Нарисованная любовь (СИ)

Глава 2

— Артур, они подъезжают. Вон, видишь, впереди тот самый красавец, о котором я рассказывал.

Многочисленная группа всадников, не торопясь, въезжала во двор.

— О! — вырвалось у Артура, — Чарльз, ты был прав. Давай спустимся к ним, я хочу поближе рассмотреть это чудо.

Опережая друга, Артур сбежал со ступеней и, не сводя глаз со статного жеребца, стал к нему приближаться.

— Чудо, настоящее чудо, — приговаривал Артур, осторожно поглаживая морду лошади.

— Нравиться? — услышал он и поднял глаза.

Сверху, улыбаясь, на него смотрела удивительно красивая девушка. Ее зеленые глаза сверкали и изливали доброжелательность, а кончики глаз, слегка приподнятые к вискам, делали лицо особенно очаровательным.

— Извините, — засмущался Артур. — Лошадь действительно великолепная. Я никогда не видел таких бархатных умных глаз.

— Помогите мне слезть, — протянула к нему руку девушка.

Спустившись, она задержала взгляд на его лице.

— У вас у самого глаза бархатные, черные, мягкие. Ими любоваться и любоваться. Отдайте, пожалуйста, моего красавца в хорошие руки, а мне нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Увидимся.

Вместе с подругой она пошла к дому.

— Кто это? — спросил Артур у Чарльза.

— Ах, да, ты же ее не знаешь. Вот что значит долго отсутствовать. Это Алисия Штейниц, воспитанница какой-то далекой баронессы. Та прислала кое-кому просьбу ввести Алисию в общество. Так что в этом сезоне она — заметное явление.

— Красивая, — оглянулся Артур.

— Да, красивая, а еще умная, обаятельная, восхитительно танцует, может быть своей в любой компании.

— Чарльз, эти достоинства ты перечисляешь с удивительно скучным лицом.

— Все эти прелести как-то настораживают. Этакий идеал леди в обществе, но какой-то искусственно выращенный идеал. Не слишком ли много самых лучших качеств в одном человеке? Возьми мою Клариссу. Я от нее просто без ума, но, тем не менее, не отрицаю и стервозность в ее характере, и нытье не к месту. Но это я говорю только тебе, как другу. А в Алисии и прицепиться не к чему.

— Ты как будто зол на неё. Это причина личного плана? — Артур подмигнул.

— Нет, нет, здесь все чисто. Она не пытается отбить меня у Клариссы. В этом плане безупречна. Никому не отдает предпочтение, хотя ясно, что явилась сюда не просто развеяться. И хоть неприлично говорить о возрасте женщины, но ей явно даже не двадцать. Ее шанс — хорошая партия среди мужчин другого возраста, а она все общается с молодежью. Да ладно, познакомишься, составишь свое мнение, меня не слушай. Я просто рассплетничался не в меру.

Алисия с Аидой отдыхали в отведенной им комнате. Опущенные шторы препятствовали проникновению солнечных лучей, прохладные простыни приятно тонизировали разгоряченные жаркой дорогой тела.

— Откуда он, этот парень? — спросила Алисия, — Боже, да он просто обворожителен! Какое сочетание: белое лицо, темные глаза, роскошные локоны! Мужчине неприлично быть таким ярким.

— Это Артур Брегг. Он приехал буквально на днях, два года был в отъезде. Чарльз некоторое время путешествовал вместе с ним, вот Артур первым делом и посетил его.

— Так он одного круга с Чарльзом?

— Один из самых богатых людей. Пока, конечно, как наследник. Ах, ты же ничего не знаешь об этой истории! Его отец — Говард Брегг — помешан на лошадях. Впрочем, как и все в этой местности, просто с ума сходят. Как-то привез Говард откуда-то жеребца, никому не показывал, только хвалился, что уж в этом сезоне главный приз на скачках ему обеспечен. Ходил напыщенный, о других претендентах говорил свысока. И проиграл. У богачей свои причуды, они же властители мира. Объявил, что на год удаляется от светской жизни в затворники, полностью займется жеребцом, а потом объявится, как триумфатор. Эту прихоть долго обсуждали, а потом привыкли, подзабыли, только иногда, когда об этом заходит разговор, начинают подсчитывать, сколько ему осталось сидеть в добровольном заточении. Ну и шутят по поводу его возможной победы. Хотя все может быть. В имении Брегга все тайна, закрытость.

— Артур… — произнесла Алисия.

— О-о! — поднялась Ада, — вон ты куда метишь. Не советую. Парнишка моложе тебя, да и его отец не одобрит этого. У тебя и так не плохой выбор, стоит только отдать предпочтение одному из поклонников. Думаю, Артур не поведется на твои игры.

— Это, смотря как взяться за дело, — размечталась Алисия, — К любому мужчине можно найти подход. Впрочем, я ничего не решила, просто полюбопытствовала. Он показался мне скромным, неиспорченным. Представь, какой пожар может полыхать в его глазах, если разжечь!

— Мало тебе других горящих взоров?

— Я тут ни при чем. Они сами сходят с ума, без моей помощи.

— Вот я и говорю: стоит тебе чуть-чуть кого-то подтолкнуть… Не затягивай, пока ты в такой цене. А то, глядишь, явиться другая дебютантка, придется соперничать.

— Не затяну. Все будет очень вовремя, доверься моему чутью.

Ужин накрыли в саду — легкие закуски, прохладные напитки, десерт. Танцы устроили прямо у парадной лестницы, избежав духоты зала. Алисия поглядывала в сторону Артура, который сидел в компании других молодых людей. Они оживленно болтали и совсем не интересовались танцами. И все-таки Алисия уловила момент и якобы случайно столкнулась с Артуром.

— О, — произнесла она, — Это вы, ценитель лошадей? Кстати, мы так и не познакомились.

— Артур, — представился он.

— Алисия. Почему вы не танцуете? А я весь вечер мечтаю, что вы пригласите меня. — Она рассмеялась, — Вы считаете, что девушке неприлично так говорить? Что делать? Я всегда говорю правду. Разве это плохо?

— Это замечательно, я обеими руками за правду! А по поводу танцев… Я просто не смог пробиться сквозь толпу желающих пригласить вас.

— А быть настойчивее не пробовали?

— Попробую прямо сейчас. Приглашаю вас на следующий танец и еще на следующий.

— Что же вы не заняли весь вечер?

— Вдруг у кого-то разобьется сердце?

Алисия внимательно посмотрела на него.

— Не знаю, что скажу вам после танца, но уже сейчас вы меня просто очаровали.

Она некоторое время смотрела ему прямо в глаза, потом, смутившись, опустила пушистые ресницы. Отходя, негромко сказала:

— Жду вас с нетерпением.

На следующий день Чарльз повез своих друзей в рощу на пикник. Прямо среди деревьев были расставлены столы с закуской, живописно разбросаны плетеные стульчики.

Алисия не обращала особого внимания на Артура. Поздоровалась, как со всеми — доброжелательно, сердечно, никого не выделяя. Артур устыдился своих вечерних мыслей об Алисии, будто она была чересчур любезна. Отвык от простого откровения, думал, такого не бывает, и обвинил чистую наивную девушку. Он даже стал поглядывать на нее, как бы извиняясь за тайные мысли, и перекинулся несколькими ничего не значащими словами.

После обеда он случайно столкнулся с Алисией у раскидистого дуба.

— А я ищу кого-нибудь, — улыбнулась Алисия, — хорошо, что попались вы. Мне нужна помощь. На краю оврага обнаружила красивый цветок, а достать боюсь. Пробраться сложно, могу порвать платье. У мужчин это получается ловчее. Пойдемте.

Она за руку потянула Артура за собой.

Цветок он сорвал, не испытывая особых затруднений. Просто нужно было ухватиться за тоненькое деревце и потянуться. Ох уж эти недогадливые женщины!

Алисия прикрепила цветок к шляпке.

— Красиво? — спросила она Артура.

— Очень, — улыбнулся он.

— Когда мы ехали сюда через поле, я вдалеке увидела целую поляну таких цветов. Наверное, вблизи это настоящее великолепие. Особенно утром, когда все так свежо и чисто. Одной ехать неудобно. Не могли бы вы проводить меня туда завтра?

— Если вы хотите, я — с радостью.

— Хочу, — честно призналась Алисия. — Но я не просто так предлагаю, а с умыслом. Мне польстило, что вы так восхищались моим красавцем и хочу, чтобы вы узнали его лучше и укрепились в своем мнение. Мы с ним очень дружим и понимаем друг друга. А еще разучили кое-какие приемы, правда, самые обычные, но я горжусь все равно. Не откажитесь ли вы теперь, узнав, какая я корыстная?

— Нет, — засмеялся Артур, — тем более после такого очаровательного признания.

— Тогда завтра в шесть утра мы вдвоем убежим от всех. А сейчас я пойду похвастаюсь своей находкой. Цветок, конечно, скоро увянет, но тот, кто добыл его для меня, навсегда останется тут.

Алисия поднесла руку к сердцу и, сделав вид, что стушевалась от невольного признания, быстро пошла сквозь заросли.

Утро совместной прогулки было изумительным. Еще никогда Артур не проводил его так легко и открыто. Алисия была прекрасным собеседником, и Артур постепенно смог говорить с ней обо всем совершенно спокойно. Оказалось, что у них одинаковые взгляды на многие вещи, они даже провели легкую дискуссию на тему: что такое любовь.

Алисия демонстрировала то, чему научила своего четвероногого друга: кланяться, подавать ногу, степенно бежать с гордо поднятой головой. После каждого выступления Артур рвал цветы и бросал Алисии. Она смеялась, подбрасывала их вверх, а один раз поймала цветок, поцеловала и бросила назад Артуру. Счастливые, носились они бок о бок по лугам, а когда отпустили лошадей пастись, стояли безмолвно рядом, и Артуру уже хотелось коснуться ее руки.

— Мне по-настоящему хорошо, — прошептала Алисия. — Как вас благодарить за это утро?

— Это вы вытащили меня, так что вся благодарность вам.

— Я сейчас думаю: почему так бывает в жизни? Это ведь не первая моя прогулка утром. Их было много: прекрасных, неповторимых, но я никогда не ощущала этого покоя и умиротворения. От вас исходит мягкий свет, обволакивает, притягивает. Расставаться не хочется, — она вздохнула.

— Я буду рядом, как только позовете, — сказал Артур.

— Тогда не жалейте о своих словах. Я за них ухватилась с радостью. Хотя бы для того, чтобы чаще вас видеть.

Алисия и Артур почти не расставались все дни, что гостили у Чарльза.

Аида пыталась угомонить подругу.

— Остановись. Мальчик уже доведен до края. Ты добилась: глаза у него сияют. Уверена, что уже и в любви признался!

— Нет. Он наивно полагает, что о любви не надо кричать. А я поддакиваю, что души сами тянутся друг к другу, а взгляды говорят лучше любых слов. Вот так бывает. Придется мне признаваться первой.

— Нарочно? Это уж слишком.

— Почему ты так думаешь? Я им увлечена, по крайней мере, больше, чем кем-то другим за последний год. Разве это плохая партия?

— Ты так уверена в себе?

— Да. А особенно в мужчинах. Ими можно играть, поворачивать, как заблагорассудится, а они будут уверены, что делают это самостоятельно. Остается только смотреть на них восхищенными глазами. И похваливать их ум.

— Может это и правильно, только, Алисия, все же хочется любви, чтобы все по-настоящему.

— Нужно устроить свою жизнь, быть уверенней в будущем, а потом можно и влюбляться.

— Все и сразу?

— А почему бы и нет?

— Это бывает очень редко.

— Ну, бывает же. Так почему не с нами?

— Артур, наверное, я сделала ошибку, приняв твое предложение. Ты уверен, что твой отец не рассердится? Мы нарушим его покой.

— Не спорь, лучше оглянись кругом. Как можно в чем-то сомневаться, когда вокруг такая красота. Это наши земли, я их знаю и безумно люблю. А еще горжусь, что владею этим великолепием. И горжусь дружбой с тобой. У нас все будет хорошо!

Алисия огляделась, и у нее сжалось сердце. Такое богатство! И оно может принадлежать ей. Не затягивает ли она со своей дружбой? Не пора ли позволить Артуру быть смелее?

— Куда мы направляемся сейчас?

— В наше загородное поместье. Отец там. А потом можем поехать в городской особняк, если тебе наскучит природа. Ну что, вперед?

Красиво! Сколько же ждать, чтобы это полностью принадлежало им в случае, если все будет так, как ей хотелось. Артур пока только наследник.

— Артур, я слышала, что твой отец сам занимается лошадьми. Сколько же ему лет?

— Он еще молод и полон сил. По крайней мере, пятидесяти нет. Он тебе понравиться.

Говард Брегг оказался статным, хорошо сложенным мужчиной. Он отечески обнял Артура, с любопытством глянул на Алисию.

— Папа, это мой друг Алисия, настолько настоящий друг, что я пригласил ее погостить у нас. Не рассердишься?

— А разве на такую красоту сердятся? Позвольте вашу руку, я провожу вас в дом, пока Артур отдаст лошадей.

Артур, счастливый теплым приемом, в котором, впрочем, не сомневался, повел лошадей навстречу бегущим уже конюхам.

Алисия протянула руку, но слегка задержала ее на полпути, не сводя глаз с лица Говарда.

— Я все восхищалась глазами Артура, — медленно проворила она, — Оказывается, вот кто наградил его таким богатством. И как любой первоисточник, они у вас…

Она недоговорила, смущенно рассмеялась и протянула руку.

— Ладно, пойдемте. Надеюсь, у меня еще будет возможность выразить свое восхищение.

Дженни гостила у сестры наездами. Она много времени проводила с Фредом, катала его в коляске по саду, или просиживала в кабинете. И с Эдвином у них наладились дружеские отношения. Поначалу Дженни казалось, что он общается с ней, как с маленькой и даже робела, а потом поняла, что он не хуже Фреда может беседовать с ней абсолютно серьезно. Кроме того, будучи поэтической натурой, Эдвин мог говорить о тонкостях чувств, об особом восприятии мира. Дженни все это жадно впитывала, как и житейские поучения опытного Фреда.

Анетта иногда удивлялась:

— Эдвин, Дженни доверяет тебе больше, чем кому бы то ни было. Меня она почему-то ни разу не утащила показать какое-нибудь гнездо или первый распустившийся цветок.

— А ты бы пошла? — усмехнулся Эдвин, — или сказала бы: хорошо, но позже?

— Все равно бы выбралась.

— Тут важна именно конкретная минута, первое «ах», а чуть позже — и впечатление стерто и уже манит что-то новое.

— Важнее, чем срочная подпись на векселе?

Эдвин обнял Ани.

— Все ты у меня понимаешь, моя родная. Бедная занятая девочка, которой хочется безумной свободы.

— Ты ошибаешься, я всем довольна. Просто пытаюсь оправдаться перед собой за то, что уделяю сестре мало времени.

— Поверь мне, она не обижается. Дженни у нас умница, как и ты. И опять собирается домой к отцу. Скучает за ним и боится, что ему там одиноко. Надо что-то придумать, чтоб она не дергалась, а жила спокойно. Давай уговорим твоего отца тоже побыть у нас.

— А домашние дела? Я теперь понимаю, как важен каждый день, особенно в сезон. А зимой им будет неинтересно сидеть в доме. Вон как Дженни любит бегать в лес к озеру, днями там бы и пропадала.

В середине лета Дженни приехала вместе с отцом. Джон наезжал изредка, и особенно этим визитам радовался Фред. Вот и в этот раз они надолго заперлись в кабинете, за обедом перебрасывались почти загадочными словами, а вечером торжественно объявили, что у них есть новость для всей семьи.

— Дорогие Анетта и Эдвин, — начал Джон, — Дженнифер немного посвящена в наш заговор и, молодчина, держалась хорошо, не выдала. Я приехал совершить обмен. Я оставляю у вас Дженни, пусть гостит, сколько хочет, а чтобы она не беспокоилась о моем одиночестве — увезу с собой свата. Ну и что вы молчите? Выходит, мы еще умеем преподносить сюрпризы?

— Ты поедешь? — удивился Эдвин, так как Фред не покидал дома многие годы.

— А почему нет? Вы меня совсем со счетов списали? Разве я не могу погостить у друга?

— Вы… там… сами? Как же?.. — растерянно спросила Ани.

— Ты имеешь ввиду: без хозяйской женской руки? Все продумано, — гордо проговорил Джон. — К нам присоединится ваша тетя Элина. Считайте, что мы составили заговор против молодежи. Это будет хорошей практикой и для вас, и для кузена Георга. Хозяйничайте, принимайте самостоятельные решения, учитесь надеяться на себя.

— Но я еще многого не знаю! — воскликнула Ани.

— Знаешь, — сказал, как поставил точку, Фред. — А чтобы убедиться в этом, нужно попробовать.

— И давно вы это придумали? — спросил Эдвин.

— Мы не собираемся раскрывать все карты, — заявил Фред, — пусть хоть туз в рукаве останется.

Эдвин смотрел на отца и улыбался. Таким он ему очень нравился.

— Артур, голубчик, наведайся вместо меня на конюшню. Что-то я расслабился, стал лениться. Сделаешь?

— Обязательно. Я всегда рад помогать тебе.

Артур действительно был доволен. Ему нравилась та атмосфера, которая царила в поместье. Отец быстро нашел с Алисией общий язык, и Артур уже решил заводить разговор о более тесных связях с ней. Он надеялся, что отец не будет против.

Говард любил вечерние посиделки, а особенно момент, когда оставался наедине с Алисией. Она менялась. Оживленная и веселая, она вдруг становилась скованной, неловкой, слушала Говарда обычно, не поднимая глаз, а когда поднимала, его сердце сладко замирало. Потому что Алисия смотрела так, словно не слышала его слов, словно неведомая сила толкала ее на это. Проходили мгновения, она краснела, пыталась продолжить разговор, но теряла нить. И тогда виновато улыбалась, брала руку Говарда и в задумчивости тихонько перебирала его пальцы. Говард не дышал, смотрел на ее лицо и безумно желал впиться жарким поцелуем в пухлые розовые губы. С каждым днем это желание становилось все сильнее, и ему трудно было сдерживать пыл. Он замечал, что и Алисия трепетала под его взглядом, замирала от любого случайного прикосновения. Говарда сдерживала неясность отношений Алисии и Артура. Он замечал, как смотрит на нее Артур, и успокаивался тем, что не видел никаких поощрений со стороны Алисии. И говорил себе, что на такую женщину по-другому и смотреть не получается. Он собирался поговорить с Артуром, чтобы выяснить его намерения, но не получалось. Они никогда не беседовали на подобные темы. Тогда Говард решил, что легче поговорить с Алисией. С ней так просто, она понимала с полуслова, она вообще чудо!

— Алисия, пойдемте, погуляем по саду. Артур потом присоединиться к нам.

Она взяла Говарда под руку и тихо пошла рядом, счастливо улыбаясь и с боку украдкой поглядывая на него.

В душе же Алисии было смятение. Она уже поняла, какой ей предоставляется шанс. Все и сразу! Она уже много раз говорила в уме Говарду «да», а он все молчал. Молчание затягивалось, а ей все труднее было отталкиваться от излияний Артура. Она стала избегать оставаться с ним наедине, боясь того огня, который пылал в его глазах. Отказалась от верховых прогулок под предлогом полного отдыха для лошадей и нежелания даже на время покидать это чудесное место. Нужно было подтолкнуть Говарда, выявить его намерения, чтобы правильно вести себя с Артуром.

— Я не перестаю повторять, — тихо начала Алисия, — как у вас здесь очаровательно. Теперь я не жалею, что приехала. А сколько было сомнений!

— Что же вас смущало?

— Для девушки рискованно принимать предложение поехать в гости без окружения, вдвоем с молодым человеком. Многие не хотят понимать, что существует просто дружба, смотрят на это со своей точки зрения.

— Алисия, вы так кстати заговорили об этом. Вы с Артуром просто друзья или связаны другими чувствами?

— Мы друзья. Я ведь старше и принимаю его как братишку. Он у вас замечательный мальчик, ему можно доверять. И я рада, что доверилась и попала сюда, потому что…

Она замолчала. Потом рассмеялась.

— Мы с Артуром подружились, когда я сказала, что всегда говорю правду, хотя для девушки это иногда неприлично. Вот и сейчас я готова была сказать так запросто, что счастлива, потому что узнала вас. Вам бы это, наверное, не понравилось.

— Я готов это слышать тысячу раз, — Говард взял Алисию за обе руки. — И вы меня, пожалуйста, выслушайте. Я так счастлив, что познакомился с вами, такой простой и в то же время необыкновенной. Я схожу с ума, но изо всех сил стараюсь этого не показывать. Из-за Артура. Чтоб не причинить горе ни ему, ни вам.

Алисия сжала его руки, совсем близко смотрела на Говарда глазами, полными слез.

Он замер, не в силах отвести взгляд.

— Поцелуйте меня, — дрожащими губами еле слышно произнесла Алисия. — Пожалуйста. Умоляю.

Перед Говардом стояла слабая, безумно красивая женщина, потерявшая голову от любви.

Он с трепетом тихонько коснулся ее губ, и Алисии пришлось ухватиться за него, чтоб не потерять сознания.

— Я сегодня же поговорю с Артуром, прямо сейчас — заявил Говард, — Ты не против?

— Давай сделаем по-другому. Я сама с ним поговорю. Мне кажется, у меня получиться. Он доверяет мне свои мысли, мне известна каждая частичка его души. У нас общие взгляды на любовь и он поймет, почему я влюбилась в тебя с первого взгляда. Говард, дай я еще раз посмотрю на тебя.

Алисия положила руки ему на плечи и с любовью глядела в сияющее лицо. С такой же любовью, с которой все эти дни оглядывала его владения, от размаха которых захватывало дух.

К Артуру Алисия подошла с улыбкой:

— Я бы хотела проехаться верхом. Лучше прямо сейчас. С тобой вдвоем. Согласен?

Артур задохнулся! Наконец-то! Вдвоем, бок о бок, рядом!

— Я повезу тебя к озеру — чудесное место, которого ты еще не видела.

Больше ничего не стал говорить, хотя слова рвались безудержно. Но сегодня скажет. Решено.