Наследие ван Аленов

Глава 46

ШАЙЛЕР

Шайлер слыхала страшилки про бесплатное американское образование: переполненные классы, хулиганящие ученики, учителя, которым на все плевать. Она понятия не имела, чего ей ожидать. Стен, разрисованных граффити? Металлоискателей? Бродячих банд, убивающих невинные жертвы в коридорах?

Было начало октября, когда она вошла в школу стандартной постройки на Двадцать второй улице, стараясь не выказывать удивления слишком явно. Школа выглядела вполне опрятно. Металлоискатель был встроен в проем входной двери, так что ученикам не должно было казаться, будто они входят в тюрьму. Ну стоит же металлоискатель на входе в Метрополитен-музей, и ничего. Школа, правда, на музей не походила абсолютно — но, с другой стороны, на то, что описывалось в книгах Джонатана Козола[13], она тоже не походила. Шайлер даже удалось записаться на углубленные курсы по части предметов. У нее появился свой шкафчик, «домашняя комната» для приготовления уроков и очень хороший преподаватель английского.

Но хотя Шайлер и вздохнула с облегчением, поняв, что школа превзошла ее ожидания, идя по коридорам, что всегда пахли хвойным маслом, она внезапно с болью осознала, как сильно любит Дачезне. Особенно теперь, когда ей более не суждено туда вернуться.

По крайней мере, сегодня она увидится с Блисс. Шайлер решила, что хорошего понемножку. Все-таки в этом мире есть те, кому она может доверять, и Блисс — одна из них. Шайлер не терпелось увидеть подругу. Интересно, почему Блисс так долго не отвечала на смс? Может, злилась, что ее бросили? Шайлер надеялась, что это не так. Она все объяснит Блисс, и та обязательно поймет, что у них не было другого выхода, им нужно было бежать. Оливер сказал, что в школе Блисс держится доброжелательно, но не проявляет к нему никакого интереса, словно они не более чем знакомые.

Думать о том, что все вернулись в Дачезне, а она — нет, было больно. Шайлер не знала, что ей готовит грядущее, но не похоже было, чтобы там среди прочего числились тесты для поступления в колледж и уведомление о зачислении. Она пришла в эту школу, чтобы последовать совету дедушки — научиться существовать в человеческом обществе, не отказываясь от вампирского происхождения.

Вот чего школе не хватало, так это толковой библиотеки. Нет, какая-то крохотная библиотека здесь имелась, комнатушка размером с чулан, с подборкой старых книг С.Е. Хинтон[14] в мягком переплете и с компьютерными терминалами, куда все ходили проверять свою электронную почту. Если Шайлер приходилось заниматься дома, у нее прямо зуд начинался, и что ей нравилось в ее новом районе, так это то, что отсюда недалеко до Нью-Йоркской публичной библиотеки.

Ей нравился читальный зал на втором этаже, где работали стипендиаты библиотеки. Здесь всегда было тихо. Однажды днем, после занятий, Шайлер поднималась по здешней великолепной лестнице, и вдруг навстречу ей попался не кто иной, как Джек Форс. Джек, похоже, не слишком удивился, снова увидев ее в Нью-Йорке.

— Я рад, что ты все-таки последовала моему совету, — сказал он вместо приветствия. И даже не улыбнулся. — С возвращением.

— Спасибо. Возвращение — это здорово, — отозвалась Шайлер, стараясь говорить так же небрежно, как Джек. С момента их последней встречи Джек немного отпустил волосы — теперь ведь он уже не был венатором. За ушами и на шее пряди начали виться. — Кстати, а что ты тут делаешь?

В Дачезне имелась превосходная библиотека — на верхнем этаже, с видом на Центральный парк. А то, чего нельзя было найти в библиотеке Дачезне, разыскивалось в вампирском Хранилище истории. Зачем же Джеку еще и эта библиотека?

— Тринити входит в жюри по присуждению премии «Библиотечные львы», — сообщил Джек. — Поскольку сама она сейчас в округе Колумбия, то попросила меня сходить вместо нее на заседание.

Шайлер кивнула. Она вернулась в Нью-Йорк, но слишком поздно. Когда она обнаружила приглашение на прием по случаю заключения уз, сердце не начало бешено колотиться в ее груди, во рту не пересохло и на глаза не навернулись слезы. Отчего-то она почти ожидала этого. Она смирилась с этой вестью.

— Насчет Совета, — начала было девушка. — Они там не...

— Не волнуйся на их счет. Сейчас ты в безопасности. Оливер отлично поработал с этой его историей насчет вашего разрыва. К счастью, среди нынешнего состава Совета нет никого, кто хорошо знал бы вас. А то они поняли бы, что в этой истории нет ни слова правды, — сказал Джек. — Оливер хороший друг.

Шайлер знала, что Джеку было нелегко произнести это, и она подумала, что ей стоит ответить чем-то равноценным.

— Я тут слыхала... В общем, поздравляю. Вас с Мими.

— А! Да. — Вид у Джека сделался довольный.

Шайлер поняла: разговора о том, что произошло между ними в Париже, не будет. О том поцелуе. Их с Джеком словно бы разделяла ледяная плита. Он был совершенно недосягаем, с лицом, словно высеченным из камня. Он уже отгородился от нее. Он много раз пытался вернуть ее, но она всегда отвергала его. На Перри-стрит. В Париже. Шайлер знала, что он не даст ей еще одного шанса.

Она вернулась слишком поздно. Она последовала голосу сердца и опоздала. Все как обычно. Через две недели он будет потерян для нее навсегда. Он будет связан узами с Мими — но, по крайней мере, будет в безопасности. Именно этого она всегда хотела для него.

— Я рада за тебя, — весело произнесла девушка. — Честное слово. В смысле... я знаю, что такое одиночество, и мне бы не хотелось, чтобы это случилось с тобой.

— Спасибо, — отозвался Джек. — Желаю и тебе того же.

Джек на миг застыл на лестничной площадке. Он словно хотел сказать что-то еще, но потом передумал, помахал Шайлер и исчез.

Шайлер забыла, зачем она пришла в библиотеку, что ей нужно было отыскать. Она сдержала слезы и почувствовала, как сдавило горло. Ее затрясло, как в момент наихудшего приступа, но на этот раз тяготы трансформации были совершенно ни при чем. Она ошибалась. Никакая она не сильная. Сердце ее было разбито. Все изменилось безвозвратно. Девушка почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и поняла, что, если не остановиться, сейчас она разрыдается прямо посреди лестницы.

Вот так и заканчиваются романы — случайной встречей на лестнице в библиотеке. Несколько вежливых слов ни о чем, хотя рушится вся жизнь. Сделав над собой невероятное усилие, Шайлер вытерла слезы, подобрала книги и пошла наверх.

Это нужно просто перетерпеть.