На краю могилы

6

Меньше чем через пятнадцать минут после моего звонка прибыл Дон с командой. Похоже, они нарушили все существующие правила дорожного движения, но вряд ли кто-то из местных полицейских рискнул выписать штрафа хотя бы за превышение скорости.

Кости и Аннет погрузили Макса в капсулу. Пока его забрал к себе Дон. Кости обещал позднее кого-нибудь прислать за пленником. Я могла радоваться тому, что дядя не стал возражать. Вообще шеф вряд ли станет долго терпеть Макса: взгляд, которым обменялись братья, пока Макса запихивали в капсулу, свидетельствовал о долгой и непростой истории их взаимоотношений. Дон отвернулся раньше, чем Макс начал сыпать проклятьями.

Чтобы излечить мои раны, потребовалось несколько пинт крови. Кровь Кости исцелила меня, но пульс опасно замедлился.

— До конца оставалось совсем немного, — сказала я Кости, неуверенно улыбнувшись после заключительного вливания.

Мы сидели в его машине, и Кости старался стереть полотенцем пятна крови с моего лица. Пора уезжать. Кости не хотел оставаться у дома матери дольше, чем это было необходимо, ведь никто не знал, кому Макс и Калибос рассказали о своих планах.

Мой взгляд утонул в глазах Кости.

— Я бы все равно тебя вернул, Котенок. Превратил бы в вампира или вурдалака, даже если бы ты меня возненавидела после этого.

— Не вернул бы, если бы Макс выполнил свои угрозы, — пробормотала я. — Он собирался разрубить меня на части.

У Кости вырвалось шипение, от которого у меня волосы встали дыбом. Однако он быстро взял себя в руки:

— Я это запомню!

Меня переполняли самые разные эмоции: облегчение, запоздалый ужас, гнев, возбуждение и сильное желание обнять Кости и сказать ему, как я счастлива вновь его видеть. Но сейчас нельзя было раскисать, и я на время спрятала свои чувства.

Надо собраться, Кэт. Не сходи с ума, впереди много работы!

Мать устроилась на заднем сиденье. Она наотрез отказалась даже недолго пожить на базе, тем более что Дон объявил о скором переезде. Макс сумел разыскать дом матери, значит, и местоположение базы могло быть известно. Дон допускал, что Макс обо всем рассказал другим вампирам. Наш отдел уничтожил много их собратьев, поэтому кое-кто мог решиться на ответный удар.

В итоге мама ехала ко мне и Кости, а Дону предстояло найти ей новое жилье. После переброски базы.

— Прости меня, Кэтрин, — пробормотала мать, все еще избегая моего взгляда. — Я не хотела тебе звонить: слышала свой голос, но не могла остановиться.

Я вздохнула:

— Это не твоя вина. Макс воспользовался способностью контролировать мысли. Ты говорила то, что он тебе внушил.

— Дьявольская сила, — прошептала мать.

— Нет, — решительно возразил Кости. — Это ведь Макс сказал, что все вампиры — демоны? После всего, что произошло, ты продолжаешь верить его словам?

— Ты просто не могла ему не поверить… что бы тогда ни говорил Макс, — добавила я. — Как не могла не позвонить мне. Вампиры — другая раса, мама, но они — не демоны. Если бы это было так, вряд ли ты осталась бы в живых. Ты ведь дважды пыталась убить Кости, а сегодня он спас твою жизнь.

На ее лице отразились противоречивые чувства. Реальность опровергла все, во что она искренне верила на протяжении двадцати восьми лет. Смириться с этим было непросто.

— Я лгала тебе насчет твоего отца, — наконец прошептала она так тихо, что даже я едва расслышала. — Той ночью не было… Но я не хотела верить, что позволила ему, даже зная, что он — не человек…

От этого признания я на мгновение прикрыла глаза. Я подозревала, что в ночь моего зачатия не было никакого насилия. Теперь моя догадка подтвердилась. Через секунду наши взгляды встретились.

— Тебе было всего восемнадцать лет. Макс заставил тебя поверить, что ты произведешь на свет современную версию ребенка Розмари. Он счел забавным убедить тебя в демонической природе вампиров. Это еще раз подтверждает, каким мерзавцем он был. Кстати…

Я выдернула из руки иглу капельницы, надела куртку, любезно предоставленную мне Купером вместо разрезанной и пропитанной кровью блузки, и вышла из машины. Приступы головокружения больше не раскачивали горизонт. Я с наслаждением отметила эффект, произведенный кровью вампира и тремя упаковками плазмы: на мне не осталось ни царапины, хотя по всем законам я должна была лежать в черном пластиковом мешке.

— Что ты делаешь? — спросил Кости, придерживая меня за руку.

— Хочу попрощаться с папочкой, — ответила я, направляясь к капсуле, стоявшей на подъездной аллее и похожей на гигантское серебряное яйцо.

— Открой, — попросила я Купера, охранявшего пленника до погрузки в специальный фургон.

Купер отпер наружные замки. Он не отвернулся, когда дверца скользнула в сторону и показался Макс. Я догадалась, что по пути сюда коллега глотнул немного крови вампира, — лишь так можно было предохранить человека от губительного действия силы носферату, — хотя подобная процедура и грозила некоторыми побочными действиями.

Мой отец был в нескольких местах проколот серебряными штырями. Их загнутые концы лишали его возможности сорваться с привязи без риска вонзить серебро в сердце, не говоря об опасности разорвать тело в клочья. Даже после того, как дверь открылась, он не мог шевельнуться в плотно зажатых оковах, а серебряные копья продолжали выкачивать из него кровь и силы. Все это было мне хорошо известно, поскольку камеру проектировала я сама. Взгляд Кости обжег Макса.

— Приятель, скажи хоть слово. Посмотрим, чего это будет тебе стоить.

Голос Кости казался почти ласковым. Он струился, будто шелк, и в то же время от него разило глубокой могилой.

— Ну, папочка, думаю, поздно вспоминать о моем предупреждении, — мрачно сказала я Максу. — Ограничусь недавней фразой: надо было убить меня, пока имелась такая возможность.

Затем я повернулась к Кости:

— Зачем его куда-то перевозить? Я бы с радостью убила его прямо сейчас, чтобы он больше никому не причинил вреда.

— Не стоит о нем тревожиться, — леденящим кровь тоном заверил меня Кости. — Он так просто не отделается!

Кости протянул руку и прикоснулся к лицу Макса, всего лишь погладил кожу. Но Макс вздрогнул, словно получил удар ножом.

— До скорой встречи, приятель! Жду не дождусь.

К нам подошла Аннет. Ее глаза цвета шампанского уставились на Макса. Аннет было тридцать шесть, когда Кости обратил ее в вампира, но в семнадцатом столетии люди выглядели несколько иначе, и сейчас ей на вид было около сорока пяти. Несмотря на возраст, Аннет была в прекрасной форме. Она всегда одевалась и причесывалась безукоризненно, но сейчас несколько светлых прядей выбилось из прически, по сшитому на заказ дорожному костюму плакала помойка.

— Сегодня выдался тот еще денек, — заметила она.

Я едва не фыркнула: как это похоже на Аннет — назвать день моих мучений тем еще деньком.

— Запри его, — сказала я Куперу, больше не желая смотреть на отца. — И лучше бы навсегда.

Купер повиновался, и дверь плавно скользнула на место, щелкнув замками. Но тревожная мысль продолжала биться в мозгу:

— А что с Калибосом? Вместе с Максом был еще один вампир.

— Его голова где-то там, — ответил Кости, кивая в сторону деревьев. — А остальное гораздо дальше.

Эти слова вызвали у меня чувство удовлетворения.

— Как ты догадался приехать сюда?

— Авиакомпания потеряла багаж Аннет. — Голос Кости звучал почти, смущенно. — Я дважды звонил тебе, чтобы предупредить о походе по магазинам для покупки вещей на первое время, но ты не ответила. Обычно ты всегда отвечаешь, вот я и погнал машину прямо сюда. Примерно за милю услышал твой крик. Мы бросили авто и подошли к дому сзади. Одного ублюдка увидели сразу, но не знали, сколько народу внутри, поэтому вломились через окна одновременно.

У меня вырвался смешок. Моя мать и я обязаны спасением потерянному багажу Аннет? Какая ирония!

— Могу поспорить, ты предпочла бы получить свои вещи, — не удержалась я, чтобы не поддеть Аннет.

На ее губах мелькнула тень улыбки.

— Не совсем так, дорогая. Я только что звонила Джэну, — продолжала она, обращаясь скорее к Кости, чем ко мне. — Он в ярости от проделок Макса и официально заявил, что изгоняет его из своего рода.

Это было самое жестокое наказание для вампира. Изгнание означало, что теперь будущее Макса никого не беспокоит, и выглядело оно весьма мрачно.

— Макс говорил, что Джэну ничего не известно, — добавила я, хоть и не питала к нему привязанности. — Он утверждал, что нашел новых друзей и они хотят моей смерти так же сильно, как он сам.

Кости сдержанно кивнул:

— Едем домой, милая. Надо выяснить, кто помог Максу это организовать, и перебить всех до последнего.

Наш дом — большое здание с пуленепробиваемыми окнами на вершине холма, откуда открывался потрясающий вид на Голубой хребет Аппалачей, — стоял уединенно. Мы никогда не встречались с соседями, поэтому наличие ангара и вертолетной площадки не могло стать предметом пересудов.

Согласно плану Аннет отправилась с Доном, чтобы наблюдать за Тэйтом. Кости отказался ее сопровождать: после заявлений Макса мое положение стало более уязвимым. Впрочем, шеф и сам все понимал. Рядом с Тэйтом останутся двое неумерших, так что беспокоиться было не о чем.

Как только мы вошли в дом, выскочил кот и стал тереться о мои ноги. Мы не рассчитывали вернуться домой раньше чем через неделю, и, уходя, я включила автоматическую подачу корма, поставила свежий туалет. Теперь кот рассчитывал получить лакомые кусочки с нашего стола вместо надоевших хрустяшек. Его радость была вполне объяснима.

До этого дня моя мать не соглашалась погостить у нас с Кости. Сейчас мне больше всего хотелось смыть с себя кровь, так что пришлось обойтись без экскурсий.

— Вот комната для гостей, — показала я на спальню первого этажа. — Там есть кое-какая одежда, подбери себе что-нибудь. А я иду в душ.

Наверху ко мне присоединился Кости. Я сбросила куртку Купера, окровавленный бюстгальтер и трусики: если не увижу этих вещей целую вечность, не успею по ним соскучиться. Кости тоже освободился от запятнанной кровью одежды и догнал меня вдуше.

В это время года требовалось несколько минут, чтобы вода нагрелась, и я задрожала под холодными струями. Кости обнял меня и передвинул так, чтобы вода падала на его спину. Но даже после того, как она нагрелась и Кости открыл меня горячему потоку, я не могла избавиться от дрожи.

— Я уже не надеялась выбраться оттуда, — хрипло прошептала я.

Кости крепче обхватил меня руками:

— Ты в безопасности, Котенок. Обещаю, ничего подобного больше не случится!

Я не ответила, но про себя решила, что это обещание Кости может и не выполнить. Кто знает наперед свое будущее? Дело было не только в том, что Макс хотел отомстить мне и моей матери. Под угрозой оказалось само мое существование. Макс пошел на это ради наград и покровительства. Оставался вопрос: на кого он рассчитывал?

Я не стала ничего говорить. Кости прав: сейчас я в безопасности. И он рядом со мной. На этом я и постаралась сосредоточиться. Хотя бы временно.

Прошло меньше часа, а уже стали прибывать гости. Сначала приехали Хуан и Купер, которых послал Дон для усиления моей охраны. Они привезли с собой столько серебряных кинжалов и заряженных серебряными пулями ружей, что можно было справиться с целой дюжиной вампиров.

Затем появилась группа поддержки со стороны Кости в лице трех незнакомых вампиров. Первый, по имени Раттлер, напомнил мне молодого Сэмюэля Эллиота. Зеро благодаря длинным светлым волосам и водянистым глазам казался альбиносом. Третий, Тик-Ток, наоборот, был чернее ночи — темные волосы, карие глаза и черная кожа. Про себя я их окрестила Ковбой, Соль и Перец.

После них приехал Заступ, или Чарли, как называл его Кости. Заступ предпочитал, чтобы его называли в честь инструмента, к которому он был прикован, пока отбывал срок на каторге в колониях. Он не хотел забывать о своей беспомощности в те годы. Кости сделал его вампиром где-то на австралийском кладбище и выбрал для него это простое имя, поскольку новообращенным трудно сразу запомнить, как их зовут.

Следующий — вурдалак Родни. Он сумел быстро добиться расположения Хуана, поскольку сразу начал готовить ужин. Я не хотела есть и отправилась слать, но, как и следовало ожидать, спокойного отдыха не получилось. Стоило закрыть глаза, как возникало лицо матери, повешенной на перилах лестницы, или ухмыляющаяся физиономия отца, стреляющего в меня из ружья.

Вскоре после полудня появился Дон. Я сидела за кухонным столом вместе с Хуаном, Купером, мамой и Кости. Когда вошел дядя, мы болтали о разных пустяках. Надо отметить, его приезд меня удивил. Я считала, что он слишком занят переброской базы на другое место.

— Твоему боссу известно, что ты прогуливаешь? — спросила я.

Дон натянуто улыбнулся:

— Я ненадолго. Хочу кое-что уточнить и… посмотреть, как вы тут устроились.

Он с тем же успехом мог бы все выяснить по телефону. Было ясно, что его визит вызван второй причиной.

— Садись, позавтракай с нами, — предложила я, указывая на несколько прикрытых блюд, стоявших на плите. — Родни приготовил больше еды, чем было у нас в холодильнике.

Дон так подозрительно взглянул на блюда, что Родни рассмеялся.

— Это версия вегетарианского завтрака для вурдалаков, — заверил он босса. — Ничего такого, чего нельзя было бы отыскать в продуктовой лавке.

Дон все так же неуверенно наполнил тарелку и сел за стол. Я наблюдала, как он отщипнул крошечный кусочек, положил в рот, прожевал и… вскочил за добавкой. Родни оказался превосходным поваром.

Зазвонил телефон Кости. Он извинился и вышел из-за стола, чтобы ответить, а говорил так тихо, что мне удалось разобрать лишь несколько слов, — рядом Хуан и Купер завели разговор с Доном о новой базе, куда планировалось переехать. Собрать все наше имущество и вывезти, не вызывая подозрений, будет нелегко.

Кости вернулся на кухню и захлопнул крышку телефона. В его плечах появилась напряженность.

— Что? — спросила я.

— Котенок, сегодня ночью я должен уехать, но тебе не о чем волноваться.

— Кто звонил и что происходит?

Кости помолчал, словно подбирая слова.

— Это был мой прародитель Менчерес. Он подтвердил, что будет присутствовать на демонстрации.

— Ты явно говоришь не все, Кости. Что за демонстрация? О чем речь?

Остальные вампиры оживились. Лицо Кости стало абсолютно непроницаемым.

— Я приглашаю вампиров своего клана, весь род Джэна и других заинтересованных лидеров присутствовать на пытках Макса.

Я недоуменно моргнула:

— Ты организуешь большой сбор только ради того, чтобы публично высечь моего отца?

— Кто бы ни помогал Максу и Калибосу, они не рассчитывали увидеть мою реакцию в случае, если тебя будут пытать, убьют или расчленят. Судя по всему, они уверены, что меня это не волнует или у меня не хватит смелости дать сдачи. Но скоро все поймут, как дорого придется заплатить тому, кто осмелится причинить тебе вред.

— В этом есть определенный смысл, — сказал Дон. — Примерное наказание одного может удержать остальных. Но, Кости, если ты убьешь Макса сегодня ночью, вытянув перед этим из него все жилы, вероятно, это спровоцирует новое нападение. Надо бы прежде выяснить, кто еще замешан, и пресечь повторные попытки на корню.

— Совершенно верно, старик, — согласился Кости. — Но я не собираюсь убивать Макса — я намерен сохранять ему жизнь, чтобы продемонстрировать новые длительные и жестокие пытки. Я убью Макса лишь после того, как его дух будет полностью сломлен. Думаю, на это потребуется несколько лет. Надеюсь, что даже несколько десятилетий.

Моя мать не сводила глаз с лица Кости, потом улыбнулась:

— Я должна это видеть!

— Ты, должно быть… — начала я, но Кости поднял руку:

— Подожди, Котенок, это разговор между мной и твоей мамой. Джастин, если ты туда пойдешь, помни: ты будешь там единственным человеком. Все оскорбления должны ограничиваться приговоренным к наказанию вампиром. Сумеешь удержать себя в руках?

Мать тряхнула волосами:

— Я долго ждала этого момента. Я справлюсь. По рукам!

Кости взял ее руку в свои, и это был первый случай, когда она не противилась прикосновению вампира. К чести мамы, она не вытерла руку об одежду после рукопожатия.

— Поступим следующим образом: Хуан и Купер, вы тоже пойдете. Потом расскажете всем членам отряда, что там происходило. Пусть каждый знает, чем карается предательство! Дон, тебя я не приглашаю. Тебе незачем смотреть на мучения брата.

Я не успела ахнуть, как мать вскочила со стула.

— Макс — твой брат? — резко бросила она.

Дон не дрогнул под напором ее гнева:

— Да. Именно по этой причине я основал наш отряд — хотел убить своего брата и ему подобных. Ради этого я даже использовал свою племянницу и никогда не говорил ей о нашем родстве. Кости все рассказал Кэт, как только узнал. Если ты злишься — злись на меня, а не на свою дочь.

В комнате, полной неумерших, его слова прозвучали как вызов. Заступ окинул Дона презрительным взглядом, а Родни просто облизнулся. Не сомневаюсь — мысленно он посолил и поперчил дядю.

— Ты знал, что Кэтрин — твоя племянница, когда ее разыскал? — недоверчиво спросила мать.

Дон глубоко вздохнул:

— Я читал рапорт о твоем обращении в полицию в ночь, когда вы встретились с Максом. По твоему описанию я его узнал. Потом ты родила девочку с необычными генетическими отклонениями. Да, я всегда знал, что Кэт — наполовину вампир и моя племянница.

Мама горько рассмеялась:

— Значит, мы оба использовали ее в своих эгоистичных целях. Вампир отнесся к ней лучше, чем родные.

Брови Кости поползли вверх.

— Джастин! Это самый лучший комплимент!

Я тоже была сражена, но мы отклонились от главной темы.

— Сегодня ночью я пойду с тобой, — заявила я, вспомнив, что Кости не назвал мое имя.

— Нет, Котенок, — решительно возразил он. — Ты не пойдешь!

Я изумленно моргнула:

— Ты не забыл, что это меня избили, в меня стреляли, меня резали ножом и жгли огнем? Я обязательно пойду!

— Нет, не пойдешь! — повторил Кости еще более резким тоном. — Если хочешь лично отплатить Максу, прекрасно, но для этого еще будет время. Не сегодня.

И вдруг я поняла причину: Кости уверен, что я не вынесу вида пыток. Да я с шестнадцати лет по уши в крови и дерьме, и вдруг он решил скрыть от меня жестокие нравы неумерших.

— Кости, я ведь не какой-то нежный цветочек. Вряд ли я увижу такое, что не смогу перенести.

— Вот именно — увидишь, — ответил Кости. — Ты придешь в ужас, присутствуя там, потому что я намерен делать ужасные вещи, иначе мне не достичь цели. Нет, Котенок, твоя способность сочувствовать — черта характера, которая мне нравится больше всего. В данном случае она может нас разделить. Ты не пойдешь, и хватит об этом!

Я не могла поверить своим ушам. В душе боролись обида и ярость. Как может Кости единолично решать, что я выдержу, а что — нет? Мы собирались жить в согласии, но не в диктатуре.

— А тебе известно, какую черту характера я любила больше всего в тебе? — спросила я, ощущая холод предательства. — Ты никогда не давил на меня своим возрастом и авторитетом. Да, все, что я видела и делала, для тебя не новость, но ты всегда относился ко мне как к равной. А теперь обращаешься со мной как с маленькой, слабой девчонкой. Макс именно такой меня и считал. Ты хочешь провести это отвратительное зрелище без меня? Отлично! Но то, что я могла бы увидеть, не встало бы между нами так, как твой сегодняшний отказ.

Кости шагнул ко мне:

— Котенок…

Я проскользнула мимо него и убежала наверх. За моей спиной Хуан смущенно откашлялся. Раттлер прошептал что-то насчет необходимости остыть. Дон забормотал о нескольких важных звонках. Кости ничего не сказал, но и за мной не пошел.