Наперекор судьбе

Глава 9

Поиски по докам и причалам Темзы оказались безрезультатными, но надежда еще не покидала Мартина. За последние две недели пришли два корабля из Америки и ни одного из Канады. На одном не было пассажира по имени Кристофер Атуэлл или граф Тревельян. Другой нуждался в капитальном ремонте, и его команду распустили. Даже капитан покинул корабль, отправившись навестить свою приемную мать в Портсмуте.

Мартин послал Маклина в Портсмут разыскать капитана Джеми Раиса и с нетерпением ждал его возвращения. Тем временем сыщикам с Боу-стрит ничего не удалось разузнать, как и ожидал Мартин. Они делали вид, что пытаются отыскать экипаж и лошадей, которых никто не видел. Наконец Маклин вернулся.

— Я уже думал, что ты отправился в Америку на поиски капитана Раиса, — холодно заметил Мартин. — Я боялся, что мне придется ждать ответа до следующего лета.

Маклин стал объяснять, что найти капитана в Портсмуте оказалось так же трудно, как отыскать иголку в стоге сена. Ведь у капитана не было своего дома, а женщина, у которой он остановился, носила другую фамилию. Когда дом был наконец найден, там никого не оказалось. Капитан Раис и его приемная мать отправились навестить родственника, который жил в рыбацкой деревне в пятнадцати милях от города. Но когда в конце концов они встретились, капитан не захотел разговаривать с Маклином и отказался предоставить ему список пассажиров своего последнего рейса. Мартин перебил слугу:

— Надеюсь, деньги, которые я тебе дал, сделали его более разговорчивым. Так что он сказал?

— На корабле во время его последнего рейса находился мистер Кристофер Атуэлл, сэр, — ответил слуга. — Но графа Тревельяна там не было.

Глаза Мартина победоносно сверкнули.

— Один из двух — этого вполне достаточно, — заявил он и, подойдя к секретеру, протянул несколько банкнот своему слуге и отослал его.

Оставшись один, он удовлетворенно улыбнулся. — Я знал это, — бормотал он.

Со временем он все больше и больше убеждался, что только возвращение Атуэлла — или Тревельяна — могло послужить единственным объяснением бесследного исчезновения Элизабет. Факт, что он прибыл за день или два до свадьбы Элизабет, не мог быть простым совпадением. Должна существовать связь между его появлением и похищением девушки.

Наконец Мартин отыскал ее. Он нисколько не сомневался, что Тревельян увез Элизабет в Пенхэллоу. Мартин слышал, что это очень отдаленное место, а сам дом больше похож на средневековый замок, чем на жилище современного человека. Именно туда он и должен был увезти Элизабет. Мартин был настолько уверен в этом, что даже изменил свой прежний план и, вместо того чтобы посылать кого-то в Девоншир все проверить, решил сразу поехать сам. Иначе можно потерять время.

Но через несколько минут его настроение ухудшилось. Он нашел Элизабет, Да, Мартин был совершенно уверен в этом. Но ее не было довольно долго, все это время она находилась с Тревельяном. Они подолгу оставались наедине друг с другом.

Мартин сжал кулаки. Какое здесь могло быть объяснение? Ее держат против воли? Если так, то Тревельян мог к ней приставать. А что, если она сама решила там остаться? Она столько лет ненавидела Тревельяна, но ненависть может быть опаснее безразличия. Однажды Кристоферу удалось вскружить ей голову, а что, если это повторится? Мартин предпочел бы увидеть ее в темнице.

Мартин прерывисто задышал. Всю свою жизнь он люто ненавидел Тревельяна.

Атуэллу было двадцать четыре года, когда он впервые увидел Элизабет и сразу же стал претендовать на ее любовь, думая, что сможет похитить ее и прожить с ней всю жизнь. А впечатлительная Элизабет попала под чары его томных глаз и нежных слов о любви и забыла тех, кто любил ее всю жизнь.

Ну что ж, подумал Мартин, однажды он спас ее и спасет снова, даже если она находится в Пенхэллоу по доброй воле. Но он надеялся, что это не так, потому что Элизабет повзрослела и очень изменилась за эти семь лет. Это уже не та впечатлительная девочка, какой она была раньше. Даже Мартину не удавалось оказывать на нее такое влияние, как прежде.

Они с Маклином отправятся в Девоншир завтра на рассвете, решил Мартин.

За две недели, которые прошли после того несчастного случая, когда она лишилась памяти, Элизабет очень остро почувствовала, что сахарная глазурь без торта действительно может оказаться слишком сладкой. Да и медовый месяц может оказаться даже приторным, когда не было ухаживания, дружбы, свадьбы, предшествовавшей ему. Эти мысли заставляли ее чувствовать себя виноватой и неблагодарной — ведь эта сладость, без сомнения, была прекрасной. Эти дни во многих отношениях были просто идеальными. Ей ничего не нужно было делать, разве что только потихоньку вновь узнавать тех, кто ее окружал, и тех, кого она любила. Кристофер каждое утро проводил со своим управляющим и занимался имением, а оставшуюся часть дня и все ночи посвящал ей. Они гуляли, катались верхом, беседовали, смеялись и занимались любовью. Это была настоящая, глубокая привязанность, искренняя любовь, и Элизабет чувствовала это всем своим существом. Они напоминали молодых влюбленных, которые узнавали друг друга и наслаждались новизной своих чувств.

Все это было прекрасно и восхитительно. Но Элизабет постоянно пыталась хоть что-то вспомнить из прежней жизни, вернуть свою память — и в то же время боялась воспоминаний. Ведь, может быть, в прошлом они не любили друг друга так, как сейчас, и ее пугала такая реальность. Возможно, их любовь превратилась в более глубокое и прочное чувство, чем необузданная юношеская восторженность, которую они испытывали сейчас. А может, их чувства остыли и стали скучными и обыденными. Возможно, их угнетала пустота бездетного брака…Элизабет боялась возвращения памяти. Ей хотелось, чтобы все оставалось как сейчас. Навсегда. Но даже сейчас она не испытывала полного счастья, и ее охватывало чувство вины за это. Все казалось слишком прекрасным, слишком совершенным. И Нэнси, и Кристофер опекали ее так, словно она была хрупкой куклой или пленницей.

Эта мысль расстраивала Элизабет. Как можно чувствовать себя пленницей, когда они оба так добры к ней?

Как они оба запротестовали, когда Элизабет хотела выйти из поместья! Она хотела сходить в гости с Нэнси, пойти в церковь с Кристофером. Конечно, она не помнила друзей и соседей, которых должна была знать, но ей казалось, что люди все поймут, если им объяснить причину. Она готова снова познакомиться со всеми, если память к ней не вернется.

Но они оба настойчиво советовали Элизабет набраться терпения, чтобы дать возможность своей памяти вернуться и избавиться таким образом от возможного смущения, когда она снова выйдет в свет. Элизабет любила их и верила в их любовь к себе, поэтому она неохотно с этим согласилась. Ей казалось, что жизнь остановилась, а у нее не было сил привести ее вновь в движение.

Проходили дни. Элизабет страстно желала, чтобы память вернулась, и одновременно боялась этого. “Я очень сильно люблю Кристофера”, — думала иногда Элизабет, глядя на него, когда просыпалась среди ночи, а он спал, обнимая ее за плечи. Она любила его так сильно, что иногда это чувство становилось болезненным. И девушка боялась узнать, каким был их брак до того, как она потеряла память. Но эти страхи казались беспочвенными, поскольку теперь они вместе и сильно любили друг друга. Но все-таки она никак не могла избавиться от этого беспокойства.

С одной стороны, боязнь неизвестности и в связи с этим желание все вспомнить росли. Но в то же время укреплялось желание ничего не знать, не встречаться с тем, что могло оказаться неприятной действительностью.

Кристофера охватило раздражение. Целое утро, прекрасное и солнечное, он провел в доме одного из своих арендаторов, разбирая его жалобы, пусть даже серьезные. А теперь, когда они с Элизабет собрались на прогулку в долину, небо заволокло тучами и вот-вот должен был начаться дождь.

В какой-то момент он подумал, что они все равно пойдут, ведь, гуляя по долине, они заходили в пещеру и занимались любовью. Это было долгое путешествие, вряд ли им удастся дойти даже до конца долины. Редкие капли дождя уже ударили по стеклу. Придется остаться дома, с Нэнси, хотя им с Элизабет очень хотелось остаться одним и отправиться в спальню.

До завтрака у Кристофера уже был неприятный разговор с Нэнси. Она заявила ему, что больше нельзя держать Элизабет в Пенхэллоу, не рассказав ей правду.

— Она очень обеспокоена, Кристофер, — говорила Нэнси. — Она больше не может сидеть взаперти, ей нужно чем-то заниматься, общаться с людьми.

— Элизабет вполне счастлива, — резко возразил он. — Ей нравится здесь. — Но он и сам не был уверен в своих словах.

— Да, Господь помог ей, — холодно согласилась Нэнси. — Похоже, это действительно так. И она любит тебя. Но любовь не всегда приносит счастье, Кристофер.

Он знал, что сестра была права. Он тоже наслаждался этими днями и уже не мог отрицать, что его чувства к Элизабет больше похожи на любовь, чем на ненависть. Но он не был счастлив, чувство вины терзало его. Кристофер теперь постоянно жил в ожидании того, что что-то должно случиться, что наконец произойдет развязка. Он не мог полностью расслабиться, не мог всецело отдаться магии этих дней.

Ведь Элизабет действительно была его пленницей. Иначе почему никому в округе он не говорит о ней? Почему он запретил слугам рассказывать о том, что она в Пенхэллоу? Почему не позволял ей никуда выходить, даже в церковь?

А теперь вот и день, который Кристофер собирался провести с Элизабет, был безнадежно испорчен. Похоже, ему предоставлялась возможность начать все исправлять. Перемена погоды тоже стала предупреждением о приближающейся развязке. Он должен сказать ей правду. А правда заключалась в том, что ей не было места в его жизни, так же, как и ему — в ее. Правда заключалась и в том, что она поломала в прошлом ему жизнь и он презирал и ненавидел ее за испытанную боль.

Но несмотря ни на что, он знал, что не откроет ей правду. Может, когда-нибудь, но только не сейчас. Он знал, что желание продлить идиллию окажется слишком сильным, как только он снова увидит Элизабет.

В дверь постучали, и не успел Кристофер ее открыть, как вошел Антуан Бушар и закрыл за собой дверь.

— К вам посетитель, монсеньор, — сказал он.

— Черт? — выругался Кристофер. — Кто там еще, Антуан? Придется перенести встречу на завтра. Сегодня я занят.

— Это капитан Джеми Раис, — ответил Антуан. Кристофер нахмурился.

— Капитан Раис? — повторил он. — Что ему надо?

— Дело в том, что на самом деле это не капитан, — осторожно заметил Антуан. — Я не встречал раньше этого человека.

— А-а, — протянул Кристофер. Он почувствовал странное облегчение. Похоже, кто-то до него добрался.

— Боюсь, что вас отыскали, — сказал Антуан. — Похоже, он собирался незаметно подняться наверх. Хорошо, что я оказался в это время в холле и увидел его.

— Да, — согласился Кристофер. — Все может быть. Где он сейчас?

— В гостиной, — ответил Антуан. — С ним приехал только один слуга, но все равно мне не нравится эта ситуация. Лучше я захвачу ружье и пойду с вами.

— Не надо, — ответил Кристофер. — Я сам посмотрю, кто это и что ему нужно.

Он быстро вышел из комнаты и спустился по лестнице. Его охватило дурное предчувствие. Наконец что-то произошло. Это к лучшему. Но тем не менее он сожалел о конце своей идиллии. Кристофер прошел через холл и приказал Хеммингсу открыть дверь. “Кто бы это мог быть? — подумал Кристофер. — Чичели? Пул? Или кто-то, совершенно не связанный с Элизабет и ее похищением?”

— Мартин! — воскликнул он, войдя в комнату и подождав, пока за ним закроют дверь. Конечно, этого следовало ожидать. Единственный, кто мог прийти за Элизабет, только ее сводный брат, только он был способен на это. Именно он находился рядом с ней и герцогом возле церкви в тот день.

Мартин стоял спиной к камину, его обычно добродушное лицо было мрачным. Едва закрылась дверь, как он выхватил пистолет и направил его на Кристофера.

— Где она? — спросил Мартин.

— Элизабет? — уточнил Кристофер. — Наверху. Тебе не нужен пистолет, Мартин.

— Приведи ее сюда, — приказал Мартин. — Если ты обидел ее, Тревельян, я убью тебя. Кристофер кивнул.

— Я понимаю твои чувства, но все можно решить спокойно, Мартин. Я не представляю для тебя опасности, но мой слуга вооружен. Он стоит с ружьем. Если я умру, ты последуешь за мной.

Мартин бросил взгляд на окно, выходившее во двор, где стоял Антуан с нацеленным на него охотничьим ружьем.

— Он прожил много лет в диких лесах Канады, где сначала стреляют, а потом выясняют зачем, — пояснил Кристофер. — Убери пистолет, Мартин, и давай поговорим. Мы ведь были друзьями, не так ли?

Мартин опустил пистолет и положил его на стол. Кристофер кивнул Антуану, и тот исчез.

— Она наверху? — переспросил Мартин. — Заперта? Сколько еще ты собирался держать ее там? — Его лицо помрачнело.

Кристофер пожал плечами.

— Сначала я хотел держать ее до тех пор, пока не удастся убедить, что ей не следует выходить замуж за Пула, — ответил он. — Я думал, ты заботишься о ней, Мартин. Тогда почему, черт возьми, ты не отговорил ее от этого брака?

— Пул — достойный и уважаемый человек, — ответил Мартин. — Конечно, он принадлежит к вигам, но это не делает его изгоем. Элизабет сама выбрала его, это именно то, что ей нужно. Прошлое нужно забыть навсегда.

Кристофер сделал вид, что не услышал последней фразы.

— Черт побери? — выругался он. — Да он самый нудный человек в Лондоне. Она бы умерла от тоски через неделю после свадьбы.

Мартин пожал плечами.

— Я хочу видеть Элизабет.

— Я приведу ее, — ответил Кристофер. — Но сначала я должен подготовить тебя.

Мартин побледнел, непроизвольно сжимая и разжимая пальцы.

— Надеюсь, ты не… — Он сделал шаг вперед.

— Нет, я не избивал ее, — ответил Кристофер. — Но она выпала из экипажа, когда я вез ее сюда. Она совершенно оправилась от ушибов, но полностью потеряла память.

Мартин уставился на Кристофера.

— Сейчас, — Кристофер облизнул пересохшие губы, — я действительно очень рад видеть тебя, Мартин. Видишь ли, она знает только то, что я ей рассказал. Но настало время, чтобы она узнала всю правду. Возможно, увидев тебя, она обретет память. Если нет, тогда мы вместе будем рассказывать ей то, что она забыла. Но постепенно; думаю, ты согласишься с этим. Мы не можем шокировать ее, сразу все сказав.

— А что ей известно? — спросил Мартин, застыв на месте. Кристофер сделал глубокий вдох.

— Я сказал ей, что она — моя жена, — ответил он. — Мы живем как муж и жена, и нам это очень нравится.

Кристофер мысленно подсчитал, сколько шагов нужно Мартину, чтобы добраться до пистолета, и стал думать, как защитить себя от выстрела. Он был готов и к тому, что Мартин бросится на него с кулаками или угрозами. Но Мартин не двинулся с места, продолжая сжимать и разжимать пальцы. Он поджал губы.

— Понимаю, — неожиданно спокойно ответил он.

— Ты же знаешь, что я был невиновен, Мартин, — заговорил Кристофер.

— Я верил в это, — произнес Мартин, — несмотря ни на что. Я уважал тебя, Тревельян, и думал, что ты не способен причинить боль моей сестре.

— Тогда ты верил в это. А сейчас изменил свое мнение? — спокойно спросил Кристофер.

— Почему же ты сбежал тогда? — спросил Мартин. — Все сразу стали считать тебя виновным, ты же знаешь. А сколько всего всплыло, когда ты исчез. Неужели ты думал, что все это останется в тайне? Многие обвинения действительно оказались справедливыми. Не зря говорят: дыма без огня не бывает. Я хотел верить в твою невиновность, ведь ты был моим другом. Я считал, что должен горой стоять за своих друзей. Я боготворил тебя, ведь мне было всего восемнадцать, а тебе — двадцать четыре, ты казался мне героем. Но выходит, что ты одурачил меня.

— Что же всплыло? — Кристофер удивленно поднял брови.

— Все, — резко ответил Мартин. — Все грязные подробности стали известны после твоего бегства. Я был поражен. Все это едва не убило ее, Тревельян.

— Что ж, — спокойно констатировал Кристофер, — похоже, несколько минут назад я подвергался гораздо большей опасности быть застреленным тобой. Видимо, после моего бегства произошло много такого, о чем я даже не подозревал. Должно быть, кто-то страшно ненавидел меня. Но об этом позже. Так ты согласен помочь мне с Элизабет? Мартин, ты не обрушишь на Элизабет всю правду, если она вдруг не узнает тебя? Мы можем вместе обсудить, что и как сказать ей.

— Приведи ее сюда, — перебил Мартин. — Тебе не нужно просить меня действовать в ее интересах, Тревельян. Я всегда делал то, что считал самым лучшим для нее.

— Да, — признался Кристофер, протягивая Мартину правую руку и надеясь, что он пожмет ее. — Отдаю тебе должное, Мартин, ты всегда любил Элизабет больше остальных. Я ценю это, я продолжаю считать тебя своим другом, даже если сам ты так не думаешь. Я благодарен тебе за то, что ты заботился о ней все эти семь лет, пока меня не было.

Мартин долго смотрел на протянутую руку, прежде чем пожать ее.

— Кто знает? — сказал он. — Может, за эти семь лет у тебя изменился характер. Я искренне надеюсь на это. Мне не хватало твоей дружбы, Тревельян. А сейчас я хочу увидеть Элизабет.

Кристофер повернулся и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.

Дождь барабанил по окну в комнате Элизабет, когда в дверь постучали и вошел Кристофер. Элизабет удобно устроилась в кресле с книгой в руках и ждала его появления. Когда он вошел, она подняла глаза и улыбнулась, отложив книгу в сторону.

— Дождь идет, — сказала Элизабет, прежде чем подняться и обнять Кристофера, когда он подошел к ней. — Как жаль! Я надеялась, что мы проведем день в нашей пещере любви! Я бессовестная, да? — Элизабет рассмеялась.

Кристофер поцеловал ее и крепко прижал к себе. Элизабет слегка отстранилась и заглянула ему в глаза.

— Что случилось? — спросила она.

Кристофер прижал ее голову к своей груди, и она почувствовала, как он тяжело сглотнул.

— К нам ворвался реальный мир, — ответил Кристофер. Элизабет не двигалась, хотя рука Кристофера больше не прижимала ее голову. У нее перехватило дыхание. “Вот оно”, — подумала девушка. Произошло что-то неотвратимое, теперь все будет не так, как прежде. Блаженство закончилось, медовый месяц подошел к концу.

— Твой брат, твой сводный брат, ждет тебя внизу, — произнес Кристофер.

Элизабет никогда не спрашивала его о своей семье, понимая, что намеренно обходит этот вопрос. Ей не хотелось много спрашивать о своей семье, о прошлом и о периоде своей жизни встречи с Кристофером. Она боялась, что все вспомнит.

— Мой сводный брат, — повторила Элизабет.

— Мартин, — добавил Кристофер и помолчал. — Ты помнишь его?

— Нет, — ответила девушка.

Мартин? Ее сводный брат? Нет, она не помнила его.

— Давай спустимся к нему, — мягко произнес Кристофер. Девушка откинула голову и посмотрела в его голубые глаза.

— Я не хочу, — сказала она. — Я боюсь. Хотя чего бояться? — Элизабет рассмеялась.

— Пойдем к нему, — повторил Кристофер. Девушка расправила фалды своего платья. Кристофер предложил ей руку. Элизабет глубоко вздохнула и взяла его под руку.

— Мартин, — повторила она. — А он знает?

— Да, — ответил Кристофер.

— Он приехал издалека? — спросила Элизабет.

— Из Лондона, — последовал ответ.

Он тоже нервничает, заметила Элизабет. Но почему? Неужели он боится, что она все вспомнит? Или боится, что этого не произойдет? Элизабет почувствовала слабость и сосредоточилась на дыхании. Когда они спустились в холл, она освободила свою руку.

Мужчину, стоявшего возле камина в гостиной, Элизабет знала. Она была уверена в этом. Мужчина был не очень высоким, почти одного с ней роста, и довольно крепкого телосложения. Eго светлые волосы немного вились, лицо было приятным, хотя и не очень красивым. “Он примерно одного возраста со мной”, — предположила Элизабет. Ей почему-то казалось, что ее сводный брат должен был быть старше. Одет он был очень элегантно.

— Лиззи? — Он протянул руки и торопливо пошел к ней.

Лиззи? Она отпрянула, услышав такое обращение, но, собравшись с духом, протянула к нему руки.

— Мартин? — позвала она. — Я не помню тебя. Думаю, Кристофер тебе уже все объяснил. Мы с тобой давно не виделись?

— Две недели, — ответил он. — Последний раз мы виделись в Лондоне. Лиззи, это я. Теперь я здесь, и ты будешь в полной безопасности. Я никому не позволю обидеть тебя.

В Лондоне? Всего две недели назад? Элизабет осторожно пыталась освободить свои руки, но Мартин крепко держал их.

— Мы возвращались из Лондона, — заговорил стоявший позади нее Кристофер, — это было в тот день, когда ты выпала из экипажа, Элизабет. Мы гостили там у твоей семьи.

— Теперь ты в безопасности, — повторил Мартин. Мартин не понравился Элизабет. Неужели они были близкими друзьями? Или она всегда недолюбливала его?

— Я знаю, — ответила девушка с некоторым раздражением в голосе. — Кристофер заботится обо мне. А ты мой сводный брат?

— Твой отец женился на моей матери через два года после того, когда твоя мать умерла во время родов, — ответил Мартин. — Я на три месяца старше тебя, Лиззи. Мы с двух лет росли вместе, как брат и сестра, даже как близнецы. Про нас все в шутку говорили, что жизнь в одной семье сделала нас похожими друг на друга.

У него было открытое и добродушное лицо. Элизабет вдруг почувствовала угрызения совести за то, что пыталась оттолкнуть его.

— А кто мой отец? — спросила она.

— Чичели, — последовал ответ. — Герцог Чичели. Господи, Лиззи, неужели ты ничего не помнишь?

— Ничего, — подтвердила Элизабет. — Он еще жив? А твоя мать?

— Он жив, — ответил Мартин. — А мама умерла, когда нам исполнилось шестнадцать. Во время ее похорон ты рыдала так, словно она была твоей родной матерью.

— А кто еще является членом нашей семьи? — спросила она.

— Есть еще Джон, твой родной брат. Он на пять лет старше нас, он полковник в кавалерии Веллингтона, он воевал, но война наконец закончилась.

— Да, я знаю, — откликнулась Элизабет. — Кажется, что стерлись только воспоминания, касающиеся лично меня. Я помню менее важные вещи. Джон… — Она попыталась представить своего тридцатилетнего брата-кавалериста, но не смогла. Закрыв лицо руками, Элизабет покачала головой. — Иногда мне кажется, что я живу в каком-то нереальном мире, — наконец заговорила она. — Почему я ничего не помню? Почему я никого не узнаю? Это так ужасно!

Мартин обнял ее. Он принялся успокаивать Элизабет, шепча какие-то ободряющие слова. Девушка замерла и испуганно прижалась к мужу. Он крепко обнял ее за плечи.

— Хватит на сегодня, — сказал он. — Элизабет в замешательстве, Мартин. Давай не будем торопиться. Я распоряжусь показать тебе комнату, где ты можешь отдохнуть. А затем мы будем пить чай в столовой. Тебе обязательно нужно немного отдохнуть. Нэнси тоже присоединится к нам в столовой. Ты помнишь мою сестру, Мартин?

— Да, конечно, — сказал Мартин. — Разве можно забыть леди Нэнси? Правда, прошло много лет с тех пор, как я видел ее в последний раз.

— Она тоже будет рада снова увидеть тебя, — ответил Кристофер. Он похлопал Элизабет по плечу, прежде чем отпустить ее, открыл дверь и послал слугу за миссис Клавел. — Наша экономка проводит тебя в твою комнату. Я зайду за тобой через полчаса.

Прежде чем выйти из комнаты, Мартин повернулся и поцеловал Элизабет в щеку. Девушка через силу улыбнулась.

— Он мне не нравится, — сказала она, когда дверь закрылась и они с мужем остались одни. — Я предчувствую что-то недоброе, и мне не хочется ничего вспоминать. А мы не можем прогнать его, Кристофер? — Она засмеялась. — Конечно, глупо так говорить, да?

Кристофер взял в руки ее лицо и посмотрел в глаза. Его лицо стало непроницаемым и немного суровым.

— Ты очень любишь его, Элизабет, — сказал он. — И я тоже. Он всегда был хорошим другом для нас обоих. Мартин принадлежит к тем людям, которые больше заботятся о счастье других, чем о своем собственном. Постарайся не отгораживаться от него. Это его ранит.

Девушка прикусила нижнюю губу.

— Я постараюсь, — пообещала она. — У него доброе лицо. Мне только хочется, чтобы он не называл меня Лиззи и не говорил, что заботится о моей безопасности, словно тебя здесь нет.

Кристофер наклонился и нежно поцеловал ее. Элизабет обвила руками его шею и успокоилась в его теплых объятиях.