Научиться ценить [СИ]

Глава 21

Две недели спустя.ъ.

— Оля, что случилось? — Мирон присел перед ней на корточки, заглядывая в лицо.

Она помотала головой.

— У меня все хорошо…

— Конечно, — он недоверчиво хмыкнул. — Ты от избытка радости худеешь, бледнеешь и прячешь заплаканные глаза. Давай, расскажи мне все…

— Нечего рассказывать.

Ей и в самом деле было нечего ему сказать. Переживания оказались далеко не новы. Одно и то же. Мысли, ощущения. Боль. С самого рассвета, который она слишком часто стала встречать без сна, до глубокой ночи.

Ольга отодвинулась от Мирона, словно это могло как-то уберечь ее от разговора. Но мужчина всерьез намеревался добиться признания.

— Оль… Я хочу знать правду. И ты мне ее расскажешь. Или не выйдешь из этого кабинета.

— Что? Ты силой меня удержишь?

¬¬— Зачем силой? Тебе же самой легче будет, если ты со мной поделишься. Не неси все сама… Не надо…

О чем она могла поведать? Что до сих пор до безумия любит неверного бывшего мужа? Мирон и так это знал. Что допустила ошибку, оказавшись в его постели и теперь пожинает плоды? Только… Действительно ли она считает это ошибкой? Ольга не знала. Но в одном была уверена абсолютно точно: повторись тот вечер еще раз, она, скорее всего, поступила бы так же. Не смогла бы удержаться, чтобы не ощутить еще раз пылающую крепость Лешкиных объятий.

— Вам нужно поговорить… — сообщил Мирон, внимательно всматриваясь в лицо женщины.

— С кем? — она попыталась изобразить удивление.

— Вот только не притворяйся… У тебя на лице написано, о чем ты думаешь. Или о ком…

— Я ненормальная, да? — Ольга жалобно посмотрела на мужчину, ожидая увидеть в его глазах осуждение. Но он только улыбнулся.

— Все мы немного ненормальные, когда дело касается сердца. Здесь очень часто не остается места рассудку. И с твоим Алексеем происходит то же самое…

— Он не мой… давно… — грустно прошептала Ольга, чувствуя, как на глаза набегают слезы. Но Мирон покачал головой.

— Твой… Иначе ты бы уже забыла о нем. Успокоилась бы, нашла ему замену. А так… Вы сами усложняете себе жизнь, и я не могу понять, для чего…

В кабинет неожиданно заглянула секретарша.

— Мирон Анатольевич! У нас кофе закончился, я отбегу на 10 минут в магазин?

Он кивнул:

— Беги, Машенька. И можешь не спешить слишком, в это время к нам почти никто не заходит. — и, подождав, пока девушка уйдет, снова обратился к Ольге.

— Ну как? Будешь признаваться, что на этот раз лишило тебя покоя?

Женщина так и не смогла до сих пор привыкнуть к тому, что в ней… что она… Даже сама мысль о беременности выводила ее из состояния равновесия. Она боялась. Нет, не того, что не сможет выжить одна с ребенком. Это ее вообще не беспокоило. До настоящего время зарплата позволяла почти ни в чем себе не отказывать, так что в плане средств она точно справится. Приложит любые усилия, чтобы у малыша было все необходимое.

А вот в отношении остального… Как ей объяснить маленькому человечку, что его родители так и не смогли договориться? И что теперь делать с Лешкой? Рассказать правду? Но он наверняка захочет участвовать в жизни ребенка. А как жить рядом с человеком, без которого не мыслишь своего существования, а ему это все не нужно? А если она скроет от Алексея беременность, что же за мать из нее получится? Ведь она изначально будет лгать своему малышу и его отцу…

— Оля-я-я…. — Мирон протянул руку, ласково поглаживая ее по щеке, задержав пальцы на повлажневших висках. В приемной скрипнула дверь, но Ольга не обратила на это внимание. Чуть опустила голову, уткнувшись лицом в ладонь мужчины. И наконец выдавила:

— Я беременна.

Ничего подобного он, конечно, не ожидал услышать. Потому и замер, не отнимая руки, на которую медленно капали ее слезы. Это было слишком серьезно. Она вернула в его жизнь то, о чем он уже даже не смел мечтать. А у нее самой, кажется, проблемы только увеличивались с каждым новым днем. Неужели ее стремление забыть бывшего мужа в чужих объятьях все-таки реализовалось? И с такими последствиями?

Хотелось как-то облегчить ее боль, хотя бы самую малость. Он медленно приподнял заплаканное лицо, обхватив его руками и почти вплотную приблизив к своему. Мысленно порадовался, что Машенька ушла в магазин и не сможет застать их в столь двусмысленной позе. Лишние сплетни сейчас точно ни к чему.

— Оль… послушай меня…

Осторожно вытер черные от туши дорожки слез на ее щеках. Невесомым поцелуем коснулся раскрасневшегося носа. Просто чтобы привлечь ее внимание.

— Милая, это же замечательно.

Она даже всхлипывать перестала. Замерла, глядя на него с изумлением. Замечательно? Ей не послышалось?

Мирон улыбнулся, видя ее растерянное лицо. И подтвердил:

— Ты будешь чудесной мамочкой… Самой лучшей.

Ольга не поверила. Слишком сильны были сомнения, терзающие ее. Но утешительные слова все равно были приятны. Она придвинулась к мужчине, опуская голову ему на плечо, такое надежное и крепкое. По крайней мере, он ее не осуждает. Уже хорошо.

— Спасибо, что не сердишься… Я этого боялась…

— Я вообще не могу на тебя сердиться. Да и права у меня такого нет…

— Ты действительно думаешь, что это хорошо? Ребенок? — уточнила она осторожно.

— Я не сомневаюсь. Это лучшее, что могло случиться.

В его глазах на мгновенье отразилась боль от собственной потери. Но помимо жгучего сожаления о совершенных ошибках она прочла в обращенном к ней взгляде уверенность в том, что он сказал. И еще обещание. Помочь. Защитить. Уберечь любой ценой. Снова всхлипнула, но уже с благодарностью.

— Спасибо тебе.

Мирон кивнул.

— Оль, я рядом. Что бы ни произошло. Не забывай об этом, пожалуйста…

Она с облегчением прикрыла глаза. Паника немного утихла. Все будет хорошо. Решится … как-то… Но руки, обнимающие ее плечи, вдруг напряглись. Мирон, мрачнея, смотрел куда-то в сторону выхода.

Еще ничего не понимая, Ольга почувствовала страх. Повернулась туда, куда был устремлен взгляд мужчины. Сердце бешено заколотилось, словно норовя выскочить из груди: в узком офисном коридоре, всего в нескольких метрах от них, стоял Алексей.

На одно ничтожное мгновенье ей показалось, что теперь, наконец-то, все может наладиться. Не придется ничего объяснять. Лешка сам услышал… то, в чем она никак не могла признаться. И он ведь точно не сможет остаться равнодушным к тому, что она носит ребенка…

Равнодушия он действительно не испытал… Но то, что отражалось сейчас на дорогом для нее лице, очень мало напоминало радость или хоть какое-то удовлетворение.

Его лицо закаменело, застыло в какой-то необъяснимой гримасе. Ольге приходилось видеть его всяким: счастливым, злым, расстроенным, возмущенным. Но ни одно из этих состояний даже отдаленно не подходило к тому, что отражалось во всем облике мужчины сейчас. Почему всплыл в памяти сюжет из ее далекого детства. Она тогда гостила в деревне. Бабушка взяла ее на похороны. У какой-то дальней родственницы погибла единственная дочь. Красивая девятнадцатилетняя девушка по нелепой случайности оказалась под колесами грузовика незадолго до собственной свадьбы. Ее хоронили в подвенечном платье. А мать… мать ничего не видела. Не слышала обращенных к ней слов. Даже почти не плакала. Только, вцепившись в стенки гроба, не сводила глаз со своей девочки. Просто сливалась с ней потухшим взглядом, лишенным надежды, обреченным на нескончаемую боль и одиночество. Она понимала, что ее потеря невосполнима. И тихо стонала, больше всего на свете желая оказаться на месте дочери.

Ольга слишком отчетливо вспомнила сейчас переживания той тети Нины. Потому что увидела то же самое на лице Алексея. А потом… ее взгляд упал на цветы в его руках. Нежные бархатные лепестки двух изумительных оттенков так гармонировали друг с другом, что от них невозможно было оторвать глаз. И как она сразу не заметила такой фантастический букет? Аромат роз уже окутал все помещение. Это что — для нее? Он эту неописуемую красоту принес ей?

Высвободившись из рук Мирона, шагнула к застывшему в дверях мужчине. Как только она встала, его взгляд тут же переместился на ее живот. Неужели услышанное так шокировало его? Но почему? ПОЧЕМУ???

— Леша… Ты хотел что-то?

От ее голоса он словно очнулся. Вздрогнул и как-то странно заморгал. Растерянно посмотрел на сжимаемый в руках букет, словно не понимая, как он у него оказался. И вдруг отбросил его в сторону, прямо в стоявшую у стены урну. Несколько цветков сломались, жалобно уронив поврежденные головки. И пока Ольга ошеломленно рассматривала изувеченную красоту, до нее долетел его запоздалый ответ.

— Это уже не важно…

Он ушел, не сказав больше ни единого слова. Даже не взглянув на нее. Очень быстро и так же бесшумно, как и появился, словно его присутствие приснилось.

Однако сломанные цветы были настоящими. Ольга опустилась на колени перед корзиной. Что все это значит???

— Догони его. — Голос Мирона был резким, совсем не похожим на те нежные успокаивающие слова, которые он дарил ей всего несколько минут назад. — Сейчас же.

Мужчина приблизился к ней, и, видя, что она не двигается с места, поднял почти силой.

— Это же его ребенок?! Так? Ты хотя бы понимаешь, к каким выводам он пришел?

Ольга молчала. Ноги стали ватными. Короткого взгляда за окно оказалось достаточно, чтобы увидеть, как скрывается за поворотом полицейская машина. Мирон был прав. Сейчас следовало бы бежать за Лешкой и все ему объяснить, потому что даже его предательство не могло быть достаточной причиной для того, чтобы лишить ребенка отца. Она была в этом уверена. Как и в том, что не сделает ни шагу. Во всяком случае, не теперь. И с мстительностью, наличие которой у себя даже не подозревала, сообщила:

— Это МОЙ ребенок. А он пусть остается с теми выводами, которые сделал…