Наперекор судьбе

Глава 8

Кристофер и Элизабет неторопливо поднимались к скалам, расположенным за домом; он заботился о том, чтобы девушка не устала, хотя она утверждала, что чувствует себя абсолютно здоровой. Кристофер остановился на вершине, обнял ее и прижал к себе. Отсюда они смотрели на дом и на раскинувшуюся внизу долину.

— Такой контраст, правда? — спросил он. — Я всегда считал, что в этом и есть главное очарование Пенхэллоу. Он похож на оазис в пустыне. Хотя это довольно странное сравнение — ведь рядом раскинулось море.

— Я сегодня утром гуляла по долине вместе с Нэнси, — сказала Элизабет. — Но мы не уходили далеко. Она боялась, что я устану.

— Ты ладишь с Нэнси? — спросил Кристофер. Девушка резко повернула голову и посмотрела на него..

— Да, — ответила она. — А разве так было не всегда? Неужели мы ссорились?

— Конечно, нет, — успокоил ее Кристофер.

— Странно. — Элизабет нахмурилась. — Две женщины живут в одном доме, она — по праву рождения, а я — по праву жены, и до сих пор неясно, кто является хозяйкой в доме. Все делается вместе. В это верится с трудом. Это, наверное, очень непросто, да, Кристофер? Может, мы с ней жили как кошка с собакой, а ты мирил нас?

— Ничего подобного! — заверил ее Кристофер. — Ты просто ревнуешь к ней, пока не можешь вспомнить, как все у нас было!

— Я ее очень люблю, — ответила Элизабет. — Она так терпелива со мной. Мне ненавистна мысль о том, что раньше у нас не все было гладко. Но возможно, мы сможем извлечь урок из этого. Я научусь ценить ее так, как она того заслуживает, если окажется, что я не делала этого прежде.

— Ты думаешь, я тебя обманываю? — спросил он, прижимая к себе Элизабет.

— Нет, — ответила она. — Но ты можешь скрывать от меня правду. Все, что вы с Нэнси рассказали мне, похоже на сказку: наша жизнь идеальна, отношения прекрасны и безмятежны. Мы с тобой после семи лет супружества продолжаем наслаждаться счастьем. Это кажется неправдоподобным. Я верю в это, верю, что мы любим друг друга и счастливы вместе. Я чувствую, что это так и есть. Но ведь должно существовать и множество проблем. Иначе мы не были бы людьми, мы не стали бы взрослеть и меняться, а оставались бы детьми. Ведь мне было восемнадцать, когда мы поженились, да? Расскажи мне о наших проблемах.

Они пошли по жесткой траве к возвышавшимся впереди скалам. Некоторое время он шел молча, и Элизабет стала думать, что чем-то его рассердила. В прошедшую неделю он так старался успокоить ее страхи, убедить, что все в ее жизни было прекрасно, даже если она пока не может вспомнить этого.

— Я уже говорил тебе о нашей первой брачной ночи, — заговорил он. — Она оказалась далеко не идеальной. Первые месяцы нашего супружества тоже были нелегкими. Мы оба только недавно были беззаботными детьми и не были готовы к супружеским обязанностям, не приспособились к отношениям, связанным с браком. Эти месяцы были не такими легкими.

— Расскажи мне о них, — попросила она. — Может, они были нелегкими, но очень ценными. Они нас закалили и привели к сегодняшнему согласию.

— Твоя семья всегда сильно опекала тебя, — рассказывал он. — Члены твоей семьи были готовы прожить твою жизнь за тебя. Конечно, это делалось из лучших побуждений. Но когда ты не знала, как справляться с трудностями, ты обращалась к ним, а не ко мне. Ты пугалась или вела себя вызывающе, когда я выражал свое недовольство по этому поводу.

— Какой же невыносимой я была, — произнесла Элизабет.

— Я не знал других женщин, кроме Нэнси, — признался Кристофер. — Я смущался, стеснялся и скрывал свою неопытность за хмурым настроением, пытаясь казаться суровым и мужественным.

Она рассмеялась:

— Каким же ты был невыносимым.

— Мы могли оказаться настоящим бедствием друг для друга, если бы не наша любовь, — продолжал Кристофер. — К тому же мы немного боялись друг друга. Я боялся, что никогда не научусь защищать тебя, не заслужу твоего доверия, как это делала твоя семья. А ты, я думаю, боялась, что не сможешь оправдать мои ожидания. Вероятно, ты считала меня опытным светским человеком. Я сам пытался заставить тебя поверить в это, но каким же я был глупцом.

— О, Кристофер, — поразилась Элизабет, — ты не забыл ту боль, которую испытал за эти месяцы. Я тоже не забыла, поэтому мне наша история кажется такой трогательной. Трогательной потому, что мы нашли в себе силы, которых не было тогда. Мы повзрослели и, несмотря ни на что, сделали наш брак счастливым. Мы можем гордиться этим и можем быть уверены, что преодолеем любые трудности, стоящие на нашем пути.

Кристофер остановил ее и заглянул ей в глаза.

— Это должно расстроить тебя, но больше нет никаких проблем, — произнес он. — Думаю, мы прекрасно справились с ними!

Элизабет коснулась его лица.

— Есть ли еще какие-нибудь трудности, которые нам предстоит преодолеть? — спросила она. — С чем мы еще можем столкнуться, когда ко мне вернется память?

Кристофер наклонился и поцеловал девушку, крепко прижав ее к себе. В его объятии ощущалось какое-то отчаяние.

— Ничего нет, — сказал он. — Мы вместе, а это самое главное. Ведь ты могла умереть в результате этого несчастного случая.

Неожиданно Элизабет почувствовала, как ее охватила паника. Что-то за всем этим скрывалось. Но он прав, они вместе и любят друг друга.

— Что бы ни случилось, мы все преодолеем, правда, Кристофер? — сказала Элизабет. — Мы будем укреплять наш брак. Будем взрослеть и делить горести и радости.

— А ты изменилась, — заметил Кристофер. — Оглядываясь на наше прошлое, я вдруг понял, что ты не такая, какой была, когда я впервые увидел тебя.

Они подошли к подножию скал, где кончалась жесткая трава и редкий желтоватый кустарник, а плато обрывалось и дорога шла вниз. Впереди был обрыв, внизу плескалось море, сверкавшее в лучах солнца.

У Элизабет перехватило дыхание.

— Господи, — вырвалось у нее, — как я могла это забыть? Восхитительно! Какая поразительная красота!

Кристофер крепче обнял ее за талию, словно боялся, что она сделает шаг вперед и навсегда уйдет от него.

— Мне кажется, что я превратилась в бесплотный дух и парю. — Она посмотрела вниз. — Неужели у меня действительно есть плоть? — Девушка засмеялась.

— Должен ответить тебе утвердительно, — откликнулся Кристофер. — Особенно если вспомнить прошлую ночь. Ты была вполне материальна.

— Это было прекрасно, правда? — сказала Элизабет. — Это мое единственное воспоминание о нашей любви, словно так было только один раз.

— Мы позаботимся, чтобы у тебя появилось как можно больше таких воспоминаний, — пошутил он.

— Да, пожалуйста, — согласилась Элизабет, прижавшись щекой к его плечу и рассмеявшись. — Я думаю, что потеря памяти дает некоторые преимущества, Кристофер. Правда, их не так много. Но если видеть только хорошую сторону, то для меня наш брак идеальный, как долгий медовый месяц. Ты помнишь все наши размолвки и знаешь, что у нас не все так прекрасно, что еще есть над чем работать, когда память вернется ко мне. А для меня сейчас главное — твоя нежность и терпеливое отношение ко мне. И ночью, и днем. Похоже, у меня второй медовый месяц!

Кристофер повернулся к ней и снова поцеловал.

— Ты хочешь спуститься на берег?

— Разве это возможно? — спросила Элизабет. — Мы закроем глаза и прыгнем вниз?!

— Там есть тропинка, — засмеявшись, пояснил Кристофер. Девушка на мгновение растерялась, увидев его улыбающееся лицо с собравшимися в уголках глаз морщинками и белыми ровными зубами. И только тогда она поняла, что он очень редко смеялся.

— Если ты будешь хорошо себя вести, я отведу тебя к морю.

— А какой ты хочешь меня видеть? — спросила Элизабет. Он едва улыбнулся, взял ее за руку и повел вправо. Неожиданно в ней опять шевельнулся страх, она не могла полностью избавиться от него. Он периодически охватывал девушку, как она ни пыталась его подавить. Между ними было что-то недосказанное; не все так прекрасно, как кажется. Но она не собиралась поддаваться страхам или мрачным предчувствиям. Они преодолеют все трудности, раз это удалось им в начале их совместной жизни, все получится и сейчас.

Пока у нее нет другого выхода, лучше смириться с потерей памяти и наслаждаться медовым месяцем, который подарил ей их брак. Элизабет почти ничего не помнила о себе, но она хорошо знала, что счастье бесконечно долго длиться не может. И если человеку выпадают счастливые мгновения, то нужно полностью насладиться ими. Только тогда можно вынести все трудности и невзгоды, которые неизбежны в жизни. И она крепче ухватилась за руку Кристофера.

Кристофер понимал, что безнадежно усложнил свою жизнь. Обретет Элизабет память или нет, он оказался в трудном положении. Он не может вечно держать ее в неведении. Рано или поздно придется рассказать Элизабет всю правду. Кроме того, в любой момент она и сама может все вспомнить.

Его жизнь осложнилась и в другом отношении. Он не хотел больше никогда связываться с Элизабет. Ему лишь хотелось доказать ей свою невиновность, отчасти из-за своей гордости, отчасти чтобы наказать ее, показав, чего она лишилась из-за своего недоверия. Он был убежден, что ненавидел ее и поэтому не хотел иметь с ней ничего общего.

И вот теперь он снова рядом с Элизабет и совсем не уверен, хочет ли выйти из этой трудной ситуации или воспользоваться представившимся моментом и насладиться выпавшим счастьем.

Похоже, он предпочел последнее, сознательно не принимая такого решения. Искушение было слишком велико, искушение забыть прошлое, как это произошло у Элизабет, и насладиться радостью настоящего. Кристофер понял, что получает огромное удовольствие от близости Элизабет.

Днем он собирался жить мечтами, а вечером решит, что делать дальше.

— Здесь можно поскользнуться, — сказал он, обернувшись к Элизабет, когда тропинка кончилась, и, подхватив ее на руки, понес к песчаному берегу и опустил на песок.

— Это предлог? — спросила она, улыбаясь.

— Предлог?

— Чтобы взять меня на руки. — пояснила она.

— Я просто хочу быть джентльменом, — ответил Кристофер, галантно поклонившись.

Девушка снова рассмеялась. Это было так похоже на веселый смех восемнадцатилетней Элизабет. Она так любила смеяться!

— Теперь мы погуляем по берегу? — спросила Элизабет. — Как обычно, да? — В ее глазах появились веселые огоньки, она неожиданно подхватила свои юбки, чтобы не запутаться в них, и быстро побежала от него. — Я первая добегу до воды, — бросила она через плечо.

Был отлив, вода отступила очень далеко. Возле скал песок был мягким и зыбким, а там, где во время прилива вода доходила до берега, он был плотным. Кристофер подождал, пока она доберется до твердого песка, и бросился ее догонять. Он с удивлением наблюдал за девушкой. Неужели это Элизабет? Она кажется совершенно беззаботной, несмотря на случившееся несчастье. Похоже, за эти годы ее характер стал гораздо сильнее.

Кристофер позволил ей убежать, и она была совершенно уверена, что победила. Девушка оглянулась, ее щеки раскраснелись от ветра и быстрого бега. Она смеялась. Когда ей осталось пробежать всего несколько метров, Кристофер снова подхватил ее на руки и продолжал бежать, пока не оказался в воде.

— Ты ведь не бросишь меня в воду?! — спросила она, со смехом прижимаясь к его груди.

— Будут такие восхитительные брызги! — ответил Кристофер. — И ты проиграла гонку. Думаю, брошу.

— Не посмеешь, — ответила она.

— Это почему?

— По двум причинам, — пояснила Элизабет. — Ты сам будешь обрызган с ног до головы, а я стану слишком холодной и мокрой, и ты не сможешь взять меня на руки.

— Может, я не стану приближаться, чтобы проверить это, — ответил Кристофер.

— Ну нет, ты подойдешь. — заверила она.

— Неужели?

— Да. — Ее взгляд не отрывался от губ Кристофера. Она спрятала лицо на его груди, а затем подняла голову и нежно поцеловала его в ухо.

Кристофер отошел немного назад и, оказавшись на твердом песке, опустил ее на ноги.

— Ты меня убедила, — заявил он, с силой прижимаясь к ее губам и проникая языком к ней в рот. Он с сожалением подумал, что это не самое подходящее место.

Обнявшись, они медленно пошли вдоль берега, что-то обсуждая.

Все почти реально, подумал Кристофер. Словно прошлое можно стереть ударом по голове. Словно он сам тоже все забыл.

— Кристофер, — произнесла она наконец. — А почему у нас нет детей?

По тому, как дрожал ее голос, Кристофер понял, что этот вопрос уже давно не давал ей покоя. Он не сразу нашелся, что ответить, вопрос застал его врасплох. Разве он мог сказать, что все семь лет он жил в Канаде и Америке, а она — в Англии?

— Может, кто-то был? — продолжала она. — Может быть, родился мертвым или умер потом?

— Нет, — ответил он. — Никого у нас не было.

— А-а… — протянула она. — Похоже, я снова коснулась запретной темы? Именно это и омрачало наше счастье? Я оказалась неспособной подарить тебе наследника?

Кристофер закрыл глаза.

— Это не имеет значения, Элизабет, — заверил он. — У меня есть ты. Это все, что мне нужно.

— Должно быть, ты не раз говорил это, — печально произнесла она. — И все эти семь лет меня так же было трудно убедить в этом, как и сейчас. Я не могу быть для тебя всем, как и ты не можешь заменить мне все.

Они остановились. Кристофер повернул девушку к себе и обнял. Их игривый тон испарился.

— Мы никогда не допускали, чтобы это омрачало наше счастье. — произнес он. — И мы не должны допустить этого и сейчас. Кроме того, все еще впереди. Мы ведь так молоды.

У Кристофера все похолодело внутри. Прошлой ночью он об этом даже не подумал. Он всегда был уверен, что женщины знают, как о себе позаботиться и избежать зачатия. Но Элизабет наверняка не знала. А прошлой ночью он три раза заполнял ее своим семенем. Он хотел спросить девушку о ее месячном цикле, но в данных обстоятельствах этот вопрос был бы неуместен.

— О, Кристофер, — заговорила Элизабет, заглянув ему в глаза, — как многого я не знаю. В нашей жизни было столько всевозможных сложностей! А сейчас я вижу только верхний слой, сахарную глазурь, но не сам торт. Но сахарная глазурь слишком приторна без торта.

— Эти дни были слишком сладкими? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Элизабет. — Но медовый месяц всегда сладок. Кристофер, а мы сможем начать все сначала, если моя память так и не вернется? Или над нами всегда будет тяготеть забытое мной прошлое?

— Давай будем вспоминать все день за днем! — предложил Кристофер. — Постепенно. Ведь прошлое уже в прошлом, не важно, помним мы о нем или нет. Будущее — впереди, и не известно, наступит ли оно для нас. А настоящее принадлежит нам. Сегодня мы вместе и любим друг друга. Правда?

“Господи, помоги мне”, — молил Кристофер, боясь, что его ложь не слишком убедительна.

— Да. — Элизабет повернулась к нему, прижавшись щекой к его плечу, и закрыла глаза. — Да. Кажется, я все испортила. Мы были такими беззаботными и веселыми. Поцелуй меня снова. — Она подняла лицо и улыбнулась.

— Ты хочешь, чтобы весь мир собрался на скалах и смотрел на нас сверху? — спросил он. — Как тебе не стыдно! Элизабет посмотрела на вершины скал и рассмеялась.

— Весь мир, похоже, занят своими делами, — ответила она. — Видишь? Там никого нет. Но если хочешь, отведи меня в укромное место и поцелуй.

— В скалах есть небольшая пещера, — ответил Кристофер. Глаза у Элизабет округлились.

— Пиратская пещера? — спросила она.

— С хранящимися там сокровищами! — подхватил он. — Нет, просто пещера для влюбленных.

Кристофер быстро повел ее к скалам. Они с Нэнси столько раз играли в этой пещере, когда были детьми, представляя себя то пиратами, то разбойниками. Они всегда чувствовали себя скрытыми от остального мира, когда находились в ней. Вход в пещеру был довольно широкий, его закрывал большой камень.

— О-о! — вырвалось у Элизабет, когда они обогнули валун и оказались в пещере. — Да это настоящая пещера для влюбленных! А мы часто приходили сюда? И мы занимались здесь любовью?

— Нет, никогда, — ответил Кристофер. — Мы были слишком скромными и слишком чувствительными. Да мы были бы в песке, если бы занимались здесь любовью, а ведь всего в миле отсюда у нас есть прекрасная удобная кровать.

— Правда, — перебила его Элизабет, — но в Пенхэллоу полно воды, и мы можем смыть песок. — Она положила руки ему на плечи и улыбнулась.

— Ты прочитала мои мысли, — откликнулся Кристофер. Улыбнувшись в ответ, он снял свою накидку и расстелил ее на песке пещеры.

Это же Элизабет, говорил он себе, она предлагает ему себя, соблазнительно улыбается, хочет его. Ее глаза стали томными от страсти. Она так изменилась, хотя он не знал, когда произошли эти изменения: до несчастного случая или после.

Кристофер привлек Элизабет к себе и опустил ее на землю, подняв ее юбки до пояса. Он снова собирался овладеть ею, уже в четвертый раз за эти сутки, и снова собирался оставить в ней свое семя.

Кристофер опустился рядом на колени, снял с нее туфли, чулки и белье. Он старался заглушить в себе чувство вины и страх за возможные последствия.

— Разве мы пришли сюда не целоваться? — спросила Элизабет, когда он сбросил свою одежду и опустился рядом. Она придвинулась так, что зажала его коленями и бедрами.

— Да, — ответил Кристофер, прижимаясь губами к ее губам. — И за этим тоже.

Элизабет вздохнула, когда Кристофер вошел в нее. Он двигался в ней, удивляясь тому, что она оказалась влажной и ждущей его.

Кристофер слышал крики чаек и шум прибоя — это начался прилив. Он чувствовал запах моря и соленый привкус на губах Элизабет. И песок, сухой и мягкий, не пружинил под толчками его тела. Кристоферу пришлось смягчить удары, положив руки под ягодицы Элизабет. Он чувствовал, как под коленями скрипел песок, несмотря на то что они лежали на накидке.

И все-таки это было прекрасно и волнующе. Влажное тепло, в которое он погружался, мягкие формы ее тела, горячие и страстные губы. Кристофер заставлял себя сдерживаться, но девушка двигалась в такт с ним, ее ноги обвили его, а руки ласкали его спину. И она стонала.

— Да, — шептала Элизабет. — Да, да, пожалуйста. — Она достигла пика наслаждения, задрожав всем телом, со стоном прижавшись к нему. Кристофер обнимал ее, давая ей возможность насладиться восторгом и впасть в приятное забытье до того, как сам достиг кульминации. Девушка лежала под ним, расслабившись, удерживая его руками и ногами.

— Если это твой способ целоваться, — произнесла она через какое-то время, когда он лег рядом, — то мне он нравится. Теперь я вижу, почему для этого нужно укромное место.

Она улыбалась и совершенно не стеснялась его, несмотря на яркий дневной свет и на то, что на ней почти не было одежды. “Она полностью доверяет мне, — подумал Кристофер, — искренне верит, что мы действительно женаты уже семь лет”.

Как же теперь положить всему конец, если он позволил этому .начаться? Как сказать ей правду после того, как они стали жить как муж и жена? И что делать, если она уже беременна?

— Думаю, нам надо привести себя в порядок и посмотреть, остались ли у нас силы, чтобы подняться по тропинке. — сказал он ей на ухо.

— Мм, — пробормотала Элизабет. — Неужели мы никогда прежде не предавались здесь любви, Кристофер? Какие же мы были ленивые! Все было так прекрасно, что мне даже не хочется уходить. Мы куда-то спешим?

— Нет, — ответил он, прижимаясь щекой к ее волосам. Спешки никакой не было. Только реальность собиралась разрушить их идиллию. — Нет. Мы можем остаться здесь навсегда, если захочешь.

— Мм, — удовлетворенно отозвалась Элизабет. Они лежали в состоянии прекрасной истомы, ее рука лениво гладила его грудь, а он скользил рукой по ее бедру и ноге.

— Кристофер, — заговорила она наконец, — давай всегда помнить магию этих дней, когда я снова обрету память. Ты заметил, как я уверенно говорю “когда”, а не “если”? Какие бы трудности нам ни грозили, будем помнить, что у нас может быть такое чудо. Хорошо? Я знаю, что нас ждут и повседневные заботы и трудности, но нам нужны такие моменты, как этот. Когда мы понимаем, что самое главное в жизни — это быть вместе и любить друг друга. Жизнь бесценна, как и любовь. Надо всегда помнить об этом.

— Договорились, — согласился Кристофер, но от этих ее слов у него все похолодело внутри. Элизабет повернулась к нему и улыбнулась.

— Поцелуй меня еще раз, — сказала она, но блеск в ее глазах говорил о том, что она просила большего, чем прикосновение губ.

Рука Кристофера скользнула к внутренней стороне ее бедра, к влажному теплу ее женской сути.

— Если ты настаиваешь, — произнес он и увидел, что ее глаза стали томными, когда его опытные пальцы начали ласкать ее, готовя к новому наслаждению.