, — сказал он и обнял Роксану. — Я не могу позволить тебе уйти. Останься, Роксана, и стань частью нашей с Пией жизни.

— Частью вашей жизни, Джино? — прошептала она. — Как я могу сделать это? Что мне здесь делать? Мы же говорили об этом! Что ты станешь делать? Поселишь меня в квартире в Риме и я буду ждать тебя по вечерам? Может, тебе удастся вырваться ко мне пару раз в неделю между работой и занятиями с Пией? Дожидаться, когда ты оставишь меня? Что я тогда буду делать?

— Нет! Я думаю о другом. Ты кое-что сделала для меня, Роксана. Я также стал максималистом и думаю, что остаться ни с чем невыносимо. Что касается тебя, то я хочу всего. Я люблю тебя…

— И я, — сказала Пия и потянула Роксану за брючину.

— И если бы у меня был хоть какой-то здравый смысл, — проговорил Джино, — я понял бы свое сердце раньше… прошлой ночью или в воскресенье… и не оставил важных и необходимых слов о женитьбе до последней минуты, как сейчас, — он что-то тихо сказал по-итальянски и уткнулся лицом в изгиб ее шеи. — Что я могу сделать? Твой рейс через час!

— Мне не обязательно лететь им, — сказала Роксана.

Он отстранился и изумленно посмотрел на нее.

— Так ты согласна?..

— Ты в самом деле спрашиваешь, Джино? — Она пристально посмотрела на него. — Ты говорил, что никогда не женишься…

— Потому что считал, что если мне не удался брак с такой совершенной женщиной, как Анжела, то у меня не получится ни с кем. Потом я обнаружил, что мне не хочется совершенства. Я желал тебя.

— Меня, со всеми моими недостатками? Это самое приятное, что мне когда-либо кто-нибудь говорил… О, Джино!

— Тебя, — прошептал он. — Прозорливую, эмоциональную и инициативную максималистку.

— Которая не знает, когда лучше прекратить разговор.

— И не боится высказывать свое мнение. Жизнь таким образом становится намного интереснее.

— Которая снимает садовые перчатки и слишком пачкает руки.

— Мне это нравится. Мне по душе, как ты заботишься о своей сестре, как подружилась с Пией, — он снова крепко обнял ее. — Роксана, ты должна сказать мне, осмелишься ли ты согласиться на предложение мужчины, который говорил тебе несколько недель назад, что никогда не женится?

— Осмелюсь.

— Да? — Он прислонился лбом к ее лбу, наклонился и поцеловал ее.

— Уверена на сто один процент, Джино, — она прикоснулась ладонью к его подбородку. — Мы должны вернуться к столу регистрации и сказать, что необходимо снять мой багаж с рейса.

— Нам следует объяснить Пии? — спросил Джино. — Или подождем, пока придумаем, как…

— Снимите багаж Мэдди с рейса! — Пия отпустила брючину Рокс и помчалась между группой бизнесменов. Она исчезла за какие-то секунды, но они слышали ее настойчивый голосок. — Мэдди остается. Мы должны снять ее багаж! Мы что же, должны это делать сами?!

— Думаю, она намного обогнала нас, — улыбнулась Роксана. — И уже поняла все самое важное.

— Мы потеряем ее из виду, если не будем осторожными.

— Тогда давай догоним ее, — она взяла Джино под руку, и они, извиняясь, стали прокладывать путь сквозь людскую толпу.

— Роксана?

— Да, Джино?

— Думаю, что мы тоже поняли все самое важное.

Роксана не стала спорить. Она уже решила, что иметь одно мнение с таким мужем, как Джино, может стать очень милой привычкой.

Загрузка...