На пороге неба Часть Первая

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Один из вождей кочевого племени пришел как-то к авве Исаии и заявил, что он желает стать христианином.

–Ты наполняешь радостью мое сердце,– сказал ему старец. – Но у тебя две жены. Нужно, чтобы ты отказался от одной из них.

–Я так и сделаю, если ты, отче, укажешь мне хотя бы одно место в Писании, где осуждается двоеженство.

–«Никто не может служить двум господам»,– отвечал ему старец.

Игнир

Во владычество Лесных эльфов мы прибыли еще вчера вечером.

Столица эльфийского владычества, Лолирель, расположилась на краю большого морского залива. Вокруг нее на огромные расстояния раскинулись холмы с пышной растительностью, словно подсказывая, откуда пошло название «Лесное».

Недалеко отсюда начинались так называемые Гномьи горы, колоссальный горный хребет, занимающий половину материка, которую до этого все знали их как владения короля-дракона.

Мы остановились в доме Таниеля, владыки древних. И хотя хозяин замка по уважительной причине отсутствовал, приняли императора-дракона в доме владыки со всеми положенными почестями.

Пока Айонель под охраной бегала на встречу к братьям — суровый отец выделил ей на это ровно двадцать пять минут, — нас накормили и уложили отдыхать. На завтра был назначен праздник Плодов и Будущего Урожая.

Пока все отдыхали, я заканчивал подготовку к смене личины, отправлял багаж в академию и готовил себе плацдарм для дальнейшей деятельности.

Утром все отправились на праздник. Стоял невообразимый шум, горожане громко радовались и веселились. Я поморщился, но пока уйти никуда не смог. На время парада императора-дракона с семьей пригласили разместиться на обширном балконе, который нависал над главной площадью, украшенной яркими лентами и цветами.

На балконе здания напротив устроили нечто подобное, разукрашенное и в подходящих цветах для эльфийского владыки. По краям, между высокими дворцами, на балконах которых разместили гостей, располагались отделения для музыкантов, и на время праздника главная площадь города стала настоящей сценой.

Первая часть праздника называлась Дары.

Эльфийки, в блестящих нарядах, с вплетенными в косы цветами, исполнив положенные танцы, принялись угощать столпивших горожан фруктами, конфетами и знаменитым эльфийским лимонадом — это семейство Гилориель, разводящее сады, первым вышло приветствовать свой народ.

Банальности текли и текли, слушатели радостно внимали поздравлениям, которые пели или зачитывали проходившие по площади представители высокородных эльфийских семейств, на чьи средства это все готовилось. После пожеланий шли обязательные щедрые подарки.

С интересом наблюдал за довольным выражением лиц аристократов, сумевших угодить простому эльфийскому люду, — не дай Свет, их семью признают скупердяями! — это меня слегка забавляло.

Последним шло семейство, которое, поздравив соотечественников, раздарило всем какие-то флакончики. Судя по радости простых горожан и гостей из провинции, принимавших подарки, в них были ценные масла и ароматы.

Тут поднялся Таниель. Народ встретил его восторженными возгласами, аристократы — высокомерными взглядами. Владыка, как принято у эльфов, принялся благодарить Свет за щедрые дары для эльфийского народа, напомнил богачам, что чем щедрее подарки на празднике, тем удачнее будет следующий год. И прочее, общепринятое благочестивое…

В этот момент я предпочел отдаться течению собственных мыслей. По мере разворачивания поздравительной речи владыки, я видел, как заскучала стоявшая впереди рядом с отцом непоседливая Айонель.

Разумеется, церемонии вроде этой жизненно важны. Благодаря им, события серой и привычной жизни приобретают опрятный и законченный вид, как огранка у ценного камня. И это важно.

Вот только почему, чем дальше, тем больше меня охватывало беспокойство? Словно что-то идет не так. Будто что-то случилось или случится!

Осталась последняя часть праздника, которую тут все здесь ждали с нетерпением, — парад эльфийской академии. Наконец мальчишки, курсанты боевой академии, появились на площади. Музыка, до этого легкая и веселая, сразу приобрела бравурные оттенки. Горожане и гости, расступившись, радостно махали и кидали им под ноги цветы, приветствуя будущих мечников, магов и стрелков.

Я с отвращением смотрел, как наряженные и украшенные шелком и кружевами, словно девицы на выданье, по площади рядами шагают эльфы в разноцветных плащах, цвет которых зависел от факультета.

Первыми шли мечники в синих плащах, из-под которых виднелись пышные кружева белых воротников расшитых шелковых рубашек. Среди них под синими плащами шагали и женишки драконницы. За ними в зеленой форме двигались стрелки, и заканчивали парад маги в серых плащах.

И каждый из них имел наглость подмигнуть или незаметно кивнуть красавице на балконе, ведь с другой стороны, на противоположном балконе, около владыки эльфов, стояли только старые учителя военной академии, которым такое активное внимание не полагалось.

Наша красавица вспыхивала в ответ, ей явно льстили знаки внимания молодых эльфов. Отец при этом незаметно хмурился и нервно смотрел на мать, которая мило улыбалась, стараясь не замечать глупости молодых эльфов и раздражение мужа.

Один нахал умудрился создать и по воздуху вручить драконнице цветок из крошечных разноцветных шариков…

Столь беспардонное ухаживание выводило меня из себя больше всего!

Видимо, я слишком сильно заскрипел зубами, так что Айонель, оторвавшись от лицезрения лихо шагающих эльфят, тихо прошептала:

— Учитель, вам, наверно, трудно стоять? Давайте я сбегаю за стулом?

— Малышка, для этого есть слуги… — поправил ее отец, недовольно наблюдая за ситуацией со стороны.

В ответ я изобразил отеческую благосклонность и, доброжелательно улыбаясь, тихо ответил ученице:

— Мое стариковское дело — терпеть. Наслаждайтесь, милая…

Она резко развернулась:

— Я не могу наслаждаться, когда кому-то плохо.

— Я уже послал за креслом для учителя! Тебе правильно говорят: наслаждайся, такое зрелище бывает не часто… — настойчиво притянув дочь к себе, раздраженно повторил Райдер.

Она виновато мне улыбнулась и вновь вернула внимание молоденьким эльфам.

Мы с ее отцом переглянулись.

Я изобразил по-родительски снисходительную улыбку, подыгрывая дракону, и, испытывая только одно желание — утащить драконницу к себе и покончить со всем, мне основательно надоело мое лицедейство!

Однако испытания на этом не закончились. Едва эльфийские воины, будущие и настоящие, закончили маршировать, между двумя дворцами накрыли столы, пригласили музыкантов и по традиции зажгли костры. Дракона с супругой куда-то пригласили, и тут, откуда не возьмись, на балконе в своих синих плащах появились женишки моей «эльфийки».

— Айонка!! — по привычке завопил Дик, совсем не по-братски обнимая Айонель и горячо расцеловывая девушку в щеки.

— Молодой человек, ведите себя прилично, — раздраженно заявил я, магией отодвигая наглеца от драконницы.

— Это мой учитель, — остановила она гнев дракончика. Потом учтиво обратилась ко мне: — Учитель, познакомьтесь, это мой любимый брат. Я вам о нем говорила. Сейчас придет второй и остальные…

— Так все любимые братья здесь? — спросил я, заранее зная ответ.

— Почти, — весело заявила Айонель, — и да, все очень любимые!

И, правда, откуда-то прибежал Лео, радостно подхватил счастливую девчонку на руки и закружил. Но этот хоть не целует.

Тут Дик склонился над ее ухом и с досадой прошептал:

— Не могла предупредить раньше, что твой папа и есть тот самый Хозяин драконьей империи, император-дракон!

Лео склонился к ним и тихо засмеялся:

— Когда он нашим сказал, что его семья на второй трибуне, ему не поверили, высмеяв, что он прикидывается сыном императора. А он им ничего доказать не мог, так как думал, что это какая-то ошибка.

— Умник, а ты-то вообще промолчал… — с раздражением громко отозвался Дик.

— Ну да, я что — дурак, так подставляться! Зачем кому-то знать, из какой мы семьи?!

— Ладно вам лаяться, — довольно неэлегантно выразилась моя ученица. — Хоть сегодня не грызитесь!

— Да они без тебя вообще не ругаются, их так и называют — «одна мысль одна душа», — раздался веселый голос еще одного парня, и тут Айонель с визгом кинулась к нему на шею.

— Габриель! Я тогда с тобой так толком и не поговорила!

— Зато я поговорил… — гневно буркнул Дик, с раздражением разглядывая наряженного в синее второкурсника.

— Они уже пару раз подрались, — довольным тоном пояснил Лео.

— Заткнись, ушастый! Доносчик, жалкий ты тип, эльфеныш! — гневно оборвал его Дик.

Айонка сползла с красавца второкурсника, бодро подошла к женишкам и гневно прошептала:

— Тише… перед учителем неловко! Да что на вас нашло?!

— Где бабушка и дедушка? — спросил, обращаясь к девушке, Габриель.

— Племянничек… — сквозь зубы процедил Дик, сверля Гейба раздраженным взглядом.

— Да! — сияя глазами, коротко ответила Айонка. — Познакомься со своими дядюшками.

— Чегооо? — Габи, как называла его Айонель, от подобной вести впал в ступор.

— Сейчас сам увидишь. Пусть бабушка тебе расскажет, что теперь Дик и Лео твои дяди…

И правда, через минуту к юношам подошли родители Айон и принялись обнимать молодежь.

— Дик, Лео, да вас не узнать! Лео, как выросли и вытянулись! — Восторгалась старшая эльфийка, по очереди целуя и обнимая растроганных женишков дочери. — Как вам учеба в академии?

— Ба? — растерянно произнес Габриель.

— Габи? — Бабуля наконец притянула к себе и обняла внука. — Я тебя не заметила, радость моя. Но зато видела с трибуны, как ты красиво вышагивал в строю… Уверена, не одна красавица сегодня рассталась со своим сердечком, глядя на тебя и твоих друзей!

Райдер хлопнул новоявленных сынков и внука по плечам, восхитившись тем, как они выросли, подмигнул дочери, поклонился мне и увел счастливую жену к столу, где их уже ждали.

На этом нашествие родни не кончилось.

Я привык к тишине и одиночеству, потому мне подобное столпотворение родственников переносить было муторно, если не сказать точнее — неприятно. Откуда-то появилась молоденькая эльфиечка, с темными кудряшками, в белом плаще с позолотой на окантовке, и с радостным воплем, ликуя, повисла на шее у Айонель.

Видимо, это у них семейное. От отвращения я уже не мог на это смотреть.

— Айонка, я так скучала по тебе! Это все было так ужасно! Это ведь я… насчет кукол… Эльфиечка горько заплакала.

— Ну что ты! Все позади! — теперь еще Айон пришлось ее утешать.

Наконец девица вытерла слезы и обернулась к замершим парням.

— Это те самые, мои новые братья?

Теперь эта кинулась радостно их обнимать…

Я возвел глаза к небу, не в состояние больше выносить подобных «семейных радостей».

— А меня ты в упор не видишь, Лоренка? — поинтересовался несчастный, всеми позабытый Габриель.

— После того как ты наябедничал маме и папе, что я ушла в город одна, я тебя знать не желаю! Предатель! — раздраженно заявила эльфийская дева, демонстративно повисшая на шее смущенного Лео, который растерянно ее обнял.

— Ну, привет, сестренка!

Кто бы сомневался, что Дик полезет обниматься первым! Он подхватил эльфиечку и по-хозяйски прижал ее к себе.

Поражало, что Айонель смотрела на это со спокойной улыбкой. Значит, ее не волнует, кого обнимает бывший жених?

Заметив, что я с интересом наблюдаю за ее братьями, она как-то очень по-взрослому усмехнулась:

— Он обожает всех обнимать, это любимое развлечение Дика. В этом вопросе они с Лореной как нельзя кстати друг другу подходят.

Я вежливо улыбнулся в ответ.

— Он хоть так громко не пищит, повисая на шее, — шутливо прошептал Лео, склонившись к «сестре».

— Вот вы… — прищурившись, в гневе отозвался Габриель, которого сегодня все обижали.

— Габи! Не обращай внимания, я так рада тебя видеть! — Айонель вновь обняла молодого дракона. — Кстати, передай другу, стоящему от тебя пятым в ряду, что цветок мне очень понравился.

Женишки гневно переглянулись и явно расстроились.

Уже неплохо знакомый с течением мысли Айонель, я расценил ее слова как месть за их склоки.

Габриель, видимо, расценил это подобным образом, так как довольно улыбнулся и пообещал:

— О, я знаю, о ком ты и обязательно ему передам.

Тут всех пригласили за столы накрытые на пять персон, для которых в серебряных блюдах уже было расставлено щедрое угощение.

Пользуясь возрастом, я раздвинул женишков и сел рядом с Айон, заслужив уважительный взгляд от дракона и ее матери.

Габриель и маленькая эльфийка присоединиться к нам не успели и теперь расстроенно смотрели от стола родителей Айонель. Но радость Лео и Дика длилась недолго: на мое счастье не дав разобраться с десертом, командир мечников отозвал братцев и увел их с собой. И мы с ней остались за столом одни.

Мне бы радоваться и наслаждаться покоем и тишиной, но я не мог избавиться от беспокойства. Что-то идет не так! Но что именно?

Тем временем на площадь вынесли факелы.

Украсив большими корзинами с цветами полукруг посередине свободного пространства площади, тем самым отгородив часть, где находились зрители, помощники владыки сотворили что-то вроде сцены.

Пока певцы развлекали взрослых, молодые эльфы воины, ученики старших курсов, и эльфийские девы неподалеку затеяли игру в догонялки. Все это было приправлено радостным визгом, криками и бурным весельем, чем немало радовало окружающих взрослых.

И хотя Айонель туда приглашали, она отказалась и осталась сидеть за столом со мной.

— Что так расстроило мою ученицу? — сочувствующим голосом произнес я.

Не произнося ни слова, она перевела задумчивый взор на меня. Я склонил голову, подталкивая ее к ответу. Айонель устало пожала плечами:

— Я выпала из этого всего… юного веселья, задора, шаловливых шуток. Мне не хочется проказ, не хочется бунта, мне неинтересно с ними развлекаться.

— Вы о юных эльфийских воинах?

— Да и не только… Я чувствую себя старой и заплесневевшей рядом с ними… — печально усмехнулась она.

— Милая дева, ты их осуждаешь или презираешь? — изображая сочувствие, вопросил я. Ее поведение до сих пор оставалось для меня загадкой. А в этом мире слишком мало вещей могли меня заинтересовать, а личностей и того меньше.

— Ни в коем случае… — она забавно хмыкнула. — Я давно разучилась легко судить и презирать других. Просто… мне это неинтересно. Слишком далеко… Что чувствую я, им не понять, а их увлечения не веселят меня.

Тут она смутилась.

— Я повторяюсь, просто слишком больно… простите, учитель.

Я медленно покачал головой:

— Мне не за что тебя прощать… Тебе хотелось это как-то изменить?

Она растерянно пожала плечами.

— Не представляю, как! Умом я все понимаю, но бурю горечи в душе подавить не могу.

— Обида?

Она задумчиво пожала плечами, затем покачала головой:

— Вроде нет... Не знаю. — Айонель одарила меня грустной улыбкой и вновь повернулась в сторону смеющихся молодых эльфов.

— Тебе стоит к ним подойти… и они будут у твоих ног.

В ответ она расхохоталась:

— А зачем они мне там нужны? В смысле, у ног...

— Рад, что повеселил… — сухо заметил я.

— Я вас обидела? — забеспокоилась она.

Я вежливо улыбнулся. Нет, меня как раз все очень устраивало.

Вот только по коже пробегал холодок, рядом с нами что-то творилось, и это меня волновало все больше.

— Нет. Ты не посчитаешь предательством, если я отойду побеседовать к моим коллегам?

— Ну что вы… Конечно нет. Тут полно папиной охраны, спокойно занимайтесь своими делами. Не стану вас задерживать.

Она вежливо, но очень грустно улыбнулась, возвращаясь к наблюдению за играми. А мне не сиделось на месте. То и дело я слышал какие-то непонятные словечки, шипение и злорадный шепот и смешки. Я встал, обошел всю площадь, проверяя, и, ничего не обнаружив, вернулся за стол.

Из-за праздничной магии было очень сложно прощупать, кто здесь есть, кроме приглашенных. Вроде все в порядке, площадь под охраной не только войск, но и магов. Однако…

Отчего так резко затомило вдруг душу, заледенило кровь?

— Учитель… все в порядке? — обеспокоенно спросила драконница, наблюдая за моими попытками проверить магический фон. — Я слышала, что вы отбываете на том же корабле, что мы приплыли, сразу после праздника.

Не я, а мой ученик, которому я передам инструкции и эту нелепую личину. Для этого мне пора уйти, проконтролировать его отправку, но творившееся здесь не отпускало. И все же… Не стоит отступать от планов. Итак, мне пора. Я кивнул и поднялся.

Айонель встала из-за стола вместе со мной.

— Вы уже уходите? Мне даже не верится, что нам придется расстаться. Как бы я хотела, чтобы вы пришли в академию преподавать…

— Мы уже говорили об этом, — грустно улыбнулся я, испытывая сейчас вовсе не грусть, а нервное напряжение. Что же идет не так?..

— Милая девочка, я стар и уже не выдержу такого подвига, как воспитание гурьбы юных дев.

Она печально кивнула.

— Понимаю… — и подошла ко мне. Она была бледна, а в голосе слышались слезы. — Но мне горько оттого, что приходится расставаться с вами… — Айонель потянулась ко мне. Две нежные ладошки обняли меня.

Это непостижимо, но я был потрясен. Крайне расстроенная, на миг она прижалась ко мне.

Еще никто и никогда не обнимал меня по желанию сердца и без выгоды.

Закрыв глаза, я утонул в ощущениях от ее нежных прикосновений, проникающих под кожу и дарящих неизведанный покой. И теплую грусть. И представить себе такого эффекта не мог!

Все еще плача, драконница подняла голову и сказала:

— Пообещайте, что мы еще увидимся! И, прошу вас, приходите к нам в гости просто так! Хорошо? Я всегда буду вам рада! И родители тоже. Прошу вас, учитель…

Все еще переживая бурю эмоций, я медленно кивнул.

Айонель еще раз меня обняла и отступила.

— Я обещаю, милая девочка. Мы еще увидимся…

Вытерев слезу, она кивнула, заставляя себя улыбаться.

Пребывая под впечатлением от слов и грусти Айонель, я вежливо прощался с ее родителями и ушел.

Айонель

Учитель ушел.

Вокруг радовалась и шумела толпа, кто-то пел, кто-то танцевал, а мне хотелось плакать. Так тяжело было с ним расставаться! За это время мы с Черешеном стали настоящими друзьями.

Вокруг площади стояла охрана, я только махнула папе и побрела между столов в поисках места потише.

Такое местечко отыскалось не сразу: тупичок между заборами особняков, где до этого сидели музыканты, оказался пуст. Здесь лежали сваленные прямо на землю лишние цветы, вповалку валялись брошенные лавки и стулья. Печально вздохнув: этот праздник никак не закончится! — подняла один из стульев и села. Учитель ушел, Лео и Дика забрали — им еще не разрешалось покидать академию надолго, — и я осознала, что мне в веселящейся толпе стало совсем одиноко.

Родители о чем-то весело беседовали с Таниелем. Непонятно когда помирились Лоренка и Гейб, но сейчас, схватившись за руки, они увлеченно танцевали, болтая о своем.

Я чувствовала себя лишней.

Равнодушно посмотрела в сторону молодых эльфов, которые затеяли новый магический конкурс: кто быстрее вырастит дерево из цветочного горшка… как скамью подо мной и все вокруг мгновенно закрыло туманом!

И вдруг я оказалась неизвестно где!

Ни шума, ни веселящейся толпы, ни развешенных или рассыпанных цветов, ни валяющихся стульев и лавок. Вокруг были только горы, в которых, сгибая тощую сухую траву, подвывая, шумел ветер. Я не успела ни оглядеться, ни осознать, ни даже перевести дух, как меня под руки схватили двое человеческих молодцов в черных одеяниях.

— Кто вы? Что вам надо! — закричала я, отбрасывая их магией. Но ощутимого эффекта не получилось.

Пока я оглядывалась, выбирая, куда лучше бежать, — я ведь убивать никого не собиралась, — тот, что был справа, поднялся и бросился на меня, толкнув так сильно, что мы оба свалились на камни.

Я лягалась и размахивала руками, чтобы столкнуть его с себя и воздвигнуть щит. Даже кулаком заехала в челюсть. Но он словно ничего не чувствовал.

В этот момент подскочил второй и с ревом навалился сверху, окончательно нейтрализовав своим весом. Первый, схватив меня за запястья, прижал к скале.

Но ярость притупила боль и дала мне силу. Я вновь раскидала их, решив превратиться в дракона. Но, увы, магия вновь действовала не полностью: ни стать зверем, ни взлететь я не смогла.

Сзади подкрался третий. Он схватил меня за плечи и так грубо толкнул, что я не сдержала вскрик боли.

— Всем спать! — в бешенстве приказала я. Разметав спящие туши, как можно дальше от себя, я поднялась на ноги. Меня качало от нервного напряжения.

Еще одна попытка стать драконом и взлететь не удалась.

Откуда-то из-за скалы появились еще трое разбойников в черных плащах. Появилось искушение зарыть их в землю, завалить камнями, ударить смертельным заклинанием — десятки возможностей мгновенно уничтожить…

Гнев, поднявший в груди, толкал на отмщение.

Но нет… И я побежала.

Они кинулись следом. На короткое время сбивала их с ног магией, они падали и вставали вновь. Приказывала спать, но и это срабатывало недолго.

Наконец, в гневе ударила по скале ногой. Что-то затрещало, вызывая разлом, — по земле быстрой змеей поползла трещина. Радуясь, что получилось так удачно, я ударила магией по горам: с соседних скал с шумом посыпались камни, увеличивая препятствие. Это ненадолго остановило преследователей.

Минуя поляны, заросшие кустарником, и отдельно торчащие гигантские камни, я неслась вверх по склону неизвестно куда. Надеясь на то, что где-то же должно быть место, откуда можно улететь.

Иногда мне приходилось взбираться наверх, цепляясь за низкие ползучие кустарники, переползая с одной каменной глыбы на другую. Местами попадались горные потоки, шумные и пенистые. Вода в них была холодная и прозрачная. Но остановиться и напиться, как и перевести дыхание, мне было нельзя. Совсем стемнело. Четкая линия горизонта превратилась в туманную мглу, в которой все приобретало странные очертания.

Бежать не было сил. Зажигать огонек летающего светлячка — опасно.

Я куда-то брела по камням, чувствуя, что преследователи совсем рядом.

Как ни странно, постепенно поверхность под ногами стала на удивление ровной. Идти стало неизмеримо легче — видимо, попала на хорошо обработанную дорогу из каменных плит.

Но радовалась я недолго.

Одна каменная плита, на которую я едва наступила, внезапно накренилась, и, опрокидывая меня куда-то вниз, перевернулась и встала на место. В этот миг темнота и пустота словно поглотили меня.

Выдохнув от боли, меня здорово приложило об камень, я поднялась и на трясущихся ногах побрела наугад, ощупывая пространство руками.

Под пальцами чувствовалась только шершавая каменная поверхность. Эхо разносило шум моих неосторожных шагов. Я в пещере? Стараясь наступать бесшумно, придерживаясь стены, пошла куда-то вперед…

Где-то рядом послышался вздох. Они настигли меня! Горло перехватило от безотчетного страха — за мной в темноте кто-то бесшумно крался!

Я осознала это, пользуясь не столько слухом, сколько неприятным ощущением, что рядом кто-то есть. Нащупав рукой выступ в скале, обогнула его и затихла в крошечной нише, ожидая, что преследователь пройдет мимо.

Но, кажется, только облегчила его задачу. Преследователь схватил меня, когда от напряжения мое тело почти превратилось в камень.

Первым делом он закрыл мне рот, затем прижал к себе так, что я была не в состоянии шевельнуться, издать звук или еще как-то противостоять агрессору… который больше ничего не предпринимал, застыв, как каменный истукан, прижав меня к себе.

Я забилась в его руках, словно птичка в силках, всеми силами пытаясь вырваться. Бесшумная борьба длилась недолго. С усилием попыталась избавиться от его руки на моем рте, мотая головой, но это тоже ничего не дало.

На миг перед глазами все побелело, я билась до конца, но попытки ударить его ногами тоже ничего не дали, насильник только аккуратно сполз по каменной стенке, таща меня за собой, затем прижал мои ноги своей… и вновь затих, словно чего-то дожидаясь.

Как мне нужна моя магия! Но незнакомец, напавший на меня, больше ничего не предпринимал и магией не пользовался, словно таился во тьме вместе со мной.

Кто он? Чего хочет от меня?!

Я плохо видела его в темноте, только чувствовала на себе железный захват насильника. Наконец, скованная по рукам и ногам, я обессилено повисла в его руках.

Словно ожидавший именно этого, он крепко взял мое запястье, раскрыл ладонь и моим же пальцем медленно написал букву М, затем за ней последовала О, Л, Ч, И… и в конце он надавил сильнее, рисуя восклицательный знак.

От волнения я не ощущала свои пальцы, зато буквы пропечатывались на моей ладони, словно писались огнем.

Он продолжил медленно выводить:

«МОЛЧИ! НИ ЗВУКА!»

За восклицательным знаком последовал знак вопроса. Я расценила это как вопрос: «Поняла?», потому нервно кивнула.

Напавший продолжил неторопливо писать на моей ладони:

«ОНИ ИЩУТ ТЕБЯ. Магией пользоваться нельзя. Говорить нельзя. Шанс спастись есть, но крохотный. Не надейся на свои силы, ты не сможешь победить тьму сотен драконов».

Закончив, насильник отпустил мои ладони, однако с места не сдвинулся, свободы не дал и даже не убрал удерживающую меня ногу.

Немного подумав, я взяла его руку и, чувствуя, как он вздрогнул и напрягся. Странный захватчик боится щекотки? И принялась писать пальцем на его ладони.

«ЕСЛИ ОНИ ТАКИЕ СИЛЬНЫЕ, ЗАЧЕМ ИМ Я?»

Он взял мою руку, раскрыл ладонь и, мягко касаясь поверхности, своим пальцем написал:

«ОТ ДРАКОННИЦЫ ИМ НУЖНО ВСЕ: ногти, волосы, кожа, сердце, каждая косточка»

Меня передернуло от отвращения. Они что, съесть меня задумали?

Хотелось выругаться и ударить по протянутой руке незнакомца, но я взяла его ладонь и, игнорируя явную нервозность — он все также задерживал дыхание и чуть не дрожал, я почти вжатая в него все великолепно чувствовала, — написала:

«КТО ТЫ? Ты с ними? И зачем искал меня здесь?»

Он ответил не сразу, словно приводя себя в чувство или обдумывая ответ. Незнакомец взял мою руку и написал:

«ЭТО НЕВАЖНО, ХОЧЕШЬ СПАСТИСЬ — СЛУШАЙ МЕНЯ!»

Несмотря на то, что он только пугал, пока не пытаясь мне навредить, и даже предупреждал об опасности, я ему не доверяла. А после последних слов еще и злилась. Упал на мою голову и требует послушания. На основе чего? Вдруг это новый замысел врагов?

Так что я еще раз повторила:

«ЭТО ВОЗМОЖНО, ЕСЛИ Я УЗНАЮ, КТО ТЫ»

Он, не раздумывая, ответил:

«ТОГДА ПОГИБАЙ, ДЛЯ ДРАКОННИЦЫ ТЫ И ТАК ПРОЖИЛА СЛИШКОМ ДОЛГО»

Я беззвучно фыркнула:

«УГОВОРИЛ, ПОГИБНУ. А ТЕПЕРЬ ОТПУСТИ МЕНЯ!»

Он покачал головой, но, также мягко дотрагиваясь до моей ладони, написал:

«ОТПУЩУ, ТОЛЬКО ТЫ БЕЗ ГЛУПОСТЕЙ!»

Сначала он медленно убрал ногу, затем неторопливо разжал локоть, которым прижимал меня к себе.

Когда он отпустил меня, от чувства облегчения задрожали ноги и руки, и теперь место страха заняло смущение. Наверно, ему не впервой вот так хватать девушек, а мне было до ужаса неприятно, и я бы добавила неловко, почти что стыдно.

Я медленно вздохнула, отодвигаясь еще дальше, пока не уперлась плечом в стену. Незнакомец не пытался меня удержать, чему я даже радоваться боялась. Когда отодвинулась, он поднялся, стянул с себя плащ и кинул его мне. Потом сел рядом. Подтянув колени, свесил с них руки.

Проигнорировав плащ, я робко взяла его ладонь, чтобы написать вопрос. Незнакомец вздрогнул, но руку не отобрал.

«КАК ТЫ НАШЕЛ МЕНЯ ЗДЕСЬ?»

«ПОТОМ УЗНАЕШЬ. Мы в Гномьих горах. Это горный лабиринт древнего замка, я знаю, где выход…»

От изобилия слов я потеряла способность понимать буквы, так что, покачав головой, остановила его руку, накрыв свою ладонь.

Он требовательно протянул руку и схватил мою другую ладонь, явно желая что-то договорить.

«СЕЙЧАС НОЧЬ. Ты в темноте не видишь…» — констатировал незнакомец. Я кивнула.

«Значит, тихо идешь за мной. Когда до выхода из лабиринта останется совсем немного, я помогу тебе убраться отсюда…»

Я вырвала свою ладонь и на руке незнакомца раздраженно написала:

«Как я могу верить, если вас не знаю?»

«Не перебивай! Слушай меня! Я открою ворота, о которых никто не знает. И прикрою твою отправку. Пока они кинутся, у тебя будет шанс убраться отсюда. Идем!»

Он поднялся, схватил мою руку и потянул за собой в какой-то лаз.

Туннель, куда мы попали, был одним из целого лабиринта проходов, узкий, с низким потолком, весь затянутый паутиной. Будь я одна, никогда бы не свернула в эту нору, но незнакомец явно знал, куда идти.

Шагая за ним, я обнаружила еще один проход в зал, дивно отделанный резьбой и камнями, на которые откуда-то сверху через щели падал лунный свет. Древние строители короля-дракона вырубили его в толще скалы и украсили причудливыми узорами. Я бы с удовольствием осмотрела стены, но внезапно рука незнакомца схватила меня и прижала к стене, заставляя бесшумно замереть на месте.

Где-то рядом, судя по звонкому эху, за стеной прошли люди. Видимо, я все же поверила в силу Темных драконов, опасаясь, что их прислужники свернут сюда.

Боясь, что они нас найдут, сжалась от страха и затаила дыхание, лоб покрылся крупными каплями пота. В тот же миг порыв неизвестно откуда взявшегося ветра пронесся по туннелю, высвистывая что-то жуткое и заставив затрепетать меня от ужаса.

Темные.

Кожа покрылась мурашками, дыхание перехватило. Как я поняла, легко, как незнакомцем предполагалось изначально, нам улизнуть теперь не удастся.

Незнакомец за моей спиной подозрительно принюхался, но, видимо, никаких особенных запахов не уловил, так как взял меня за руку и повел дальше. Наконец мы оказались в каком-то тупичке, в который в любой момент могли свернуть прислужники драконов.

— Готова? — выдохнул на ухо он. Я немного растерянно кивнула.

Неизвестный на миг прижал меня к груди:

— Ты должна идти вперед. Сейчас же!..

В этот момент под давлением его магии тяжелая створка ворот, которая до этого момента сливалась со стенами, скрипнула и медленно поехала в сторону, открывая взору ночное небо и гору с обрезанной макушкой. Незнакомец резко толкнул вперед и прорычал мне в спину:

— Не оборачивайся!

Я шагнула наружу и тут же обернулась, чтоб при свете звезд рассмотреть того, кто мне помогал. И чуть не умерла от ужаса.

За мной стоял Игнир!

Едва живая от страха, чувствуя, как по спине заструился холодный пот, я собрала оставшиеся силы, повернулась спиной к своему кошмару, намереваясь удариться в бегство...

— Не паникуй! — Игнир схватил меня за руку, вмиг сделал сферу и втолкнул меня в нее. Сам остался стоять снаружи, удерживая свой магией рвущихся ко мне молодцов в черных плащах.

Под ногами что-то задрожало. Еще несколько мгновений замешательства… и я оказалась возле высоких часов, в коридоре дома владыки эльфов.

Там, где мы остановились с родителями.

Прижавшись лбом к стене, покрытой бледно-серым шелком, я в шоке замерла, переводя сбившее от ужаса дыхание.

Увидев Игнира, я была уверена, что он отправил меня в худшее место… Но нет, вот он дом Таниеля, и мои любимые часы.

Я вчера как раз рассказывала учителю, что в детстве млела, когда, отсчитывая час, из них вылетает изящно выделанная деревянная сова и, сделав круг, тут же прячется в инкрустированной серебром верхушке, чтобы ровно через час повторить маневр.

— Госпожа… — Я поспешно обернулась…

И тут же вспомнила, что мое платье, еще утром напоминавшее полураспустившийся белый бутон с капельками росы, сделанное из тонкого паучьего шелка и украшенное по краям крошечными бусинками, сейчас превратилось в грязную ветошь. Пришлось восстановить образ платья по памяти*. А с растрепанной прической я ничего сделать не могла. Только нервно пригладила выбившиеся из сложной прически пряди.

Слуги, появившиеся в коридоре, тотчас же любезно сообщили, что меня давно ищут родители и братья.

— Сообщите им, что со мной все в порядке, — прохрипела я и собралась идти к себе. Две эльфийки поклонились и ушли выполнять приказ.

Итак, что это было?!

— Наконец я встретил свою самую любимую гостью… — раздался позади веселый голос Таниеля. — И, конечно, возле ее любимых часов. Помню, как ты умоляла вынуть сову из часов и отдать ее тебе. Позже я очень сожалел, что тогда переубедил тебя этого не делать.

Заставляя себя улыбаться, я повернулась к владыке, которого помнила еще простым мечником под руководством дяди Лорма.

— Таниель… — радостно прошептала я. — Ты, наконец, освободился?

— Для тебя, моя девочка, я свободен всегда… — улыбнулся он.

Я смотрела на него с улыбкой. Он за эти годы совсем не изменился. Молодой темноволосый эльф с блестящими радостными глазами. Длинные волосы, заплетенные в косу, не могли скрыть многочисленные шрамы — украшения опытного мечника.

Взяв меня за руки и покрутив перед собой, Таниель пораженно вздохнул:

— Как ты стала похожа на… папу.

— Угу, так все говорят… — кивнула я, помня версию о внебрачной дочери дракона.

Но Таниель пришел к другому выводу.

— Я всегда знал, что дети вырастают похожими на тех, кого любят.

С Таниелем всегда было очень легко. Я засмеялась.

— Получается, я совсем не люблю маму?

— Ну вот, такую умную мысль испортила! — покачав головой, «расстроился» владыка древних. — Еще племянница называется.

Когда я слушала подобные «укоры», мне оставалось только тихо хихикать. Таниель, как лучший друг моего дяди, всегда мне казался еще одним членом моей большой семьи, именно дядей я его и воспринимала.

— Помнишь те ягоды у моего дома, что ты всегда обрывала, едва они начинали менять цвет? Так они созрели! Может, изменишь свой обычай и попробуешь их спелыми?

— Прямо с куста? — смеялась я, вспомнив свои детские слова на этот счет.

— Ну конечно! «Помытые, на тарелке, — это уже совсем невкусно!» — процитировал он меня.

— Тогда пошли скорее…

Только я обернулась, за мной оказался папа, всем своим видом выражавший крайнее недовольство.

— О, Райдер, пошли с нами… — радостно поприветствовал его Таниель.

Я же смутилась.

— Где ты была? — сурово спросил папа.

— Гуляла… — Я многозначительно посмотрела на него, не давая продолжать тему.

Таниель тактично отвернулся к прислуге, о чем-то ту расспрашивая.

Папа еще сильнее нахмурился и тихо добавил:

— Я нашел на площади несколько ловушек… которых еще днем не было.

— В одну из них я и попала. Только маме не говори.

— Но… — гневно выдохнул папа, стиснув кулаки и уставившись на меня в изумлении. Я испугалась, что сейчас он подпалит шелк на стенах дома, и торопливо добавила:

— Да, я знаю. Разумеется, это опасно, — ответила я, раздраженно закатывая глаза, — но не настолько, как ты думаешь. К тому же я здесь, и это главное! Я им не по зубам.

Папа сразу расслабился и улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ, ужасно сожалея о том, что у меня нет и грамма уверенности в той силе, о которой только что заявила папе.

Игнир

Ведь так и знал, что темные рядом. Дурное предчувствие не оставляло меня весь вечер. Да, они ждали, не являя себя, пока я уйду, и только тогда активировали ловушку.

Я поджал губы, чувствуя еще один приступ тревоги.

И все мои опасения оправдались! Пока я спокойно заканчивал с этапом плана под названием «Учитель», отправляя личину в плаванье на теле моего ученика, они ее похитили! МОЮ драконницу утащили к себе!

Настроив на метку крови поисковик, который привел меня во владения короля-дракона, я проскользнул через охрану к черному ходу и прислушался. Вокруг стояла мертвая тишина. Нарушая ее, тяжело хлопая крыльями, похожее на крокодила животное вдруг поднялось над горами с хриплыми взвизгами и улетело прочь.

Разведчик темных!

Все гораздо хуже, чем я мог представить! Значит, это не просто одинокие проделки бесноватого Биполома, а самая натуральная диверсия объединенных темных.

Испуганную девушку я нашел в одном из ответвлений гигантского королевского лабиринта. Будь это простые похитители, возник бы вопрос, почему при ее возможностях она еще здесь, но, так как игру затеяли темные, ничего удивительного в ее страхе не было.

Имея физическое тело и фактически всеобъемлющие знания о боевой и вообще магии, даже я не посмел бы кинуть им вызов здесь или на Драконьем острове. Эти два места полностью принадлежали тьме.

Что говорить о неопытной девчонке.

Рассказывая о владениях короля-дракона, я не поведал Айонель еще одну причину, почему замки эльфов стоят на границе его владений. Они охраняют вход во владения Темных, оставаясь на страже с начала времен, сдерживая Тьму, которой посвятил свою жизнь мой отец.

Очертания гор становились расплывчатыми, сумерки сгущались — зажглись особенно яркие в этих горах звезды.

Торопясь, я быстро переместился на зов маячка ее крови. Здесь никто, кроме темных и наследников короля-дракона, пользоваться магией не мог. Я был очень рад, что ей хватило ума не пользоваться здесь своей силой. Единственное, чего драконница бы добилась, это вызвала к себе все темные сущности, водившиеся в этом лабиринте, а их здесь море.

Прижав к ее губам палец, успокоил и быстро провел драконницу через погребальный зал к выходу. В самый последний момент она обернулась, и застыла в шоке. Увидела меня без личины.

Ну да, я же враг.

Но тут по лабиринту прокатился гул и треск, и земля задрожала. Нас окружали слуги темных, которые, пользуясь силой древних драконов, пытались остановить перенос драконницы.

— Скорее! — приказал я, про себя усмехнувшись, толкнул ее в сотворенную сферу и отправил к отцу. Одновременно блокируя магию темных всевозможными щитами.

Но невозможно, имея темные истоки как у меня, противостоять Темным.

Я знал, что рано или поздно они пробьются сквозь мою защиту и вопьются в меня когтями и клювами, но это потом. Пока темные беспомощно кружили рядом, не в состоянии преодолеть выставленный мною барьер.

— Каменные тупицы, вы посягнули на МОЕ!.. Тупой дым былого, да как вы посмели!.. — Я громко издевался над ними, словно забыв, что у них будет возможность за все мне отомстить.

Когда они поняли, что драконницы им не видать как своих ушей, голоса слуг в черных плащах слились в горестном вое.

Да, темные слуг щадить не будут.

Но сейчас больше всего меня тревожил бой барабанов, который, казалось, нарастал и раздавался со всех сторон, сзывая темные сущности в одну точку. Я с горечью следил, как туманные драконы собираются вокруг меня, подтягивая отряды своих человеческих воинов.

Темные в человеческих обличьях, запахнув черные плащи, встали у стен королевского лабиринта, полностью слившись с танцующими тенями от горящих факелов. Их выдавал лишь блеск глаз, который был темнее самой глухой и безлунной ночи.

Я отбивался еще отчаянней. Двигаясь, как сомнамбулы, прислужники темных не чувствовали боли от ожогов, когда я обдавал их огнем, и упрямо наваливались на мои щиты, надвигаясь волнами, пытаясь придавить к земле мою защиту.

Теперь барабаны били кругом и надо мной тоже... И врагов становилось все больше.

— Успокойся, нас здесь мало… — злорадно рассмеялся Стоунт, обдавая мой щит волной огня.

— А что так плохо? — усмехнулся я наглой лжи темного, отвечая тем же. Но это был вещественный огонь, который мог уничтожить только их солдат.

Это их-то мало? Вокруг меня, пытаясь пробить защиту, столпилось не менее сотни магов-проводников.

Трое темных подняли призрачные руки. Я встретился взглядом с Биполомом, который уже праздновал надо мной победу

Все заволокло бордовым туманом. Они сломали мои щиты…

Бесполезно. Темных много, а я один.

Меня свалили на землю, схватили за ноги и куда-то поволокли. Заковали руки и ноги закаленными драконьим огнем цепями, которые мне не снять и не расплавить, они прикрепили их к каменной стене, обломку оставшейся стены замка.

Первым ко мне подступил Стоунт, самый молодой из окаменевших драконов:

— Я знаю! Ты владеешь драконницей… — В хриплом голосе туманного существа сквозила беспредельная жадность. — Но отдай ее мне-е-е. Мне она нужна больше!.. Мое тело еще не рассыпалось!

О чем это он? Оглушенный волной темной магии, я плохо соображал.

Слуги сорвали с меня плащ и высыпали на грудь ведро со змеями. Гады поползли по груди, до рта, пытаясь влезть в меня. Из последних сил я стиснул челюсть.

Ярясь, что не смогли попасть внутрь, змеи шипели и яростно жалили меня в лицо.

Дракону яд нипочем, но боль и омерзение от их прикосновений никуда не девались.

Кандалы из костей обращенного до смерти дракона блокировали мои силы, я не мог ни вырваться, ни ответить достойно. Зато у моих противников все складывалось как надо:

— Так отдашь ее мне? Вижу, тебе нравится боль? — добавляя огня, жадно спрашивал Биполом. — А то нам так нравится доставлять страдания!

— Нашел способ и избавился от окаменения! Какой хитрый. А я все думал, чего это он ее так бережет! Небось, и кровью ее пользуешься? А что, источник всегда под боком, не надо искать способ хранения … — в бешенстве шипел Стоунт.

— Решил нас всех лишить развлечения? Так будешь служить развлечением сам! — в бешенстве рычал Виллиг, издревле проклятый, один из самых древних темных.

— Нам нужна кровь и белое тело драконницы!.. — вопил за ним кто-то еще.

— Я хочу мести предателю Райдеру… Как он посмел игнорировать нас!

— Тебе никто не сможет здесь помочь, никто и никогда!.. — шептали они. Их гнев и бешенство разжигала безмерная зависть.

Темные не спят, не едят, не устают. Они — вечные бестелесные духи.

Растянув над землей за руки и ноги, меня били, обдавали огнем, рвали на части, заковывали в лед, обливали ядовитыми растворами, вмиг разъедающими кожу, зная, что драконье бессмертье не даст прекратить эту муку. Они развлекались, как могли.

Ночь сменил день, день сменила ночь.

Вокруг меня разверзлась холодная бездна, где слова и силы сорвались с насиженных мест и кружили, словно в бреду, где все живое превратилось в мертвое…

И голоса… созданные из ночного шороха… Они постоянно издевались надо мной, обещая освобождение от мук и мучая еще сильнее.

Кожа на теле потрескалась, выступила кровь, и это при драконьей регенерации! Боль стала единой и нескончаемой… Время в этой агонии остановилось.

Вдруг что-то произошло.

Все исчезло. Все исчезли. Вокруг меня возник круг света.

Нет, Света.

Надо мной, горестно качая головой, наклонилась незнакомая эльфийка.

— Жаль, что мы встретились именно так… — печально прошептала она. — Я никак не могла найти тебя. Хорошо же они тебя спрятали!

Махнув рукой, она снесла оковы с моих рук и ног. Я упал на землю, переводя дух, пытаясь осмыслить, что это значит.

— Свет, запрети им так издеваться! — с жалостью прошептала она, помогая мне подняться. Я с трудом повернул голову к эльфийке и хрипло спросил:

— Хиль?

Она кивнула.

О… «великая и могучая Хиль», которую так забавно слушался Райдер, теперь пришла за мной. Я не сдержал смешка, полного горечи.

Меня зашатало. Хиль, поддерживая меня, положила руку на плечо… И вот тут случилось нечто! Меня впервые не обожгло Светом. Не обожгло, не добавило боли израненному телу…

Нет, наполнило радостью, которую не испытывал никогда, словно я погрузился в какое-то счастливое опьянение.

Удивленно посмотрел на нее, эльфийка кротко мне улыбнулась.

— Пойдем… — Мы сделали только один шаг.

Без всякой сферы и магии, я оказался в своем номере эльфийской таверны.

— Отдыхай… придет время, тогда поговорим… — ласково прошептала она и исчезла.

Я долго смотрел на опустевшее место… А может, мне это все приснилось?

Тут в дверь постучались. Я поднял руку, собираясь ударить огнем, но из-за двери раздался вежливый голос слуги:

— Госпожа попросила срочно доставить вам ванну и подать ужин…

Я устало обрушился в кресло, еле слышно прохрипев:

— Несите.