Наперекор судьбе

Глава пятая

Когда дозорные уехали, Изабелла медленно провела Мэдселин по селению, расположенному возле замка. Изабелла чрезвычайно гордилась тем, что его жители казались веселыми и относительно сытыми. И, вне всякого сомнения, они выглядели счастливее крестьян, живших во владении де Бревилей в Нормандии.

Когда Изабелла пожаловалась на усталость и возвратилась в крепость отдохнуть, Мэдселин решила, что пора ей очистить свою душу от недавних грехов. Тяжелые дубовые двери церкви с громким скрипом растворились, и Мэдселин боязливо заглянула внутрь. Никого! Разумеется, в такой час все крестьяне трудятся. Мэдселин с опаской вошла.

Почти тут же, едва она успела перекреститься, Мэдселин почувствовала, что в церкви еще кто-то есть. Она быстро обернулась и оказалась лицом к лицу с невысокого роста человеком с темными волосами и блестящими зелеными глазами. Он был немолод, вокруг рта его пролегли глубокие борозды. Священник — об этом свидетельствовала его тяжелая коричневая шерстяная ряса — с любопытством рассматривал Мэдселин.

— Прошу прощения, святой отец! — воскликнула девушка. — Я не знала, что вы здесь!

— Я — отец Падрэг, — произнес старик со странным, незнакомым Мэдселин акцентом, и его суровые черты согрелись доброй улыбкой. — Я здесь уже десять лет, но по-прежнему считаюсь вновь прибывшим. Если вам понадобится какой-нибудь совет — практический или духовный, — я в вашем распоряжении.

— Так вы не здешний? — нахмурилась Мэдселин.

— Я из Ирландии, — тяжело вздохнув, ответил он. — Это там, за морем.

Мэдселин имела весьма смутное представление, где может быть эта страна, ведь, в сущности, она ничего о ней не знала.

— А вы не хотите вернуться домой? Ей понравилась добрая улыбка этого человека и его честное лицо. Он весьма отличался от большинства священников, с которыми ей приходилось прежде иметь дело.

Святой отец засмеялся так, словно она сказала что-то смешное.

— А кто тогда будет пасти эти заблудшие души? С леди де Вайлан случился бы удар, заяви я о своем отъезде, а эта женщина всегда точно знает, о чем другой человек думает. Есть у нее такой недобрый дар. — Произнеся последние слова, он мрачно покачал головой. Но его голос был скорее печальным, нежели обиженным.

— Значит, они не веруют? — спросила она. Ее страх перед этими людьми начинал приобретать реальное воплощение.

Что-то в тоне ее голоса заставило доброго священника немного помолчать. Он шумно втянул носом воздух.

— Я счел бы за честь, если бы вы немного прошлись со мной. Я уже давно не видел такой прелестной молоденькой девушки, которая нуждается в небольшом совете.

Это не было ответом на ее вопрос, однако Мэдселин хватило проницательности понять, что отец Падрэг не так прост, как ей показалось вначале.

Они бродили по селению, и отец Падрэг кратко рассказывал ей историю каждой семьи. Большинство крестьян происходили из англов, они обратились в христианство за много лет до прихода древних скандинавов.

— Выходит, это христианская деревушка, — заключила Мэдселин, отбрасывая несколько прядей волос со лба.

Отец Падрэг тоже пригладил волосы и грустно улыбнулся.

— Да, — наконец ответил он. — Но вам не следует забывать, леди де Бревиль, что в таких удаленных деревушках старые привычки умирают с трудом.

— Вы хотите сказать, что они по-прежнему поклоняются своим старым богам? — широко раскрыла глаза Мэдселин. Она слышана немало историй про язычников и их ужасные жертвоприношения. Да и какой нормандец об этом не слышал!

Священник добродушно рассмеялся.

— Нет. Но им нравится время от времени вытаскивать на свет какие-нибудь свои старые традиции. Ну, они просто так привыкли.

— И вы разрешаете подобное? — Мэдселин с вызовом поглядела на него.

— Иногда лучше оставлять все как есть, — осторожно объяснил святой отец. — Эти люди исполняют свой долг по отношению ко мне, а их другие… занятия достаточно безвредны. — Он улыбнулся, глядя на нее добрыми честными глазами.

— А что это за… занятия, в которых они участвуют? — спросила Мэдселин.

Отец Падрэг положил руки ей на плечи и повернул в сторону внутреннего дворика.

— Ничего ужасного, — улыбнувшись, заверил он ее. — Они празднуют смену сезонов, при этом танцуют и поют. А в День поминовения усопших облачаются в маски и фантастические костюмы. Это забавно.

Они дошли до ворот и остановились.

— А леди де Вайлан позволяет им это?

— Леди де Вайлан — весьма проницательная женщина и понимает натуру этих людей. Сама она набожная и всегда показывает блестящий пример жителям деревни, однако сознает, что было бы недальновидно не разрешать им отправление столь невинных обрядов. — Он произнес эти слова со всей серьезностью, словно пытаясь убедить Мэдселин не вмешиваться в жизнь крестьян. — Пойдемте, я расскажу вам одну из местных легенд.

Они завершили прогулку на крепостной стене. Сильный ветер едва не сдул Мэдселин, и у нее даже перехватило дыхание. Она плотнее укуталась плащом и посмотрела на залив. Тяжелые серые волны разбивались о прибрежные скалы. Несколько рыбачьих шлюпок покачивались возле пустынного берега, огибавшего крепость широкой полосой песка.

— Если вы посмотрите туда, — отец Падрэг показал в глубь острова, где темнел лес, — то увидите озеро.

Мэдселин слегка прикрыла ладонью глаза — утреннее солнце ослепляло ее. Примерно в миле от крепости, на опушке леса, она увидела блеск воды.

— Вижу, — кивнула она, стараясь перекричать ветер.

— Его называют Лин Ду. Черное озеро.

Мэдселин повернулась к священнику, придерживая волосы, чтобы те не закрывали ей лицо.

— Но оно не кажется черным.

— Вы правы. Такое название оно заслужило из-за своенравного характера.

— А что у него за характер? — содрогнулась Мэдселин отнюдь не из-за свежего прохладного утра.

— На это может ответить только Господь, миледи. — Он потер свой чисто выбритый подбородок. — Люди говорят, что озеро мстит грешникам.

Мэдселин скептически уставилась на озеро.

— А как оно это делает? — Она даже не потрудилась скрыть сомнение в своем голосе.

— Давным-давно некий великан родом из датчан привел сюда отряд разбойников и убил нескольких жителей деревни. А потом утонул в этом озере. — Хотя священник рассказывал все это совершенно бесстрастно, Мэдселин была готова поклясться, что сам он верит каждому своему слову.

— Если это и правда, — медленно произнесла она, — то вполне возможно, что речь идет о простом совпадении. Многие тонут, потому что далеко не все умеют хорошо плавать.

Священник добродушно улыбнулся.

— Возможно… — он немного замялся, — однако деревенские жители верят в силу озера.

— Сомневаюсь, что я пробуду здесь достаточно долго, чтобы разобраться в этом деле, — вздохнула Мэдселин.

Глядя мимо нее, отец Падрэг протянул руку в сторону.

— Подобные вещи не всегда так просты, как вы думаете, дитя мое… Однако мне пора идти к леди де Вайлан. Она обвинит меня в том, что я сбиваю вас с пути Господнего, если я стану дольше задерживать вас. — Он засмеялся каким-то внутренним смехом, явно развеселившись от своих последних слов.

Мэдселин не могла понять, почему так получилось, но перед ее глазами внезапно возникло суровое, неулыбчивое лицо Эдвина. Может быть, годы, проведенные в мыслях об отмщении, наложили отпечаток и на этого доброго человека? Ее немного разозлило, что краткое упоминание Изабеллы о прежней жизни Эдвина вообще как-то задело ее. И она решительно выбросила из головы все мысли об этом англичанине.

— Ребенок, конечно, еще мал, но он не идиот, и я не желаю, чтобы ты с ним так сюсюкала. — Изабелла свирепо посмотрела на девушку, попытавшуюся развлечь Филиппа.

— Рад слышать ваш бодрый голос, миледи, — с этими словами отец Падрэг подошел к камину, чтобы согреть руки.

— В тот день, когда я перестану кричать, Бог и примет мою душу, — невесело рассмеялась леди де Вайлан. — Ну вот. — Она пронзила их обоих немигающим взглядом. — Я так понимаю, добрый отец Падрэг постарался объяснить вам нашу жизнь?

— Мне было очень интересно, — тихо ответила Мэдселин. — Надеюсь, мне удастся в скором времени посмотреть и другие ваши земли.

— Глядя на вас, можно подумать, что вам их уже показали.

До Мэдселин вдруг дошло, что у нее, вероятно, растрепаны волосы, и она попыталась привести свои буйные пряди хоть в какое-то подобие порядка, однако Изабелла резким движением руки остановила ее бесплодные попытки.

— Бросьте. На мой взгляд, слегка взъерошенные волосы вам идут. Бланш! Подай бутыль с вином и чаши.

Мэдселин заметила мрачное выражение на лице Бланш, когда та направилась к двери.

— Похоже, Бланш не ладит с Джоанной. Они не слишком близки друг к другу?

При упоминании о Джоанне лицо Изабеллы немного смягчилось.

— Они были близки, но, с тех пор как у Джоанны появился ребенок, Бланш почувствовала, что ею… пренебрегают. — Хозяйка дома расстроено вздохнула. — Немного послушать нравоучений от церкви ей не помешало бы.

Отец Падрэг вкрадчиво улыбнулся, проигнорировав удивленно поднятую бровь Изабеллы.

— У девушки собственная голова на плечах, так же, как у ее матери. Кровь всегда даст о себе знать, леди де Вайлан, вы ведь сами всегда так говорите.

— Да, я бы очень хотела, чтобы ее мать сейчас была здесь. — С этими словами Изабелла крепко ударила по столу.

— А где она? — отважилась спросить Мэдселин.

— Умерла, — услышала она решительный ответ. — Десять лет назад. Во время родов, — потише добавила Изабелла и вся как-то ссутулилась. — Она приехала со мной из Нормандии, когда я выходила замуж. Как я ее отговаривала выходить замуж за этого образину!.. Хватило бы мне тогда упорства настоять на своем — до сих пор была бы с нами.

Священник наклонил голову и медленно покачал ею.

— Вы ничего не могли сделать, Изабелла, и сами это понимаете. Мари и Ульф любили друг друга. — Он с нежностью посмотрел на женщину. Потом протянул руку и сочувствующе сжал ей плечо. — А Ульф сделал для девочек все, что смог.

— А кто это — Ульф? — смущенно выдохнула Мэдселин.

— Деревенский староста. Громадный верзила, бык, у которого больше мускулов, чем мозгов.

По столь лестному описанию Мэдселин сразу догадалась, что речь идет о том самом увальне, что обидел Эмму.

— Вы только прислушайтесь к своим словам, миледи! Я уверен, что леди де Бревиль подумает, что вы друг у друга — как кость в горле.

— Когда мне понадобится ваш совет, — фыркнула Изабелла, — я к вам обращусь. Ну а теперь отправляйтесь, по своим делам, а я поговорю с Мэдселин.

Тем временем вернулась Бланш и принесла вино. Разлив его обеим женщинам в чаши, она порывисто удалилась. Мэдселин внезапно заметила, что Изабелла тяжело дышит.

— Когда у вас срок, миледи? — Она всматривалась в изнуренное лицо беременной и белые морщинки вокруг губ.

— В День поминовения всех усопших или около того. — Изабелла медленно выдохнула. Она немного помялась, а потом добавила: — И надеюсь, на сей раз будет девочка.

— Ваш муж говорил мне, что у вас девять мальчиков.

— Здесь только Шарль, Бенедикт и Филипп. Уильям в прошлом году уехал в Нормандию, стал пажом, как и остальные. Алену почти восемнадцать, он надеется сделаться рыцарем. — Голос ее заметно смягчился, и Мэдселин предположила, что Изабелла вовсе не была столь суровой с сыновьями, как старалась это показать. — Он приедет ближе к Рождеству.

За беседой прошло несколько часов.

И тут звук рога нарушил покой крепости. Одна из занимавшихся шитьем женщин подбежала к окну и выглянула во двор.

— Дозор вернулся, миледи.

— Скажи Эдвину, чтоб поднялся сюда, как только освободится, — распорядилась Изабелла. — И принеси ему эля.

Мэдселин встала, чтобы уйти, у нее не было ни малейшего желания встречаться с ним.

— Останьтесь. Вы должны знать ситуацию, вдруг я заболею или умру.

Мэдселин смущенно опустилась на стул.

— Но я не…

Изабелла быстро прервала ее:

— Ричард не глупец. Если чему-нибудь суждено случиться за время отсутствия Иво, здесь понадобится человек, который сможет содержать дом. А у вас есть опыт.

Логичное рассуждение — не возразишь, но Мэдселин не сдавалась:

— Я думала, что Эдвин…

— Эдвин прекрасно разбирается в искусстве убивать, он мастерски читает следы и стреляет из лука, но почти не умеет вести хозяйство. И никогда не научится держать женщин в узде, слишком мягкий для этого. Так что не будьте смешной!

Эдвин принес с собой свежие ароматы леса. Он приветствовал обеих женщин обычным кивком и с удовольствием принял эль, предложенный ему Мэдселин.

Девушка воспользовалась возможностью получше рассмотреть его. Щеки его пылали, волосы растрепались. На башмаках налипла густая грязь, штаны и плащ выглядели не лучше. «Хью ни за что не появился бы перед дамами в таком ужасающем виде».

Прежде чем заговорить, Эдвин залпом осушил чашу с элем. «Как это похоже на него!» — презрительно подумала Мэдселин.

— Мы с трудом нашли несколько следов. Видимо, ночной дождь все смыл. — Он сбросил плащ и подошел к огню.

«Вид у него усталый», — смягчилась Мэдселин.

— Может, сядете? — предложила она. В конце концов, человек потерял много крови и совсем не отдохнул.

Заботливость Мэдселин, казалось, удивила Эдвина, но он принял ее предложение.

— Благодарю вас, — пробормотал он и с подозрением поглядел на нее.

Выражение его лица рассмешило Мэдселин. «Интересно, что, по его мнению, я собираюсь делать?»

— Орвелл? — Единственным словом Изабелла прервала их безмолвное общение.

Эдвин хмуро потер раненое плечо.

— Думаю, да. Гирт некоторое время следил за поместьем. Его информация может оказаться ценной.

— А кто такой Гирт? — спросила Мэдселин, ей уже приходилось слышать это имя.

— Сын Ульфа, — выпалила Изабелла, словно втолковывая простачку азбучные истины. — К счастью, у него мозгов побольше, чем у отца.

— Он просто более обаятельный, — отозвался Эдвин.

Улыбка осветила его угрюмое лицо, и Мэдселин поняла, почему его так ревнует Бланш. «Несмотря на свои тридцать лет — никаких признаков старения, не то, что у большинства нормандцев!»

— Ну, так что же? Какой план ты предлагаешь? — торопила Изабелла.

Опустившись на стул, Эдвин пожал плечами.

— В настоящий момент — никакого. Он не должен догадаться, что мы его подозреваем. Возможно, это случайная ошибка, тем более что его столько времени никто не проверял.

— А в чем его подозревают? — настойчиво спросила Мэдселин.

Эдвин повернулся к ней. Серые глаза его казались холодными, как море.

— В измене со скоттами. — Он перевел взгляд на огонь. — А также в том, что ему нравится порой устраивать облавы на людей.

Мэдселин содрогнулась и почувствовала, как кровь побежала у нее быстрее по жилам.

— И что, значит, он снова нападет на нас? — Ее прежнее высокомерие уступило место искреннему интересу.

— Нет. Но он может решиться на что-нибудь другое.

— Если явится и примется разнюхивать что к чему, я быстро поставлю его на место, — провозгласила Изабелла, и при этом ее жесткие, словно гранитные, щеки вспыхнули от гнева.

— Лучше не надо, — глубоко вздохнул Эдвин. — Если он думает, что мы ничего не подозреваем, он обязательно захочет привести в исполнение свой план нападения на крепость. Застать нас врасплох.

Изабелла метнула в него презрительный взгляд.

— Он не проедет через ворота моего поместья. — Она неловко заерзала в кресле, однако отмахнулась от озабоченного взгляда Мэдселин.

— Наоборот, пусть войдет, — твердо возразил ей Эдвин. — Нужно узнать его сообщников.

Мэдселин почему-то была уверена, что они оба думают о том рыжебородом великане, которого она видела накануне.

— И что потом?

— А потом забирайте их на растерзание, со всеми потрохами, — усмехнулся Эдвин.

Мэдселин чуть не задохнулась. Этот хмурый англичанин выказывает чувство юмора в самое неподходящее время.

— Нельзя ли посерьезнее? — пробурчала она.

Эдвин представил Мэдселин носящейся в ярости по двору с толстой палкой в руках и не смог удержаться от улыбки. «А у него почти синие глаза», — вдруг подумала Мэдселин.

Легкое посапывание, донесшееся с кресла Изабеллы, привлекло их внимание. Женщина спала и выглядела очень усталой, видимо, ей было совсем не так хорошо, как она все время пыталась показать. Мэдселин накинула на нее толстое шерстяное одеяло и повернулась к Эдвину.

— Я беспокоюсь о ней, — доверительно произнесла она, прикусив нижнюю губу. — Беременность протекает достаточно тяжело. Хотя у меня в этих делах есть некоторый опыт, мне хотелось бы, чтобы к ней как можно быстрее приехала знающая повитуха.

Легкомыслие Эдвина как рукой сняло.

— Я вам пришлю Агнессу. Она старая травница.

Мэдселин ласково улыбнулась.

— Вы очень любезны. Благодарю вас.

Он внимательно посмотрел на нее, впиваясь ей в душу своими серыми глазами.

— Как хорошо, что с ней сейчас другая женщина!

Мэдселин не поняла, должна ли она расценивать эти слова как комплимент. Опустившись на освободившееся кресло, Мэдселин вздохнула и подхватила чье-то шитье. «Да, меня ждет долгая зима!»

Агнесса оказалась беззубой старухой с морщинистым бурым лицом. Не проронив ни слова, она подозрительно оглядела Мэдселин.

Но с леди де Вайлан Агнесса поговорила очень ласково — разумеется, на местном наречии, после чего Изабелла хоть и с неудовольствием, но выпила какое-то отвратительно пахнувшее снадобье и быстро погрузилась в глубокий сон. И поскольку лекарство показалось знакомым Мэдселин еще по родному дому, ее уважение к познаниям старухи в лекарском деле тотчас неимоверно возросло.

Однако старуха, судя по ее настороженным взглядам, явно не испытывала к Мэдселин ответной симпатии.

Когда Изабелла, спустя несколько часов проснулась, вид у нее был гораздо лучше. Нездоровая бледность сменилась свежим румянцем.

— У вас есть платье покрасивее, чем это? — воскликнула она, обращаясь к Мэдселин.

Девушка невольно сжалась под пристальным и презрительным взглядом Изабеллы. Но потом с вызовом разгладила несколько складок.

— Вполне подходящее платье.

— Ну, положим, оно вам совсем не идет. Более яркая расцветка будет лучше.

Мэдселин немного приподняла подбородок.

— Не вижу в этом особого смысла.

— Разве? Что ж, тогда я вам скажу. — Изабелла с трудом села. — Сегодня сюда придут все жители деревни и впервые увидят вас.

— Я не совсем понимаю…

— Они знают, что, если со мной что-нибудь случится, вы будете управлять поместьем до возвращения Иво.

— Тогда им надо принимать меня такой, какая я есть. — Мэдселин проговорила это с большим вызовом, чем сама того ожидала, ей вдруг почудилось, будто ее перенесли и поставили перед очами Алисы.

Однако Изабелла вроде бы все поняла.

— Ну, хорошо. Поступайте, как вам вздумается.

Войдя в огромный зал, Мэдселин почувствовала, что у нее подгибаются ноги. Ее угнетала сама мысль, что собравшиеся крестьяне будут следить за каждым ее движением, она ведь привыкла держаться в тени! То, что предстало перед ее взором, отнюдь не придало ей уверенности.

Изабелла восседала в центре стола в турецких шелках и в серых кроличьих мехах. Мэдселин сразу обрадовалась, что вняла критике Изабеллы и сменила зеленое платье из грубой шерсти на более изящное одеяние из тяжелого розового дамаста. Платье было пусть и не новое, но хорошо сшитое, главное — Мэдселин всегда казалось, что в нем она особенно хорошо выглядит. Розовый цвет освежал ее смуглую кожу и придавал яркости карим глазам. Она с удовольствием заметила молчаливое одобрение Изабеллы.

Слева от Изабеллы сидел деревенский староста, уже известный ей Ульф, по правую руку — Эдвин. К своему большому разочарованию, Мэдселин обнаружила, что ей предназначалось место возле него. Похоже, огорчение было взаимным, поскольку мужчина лишь беглым взглядом отреагировал на ее приход.

Качество пищи оставляло желать лучшего, но все блюда были обильно сдобрены пряностями и благодаря этому вполне съедобны. Вкус густого супа, цыпленка и кролика не отличался особой изысканностью, но Мэдселин вдруг принялась есть с гораздо большим аппетитом, чем обычно. «Местный климат влияет», — подумала она.

Изабелла снизошла до беседы с Ульфом, но говорила в основном она, а Ульф отделывался лишь кивками или что-то бурчал в ответ.

Эдвин не обращал никакого внимания на устремленные на него обожающие взгляды многих из сидевших за столом женщин, которые, казалось, забыли о еде. Было видно, что он с трудом выносит весь этот обед.

— У вас такой вид, словно вас привели на казнь, — светским тоном произнесла Мэдселин.

Эдвин медленно повернул к ней голову, словно сомневался, что эта реплика адресована ему.

— А разве это не так? — мрачно ответил он.

— По крайней мере, не для меня, — пожала плечами Мэдселин.

Это почему-то вызвало у него улыбку.

— Вы уверены?

Она заговорщицки подмигнула и прислушалась к разговорам, доносившимся со всех сторон. Все они показались ей бессмысленными.

— Вполне.

Однако ее самодовольство оказалось преждевременным.

— Ульф считает, что вы не подходите для нашего края и наших людей. Слишком надменны и чересчур худы, чтобы вынашивать детей, — непринужденно произнес Эдвин, разрывая на куски смазанного медом цыпленка.

На миг у Мэдселин перехватило дыхание, но она собралась с духом.

— С какой стати я буду думать о детях, если мне не терпится поскорее удрать отсюда? — Она пронзила его своим самым высокомерным взглядом.

В ответ Эдвин медленно осмотрел девушку с головы до ног, немного задержавшись на груди. Девушка вспыхнула.

— Может, вы слишком старая? — простодушно спросил он, прежде чем отломить кусок хлеба.

Мэдселин сжала губы в тонкую линию и с ненавистью взглянула на соседа.

— Скорее слишком умная, — еле выговорила она сквозь стиснутые зубы.

Эдвин проглотил хлеб, а затем обратился к Ульфу на его родном наречии. Со всех сторон раздался хохот. Мэдселин готова была провалиться сквозь землю от стыда.

— Что вы сказали? — Она с трудом крепилась, чтобы не впасть в ярость.

Эдвин залпом выпил чашу пива, потом вытер рот рукавом.

— Только перевел ему ваши слова.

— А вы не можете разговаривать с ним по-французски? — Она была полностью уничтожена.

— Нет. Он не понимает.

— Пусть учится. — Она раздраженно откинулась на спинку стула и отпила большой глоток вина.

— Здесь не Нормандия, — напомнил ей Эдвин. — И, по правде говоря, Ульфу ни к чему учить французский, так как все, кроме вас, говорят на его родном языке.

Щеки Мэдселин пылали. «Нечего ему бить в одну точку. Я вовсе не так глупа, как он думает».

К счастью, в этот момент в зал вошла Эмма и направилась к столу. Она села напротив Мэдселин с застывшей маской на лице и негнущейся спиной.

— Почему он все время следит за мной? — процедила она сквозь зубы, обращаясь к Мэдселин.

— Кто? — удивилась та, невольно оглядываясь.

— Да этот верзила, саксонский увалень!

— Ульф? Деревенский староста? — Мэдселин украдкой поглядела на него. «Да, верно, его крошечные глазки буквально прикованы к Эмме. Причем смотрит на нее весьма красноречиво».

Эмма гордо выпрямилась и отбросила за спину седые волосы.

— Не важно, староста он или кто там еще, у меня нет желания общаться с подобными типами!

И она принялась накладывать себе еду, делая вид, что не замечает взглядов Ульфа.

Еще около часа слышались музыка и смех, а потом, к великому облегчению Мэдселин, люди стали понемногу расходиться.

Ей задали несколько простых вопросов, которые для нее перевел Эдвин, но большинство гостей предпочитало беседовать с Эдвином. Мэдселин не нравились тайные взгляды, которые он время от времени бросал на нее.

— Не смотрите на меня так, — в конце концов, прошептала она.

— Как — так? — Приподняв брови, он ждал ее разъяснений.

Мэдселин открыла, было, рот, но тут же закрыла его, заметив, что на них смотрит Ульф. Его угрюмое лицо говорило само за себя.

— Так, словно я… полная простофиля. — Она принялась играть кусочком хлеба, лежавшим у нее на подносе, будучи не в силах смотреть на англичанина.

Тот усмехнулся. «Такому суровому человеку не к лицу эта противная привычка все время улыбаться».

— Похоже, вы произвели впечатление, по крайней мере, на леди де Вайлан.

Мэдселин проигнорировала его сомнительное «по крайней мере», однако отдала ему должное — он ловко менял тему разговора, когда это было ему нужно.

— Раньше меня считали трудолюбивой и способной. Моя невестка почти полностью повесила на меня ведение хозяйства.

— А что при этом делает сама невестка? — с неподдельным интересом спросил Эдвин.

Мэдселин поняла, что ей будет очень трудно ответить, не выказав должного почтения жене брата.

— Алиса весьма преуспела в шитье и предпочитает проводить время в таких… требующих усидчивости занятиях. — Получилось не совсем так, как Мэдселин ожидала, — голос ее дрогнул, и она покраснела.

— Для человека, не питающего нежных чувств к Алисе, вы делаете очень много, леди де Бревиль.

— Но не ради Алисы, — тихо сказала Мэдселин. — А для ее детей и моего брата. — Она довольно быстро поняла, что Алиса не намерена утруждать себя ведением хозяйства. А зачем, они и так сытно и вкусно едят, хорошо одеваются, в комнатах чисто и уютно. — Мне это не трудно, — добавила она. — Ведь это мой дом.

Эдвин покачал головой.

— Для того чтобы успешно вести поместье, требуется много усилий, миледи. Я думаю, вы чересчур скромны.

Мэдселин подняла на него глаза, почему-то смутившись. «Да, бывали деньки, когда я уставала так, что едва держалась на ногах, занимаясь домом с раннего утра до поздней ночи, когда падала в кровать без сил. Единственное, что по-настоящему доставляло мне удовольствие, — это время, которое я проводила с детьми. Несколько мимолетных детских поцелуев значат для меня гораздо больше, чем снисходительная улыбка Алисы».

К счастью, Эдвин вроде бы не придал особого значения ее словам. Неловко помолчав, он посмотрел на Эмму, а затем на Ульфа.

— Похоже, ваша горничная завладела вниманием Ульфа.

— Это любовь без взаимности, смею вас уверить, — едко ответила она, бросая угрюмый взгляд в сторону Ульфа.

Англичанин тяжело вздохнул.

— В таком случае ему придется немало постараться, чтобы добиться своего.

— Эмма — преданная и богобоязненная женщина, — возмутилась Мэдселин. — И Ульф для нее — саксонский увалень. Вряд ли у него есть шансы на успех.

— Ульф не понимает слова «нет», — отозвался Эдвин.

— Что ж, если он думает, что Эмма — легкая добыча, то скоро ему придется смириться с тем, что мы, нормандские женщины, — крепкий орешек, не то, что англичанки.