На краю могилы

16

«Похоже, Санта пил не только гоголь-моголь», — подумала я, гуляя в толпе и ожидая своей очереди сфотографироваться со стариной Санта-Клаусом. Мне самой сейчас не помешает перекусить.

Тэйт крепче прижал меня к себе. Вроде надо его оттолкнуть, но я этого не сделала. Наоборот, прильнула к нему и улыбнулась. Разве мы не должны изображать идеальную пару?

— Как ты красива! — прошептал Тэйт, щекоча мою шею губам.

Затем он немного повернул голову и накрыл своим ртом мои полуоткрытые губы. Во время работы мне не раз приходилось целоваться с неумершими. Как иначе, если я изображала сексуальную цыпочку? Но Тэйт не был ни объектом преследования, ни незнакомцем, ни даже простым субъектом при смерти. Если, конечно, Кости не потеряет самообладание и не убьет его раньше, чем закончится операция.

Холодные губы Тэйта согревались, касаясь моей разгоряченной плоти. И я не могла не отметить — он превосходно целуется, хотя вел себя достаточно сдержанно и не засовывал в рот язык. Я старалась представить, что целуюсь со своим другом. Или отнестись к происходящему как к тривиальному рабочему эпизоду. Но не могла.

Я отстранилась. Пожалуй, немного резко по сравнению с предыдущими действиями.

— Э… хочу сладкой ваты, — промямлила я.

Тэйт наклонил голову и прошепталмне на ухо единственное слово:

— Трусишка.

И он был прав. Будь это просто работа, я бы не задумываясь сыграла страсть, позволила французские поцелуи или даже погладила бы его по заднице, чтобы все выглядело правдоподобно. Но рядом со мной находился Тэйт, а потому беспристрастность испарилась. Кроме того, я каждую минуту ждала, что из-за угла выскочит Кости и оторвет Тэйту голову.

Да, Влад оказался прав: никто не думал, что Кости позволит мне во время праздничного маскарада флиртовать с мужчиной, которого он ненавидит.

Наверху раздался визг ребятишек, когда Безумный Шляпник быстрее крутанул карусель. Такие же возгласы послышались слева, где медленно плыли вагонники. Добавьте к этому шум прочих аттракционов, разговоры людей, рождественские гимны, металлический лязг машин и получите представление о бесконечном хаосе звуков вокруг нас.

По словам Влада, где-то здесь должен прохаживаться Антоний — один из приспешников Патры. Он был без ума от рождественских карнавалов. Настолько, что вопреки здравому смыслу не мог лишить себя такого удовольствия даже после объявления войны. И вообще каждый считает, что похитить, продать, выследить или убить могут кого-то другого, не его. Я сама этим грешила. Например, не подумала, что Макс станет поджидать меня в доме матери. Как после этого обвинять Антония в легкомыслии? Черт, а вдруг Антоний не появится, и Влад затеял все это, чтобы разыграть Кости?

Сказать, что Кости не одобрил мое намерение сыграть подружку Тэйта, — не сказать ничего. Он разразился такими проклятьями, что даже я возмущенно подняла брови, а напоследок пробормотал Тэйту нечто вроде: «Рано встречаешь Рождество, мудак» — и только после этого согласился с маскировкой. Намерения Влада могли оказаться и более зловещими. Впрочем, Менчерес не рассматривал вариант предательства, Кости тоже. Иначе меня бы здесь не было. И все же трудно доверять вампиру, открыто заявившему о своей ненависти к Кости.

— Не забывай о цели, — бормотала я, избегая встречи с глазами Тэйта.

— А я и не забываю, — насмешливо фыркнул он.

Я мгновенно забыла о сахарной вате. Мы с Тэйтом никогда не оставались наедине, так что теперь представился удобный случай все расставить по своим местам.

— Послушай, Тэйт, тебе надо справиться со… своими чувствами ко мне. Они мешают вашей дружбе и работе. Всякий разу, демонстрируя их в присутствии Кости, ты рискуешь жизнью.

Тэйт подошел ближе и понизил голос, хотя при таком шуме это было бесполезно: чтобы подслушать наш разговор, надо было подойти почти вплотную.

— Тебе известно, почему я не намерен молчать о своих чувствах? Потому что молчал много лет. Мы были друзьями, и я надеялся, что со временем дружба перерастет в нечто большее. Я не хочу повторять свою ошибку и не стану колебаться. Мне наплевать, что это злит Тайного Хранителя или причиняет неудобство тебе. Хватит притворяться — роль друга мне осточертела!

Тэйт наклонился, и оставалось позволить ему себя обнимать или устроить сцену и сорвать задание.

— И не говори, что подобные мысли не посещали твою голову_, — тихо сказал он. — Я помню тот вечер, когда мы целовались, еще до возвращения Кости. Тогда ты относилась ко мне иначе.

«И зачем он об этом вспомнил? — подумала я, испытывая одновременно досаду и разочарование. Один вечер после слишком обильной выпивки и долгого одиночества закончился поцелуем, которого не должно было быть.

— Ты — привлекательный мужчинами, я — живая женщина. Да, эта мысль пару раз приходила мне в голову. Но лишь до возвращения Кости. С тех пор — как отрезало.

— Порой я ненавижу, Дона, — сердито бросил Тэйт.

Я изумленно моргнула:

— Какое отношение ко всему этому, имеет мой дядя?

— Дон все знал о тебе с самого рождения. До встречи с тобой мы с ним были знакомы больше трех лет. Три года, только подумай, Кэт! Это не перестает меня терзать. Дону следовало отыскать тебя всего на полгода раньше. Тогда ты познакомилась бы со мной прежде, чем с Кости. Знаешь, мы очень похожи. Тебя влечет ко мне, и, являясь коллегой по истреблению вампиров, я стал бы тебе отличным мужем. Ты полюбила бы меня, а не Кости!

Его доводы меня поразили. И что еще хуже, если бы я встретила Тэйта раньше, чем Кости, я действительно могла бы им увлечься. На счет полюбить — не знаю, но при таком раскладе ничто не мешало Тэйту стать моим постоянным спутником.

— Есть более вероятный сценарий: меня могли бы убить во время первой же миссии, потому что Кости не успел бы меня ничему научить. Даже если бы все случилось так, как ты предполагаешь, вряд ли бы у нас что-то получилось.

— Почему? — резко спросил Тэйт.

— Кости могли меня заказать. С таким предложением, к нему обращались уже после того, как я от него сбежала, и в мире неумерших было неизвестно о наших отношениях. Поэтому Кости убил бы меня либо, заинтересовавшись моим происхождением, похитил, как он сделал при первой встрече. В любом случае у нас с тобой ничего бы не вышло — иногда людям просто не суждено быть вместе.

— Я в это не верю, — упрямо возразил Тэйт.

Нежелание подчиняться обстоятельствам. Вот что делало его таким отважным солдатом. Это же заставляло упрямо настаивать на невозможном.

— Bсe еще может измениться, — наконец сказала я. — Однажды ты встретишь женщину, которая заставит тебя понять, как твои нынешние чувства далеки от настоящей любви. И когда это произойдет, я буду очень рада за тебя.

Тэйт тряхнул головой:

— Или ты поймешь, что Кости совсем не тот, кем кажется, и бросишь его. Признайся, Кэт, ты же почти ничего не знаешь о нем.

— Я не знаю Кости? — повторила я. — Ты, должно быть, шутишь.

— Ему почти двести пятьдесят лет, а вместе вы были в общей сложности около года, — решительно заявил Тэйт.

— Мне известен этот счет, — резко ответила я, не сумев скрыть свою боль.

— Ты ослеплена страстью. Кости всегда был профессионалом по этой части, он веками завлекал женщин в свои сети. Аннет кое-что мне рассказала о нем, и, должен признаться, порой я не знаю, чего мне хочется больше — заколоть Кости или пожать ему руку. Такой, как он, не может в одно прекрасное утро проснуться и полностью измениться, стать верным мужем.

Голос Тэйта становился все более тихим и слегка хрипловатым. Он повернулся и взглянул на меня в упор:

— Я был с тобой рядом почти пять лет. И ты знаешь, что мне можно доверять. Я никогда тебе не лгал и не изменял, а он обязательно это сделает. Пусть не сегодня и не завтра, но когда-нибудь это произойдет. И тогда ты его бросишь, а я буду ждать.

Наш разговор зашел в тупик. Как и мои попытки привести Тэйта в чувство ради нашей дружбы. Я бросила на него сердитый взгляд, не изменяя притворной улыбки, и шагнула к продавцу сладкой ваты. Джина здесь не продавали, поэтому в ожидании Антония придется обойтись сладостями.

Три порции сладкой ваты, затем два круга на чертовом колесе — ничто не сравнится с этим аттракционом, когда нужен хороший наблюдательный пункт, но даже признаков Антония не было. Как и прочих вампиров, за исключением Тэйта. Уже пробило десять, и большинство маленьких детей отправились по домам, Санта-Клаус с каждым часом становился грустнее. Вероятно, он считал минуты до двенадцати, когда праздник должен был закончиться.

После недавнего спора мы с Тэйтом почти не разговаривали, но продолжали изображать идеальную пару. К величайшему огорчению парня за прилавком, Тэйт решил поупражняться в стрельбе. Учитывая военное прошлое и таланты вампира, он с легкостью поражал любую цель. После его победоносных развлечений мне пришлось таскать за собой призовой фонд — огромного белого плюшевого мишку.

Можно не сомневаться: никто, посмотрев в нашу сторону, не мог заподозрить в нас охотников за вампирами.

Поэтому я очень удивилась, когда Тэйт, дернув меня за руку, резко развернул и стал целовать, будто в последний раз перед смертью. Мой протест моментально исчез, как только Тэйт прошептал: «Он здесь!»

Уронив плюшевого медведя, я обвила руками шею Тэйта и поцеловала его с не меньшим пылом, одновременно обозревая окрестности. Вот он! Примерно в пятидесяти футах от нас в воздухе ощущалась нечеловеческая сила. Как хорошо, что Антоний все-таки прибыл для участия в нашей игре. Если только это не какой-то другой вампир, решивший развеяться на рождественском празднике. Здесь уже оставалось надеяться на удачу.

Источник силы приближался. Кто бы это ни был, он тоже учуял Тэйта, потому это шел прямо к нам. Я добавила страсти в поцелуй. Тэйт застонал и крепче сжал меня руками. Учитывая железную хватку и бесконечный поцелуй, к тому времени, когда он поднял голову, я едва не задохнулась.

Вампир был всего в десяти футах от нас. Тэйт не блистал учтивостью — он уперся в незнакомца взглядом и даже придал своим синим глазам легкий зеленоватый оттенок:

— Чего тебе?

Я обернулась и чуть не ахнула. И это существо надо задержать? На меня смотрели широко расставленные карие глаза четырнадцатилетнего подростка. У него были черные вьющиеся волосы, слегка удлиненный нос и стройная фигура, подчеркивающая его молодость.

— Я никогда не встречал тебя раньше, произнес вампир.

Его голос больше соответствовал мощной ауре. Если по виду можно было предположить, что парня не пускают на фильмы для взрослых, то голос свидетельствовал о возрасте в пару сотен лет.

Тэйт позволил мне немного отступить, но не снял руки с моих плеч.

— А почему ты должен меня знать?

Вампир улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках. Так он выглядел еще моложе.

— Потому что я знаю многих обитателей… нашей страны. А тебя — нет.

Тэйт холодно усмехнулся:

— Меня зовут Тэйт.

Вампир слегка наклонил голову набок:

— И какого ты рода?

— Род мерзавца, — ответил Тэйт, вызвав желание щелкнуть его по затылку.

Вампир сухо рассмеялся, что совершенно не соответствовало его мальчишеской наружности.

— Это может сказать каждый из нас. Я — Антоний.

«Есть!» — мысленно воскликнула я. И сразу насторожилась, надеясь, что Антоний не способен улавливать мысли. В противном случае наша затея провалилась бы. Но Кости оказался прав, говоря, что такие способности встречаются редко.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказал Антоний все с той же приятной улыбкой, от которой на щеках появлялись ямочки.

Тэйт возмущенно закатил глаза.

— Почему я должен отвечать? Я не охочусь — просто наслаждаюсь праздником вместе со своей подружкой.

— Позволь дать тебе один совет, сынок, — произнес Антоний. Для любого, кто мог стоять достаточно близко, такое обращение показалось бы по меньшей мере забавным. — Когда встречаешь одного из нас, советую называть свое имя и род. Иначе кто-нибудь может разозлиться и поучить тебя хорошим манерам.

— Кости! — Тэйт выдержал паузу, а потом добавил: — Мерзавец!

Я понимала, что он играет определенную роль, но также сознавала, что это не пустые слова. Он на самом деле так думает. Поэтому мне еще сильнее захотелось его ударить.

Антоний огляделся по сторонам, причем сделал это так быстро, что я ничего не заметила бы, если бы пристально не следила за каждым его движением.

— Ты тот самый Тэйт, — пробормотал он.

Тэйт скрестил руки на груди:

— Разве теперь не твоя очередь?

Улыбка Антония стала вызывающей.

— Патра, — коротко произнес он, ожидая реакции Тэйта.

Тэйт тоже оглянулся, но у него это заняло гораздо больше времени. Я, изображая замешательство, переступила с ноги на ногу.

— Парни, о чем это вы толкуете? — спросила я.

— Тебе не о чем беспокоиться, малышка, — ответил Тэйт и успокаивающим жестом сжал мои плечи. — Видишь ли, Антоний… работает на конкурента моего босса, а они оба хотят получить один и тот же контракт. Что касается меня, я не стал бы возражать, если бы соревнование выиграл его босс.

— Вот как? — Антоний приподнял бровь. — Это смелое заявление в присутствии незнакомца.

— Я мог раньше оказать помощь твоему боссу, но не сделал этого и раскаиваюсь, поскольку тогда получил бы намного больше, чем имею сейчас.

При этих словах Тэйт выпрямился, демонстрируя открытый вызов.

Вероятно, Антоний слышал о роли, которую Тэйт сыграл в доме Менчереса перед самым взрывом, так как он утвердительно кивнул:

— А что если тебе дадут возможность исправить ошибку? Я случайно узнал, что мой босс очень заинтересован в любой информации, которую может предоставить… корпоративный агент.

Тэйт усмехнулся:

— Как твой босс намерен платить? Мне нужны деньги и протекция.

Антоний взмахнул рукой:

— Ты представить себе не можешь, как щедра моя госпожа с верными слугами.

В этом я ничуть не сомневалась. Если, конечно, не брать в расчет тех, кто служит Патре из страха за своих близких.

— Вам обязательно сейчас говорить о делах? — недовольно протянула я.

Антоний, казалось, только сейчас заметил мое присутствие. Он не спеша осмотрел меня с головы до ног, и в его взгляде не было ничего ребяческого. Как это типично для вампиров — не обращать внимания на тех, в ком бьется сердце.

— Кто твоя подружка, Тэйт?

— Кэтлин, — ответил Тэйт, воспользовавшись моим вторым именем. — Разве она не прекрасна?

— Верно, — согласился Антоний, подходя ближе. Его глаза опасно сверкнули. — Но ее глазки, рыжие волосы и бьющееся сердце напоминают мне одну личность, о которой я слышал много интересного.

Это был открытый вызов, и я с самым невинным видом захлопала ресницами, будто спрашивая: «Кто? Я?»

— Мне нравятся ролевые игры, — холодно ответил Тэйт. — Я попросил Кэтлин перекрасить волосы и поставить контактные линзы. Есть еще какие-то проблемы?

Рука Антония молниеносным движением сдернула мои джинсы до бедра сначала с левой стороны, потом с правой. Но под ними не было ничего, кроме гладкой, нетронутой кожи.

Тэйт сердито оскалился, а я постаралась скрыть улыбку. Вот так, приятель, — никаких татуировок! Срезав ее, Макс причинил мне дьявольскую боль, но ты, вероятно, об этом не слышал. Теперь ее отсутствие пришлось как нельзя кстати.

— Еще раз тронешь ее, и наш разговор закончится, — прошипел Тэйт.

Антоний заметно расслабился:

— А она действительно похожа на настоящую Рыжую Смерть?

Тэйт пожал плечами:

— По-моему, похожа.

Я и впрямь вернула волосам их естественный рыжий цвет, но в результате они приобрели ненатуральный вид и запах, а в глазах стояли линзы голубоватого оттенка, скрывавшие природный серый цвет. Вдобавок ко всему после втирания крема для загара кожа стала более смуглой и утратила свой блеск. Все это предложил Влад. Да, изобретательности ему не занимать!

До сих пор трюк с переодеванием работал. Антоний не торопился спасать свою жизнь или применять оружие.

— Вам обязательно обсуждать других девчонок?

Я слегка надула губы, соответствуя роли.

Тэйт поцеловал меня в макушку:

— Больше не будем, дорогая.

— Тогда пойдем домой? — произнесла я все тем же обиженным тоном.

Таит повернул ко мне голову и примирительно улыбнулся:

— Еще чуть-чуть поговорим о делах, а затем я полностью в твоем распоряжении.

Антоний облизнул губы:

— Отлично. Я отвезу тебя к своему старшему, Хиксо, чтобы он утвердил наш договор! Подожди, я подгоню машину к заднему входу. Так наш уход будет менее заметным.

— Мне это не нравится, приятель, — возразил Тэйт, и в его голосе зазвенела сталь. — Ты можешь передумать и привлечь к разговору своих приятелей. А я не планирую стать мертвым неумершим до конца этой ночи.

Антоний притворился оскорбленным:

— Мне это и в голову не приходило.

— Тогда выходим вместе, и прямо сейчас! — настойчиво сказал Тэйт.

Антоний прикусил нижнюю губу нормальными, ровными зубами. При этом его лицо казалось таким юным, что он вполне мог сойти за одного из подростков, желающих сфотографироваться рядом с Сантой. Он нерешительно оглянулся на толпившихся вокруг людей, то ли сожалея, что придется покинуть праздник, то ли в поисках каких-то угроз.

Я решила схватить «руководителя» Антония: чем ближе мы подберемся к Патре, тем лучше будут результаты сегодняшней работы.

— Если мы с ним не поедем, я все равно хочу уйти, — прошептала я, прижимаясь к Тэйту, чтобы истинная цель моего предложения была очевидна любому, кто нас видел.

— У тебя есть пять секунд, чтобы принять решение, иначе она заставит меня передумать, — сказал Тэйт Антонию и поцеловал меня с таким пылом, что ни у кого не могло возникнуть сомнений в его искренности.

— Ладно, пошли, — согласился Антоний.

Тэйт оторвался от моих губ. В его глазах сверкала зелень, а у меня слегка припухли губы и перехватило дыхание.

— Едем сейчас же! — раздраженно повторил Антоний и начал проталкиваться сквозь толпу с присущей вампирам грубостью.