Мятные леденцы

10 декабря

– Вчера в Михайловском парке было обнаружено тело задушенной Светланы Брыльских. По предварительным данным, девушка стала очередной жертвой камышенского душителя…

Лиза протянула руку, взяла лежащий рядом пульт и нажала на красную кнопочку.

Проснувшись утром, она сварила себе кофе и теперь сидела за столом с чашкой в руках. По телевизору шел очередной утренний выпуск новостей. Все-таки правильно Ян столько раз ей говорил, чтобы она нигде не ходила одна. Ян, который сам вчера был неизвестно где и почему-то соврал, что был на работе. И сегодня он тоже уехал на работу, и Лиза не знала, действительно ли он поехал на работу или опять соврал. И проверять это совсем не хотелось. Но ведь это вовсе не обозначает, что он был с кем-то другим? Точнее, с другой. Может, он просто был занят чем-то таким, о чем не хотел ей рассказывать? Как тогда с охранником Димой. Ведь даже виду не подал, а потом оказалось, что… К чему гадать? Он вернется с работы, и она с ним поговорит. Вот и все. И наверняка окажется, что у него были весомые причины, чтобы не говорить ей правду. Ну не может она поверить, что он мог ее предать. После всего, что он говорил, после того, как обещал, и после того, как ее ревность столько раз оказывалась беспочвенной. Вот и сейчас она наверняка зря себя накручивает.

Лиза допила кофе, сполоснула чашку и решила, что сейчас она возьмет книгу, заберется под пушистый плед и больше не будет ни о чем думать, пока Ян не вернется с работы. А когда он вернется, они поговорят, и окажется, что все ее переживания были напрасны.

Спустя несколько минут Лиза в задумчивости стояла около стеллажа с книгами в спальне. За все то время, что она жила у Яна, она всего несколько раз читала его книги. Прозу, стоящую на полках, Лиза почти всю читала раньше, а перечитывать книги она не любила, предпочитая этому прочесть что-нибудь новое, поэзию же, которой была заставлена большая часть полок, читать не любила вовсе. Предпочитала слушать ее из уст Яна. За исключением разве что Бальмонта, стихами которого она зачитывалась лет в шестнадцать, лежа на продавленном матрасе в спальне детского дома. Такое удивительное совпадение, что именно стихи Бальмонта читал ей Ян у нее дома, когда она собирала свои вещи, чтобы переехать к нему. А вот, кстати, и он. Единственная книга, отличающаяся от остальных, заключенных в твердый кожаный переплет с золотым тиснением, тем, что была в мягкой потрепанной обложке. В середине сборника лежала закладка.

Нет. Уходи скорей. К восторгам не зови.

Любить? – Любя, убить, – вот красота любви.

Я только миг люблю – и удаляюсь прочь.

Со мной был яркий день – за мной клубится ночь.

Я не люблю тебя. Мне жаль тебя губить.

Беги, пока еще ты можешь не любить.

Как жернов буду я для полудетских плеч.

Светить и греть?.. – Уйди! Могу я только жечь.

Лиза перевела взгляд на закладку в своей руке. Перевернула прямоугольник из плотной белой бумаги: в качестве закладки среди страниц книги Ян использовал слегка выцветшую старую фотографию. Лиза, осторожно держа руках снимок, стала внимательно его рассматривать: молодая девушка, на вид лет двадцати, со светло-русыми волосами, рассыпанными по плечам, и милой улыбкой, от которой на щечках образовались ямочки. Пять.

Все так же держа фотографию в руках, Лиза в задумчивости пошла в сторону кухни. Опустилась на угловой диванчик и долго сидела за столом, все рассматривая и рассматривая снимок. Потом вдруг нахмурившись, оттянула прядь своих волос и отчего-то стала внимательно ее разглядывать. Четыре.

Растерянный взгляд упал на лежащий на столе смартфон. Девушка протянула руку, смахнула блокировку и открыла страницу браузера. Ткнула пальцем в поисковую строку. «Жертвы камышенского душителя. Фото». Три.

На первом же попавшемся сайте был выложен список с именами и фамилиями жертв. Здесь же была указана информация о времени обнаружения тел, краткие биографические сведения, и выложены фото. Лиза стала было внимательно просматривать изображения, но уже на самом первом застыла не дыша, чувствуя, как все внутренности сжимаются чьей-то невидимой ледяной рукой. Сомнений быть не могло: фотография первой жертвы и фотография, которая лежала перед ней на столе, были фотографиями одного и того же человека. Два.

Лиза стремительно подскочила с места, подбежала к раковине и согнулась пополам: ее неудержимо рвало. С трудом отдышавшись, она вернулась к столу, трясущейся рукой снова взяла смартфон и смахнула экран блокировки. Один.

– Центральный отдел полиции. Чем я могу вам помочь?

Наверное, ей следовало мчаться к дверям без оглядки. Вот прям как есть босиком и в халатике, накинутом на голое тело, бежать к выходу. Или метаться по квартире, ища самое необходимое, что следует забрать в первую очередь, попутно натягивая на себя первые попавшиеся вещи. Или закрыть входную дверь изнутри на тот замок, что ключом снаружи не открыть. Или… или… Лиза еще долго сидела за кухонным столом, глядя в пустоту. Потом медленно поднялась, чувствуя себя такой уставшей и разбитой, как если бы она двое суток без остановки шла по выжженной солнцем пустыне без еды и воды. И так никуда и не дошла. Вытащив с полки в гардеробной джинсы и кофту, Лиза так же долго сидела в спальне на кровати, пытаясь вспомнить, зачем достала одежду. Затем, внезапно нахмурившись, принялась одеваться. Встала с кровати и поняла, что что-то не так. Посмотрев вниз, обнаружила, что надела на себя джинсы задом наперед. Спустя без малого час она все-таки дошла до прихожей и открыла большой шкаф с верхней одеждой. Вместо своей куртки зачем-то вытащила оттуда куртку Яна, села вместе с ней на банкетку и опять долго сидела, так бережно держа ее на коленях, как если бы держала тяжело раненого или умирающего. Спустя еще полчаса все же вышла за дверь и спотыкаясь побрела к лифту. Спустившись вниз, медленно поплелась, опустив голову, в сторону холла с выходом на улицу и вдруг во что-то врезалась.

– Эй, а ты куда собралась? – мягко спросил Ян, обхватив ее руками за плечи.

Лиза медленно подняла голову, и Ян растерянно нахмурился, когда на него обрушился полный муки и отчаяния безумный взгляд. Когда-то, еще несколько лет назад, один из парней в гараже при нем ответил на звонок по телефону, и на том конце ему сообщили, что его сына насмерть сбила машина с каким-то пьяным мудаком за рулем. Тот его взгляд Ян никогда не забудет. Как и этот взгляд, которым сейчас смотрела на него Лиза. Потому что сейчас Лиза смотрела на него точно так же.

– Лиз, ты чего? – Ян бережно привлек ее к себе, крепко обнял и прижал голову к своей груди, – случилось что-то?

Лиза стояла, безвольно опустив руки, и молчала. Ничего не отвечала и не пыталась обнять его в ответ. Или оттолкнуть. Или закричать. Хоть что-нибудь.

– Лиз? – настороженно позвал Ян и, взяв ее за плечи, отстранил от себя, снова заглядывая в глаза, которые, поймав его взгляд, беззвучно наполнились слезами, и тяжелые прозрачные капли сорвались вниз, прокладывая дорожки на бледном изможденном лице, – девочка моя, да что случилось-то? – Ян снова привлек ее к себе и снова не добился никакой реакции. Снова отстранил, взяв за плечи, – Лиз, это из-за меня? – Лиза молчала, – Лиз, да скажи ты хоть что-нибудь!

– Шаг назад от девушки! Руки за голову!

Ян не сразу понял, что обращаются к нему.

– Без глупостей, парень! Ты под прицелом!

Сообразив, что обращаются все-таки к нему, Ян потерял к наводнившим холл мужчинам в форме всяческий интерес.

– Считаю до трех! Потом стреляю!

– Лиз, ты чего наделала-то? – мягко спросил Ян, продолжая держать ее за плечи.

– Ян, пожалуйста, сделай как они говорят, – всхлипнув, с трудом выдавила из себя девушка.

– Раз!

– Я же люблю тебя, дурочка, – так же мягко сказал Ян.

– Два!

– Ян, пожалуйста… они ведь убьют тебя.

– Три!

Ян медленно поднял руки за голову и отступил на шаг назад. Все то время, пока за его спиной защелкивали наручники, он, словно не замечая больше ничего вокруг, не сводил с Лизы печального растерянного взгляда. Лиза впервые видела, чтобы Ян смотрел на нее так.

Попроси ее кто-нибудь рассказать, как она в итоге оказалась в своей квартире, Лиза бы не смогла. Она смутно помнила, как какой-то мужчина долго извинялся и что-то объяснял про диспетчера, которая передала не всю информацию, и поначалу они решили, что звонок от очередной не в меру впечатлительной дамочки, на которую не так посмотрел какой-то парень за кассой в магазине у дома. Как в подъехавшей машине скорой помощи ей то и дело подсовывали какие-то пузырьки и склянки, на что она отмахивалась, не давая никому из медиков к себе подойти. Как другой мужчина в форме несколько раз спрашивал у нее контактные данные: номер телефона и адрес, чтобы связаться с ней для дачи показаний. Лиза раза три или четыре называла адрес Яна и долго не могла понять, почему спрашивающий так странно на нее смотрит и разговаривает как с маленьким ребенком, тяжело заболевшим гриппом и скучающим по маме в больничной палате.

В ее квартире было тепло и чисто. Кто-то явно пропустил воздух в батареях после того, как дали отопление, и как будто даже навел порядок.

Уже поздним вечером под потолком квартиры разнеслась настойчивая трель. Лиза сползла с дивана и поплелась к дверям. На пороге стояла Марина Геннадьевна в своем неизменном цветастом халате. Смерила ее недовольным взглядом от растрепанных волос и опухших век над красными глазами до помятых джинсов и перекрученной кофты, в которых Лиза, плача, вертелась с боку на бок на своем диване в комнате.

– Случилось чего?

Лиза молча кивнула.

– С мужиком своим поругалась?

Лиза неопределенно пожала плечами.

– Изменил че ли?

– Лучше бы изменил, – тихо проговорила Лиза, забирая протянутый ключ от своей квартиры.