На краю вечности

Глава 27

Через час мы выдвигаемся. Америго ведет машину, рядом с ним сидит Ирма и читает вслух то ли заклинания, то ли мантры. Ее пальцы неспешно перебирают четки из хрусталя. От монотонного звука голоса клонит в сон. Веки становятся тяжелыми, тело размаривает. Айлин, которая сидит рядом со мной, проваливается в дрему, положив мне голову на плечо. От ее волос пахнет лавандой и этот запах дурманит меня похлеще любого наркотика.

— Что, если Амалик обо всем узнает и решит нам помешать? — спрашиваю я, когда Ирма наконец замолкает.

— Он не узнает, — спокойно говорит ведьма. — Я поставила мощную защиту. Пока он поймет, как ее обойти, мы все успеем сделать.

— То есть, он не настолько крут, каким хочет казаться? — уточняет Америго.

— Он хочет быть Богом, но он не Бог, — жестко отвечает Ирма. — И как бы он не умел управлять энергиями и манипулировать событиями, не все подвластно ему. Но тем не менее, сильнее, чем он, пока никого нет.

— Но ведь как-то его можно уничтожить? Не может быть такого, чтобы не было вариантов, — задумчиво спрашивает Америго. Он всегда оптимистичен.

— Можно. Если во время обряда над Айлин, когда будет максимально открыт, убить его. Но для этого придется пожертвовать жизнью девушки. Вряд ли вы на это подпишетесь, — отвечает Ирма. Ее голос звучит устало и недовольно. Ощущение, что тема, которую затронул Америго, раздражает ее. Мой брат ничего ей не отвечает. Переключает все свое внимание на дорогу и прибавляет скорость.

Через два часа мы подъезжаем к старому дому, стоящему на отшибе. Здесь темно, хоть глаз выколи. И никаких намеков на цивилизацию. Похоже, что мы в какой-то тараканьей глуши. Даже не по себе становится. Америго достает из багажника фонари, Ирма будит спящую Айлин. У меня начинает болеть голова и снова сводит пальцы. Что-то подсказывает мне, что действие лекарства, которое дал мне брат, подходит к концу. Интересно, а противоядие уже готово? Сумею ли я дожить то того момента, когда будет доступно? Из носа начинает течь кровь. Совсем прекрасно. Только расклеиться здесь и сейчас мне не хватало!

Америго направляет свет фонаря мне в лицо, и я прикрываю рукой глаза. Он идет ко мне. Трогает за плечо.

— Ты как? — заботливо спрашивает он.

— Сам же видишь, — огрызаюсь я.

— Тадеушу нужно еще несколько дней, — говорит Америго. — Завтра я дам тебе еще одну дозу препарата. Ты должен продержаться.

— Ты так говоришь, словно я сам во всем виноват, — раздраженно бросаю я.

— А кто же? — пожимает плечами брат. И я не нахожу, что на это ответить. Только тихо выругаться и, достав носовой платок, попытаться как-то справиться с кровотечением.

— Будешь ждать нас здесь, — говорит Ирма, обращаясь к Америго. — Вернемся через пару часов. Заскучать не успеешь.

Тот согласно кивает, засунув руки в карманы пальто. Бросает взгляд на заспанную Айлин, которая зевает на ходу, я замечаю, что он улыбается. Ведет себя как влюбленный дурак, честное слово.

Гуськом направляемся к дому. Первой идет ведьма Агли, следом за ней Айлин, и я замыкаю это маленькое шествие. Ирма открывает дверь, и, посветив фонарем, переступает порог. Моя подопечная долго топчется на месте, не решаясь войти. Оборачивается, смотрит на меня, ища поддержки. Она выглядит испуганной, в глазах затаенный страх. Девушка нервничает и никак не может справиться со своим волнением. Беру ее за руку. Убираю от щеки светлую прядь.

— Все будет хорошо, — с уверенностью говорю я. — У тебя начнется новая жизнь. Без ненависти и злобы. Ради этого стоит рискнуть.

— Ты ведь не предашь меня еще раз? — с тревогой спрашивает она и тут же закусывает губу, явно жалея о своем вопросе.

— Америго меня убьет, если я это сделаю, — шутливым тоном отвечаю я. Ирма с укором смотрит на нас. — Пойдем.

Айлин вздыхает и переступает порог. В доме пахнет пылью и сыростью. А еще мертвечиной. И от этого запаха меня передергивает. Куда нас притащила эта ведьма? Становится жутко.

— Чей это дом? — дрожа, произносит моя воспитанница.

— Он принадлежит Савро, — сухо отвечает Ирма и что-то в ее тоне мне не нравится. Она поднимает крышку люка, ведущую в подвал. Светит туда фонарем. — Зотикус, спустись первым, проверь лестницу. Что-то она не внушает мне доверия.

Киваю. Начинаю осторожно спускаться. Прогнившее дерево ходит под ногами ходуном. Угнетенно скрипит. Часть третьей ступеньки отваливается, и я едва не падаю. Но остальные оказываются намного крепче, и я благополучно спускаюсь вниз. Оказываюсь в узком тоннеле. Здесь полно паутины, слышится, как где-то поблизости капает вода.

— Спускайтесь аккуратно, — кричу я и подробно объясняю, где надо проявить особую осторожность. И вот мы все вместе двигаемся по узкому коридору. На этот раз первым иду я. Постепенно он начинает расширяться, воздух становится легче. Мы подходим к двери, на которой висит старый амбарный замок. Ирма роется сумочке, достает оттуда ключ, но открыть замок у нее не получается — дрожат руки.

— Можно мне? — просит Айлин. Та молча отдает ей ключ. Девушка справляется с первого раза. Но толкать дверь приходится мне — слишком тяжелая. Мы еще раз спускаемся вниз. На этот раз лестница из камня и более надежная. Спуск проходит без проблем.

— Здесь находится озеро и система подземных ручьев, — говорит Ирма. — Это самое сильное место в нашем городе. А может и не только в нашем. Савро знали, какую территорию захватить.

— Как холодно, — стуча зубами, жалуется Айлин. Ирма улыбается. Мы подходим к озеру. Оно небольшое и по форме напоминает старое зеркало. Четкой овальной формы, словно это не природное явление, а сделанная вещь на заказ.

— Там небольшая пещера, — кивая в сторону, говорит Ирма. И смотрит на Айлин. — Иди туда и спокойно переоденься.

Моя подопечная обреченно кивает. Подавляет вздох и бредет туда, куда ей указала ведьма. Мы остаемся вдвоем.

— Значит так, — говорит Ирма. — Ты должен будешь перейти на другую сторону озера. Здесь есть брод, я покажу тебе, где идти. Айлин переплывет к тебе и это будет символизировать переход. Перед тем, как войти в воду, вы должны будете выпить это, — Агли показывает мне небольшую темную склянку. — Через семь минут у вас обоих остановятся сердца. Но к тому моменту Айлин должна оказаться рядом с тобой. Если это случится, пока она будет в воде, значит, род не отпускает ее. И тогда она погибнет. Если ей удастся переплыть, когда она выйдет на сушу, тебе надо будет сказать: «Добро пожаловать в семью». Понял?

— Почему обо всех заморочках я узнаю только сейчас? — недовольно говорю я.

— Ты бы передумал тогда?

— Нет, но…

— Тогда какая разница? — пожимая плечами, перебивает меня Ирма.

— Айлин знает об этом?

— Незачем ей это знать. Чем меньше она волнуется, тем выше ее шансы на успех, — строго говорит Ирма. — И помни — что бы ни случилось, ты не имеешь права ее спасать.

Из пещеры выбирается Айлин. На ней белый купальник, волосы заплетены в две косы. Она трясется от холода, обхватив себя обеими руками. Босые ноги неуверенно наступают на холодную землю. Снимаю с себя пальто набрасываю ей на плечи. Не хочу, чтобы она закоченела. Быстро снимаю с себя обувь и заворачиваю штаны. Ирма протягивает стопку с жидкостью, от которой разит спиртом. Опустошаю ее не раздумывая. Айлин смотрит на свою дозу с недоверием. Переводит взгляд на меня, чтобы убедиться, что после приема я в порядке. Заставляю себя улыбнуться ей. Мне несколько не по себе от возможных перспектив. Мне очень хочется верить, что моя девочка справится.

— Господи, какая гадость! — вытирая рот рукой с отвращением произносит Айлин, залпом выпив предложенное Ирмой питье.

Ведьма подходит ко мне. Достает маленькую баночку, обмакивает в нее палец и рисует что-то у меня на лбу. Бормочет короткое заклинание и говорит:

— Иди.

Спускаюсь вниз. Ледяная вода едва достает мне до щиколоток. От нее сводит пальцы и через минуту кости уже кажутся деревянными. Я с трудом передвигаюсь. Бедная Айлин, ей в такой придется плыть! Мне становится искренне жаль ее. Через какие испытания ей только не приходится проходить, чтобы выжить. Ступаю на берег, оборачиваюсь. Моя воспитанница медленно входит в озеро. Ирма, опустившись на колени, начинает петь. От звука ее голоса закладывает уши. Он заполняет собой все вокруг, эхом отлетает от стен. В голове пробуждается тупая боль, которая через пару секунд становится невыносимой. Хочется заткнуть уши и убежать отсюда куда глаза глядят. Но я держусь.

Не свожу глаз со своей подопечной. С каждым шагом она погружается все глубже. Наконец земля уходит у нее из-под ног, и девушка начинает плыть. Внезапно уходит с головой под воду. Через несколько секунд выныривает, отчаянно бьет руками по водной глади. Перевожу взгляд на Ирму, которая продолжает петь, делая вид, что ничего не происходит. Айлин снова исчезает с поверхности. На это раз она отсутствует дольше, и я уже готов наплевать на запрет ведьмы и броситься ее спасать. Настойка вот-вот остановит ей сердце, а она еще не добралась до середины! Откуда-то появляется водоворот и тут же захватывает ее. Она борется с ним изо всех сил, то исчезая, то вновь выныривая. Только бы у нее хватило сил и времени доплыть! Только бы с ней ничего не случилось! С удивлением ловлю себя на мысли, что молюсь.

— Ну же, милая, осталось совсем чуть-чуть! — шепчу я, видя, что она, собрав волю в кулак, плывет ко мне. Пение Ирмы становится еще громче, и мне кажется, что у меня от него взорвется мозг.

Нащупав ногой твердую почву, Айлин на мгновение выпрямляется во весь рот и тут же падает, как подкошенная. Ползком добирается до берега и хватается за мою руку.

— Добро пожаловать в семью, — взволнованно произношу я. Вытаскиваю ее на сушу. Она обнимает меня за колени и заходится в плаче. Опускаюсь рядом с ней, прижимаю к себе ее замерзшее тело, пытаясь согреть своим теплом. Боль, похожая на электрический импульс, пронзает мне сердце, и я проваливаюсь в пустоту.

Не знаю, сколько проходит времени прежде, чем я открываю глаза. Я лежу на боку, Айлин рядом со мной. Ее голова покоится на сгибе моей руки. Ее дыхание едва слышно. Пульс неровный. Нужно как можно скорее одеть ее во все теплое, иначе ведь заболеет.

— Можешь дать ей свою кровь, — подает голос Ирма. — Девочка очень слаба.

Мне не нужно повторять дважды. Выпускаю клыки, прокусываю себе запястье и, приподняв Айлин, вливаю ей в рот несколько капель. Она открывает глаза, смотрит на меня пьяным взглядом. Сглатывает, морщится. Тут же впивается мне в рану и начинает жадно пить. У нее это получается жадно, со страстью. Словно у только что обращенного вампира. Какой бы она была, стань такой как я?

— Поздравляю, теперь ты — Дорадо, — говорю я, когда она насыщается. Ее щеки розовеют, кожа становится теплой. Поднимаю ее на руки и несу на другой берег.

— Тоже мне, счастье, — недовольно фыркает она, уткнувшись носом мне в шею. И я понимаю, что убью любого, кто попробует забрать ее у меня.

Когда я выхожу из дома, на улице уже рассветает. Америго выбегает из машины и спешит ко мне. С тревогой смотрит на обессиленную Айлин, у которой открылся жар. По словам Ирмы, это абсолютно нормально, так как организм привыкает к новым вибрациям, но мне от этого не по себе. Есть во всем этом что-то, что мне не нравится, но я не могу понять, что именно. Брат открывает заднюю дверцу, и я укладываю девушку на сиденье. Сажусь рядом с ней.

— Чем больше она будет спать — тем лучше, — говорит Ирма. Она выглядит уставшей, но довольной. — И еще ей нужно много пить.

— Что будет, если Амалик все же доберется до нее? — спрашивает Америго, с нежностью глядя на спящую Айлин.

— Он уже не может подчинить ее себе. Запугать — да, принудить, но не сломить ее волю. Правда, теперь она может быть ценна для него в другом качестве.

— О, Господи, — вырывается у меня.

— В каком же? — хмурится Америго.

— Как мать его будущего ребенка, — отвечает Ирма.

— Но он же ее отец! — недоумевает Америго.

— Для темных магов кровосмешение только в плюс, — сухо поясняет Ирма.

Ведьма садится в авто, а мы с братом переглядываемся. Пожалуй, теперь с Айлин нельзя спускать глаз вдвойне.

Айлин не просыпается, когда я отношу ее в спальню. И когда Ливия приходит мне на помощь, чтобы ее раздеть. У нее сильный жар и даже вторая порция крови, влитая ей в рот через трубочку, не помогает его сбить. Приходится оторвать Дэшэна от подготовки к похоронам и попросить его сделать жаропонижающее. За одну ночь китаец очень сильно изменился. В его черных волосах появились седые пряди. Вокруг глаз пролегли глубокие морщины. Он словно постарел лет на десять.

— Теперь у тебя появилась дочь, — говорит Лив, гладя Айлин по руке. — Она милая девочка. Мне нравится. Ты ведь думаешь позже обратить ее?

— Нет, не рассматривал это даже, — отвечаю я, усаживаясь на стул. — Не думаю, что ей это пойдет на пользу. К тому же я не хочу больше никого создавать.

— Ты разочарован в отцовстве? — спрашивает Лив, заглядывая мне в глаза.

— Скорее считаю, что этому миру не нужны новые вампиры, — отвечаю я. — Почему ты никого не хочешь создать?

— Наверное, потому что для этого надо испытывать острое чувство одиночества, — растеряно отвечает Лив. — А у меня на подобное даже времени нет. Возможно, когда-нибудь…

Понимающе улыбаюсь. Подхожу к ней и целую ее макушку. Она ловит мою руку и подносит ее к губам.