На пороге неба Часть Первая

ГЛАВА ПЯТАЯ

Если вынуть сердце драконницы и прочитать над ним заклинание, то оно станет кристаллом, которым можно, не прикасаясь, убить любого дракона. Оно дает силы стать сильнее и править миром.

Рукопись о всесильном сердце драконницы

Настоящее время, пыточная после использования ментального допроса.

Айонель

Когда же это кончится?! И никто не поможет, ни папа, ни мама не знают о моем пребывании здесь... Слезы уже кончились, только веки казались тяжелыми, словно каменными, в горле першило.

Игнир развернулся и ушел, чувствуя себя победителем. Что на самом деле замечательно, пусть чувствует, что угодно, только не трогает нас! Но сил снять с себя оцепенение от чар допроса у меня не было.

Вдруг где-то рядом что-то загрохотало. У стены до потолка стоял стеллаж с какими-то сосудами. Я догадалась, что в темноте зацепили именно его.

Дик, а это был он, кое-как разжег в камине погасший огонь. Магия у него еще не проявилась, но некие крошечные всплески присутствовали. Комната быстро наполнилась тусклыми отсветами. Наконец, осмотревшись, он подлетел ко мне.

— Айонка, ты жива? — шепотом спросил Дик, нервно меня осматривая.

— Нет, — с трудом прошептала я, застыв в позе, в которой меня допрашивал Игнир.

Дик присвистнул.

—У тебя появилась седая прядь…

— Это хорошо, всегда хотела быть блондинкой, — прошептала я, бессильно опускаясь на пол. Прядь завтра исчезнет, но мне надо как-то пережить это «сегодня». Дик сжал кулаки, но тут же, опомнившись, кинулся ко мне, помогая подняться:

— Я убью его, Айонка, вот увидишь! Убью!

— Ладно тебе… не ворчи. — Все позади, я все выдержала, мы все целы! От облегчения я согнулась, восстанавливая дыхание. — Все будет хорошо. Надеюсь…

— Держись… — сказал Дик и подхватил меня на руки.

Вдруг, словно туман, из-под земли появился Игнир.

— Студентка идет сама. Разврат будете устраивать после свадьбы! — резко приказал хозяин. Чтобы не усугублять положение, я дала знак Дику опустить меня. Ноги подкашивались, но подняла голову и посмотрела в глаза Игниру, передавая взглядом всю ненависть.

— Вот так куда лучше, студенты… — весело отозвался Игнир, удовлетворенный моим бессилием. — Я сообщу вашему руководителю, что вы отбыли наказание, а пока… позовите мне Бренна.

Дик сделал вид, что не услышал приказа позвать директора, я опустила голову, уже не протестуя. Он ведь мог на самом деле нас крепко наказать за воровство мяса. А он просто расспросил, пусть и используя смертельно опасную магию… Для Игнира это чрезвычайно милосердно.

Навалилась апатия. Я медленно двигалась к выходу и только благодаря поддержке Дика. Едва за нами закрылась дверь, он вновь подхватил меня на руки.

— Где Лео? — тихо спросила я. Мы старались по одному не ходить, вызывая своей сплоченностью зависть у остальных студентов. И только редкие друзья, типа Динки, впускались в наш круг.

— Игнир отправил его чистить клетки… насильно… — И зачем-то добавил, словно это требовало пояснений: — Магией принудил, то есть.

— Клетки порков?

— Да…

— Зная, что эльфы их самая любимая еда? — Я застонала. То-то Игнир был так спокоен! Теперь придется идти и спасать Лео от диких порков.

Еще меня не покидало чувство, что я что-то забываю. Только что именно? Что-то важное?!

Отвлекая меня от попытки вспомнить, Дик с раздражением хмыкнул:

— Думаешь, а зачем он его туда отправил? Только потому и отправил, что эльфы их любимая еда. Не сожрут, так покусают!

— Беги к директору, передай приказ хозяина… — устало вздохнув, начала было я, припомнив требование Игнира.

Дик занервничал:

— Не могу, он меня поймал и отправил чистить стойла, а я сбежал. К повару. Это было до того, как я мясо утащил… — порывисто вздохнул Дик, чувствуя свою вину.

Я махнула рукой. Ну и ладно, пусть сам зовет.

— Хорошо… тогда идем к Лео.

— И чем я ему без магии помогу? — возмутился Дик, не желающий мыть что-то руками.

— А еще говорил, что Лео — предатель! — разозлилась я. — Предательство — это бросить друга в одиночестве сражаться с врагами или с грязными клетками порков.

— Я тебе предлагал соединиться, чтобы у меня магия появилась, без настоящей пары я в силу не войду! А ты все упрямишься!

— Дик, иди ты к троллям! — рявкнула я, и оттолкнула друга. — Как ты достал меня своей силой!

— Вообще-то, я о тебе волновался! — не менее гневно ответил он. — Без силы я не могу защитить вас от местных придурков! Ничего не могу! Ты это понимаешь?

Моя голова пошла кругом: слишком много шума и тяжелой энергии исходило от Дика.

Ага, драконья сила ему поможет, как же… Дурачок…

— Будь другом, умоляю, помолчи… — взмолилась я, с трудом шагая по длинному коридору на верхний уровень, к помещению, где в клетках держали диких порков.

Дик обратил на меня мрачный взгляд, но промолчал. Значит, смертельно обиделся… Зато умолк. И слава Свету! Последнее время мы то и дело ругались с ним на эту тему, и его молчание я воспринимала как великое облегчение. Я подняла голову, чтобы незаметно посмотреть на него.

Дик, несмотря на вечную нехватку всего на свете и полуголодное существование, год от года становился все выше и выше, словно кто-то вытягивал его за голову. Заостренные черты лица делали его похожим на эльфа. Если бы не белые волосы Лео, они смотрелись бы как братья. Только эльф не выглядел таким тощим, хотя был таким же длинным.

Напряженно шагая в обиженном молчании мы, наконец, достигли нужной пещеры, где Лео пытался очистить клетку, двигаясь, словно игрушечный заводной человечек.

Из клетки, которую он сейчас чистил, неслись дикие звуки: оглушительный поток бешенства. Исступленно вращая глазами, вопил порк, прижатый шваброй в самом углу. Выставив свинячий пятачок вперед, он изо всех сил пытался дотянуться до любимого лакомства своей породы — живого эльфа.

Бедолага Лео не мог даже магию применить, чтобы сдержать беснующуюся живность. Не говоря о том, что дикие собратья порков в соседних клетках бушевали не меньше, протягивая к нему алчущие руки, в бешенстве сотрясая прутья клеток, мечтая об одном: схватить бедного уборщика, впиться в него зубами и растерзать.

Я сняла с Лео приказ Игнира и, пока он возился с клеткой, складывал швабры и прочий инструмент, осмотрелась. Стена пещеры была полностью заставлена разными зверями для опытов. Клеток с порками прибавилось — наверно, недавно доставили новых.

Громко щелкнула пальцами, привлекая внимание зверюг.

Гул резко смолк. Порки сжались и замолчали, расползаясь по углам своих огромных клеток. Они очень меня боялись, и этот страх был у них буквально в костях, чем я тут активно пользовалась. Даже порк придавленный в углу шваброй Лео, перестал вырываться, мгновенно затих, всячески пытаясь уменьшиться и уползти.

— До сих пор не понимаю, почему они так тебя боятся … — пробурчал все еще обиженный на меня Дик.

Проснется твоя драконья магия — и тебя будут бояться не меньше. Вслух я ничего не сказала, только пожала плечами, но потом все же повернулась к нему и безмятежно отозвалась:

— Неважно почему, главное, что я с удовольствием этим пользуюсь.

Тут из угла раздался тихий голос:

— Госпожа, умоляю! Спасите меня! Скажите им, что я не дикий! У меня семья, дети, а моя сестра работает у императора-дракона поваром!

Я почти задохнулась от такой вести. На глазах выступили слезы. Мне захотелось обнять бедолагу, прижать к себе, как драгоценную весточку из дома.

— Не вздумай его слушать!.. — раздраженно прошипел Дик, оборачиваясь в поисках Лео, который отошел за чистой водой: ведь приказ Игнира придется выполнить в любом случае. Бренн даже без нашего призыва к директору придет, а вот с клетками так не получится.

Я раздумывала недолго, понимая, что Дик во многом прав, и все же решила, что сейчас не буду его слушать.

И, хотя эльф с драконом между собой постоянно ругались, в случае чего морально на меня они давили вместе. Как правило, Дик подключал к этому Лео, и тогда они начинали что-то доказывать мне вдвоем. Избегая этого, я уже спешила к говорящему порку.

Укутанный в остатки рубашки, он смущенно взирал на меня из-за толстых прутьев клетки. В отличие от диких, нормальные порки вели обычную жизнь, как у эльфов или людей, жили в поселениях, работали, растили детей. Раньше я была рада, что нормальные порки не могут распознать кто я на самом деле, но сейчас мне глупо захотелось, чтобы он почувствовал, чья я дочь.

Но как его могли перепутать с дикими? Горные порки тоже говорили, но редко, по сути поступков и внешнему виду оставаясь зверями.

— Как ты здесь оказался? — спросила я, торопливо нащупывая затвор клетки. — И один ли ты?

— Один. Меня поймали торговцы рабами и продали сюда, — всхлипывал, почти рыдал, вытирая слезы рукавом, еще не верящий в свое счастье, несчастный порк.

— Я помогу тебе выбраться за ворота, но с острова придется спасаться самому. Больше ничем помочь не смогу, прости, — виновато призналась я, выпуская подданного моего отца из клетки.

Надо торопиться, сюда мог войти кто угодно.

— Ты подумала о том, что будет, если его поймают и он расскажет, кто его отпустил? — где-то рядом за моей спиной, стиснув кулаки, бушевал Дик.

Я отмахнулась:

— Подумала. Наша мини-война с Игниром и его прихвостнями никогда и не кончалась, одним преступлением меньше — одним больше… Все равно они найдут за что нас наказать в очередной раз, — проворчала я.

Дик поджал губы, но промолчал, он и сам понимал это.

Если в самом начале первые года учебы мы честно пытались быть послушными, выполняли все дурацкие требования, даже когда Лео рассказал нам о подслушанном приказе Игнира, мы старались не высовываться, решив, что так нас оставят в покое. Но, натыкаясь раз за разом на предвзятость и несправедливость, равнодушие и подлость, — стали поступать так, как считали нужным.

Но дело не в упрямстве. Мы делали это все, чтобы выжить.

Особенно этому поспособствовало увольнение Калиновны и пришедший за этим голод, так как новый повар полностью пренебрегал своими обязанностями и нормально кормил только учителей и слуг.

На эту зиму мы кое-как запаслись ягодами, вяленым мясом, добытым на охоте, и сухой травой для чая, а в прошлую зиму чуть не погибли от голода.

Я никогда не забуду, как мы перед высылкой с острова Калиновна горько плакала. Ретивые слуги Игнира уже выкинули ее вещи во двор и теперь нетерпеливо ждали повозку, которая отвезет бывшую повариху к кораблю.

Добрая женщина на глазах пострела на десятки лет. Сидя на своем узле, она закрыла ладонями лицо и, качая седой головой горько сокрушаясь, что из-за клятвы служения Игниру сразу все забудет и не сможет никому сообщить об академии и прислать бедным детям помощь.

Не в состоянии ничем ей помочь, я тоже плакала, когда увидела, как Калиновну усадили на возок и отправили из замка в гавань, расположенную на противоположном конце островка.

Это происходило осенью.

Когда ее не стало, вот тогда мы полноценно осознали, насколько добрая женщина скрашивала нашу жизнь. Следом пришел новый повар, который варил кашу так, что крупка с крупинкой не встречалась, и заменил вечернюю кашу чаем «без никто», как называл это «блюдо» Дик.

Через месяц подобного «облегченного питания» ученики еле таскали ноги.

Тогда мы, чтобы выжить, нарушили последний запрет — не покидать территории академии, и пошли охотиться в горы. Мы таскали из кухни соль и все, что попадало под руку, — все, что можно было съесть.

Да… та первая зима без Калиновны выдалась не просто страшной, а поистине ужасной!

Я покачала головой, вспоминая пережитые ужасы, быстро накрыла невидимостью что-то взволнованно бормочущего порка, и повела его к выходу из пещеры.

— Давай провожу вас к воротам, — недовольно вскинулся Дик.

— Не надо, пока лучше никому на глаза не попадаться, да и Лео надо помочь — убрать здесь, не используя магию…

— Да прямо-таки и не используя! — раздраженно отмахнулся Дик от моего предупреждения.

— Игнир ведь проверит. Дай хоть до вечера без новых видов истязания дотянуть, а? — взмолилась я. — На сегодня предел достигнут. Я больше ничьих наказаний не вынесу!

Он с досадой махнул рукой: «Да иди уже, все будет нормально!» и отвернулся к клеткам, из которых за нами следили десятки злых, голодных глаз.

«Надо будет надавить на диких порков, чтоб не выдали нас», — с этими мыслями я молча показала нормальному порку точное направление в лабиринте каменных переходов и, постоянно оглядываясь, повела его наружу.

Очень скоро мы оказались во дворе. К вечеру расползшийся по земле туман укрыл каменные плиты, столбы для наказания и все хозяйственные постройки.

Я склонилась к порку и прошептала:

— Тс-с… — затем, минуя двух зевающих прислужников, карауливших гигантские ворота, быстро провела его через них и хозяйственный двор за территорию.

Укрывшись за камнями, чтобы нас было не видно из окон замка, сняла невидимость и стала прощаться, заодно подсказав беглецу дорогу:

— Шагая по этой тропинке, ты сможешь добраться до верфи. Но, имей в виду, к морю нигде не подходи, вся сухопутная граница острова под магическим колпаком и охраной. Не знаю, но мне кажется, что только верфь, которая усиленно охраняется стражей, является единственным выходом отсюда.

Порк, слушая меня, испуганно кивал. Надеюсь, он все понял и запомнил.

— Я буду молиться о тебе Свету, — горько вздохнула я, — чтобы ты смог пробраться на корабль и целым вернуться к семье.

— Госпожа, вы так рисковали… Может, вы со мной? Я видел, что вы тут как рабы убираетесь…

Точно. Как рабы. Ну почему это до сих пор ранит?! Прикусив губу, я покачала головой:

— Мы уже много раз пытались сбежать. К нам прикреплены магические метки на крови, которые не снять, чтобы хозяин тут же не узнал. С ними не сбежать, а если их блокировать, тотчас является хозяин…

Порк, сочувствуя, печально склонил голову:

— Как мне отблагодарить вас, госпожа? Если я спасусь, конечно…

Я улыбнулась:

— Если спасешься, сразу найди императора-дракона и расскажи ему о себе, о нас, об этом острове… Расскажи ему обо мне. Поверь, он в долгу не останется!

Порк, не сводя с меня изумленного взгляда, вдруг пал на землю ниц, вопя:

— Простите меня, госпожа, что я не узнал вас!

Я грустно кивнула и взяла его за остатки грязного рукава, поднимая:

— Вот и хорошо! И дальше не узнавай. Особенно, если тебя вновь поймают, забудь меня навсегда. Слишком опасно это для всех нас.

Все знали, что я всего лишь дочь эльфийской жены императора, так как с рождения на мне была эта личина эльфийки, напичканная папочкой всеми средствами защиты. Никто не догадывался, что я родная у папы, ведь все знают: у драконов девочек не бывает. А драконницы, это так… сказки для глупых младенцев. Зато всех удивляла странность — отчего-то император-дракон очень любит свою «неродную» дочь. Даже больше чем родного сына.

Мне бы наложить на него заклинание забвения, которое спасет, если его поймают слуги Игнира, но если он все же убежит… то не сможет никому рассказать о нас. И я решила рискнуть.

И пытаясь поднять его, протянула руку.

Порк подниматься не хотел, вопя на одной ноте что-то типа «простите-простите-простите, госпожа». Я наградила его сердитым взглядом и дернула за плечо.

— Все ясно? Теперь беги к верфи и прячься на любом отплывающем корабле. Если повезет. Потому, что если поймают и вернут назад в клетку, здесь тебя ждет только смерть. Страшная и мучительная.

Порк часто-часто закивал и бросился бежать по тропинке.

Я проводила его грустным взглядом. Главное, чтобы беглец успел отплыть, пока на факультете Смутчина не кинулись за пропавшим «инвентарем». Надеюсь, за время пути его эмоции утихнут, и порк сможет хладнокровно оценить обстановку и спастись.

Повернувшись к проклятому замку, я вгляделась в безучастное ко всему живому звездное небо: здесь, в горах, далеко за стеной, ветер очистил все, не оставив шанса туману.

Съежившись от прохлады, я обхватила себя руками и, скрючившись, поспешила к замку. Ветер гнался вслед за мной, разгоняя мутную темень. Прохладный сырой ночной воздух до предела обострил все чувства.

Пошел редкий дождь.

Когда я миновала ворота и вошла во двор, я привычно ожидала привычного: нападения, окрика, удара, но только не того, чтобы любимчик учителей и директора — светловолосый Финиг, скованный за руки, висел на позорном столбе. Интересно, чем это он так провинился, что к нему применили столь суровое наказание?

Ну, если честно… в первый момент я действительно хотела равнодушно пройти мимо. Дик и Лео, скорее всего, уже закончили с клетками и ждут меня у входа в нашу конуру, так что и мне следовало поторопиться.

Но… я не смогла.

Или Финига забыли приказать снять, или Сизит поленился выходить в такую скверную погоду наружу, чтобы возиться с наказанным учеником. В общем, блондин уже висел на скованных руках без сознания, видимо отключившись от боли. С его отвисших порыжевших от дождя волос капала вода.

Если учесть, что Финиг — человек, заодно почувствовать как здесь холодно и идет дождь, то можно уверенно сказать, что к утру он или умрет, или останется калекой. То есть просто медленно и мучительно скончается от болезней в холодном каменном замке.

В обычное время я могла ему резко ответить, отбить атаку так, чтобы ему досталось, но смерти ему не желала.

В надежде, что этим займется кто-то другой, я с тоской осмотрела пустой двор, поделенный на части тусклым отсветом одинокого окна, льющимся на блестящие от дождя плиты. Ни шороха, ни дыхания. Только едва слышный бег дождя по каменным стенам… и тишина.

Привлекать кого-то для помощи смысла не было, слуги не придут без прямого приказа хозяина, а остальным все равно, здесь всем на всех плевать. Выбора нет. Со вздохом я подошла к столбу. Создала под наказанным мягкую сферу и ударила огнем по верхним креплениям.

С носа и волос капали дождевые капли, попадая на спину и щекоча кожу, а мне нельзя было отвлекаться. Я раздраженно сдувала их, направляя поток магии на деревянную перекладину.

Послышался негромкий треск. Наконец, несчастный узник, вместе с куском столба, с грохотом обрушился с высоты вниз на сферу. Ударившись, не приходя в сознание, Финиг громко застонал от боли.

Ну да, когда к отмершим рукам приливает кровь, это жутко больно.

С помощью магии я расплавила на его запястьях колодки, накинула согревающий и укрывающий от воды щит, — иначе, зачем было его спасать? — и ушла к себе.

Пока я возилась с Финигом, полностью намокла, так как сделать себе укрытие от дождя и ветра времени не хватило. Мокрые волосы прилипли к лицу, стекая щекочущими каплями по замерзающей коже. Одежда промокла почти полностью и теперь ледяными прикосновениями вызывала дрожь. С нее текли ручьи, и это была проблема, сушить ее негде. Я бы скинула промокшую и с легкостью создала магическую копию форменной одежды, но обещала папе никогда этого не делать. Если кто-то поймет, что на мне магически созданная ткань, сразу вычислит кто я, это умение есть только у драконов. Так что рисковать нельзя.

Я окружила себя теплым коконом, торопясь миновать ледяные коридоры горного замка и скорее вернуться к себе.

Хлюпая мокрыми деревянными тапками, оставляя на гладком камне влажные отпечатки, уныло дотащилась до спальни. За это время непослушные локоны на висках высохли и завились кокетливыми кудряшками, но от мокрой одежды стало совсем холодно, и своих ног я уже не чуяла.

Как ни странно, у щитов на входе в спальню мальчишек не оказалось. Наверно, купаются после грязной работы.

Я увеличила огонь в очаге, который в этом году нам в стене трансомагировала Дина.

Под руководством Сереньдина наша умненькая эльфийка стала отличным трансомагом, Лео ей помогал, но он перешел только на второй уровень, а она на третий. Конечно, всем пришлось пару дней поломать голову и повозиться с коленом для отвода горячего воздуха, зато сразу на каменных стенах пропали пятна сырости, и стало гораздо уютней.

Я с отвращением скинула мокрое покрывало и грязный фартук, оставшись в одной рубашке и штанах, и обеспокоенно выглянула наружу…

Никого.

Тихо потрескивая, вдоль стен горели вставленные в кольца факелы, разливая вокруг себя тусклый свет, это Сизит экономил на специальной пакле, жадничая скорее по привычке, ведь кроме как для освещения она никуда не тратилась, и продать ее было негде.

Да, «привычка — вторая натура», как говорит Дик.

Вот, кстати, и они.

Лео и Дик ввалились в спальню в каком-то странном состоянии. Дик нервно молчал. Молчал! Это Дик-то! Зато Лео болтал не умолкая:

— О, а я дрова принес и тряпок старых, ну, подумал, что нам нужен огонь... то есть еще огонь… кроме магического.

Ну чего мне стоило посмотреть, что он там жжет в очаге, периодически поправляя дрова! Нет, я смотреть не стала. Я устала, перенервничала и только начала согреваться. Так что пожала плечами и уползла на свою кровать. Кстати, тоже подарок Динки, которая переплавила горную породу справа от стола, устроив мне небольшое ложе. Вернее, она создала их два: расширив старое, на которое отправились Лео и Дик, и сделала напротив маленькое: на нем отдельно устроилась я.

Влезла к себе, укрылась маленьким одеялом, сшитым из добытых нами кроличьих шкур, и даже не обратила внимания, что на мальчишках новая форма. В общем-то, в тот вечер я ничего не заметила.

Да, если бы и заметила, что смогла бы изменить?

Автоматически укрыла всех теплом, хотя Лео и сам прекрасно научился это делать, и мгновенно отключилась.

Утро началось вроде как всегда.

Чтоб на уроках не содрогаться от голода, и, глотая слюну, с вожделением вспоминать о припрятанной над очагом тушке кролика, мы решили позавтракать.

Дракончик достал с крюка подвешенного вяленого зверька и разломал его на части. Лео снял с полки кувшинчик с перетертым барбарисом, который мы использовали, чтобы немного украсить соленое мясо, и разложил это по тарелкам, слепленным из глины и обожженными мной.

Я молча поставила котелок с водой на огонь. И все, как ни странно, в тишине…

— Ненавижу боевую магию… — тихо пробубнил «новый» молчаливый Дик, подтаскивая заячью ногу к себе. Это были его первые и единственные слова со вчерашнего вечера.

Я подняла брови и вопросительно взглянула на Лео, но эльф тут же отвел взгляд, не желая со мной переглядываться.

Мало того, что они со вчерашнего вечера непонятно почему молчали, так и сейчас что-то темнят! Я почувствовала себя отвергнутой. Не поняла, они что, на меня обиделись? За то, что я грубо высказала Дику отказ на его притязания? Или что? Может, они видели, что я спасла нашего верного врага Финига от смерти, и не могут мне простить «предательства»?

Мои размышления прервал «новый болтливый» Лео:

— Сереньдин на пару недель отчалил с острова, сегодня трансомагов на факультет к боевикам отправят. Так что я буду с Диком. — Я кивнула, Лео продолжал: — До сих пор не пойму, далеко отсюда материк или нет? Все думаю об этом… На корабле мы плыли месяц, а как они на пару недель у Игнира отпрашиваются? Или он их магией перетаскивает? Наверно, где-то рядом установлена точка перехода…

— Обычные люди точками не пользуются, большая вероятность погибнуть от перегрузок… — преодолев обиду, (они на самом деле вели себя странно!) сухо отозвалась я.

— А если разбираться в этом, как Игнир, и немного подправить переход? Тогда как? — О, мы услышали Дика! Я пожала плечами, кто его знает. И, не вытерпев, все же спросила:

— Так что с вами вчера случилось?

— Потом расскажем, — сухо отозвался Лео. — Смутчин взбесится, если мы опоздаем к нему на боевую магию. На нем теперь две группы второго уровня и остатки третьей. Он себя очень перетрудившимся чувствует. Так что всем достанется.

Дик с Лео, переглянувшись, криво усмехнулись. Меня не волновали переживания вредного Смутчина, так что я безучастно отломала кусочек от тушки и, не чувствуя вкуса, продолжила механически жевать соленое мясо.

Первый уровень учеников еще не набран, и, к всеобщей радости всей академии, Игнир вот-вот должен отчалить за новичками, и Академию ждут пару месяцев нормальной жизни. В отсутствие Игнира даже злобный Смутчин становился почти нормальным, не говоря уже об остальных слугах.

Бренн в таких случаях и вовсе первым делом наведывается в хозяйский подвал и, утащив к себе пару кувшинов крепкого людского самогона, неделями пропадает у себя на этаже. Иногда с ним «пропадают» и служанки.

Когда Динка, пытаясь выяснить, правду ли говорят о нашей тройке, в деталях пояснила мне, «зачем» служанки Бренну, я долгое время не могла смотреть на него без брезгливости. После ее пояснений стали ясны многие намеки и выпады окружающих против нашей троицы.

Какой-то миг, очень короткий, в самом начале мне хотелось всем доказать, что они ошибаются! Ничего пошлого в наших отношениях нет и быть не может, но потом поняла, что мне никто здесь не поверит.

Я тяжело вздохнула и принялась разливать чай по глиняным кружкам, которые трансомагировал Лео на уроке Сереньдина. А хозяйственный Дик, забежавший за ним, сразу уволок «добычу» из кабинета трансомагов под предлогом: «Зачем добру пропадать?»

Кружки, конечно, были еще те, тяжеленые и корявые, и больше напоминали цветочные горшки, зато из них можно было пить не только чай, а что угодно жидкое. Припомнив, как мы к ним приспосабливались, я сдержала улыбку: да, с нашим Диком нигде не пропадешь.

Мои друзья молча жевали, периодически озабоченно переглядываясь.

Несмотря на напряженную обстановку, мы съели кролика дочиста, я собрала со стола обглоданные кости и бросила их в огонь.

Конечно, хорошо, что мне сегодня не надо идти к взбешенному Смутчину, но все равно я обиженно отвернулась от Лео. Ну, он же не Дик, мог бы вежливо объяснить, что у них случилось, чтобы я на занятиях весь день не ломала голову, что же там произошло! Мы всегда и везде были вместе, а тут нелепейшая размолвка, по крайне мере, я абсолютно ничего не понимала и даже предположить не могла!

Дик и Лео ушли. Провожая их обиженным взглядом, только заметила и осознала, как они повзрослели. Дику уже двадцать, а Лео и того больше. Но больше всего меня поразило, что до этой минуты я не обращала на это внимания, словно смотрела не на них, а куда-то мимо, и видела в них просто мелких мальчишек.

Раздумывая над ошеломительным открытием, я поднялась в штольню, расположенную на третьем уровне старого замка, где рядами стояли три длинных деревянных стола, за которым мы у Линскана писали. Сверху над каждым столом традиционно нависали два перекрещенных факела, которые сейчас едва теплились.

Учителя поисковой магии в кабинете еще не было. Большинство учеников из моей группы уже выпустили, и здесь сидели трое оставшихся, которым, как и мне, еще несколько лет учиться.

На классы, как и на столовую, было наложено заклинание молчания, так что два ученика человека, Грунь и Кривень, мирно досыпали прямо на столе, уложив голову на письменные принадлежности, а третий, эльф Маронель, что-то искал в своем учебнике по трансомагии.

В общем, мне даже очень повезло, что я попала в компанию к ленивым и никуда не рвущимся ученикам, по крайней мере, никаких проблем в отношениях с ними у меня не было. Да и сам Линскан, невысокий пухлый человек с круглым лицом и залысиной на светло-русом затылке, темпераментом не отличался.

Он был то весел и болтлив, то печален и молчалив, но в своем деле разбирался отменно! Игнир слабых педагогов не держал, но, как водится у магов, Линскан делиться знаниями не спешил. Хотя нашу группу учил хорошо, все остальные ученики академии, попавшие не к нему, а на другие факультеты, на занятиях только красиво переписывали главы из учебников боевой магии или трансомагии.

Я вяло помахала рукой, приветствуя собратьев по учебе, и села рядом с эльфом.

Маронель достал бумажку и написал:

«Ты слышала, что вчера случилось с порками?»

Я покачала головой, нет. Достала перо, собираясь написать вопрос: «а что с ними случилось?», как вошел Лео. И, зная, что я слышу через заклинание, сказал:

— Света всем. У нас занятие задерживается… Смутчин внезапно исчез.

Маронель кивнул, Грунь и Кривень, заметив, что кто-то вошел, на миг подскочили. Но разглядев кто это, вновь легли на стол и продолжили спать.

— Хорошо у вас… — оглядевшись, произнес Лео. Я согласно кивнула. Так как он меня не слышал, я утащила перо и листок у Мара и написала:

«Где Дик, и что случилось с порками? Кто-то кинулся за вчерашним? И что, тролль вас возьми, происходит?»

Лео, прочитав мое сообщение, не ответив ни на один мой вопрос, растерянно отозвался:

— Если честно, я думал, что Дик у тебя. Мы дошли до башни, поднялись, и он где-то потерялся. Смутчина в кабинете еще не было, я пошел его искать.

Тут, отвлекая нас от беседы, под одним из спящих вспыхнуло перо…

Грунь резко поднял лохматую голову и с непониманием уставился на пепел, недавно бывший его пером, затем перевел недоумевающий взгляд на нас. Я пожала плечами, мол, не при чем.

Это Линскан недавно нас учил быстро на расстоянии уничтожать ненужные документы. Вот кто-то и попробовал.

Этот «кто-то» сознался быстро:

— Ой, простите, я не специально… — пробурчал Маронель, изображая занятость. Тут у него в руках вспыхнул листок бумаги, а мстительный Грунь криво усмехнулся.

— Э-э… ну я ж не специально! — раздраженно отозвался Мар. — Просто повторил урок.

Грунь, несмотря на заклинание, рявкнул:

— На себе проверяй! Уши свои подпалить не пробовал?

Кривень со словами: «Да ну вас к троллям, придурки» отодвинулся подальше, положил под голову учебник и продолжил спать. Тогда Мар и Грунь, хищно улыбаясь, дружно обернулись к нему, предвкушая совместное развлечение.

Позабыв расспросить Лео о порках, я с интересом наблюдала за шутками одногруппников. Тут огромная дверь отворилась, и вошел Игнир.

Мы все притихли, как развеселившиеся дети, которые только что заметили вошедшего в класс учителя. Затем молчание стало просто мертвым — все заметили выражение лица хозяина.

В его глазах появился нехороший блеск с кровавым оттенком, как у тигра, предвкушающего удачную охоту.

Лео судорожно сглотнул. Помимо воли тяжелый стон сорвался с моих губ. Что опять случилось? Почему все замолчали? Я в смятении взглянула на Лео.

Так что же там произошло?

Игнир, не уделяя нам даже взгляда, сухо произнес:

— Айонель и Лео, идете за мной! Остальным — на этаж к учителю боевой магии.

Я схватила свои вещи и потащилась за хозяином. Лео шагал следом.

— Что, чувствуете себя виноватой, Айонель? — повернувшись, язвительно поинтересовался Игнир.

— Нет, ничего подобного я не чувствую! Это вы что-то не то чувствуете во мне, — тем же тоном отозвалась я. — Как я могу чувствовать себя виноватой, если даже не знаю, что произошло?

Хотя и могу предположить два варианта событий: что поймали вчерашнего порка или ищут того, кто снял Финига с позорного столба. Но об этом я решила умолчать, разумно рассудив, что, возможно, случилось что-то третье.

— Откуда в тебе столько дерзости, эльфийка? — привычно завел свою песню Игнир. Вот ведь, сын тролля, он же прекрасно знает, когда говорят правду, а когда лгут.

Вместо ответа, я на миг закатила глаза:

— Шесть лет вы «трудолюбиво» это взращивали, хозяин, чему удивляетесь? — раздраженно отозвалась я. Недавно научилась ловить на себе воздействие чужеродной магии… и поняла, что Игнир то и дело пытается меня убить. Но защита отца не дает. Нет, я знала, что он приказал меня уничтожить, но убедиться в этом в очередной раз, да еще напрямую… было страшно.

Игнир измерил меня ледяным взглядом, но больше и слова ни произнес.

Мы спустились из левой башни, пересекли двор и молча вошли в замок, где проследовали к лестнице, ведущей к лаборатории с клетками.

Все же это связано с тем порком!

Проклятие, как быстро они за ним кинулись! Я так надеялась!.. Но знала, что будет чудо, если он, несмотря ни на что, все же отсюда уплывет!

Когда мы подошли к лаборатории, у входа уже стояли Бренн и Дик, который, заметив меня, поморщился.

Игнир рукой придержал нас с Лео перед входом, предупреждая:

— Я надеюсь, что вы сможете это пояснить…

Я думала увидеть опустевшую клетку — в лучшем случае, или пойманного разумного порка в худшем, но то, что увидела, просто не подпадало ни в какие рамки!

Лаборатория была разгромлена полностью. Ни одного живого зверя там не было. Зато среди осколков и обломков клеток, залитых кровью, лежали разорванные на части опаленные тела диких порков. Запах был ужасный, здесь, в самой горе, и в нормальном виде особенной вентиляции не было. А после такого происшествия стоял такой удушающий аромат, что меня замутило, подкосились ноги, организм словно выбирал, что ему сделать — потерять сознание и выплеснуть обратно утрешний чай.

Лео, заглядывавший внутрь вместе со мной, успел поймать меня и оттащить подальше от входа в лабораторию. Но теперь и здесь казалось, стоит этот мерзкий запах.

— Взяли себя в руки, и быстро подошли сюда! — раздраженно приказал хозяин. — Судя по всему, Лео и Дик эту картинку уже видели!

Лео помог мне подняться, подошел и встал рядом с Диком, готовый принять любое наказание вместе с другом.

— Не может такого быть, — испуганно отозвалась я. — Вчера тут все было не только нормально, но и чисто! При чем тут Лео и Дик?

Но Игнир сделал вид, что меня не услышал.

— Говори! — выставив передо мной щит, чтоб не допустить к Лео и Дику, начал допрос с магического приказа хозяин академии.

В обычное время я бы послушно ждала, когда он меня подпустит, но не сейчас. Не задумываясь, я растворила его щит и подошла ближе. Лео не в состоянии противостоять Игниру, механически принялся говорить:

— Мы убирали, когда здесь все взорвалось.

— Что вы сделали?

— Применили магию… — Услышав его ответ, Игнир со злорадством посмотрел на меня. Никто не сомневался, что виной всему наше давнее противостояние.

Тогда я влезла в допрос, так как под магией Лео не мог нормально рассказать, что случилось. Он мог отвечать только на толково заданные вопросы, что я сделала:

— Для чего вы применили магию, и какую именно магию вы здесь применили? — уточнила я, игнорируя поднятые брови Бренна и холодный гнев Игнира.

— Для ускорения уборки мы применили заклинание очистки.

Я с раздражением посмотрела на Игнира и, зная, что они с директором не смогут мне помешать, продолжила спрашивать:

— Так почему это произошло?

— Мы думаем, что кто-то подложил за клетки шары с огненными заклинаниями, а наше заклинание очистки его активировало…

Вмешался разгневанный Бренн:

— Студентка, кто вам позволил вести допрос? Вы такая же подозреваемая, как и они. — Его достал ужасный запах и то, что он не может никак заставить меня замолчать. Я два раза почувствовала его попытки затронуть меня магически.

Подавив желание ответить ему тем же, я сурово измерила раздраженного директора ледяным взглядом.

— Это не допрос, и они не виноваты. Ищите тех, кто подложил огненные заряды в клетки, — сухо закончила я.

— Студентка, идите на занятия, — гневно приказал Бренн.

Я упрямо подошла к двери и стала рядом со своими друзьями.

— Нет. Я останусь здесь, пока вы не отпустите моих женихов. Они невиновны! — Засунув руки в карман фартука, я стиснула кулаки.

— Итак, — раздраженно оскалился Игнир, обводя рукой залитую кровью лабораторию, — прежде всего, у нас тут произошло убийство, — повторил он, видимо, на тот случай, если кто-то не понял, что это последствия страшной жестокости, а не что-то иное. Игнир нарисовал в воздухе круг прямо над засохшей лужей крови, считывая магию.

Темные злые глаза хозяина в упор смотрели на меня.

— Что скажешь, эльфийка?

Скрывая отчаяние, я покачала головой, понимая, что зря ищу здесь справедливости:

— Это неправда! Никакого убийства они не совершили. Не могли совершить… И огненные заряды не их рук дело. И вы не забыли? Все сидящие в клетках порки были предназначены для тренировочного зала, где они в любом случае скоро погибли! — не в состоянии оторвать взгляда от страшного зрелища, нервно выпалила я.

Игнир словно ждал от меня этих слов:

— Вот видишь, а ты говоришь, не убийство! Вы все заранее продумали. А ведь здесь были не только дикие порки, но и разумные. Которых заказал преподаватель боевой магии, дабы его ученики научились определять разницу. Так что это самое настоящее убийство! — насмешливо закончил Игнир.

Меня от этой насмешки обдало холодом.

В отчаянии качая головой, я повторила:

— Нет! Это просто недоразумение! Ничего подобного никто не думал и не планировал. Тем более, убивать разумных порков!.. Которых вы заказали для убийства!

Кому я пытаюсь доказать?! Да он рад безумно, что может нас задеть!

Игнир сделал вид, что слушает меня, затем сухо подвел итоги:

— Твои женихи будут наказаны как убийцы. Это смертная казнь.

— Нет! — Прикусив губу, я в шоке отступила…

Игнир довольно усмехнулся и махнул появившимся из ниоткуда стражникам:

— Схватить убийц!