Наследие ван Аленов

Глава 64

МИМИ

Во тьме глома трансформация Мими шла в полную силу. Она почувствовала, как развернулись ее крылья, как выросли рога и изогнулись надо лбом. Это был истинный облик темного и ужасного Азраила, Ангела смерти. Это были крылья апокалипсиса, предвестие преисподней, горя и погибели. И все это она носила в своей душе и самом своем существе.

Собрав все силы, Мими ринулась на Утреннюю звезду и пришпилила его к черной скале, но когти ее не нашли опоры, и вскоре оказалось, что она держит лишь груду праха. Люцифера так просто было не взять. Но Шайлер теперь была свободна.

«Я тебе задолжала, Шайлер ван Ален. Теперь мы в расчете», — подумала Мими.

— Недурно, Форс.

Мими обернулась.

За воротами Кингсли и Левиафан застыли в безысходном положении. Демон держал копье у шеи Кингсли, а меч Кингсли смотрел точно в сердце демона. Мими видела, что ни один не мог уступить ни дюйма. Но если...

— Не двигайся, Форс, — медленно произнес Кингсли. Он повернул голову и взглянул на нее через железные прутья. — Не подходи.

— Почему? Что ты собираешься делать?! — Воскликнула Мими.

Но она уже все поняла. Она увидела белое сияние, что начало окружать Кингсли. Он призвал «сабвертио», формируя белую дыру смерти.

— Я собираюсь уничтожить этот путь, — сказал Кингсли. — Другого выхода нет.

— Не надо.

Мими покачала головой; глаза ее заблестели. Кингсли взглянул на нее с беспредельной добротой.

— Не плачь по мне, Азраил. Не трать слез понапрасну. Ты сделала свой выбор. А это мой выбор. Похоже, моя судьба — самопожертвование. Смешно, правда? Для такого-то эгоиста, как я... Они всегда звали меня слабаком... но, быть может, слабость — это разновидность силы.

Мими вжалась лицом в прутья, чтобы быть как можно ближе к нему.

Это непереносимо — он уйдет, так и не узнав, что она намеревалась сделать. Она же собиралась бросить Джека ради него. Она хотела презреть узы и пустить свою судьбу на ветер.

«Я не могу, — пыталась тогда сказать она. —Я не могу это сделать. Я иду с тобой».

— Кингсли, я...

Кингсли улыбнулся своей улыбкой Чеширского кота. И, не сказав более ни слова, привел в действие белую тьму, «сабвертио», заклинание, размыкающее то, что разомкнуть нельзя, и уничтожающее то, что нельзя уничтожить.

Раздался низкий рокот, все вокруг содрогнулось, словно при землетрясении, и железные ворота рассыпались, а тропа начала плавиться. Демон завизжал, но Кингсли лишь смотрел на Мими, не отрывая взгляда.

«Азраил...»

Они исчезли во вспышке. Тропа, ворота, демон и Серебряная кровь.

Кингсли ушел, навеки заключенный в ад.

Мими рухнула наземь как подкошенная, словно у нее разорвалось сердце.